Межличностная коммуникация

Правда и ложь во благопроявляется в повседневном этикете, в стереотипной вежливости, о которой Н. Ман­дельштам писала как об «обычной лжи нашей эпохи». Прославленное женское кокетство и капризность, склон­ность к притворству и благосклонность к лести не раз слу­жили мишенью для мужского остроумия. Стендаль утвер­ждал категорически: «Быть вполне искренней для женщи­ны — то же, что показаться на людях без платья». Д. Дидро: «Женщины пьют льстивую ложь одним глотком, а горькую правду — каплями». Галантный Г. Флобер находит для пре­красного пола оправдание: «Женщин приучают лгать, ник­то никогда не говорит им правды, а если иногда и прихо­дится им услышать ее, то они поражены ею как чем-то не­обыкновенным». Конечно, женская доля в начале XXI века значительно отличается от образа жизни женщин XIX столетия, но разве психология женственности изменилась ко­ренным образом? Э. Рязанов, написавший: «Любовь — обманная страна, где каждый человек — обманщик», так же прав, как О. Бальзак, сказавший: «Любовь — это игра, в ко­торой всегда плутуют».

Правда и ложь по расчетудоставляют массу огорче­ний в обыденной жизни: от профессиональных мошенни­ков, обманщиков и шулеров типа Соньки Золотой Ручки до изощренного манипулирования сознанием ближнего по рецептам Дейла Карнеги. Кому не приходилось стал­киваться с лицемерием, двуличием, клеветой, хитростью, хамством и глупостью, засоряющими повседневную ком­муникацию? Все это — плоды коммуникационного наси­лия в межличностной коммуникации. Как тут не вспом­нить М. М. Зощенко, который писал в свое время: «Что касается коварства, то — увы! — оно у нас несомненно еще есть, и не будем закрывать глаза — его порядочно... И даже у нас специальные названия подобрали для обозначения этого — двурушники, комбинаторы, авантюристы, афери­сты, арапы и так далее. Из этого вполне видать, что у нас этого добра еще достаточно. Но только у нас именно то хорошо, что есть полная уверенность, что с течением вре­мени этого у нас не будет. И с чего бы ему быть, раз на то никаких причин не останется»[31]. Зощенко, конечно, лука­вил. Но ведь он сам жаловался на «слишком мягкое перо господ писателей, которые иной раз писали далеко не то, чего думали. И наоборот».

Групповая коммуникация

Правда и ложь во благотворится людьми верующи­ми, и рассадниками их являются миссионеры и проповед­ники, маги, гадалки, астрологи. Утопии, сочиненные бла­городными мечтателями (Т. Мор, Т. Кампанелла, А. Сен-Симон, Ш. Фурье, Р. Оуэн, К. Маркс и Ф. Энгельс) — это ложь во благо. А. С. Пушкин мечтал о торжестве правды-справедливости, когда восклицал:

Тьмы низких истин мне дороже

Нас возвышающий обман.

«Правда искусства», о которой уже говорилось, конеч­но, служит во благо различным группам его почитателей. Медицинские призывы типа «Минздрав предупрежда­ет: курение опасно для вашего здоровья» — проявление искренней заботы о благе курящих граждан, но этим призывам доверяет всего лишь четвертая часть куриль­щиков.

Правда и ложь по расчетураспространяется не толь­ко на военное дело, разведку, контрразведку и прочие си­ловые структуры, но и на сферу бизнеса, предпринима­тельства и торговли, где этически чистые взаимовыгод­ные сделки столь же редки, как неподкупные суды. Недаром американский миллионер Морган говорил: «То, чего нельзя сделать за деньги, можно сделать за очень боль­шие деньги».

Борьба политических партий, научных школ, течений в искусстве не обходится без клеветы, оскорблений, об­мана и прямого насилия. Вспомним борьбу «карамзинистов» и «шишковистов» в начале XIX века; гонения на «нигилистов», якобы поджигавших лавки в Санкт-Пе­тербурге; провокаторов царской охранки С. Дегаева, Е. Азефа, Р. Малиновского; наконец, лысенковщину и репрессированные в Советском Союзе науки — педологию, генетику, кибернетику, теорию социальной комму­никации.

Массовая коммуникация

Массовые аудитории всегда рассматривались често­любивыми и властолюбивыми индивидами и активны­ми социальными группами как объект коммуникацион­ного управления. Мало кто заботился о благе народа и поэтому торжествовал принцип правда и ложь по рас­чету.Наше время особенно богато профессионалами в деле коммуникационного насилия. Реклама, имиджмейкерство, паблик рилейшенз — это области искусного манипулирования доверчивой публикой. Разве были бы возможны финансовые пирамиды типа МММ без рек­ламной деятельности? Особенно мощным потенциалом располагают средства массовой коммуникации, обслужи­ваемые армией талантливых технологов. Они умело ис­пользуют умолчание, селекцию и искажение фактов, кон­струирование версий, распространение слухов. Ими со­здается отталкивающий образ врага и привлекательный образ своего «хозяина», оплачивающего коммуникационные услуги. Культ личности вождя был создан совет­скими писателями и газетчиками в соответствии с пар­тийным заказом, а не возник самопроизвольно в народ­ной среде.

Впрочем, стремящиеся к правде народные массы лег­ко поддаются лживо благо. Древнейшей «ложью во бла­го» была мифология, которая выродилась сейчас в слухи, социальную мифологию, иногда умышленно распространя­емую хитроумными технологами. Секрет воздействия мифа на массовое сознание заключается в следующем:

• миф убедителен, т. к. он одновременно воздейству­ет на рациональную и эмоциональную сферу;

• миф мобилизует на действия: он рисует привлека­тельный частный пример, вселяя иллюзию его об­щедоступности;

• миф соответствует чаяниям, ожиданиям, привыч­ным стереотипам социальной среды.

Выводы

1. Коммуникационное действие— завершенная опе­рация смыслового взаимодействия, происходящая без смены участников коммуникации. В зависимости от цели участников коммуникационное действие может осуществ­ляться в трех формах: подражание, управление, диалог.Коммуникационная деятельность складывается из коммуникационных действий. Преобладающая форма комму­никационных действий (подражание, либо управление, либо диалог) становится формой соответствующей ком­муникационной деятельности.

2. Субъектами и объектами коммуникационной дея­тельности могут быть: индивидуальная личность (И), со­циальная группа (Г), массовая совокупность, вплоть до общества в целом (М). Те виды коммуникационной дея­тельности, где в качестве активного, целенаправленного субъекта выступает И, либо Г, либо М, называются соот­ветственно микрокоммуникацией, мидикоммуникацией, макрокоммуникацией.Те виды, где И, либо Г, либо М выступают в роли объекта воздействия, называются со­ответственно межличностным, групповым и массовымуровнем коммуникации. Диалог возможен только между субъектами одного уровня; управление и подражание — между субъектами всех уровней.

3. Микрокоммуникационная деятельность во всех ее формах представляет собой искусство,т. е. творчески про­дуктивную, игровую, а не ритуально-репродуктивную де­ятельность.

4. Мидикоммуникационное управление является дви­жущим центромдуховной жизни общества, выступая на разных стадиях культуры в виде мифоцентризма, религиоцентризма, литературоцентризма, наукоцентризма, политикоцентризма.

5. В истории всех стран, а государства Российского в особенности, макрокоммуникация (заимствование достижений, взаимодействие культур, информационная агрес­сия) служила источникомвнутриполитических и соци­ально-культурных переворотов.

6. Коммуникационная деятельность не цепочка после­довательных коммуникационных действий (операций), а единствокоммуникационных и некоммуникационных актов; и наоборот, любая некоммуникационная деятель­ность (познание, труд) включает в свою структуру коммуникационные действия.

7. Коммуникационная деятельность включает не одно­го, а двух социальных субъектов (в отличие от трудовой и познавательной деятельности), имеющих одного испол­нителя. Отсюда следует, что коммуникационная деятель­ность есть общественное отношение,полюсами которо­го являются сотрудничество и конфликт.

8. Устная коммуникационная деятельность есть ду­ховное общениесоциальных субъектов; она не бывает вне общения.

9. Игра — творческо-коммуникативное действие,по­служившее источником формирования человеческой культуры. Играесть творческое (продуктивное) духовное общение независимых субъектов, осуществляемое в рам­ках добровольно принятых ими условных правил и обла­дающее этической и эстетической привлекательностью. В зависимости от цели игры делятся на четыре типа: игра-маскарад, игра-иллюзия, игра-разгадка, игра-состязание.

10. Псевдоигра— игра, утратившая творческую состав­ляющую, но сохранившая коммуникационную составляю­щую, заключенную в игровой форме. Псевдоигры делятся на трудовую повинность, обрядовые ритуалы, повседнев­ные ритуалы(этикет). Ритуально-этикетные псевдоигры входят в состав социальной памяти.

11. Правда— достоверное и субъективно мотивирован­ное сообщение коммуниканта, не противоречащее этичес­ким представлениям реципиента. Антипод правды — неправ­да(фальшь) выступает в виде заблуждения, полуправды, лжи. Обман — коммуникационное управление посредством лжи или полуправды. Иллюзия— добровольный самообман.

12. Terra incognita коммуникационно-пространствен­ной деятельности очень обширна, быть может, уступая в этом отношении лишь коммуникационно-временной (мнемической) деятельности, еще менее изученной. Сформулируем только две проблемы:

• Для реципиента в равной степени бесполезны сооб­щения, в которых содержатся лишь уже известные ему смыслы, и сообщения, состоящие из неизвестных смыс­лов. Первые отвергаются как бессодержательные (тривиальные), вторые — как непонятные (недоступные). Опти­мальным является сообщение, в котором известное позво­ляет понять (раскодировать) неизвестное и сделать его достоянием сознания реципиента. Стало быть, в сообще­нии должен соблюдаться баланс между известным и не­известным реципиенту.Каков этот баланс?

• Человек не может освободиться от коммуникацион­ного взаимодействия с другими людьми; жить в обществе и быть свободным от социальной коммуникации нельзя.Мы все находимся в сетях управляющих (манипулирую­щих) нами коммуникационных служб. Эти службы часто оперируют ложью по расчету. Однако не существует «детектора лжи», который диагностировал бы недобросовест­ные акции на уровне групповой или массовой коммуника­ции. Нельзя ли в противовес технологиям коммуникаци­онного управления разработать технологии обнаружения неискренности?

Литература

1. Алексеев А.А., Громова Л.А. Поймите меня правильно, или книга о том, как найти свой стиль мышления, эффективно ис­пользовать интеллектуальные ресурсы и обрести взаимопони­мание с людьми. — СПб.: Экономическая школа, 1993. — 351 с.

2. Борев В.Ю., Коваленко А.В. Культура и массовая коммуни­кация. — М: Наука, 1986. — 303 с.

3.Войскунский А. Я говорю, мы говорим. Очерки о человечес­ком общении. — М.: Знание, 1990. — 239 с.

4. Глебкин В.В. Ритуал в советской культуре. — М.: Янус — К, 1998. — 168 с.

5. Доценко Е.Л. Психология манипуляции: феномены, меха­низмы и защита. — М.: ЧеРо, 1997. — 344 с.

6. Землянова Л.М. Современная американская коммуникативистика: теоретические концепции, проблемы, прогнозы. — M.:Изд-во МГУ, 1995. — 271 с.

7. Знаков В.В. Психология понимания правды. — СПб.: Алетейя, 1999. —181 с.

8. Каган М.С. Мир общения. — М.: Политиздат, 1988. — 321 с.

9. Карнеги Д. Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей: Пер. с англ. — М.: Прогресс, 1989. — 544 с.

10. Козырев Г.И. Введение в конфликтологию: Учеб. пособие. — М.: ВЛАДОС, 1999. — 176 с.

11. Коузер Л.А. Основы конфликтологии: Учеб. пособие. — СПб.: Светлячок, 1999. — 192 с.

12. Кривко-Апинян Т.А. Мир игры. — Б. м.: Эйдос, 1992. — 160 с.

13. Крижанская Ю.С., Третьяков В.П. Грамматика общения. 2-е изд. — М.: Смысл, 1999. — 279 с.

14. Леонтьев А. А. Психология общения. 2-е изд. — М.: Смысл, 1997. — 365 с.

15. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики: Учебник. — М.: Смысл, 1999. — 287 с.

16. Парыгин Б.А. Анатомия общения: Учеб. пособие. — СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 1999. — 301 с.

17. Парыгин Б.Д. Социальная психология. Проблемы мето­дологии, истории и теории. — СПб.: СПбГУП, 1999. — С. 297 —431.

18. Петров Л. В. Массовая коммуникация и культура. Введе­ние в теорию и историю: Учеб. пособие. — СПб.: СПбГАК, 1999. — 211 с.

19. Психология и этика делового общения: Учебник для вузов. 2-е изд. — М.: Культура и спорт. ЮНИТИ, 1997. — 279 с.

20. Семенов В.Е. Искусство как межличностная коммуникация. — СПб.: Изд-во СПб ун-та, 1995. — 200 с.

21 Смелкова З.С. Педагогическое общение. Теория и практика учебного диалога на уроках словесности.— М.: Флинта, Наука, 1999.—232с.

22. Сопер П. Основы искусства речи: Пер. с англ. — М.: Про­гресс, 1992. ― 416 с.

23. Хейзинга Й. Человек играющий. — М.: Прогресс, 1992. — 464 с.

24. Шостром Э. Анти-Карнеги, или Человек-манипулятор: Пер. с англ. — Мн.: Полифакт, 1992. — 128 с.

25. Щербатых Ю. Искусство обмана. — СПб.: Азбука-Терра, 1997. — 368 с.

26. Экман П. Психология лжи. — СПб.: Питер, 2000. — 270 с.

СОЦИАЛЬНАЯ ПАМЯТЬ

Виды памяти

И мнемические действия

В разделе 1 мы определили социальную память, или мнемическую деятельность, как движение смыслов в со­циальном времени. Для раскрытия сущности и специфи­ческих особенностей социальной памяти полезно сопостав­лять ее с другими типами памяти, которые соответствуют другим типам смысловой коммуникации. Как показано на рисунке 1.2, помимо социальной коммуникации, сущест­вует еще генетическая и психическая коммуникация со своими смыслами и хронотопами. Следовательно, вырисовываются три типа памяти:

• генетическая;

• психическая:

• социальная.

Генетическая память,или наследственность(память биологического вида или родовая память) обеспечивает движение в биологическом времени генетических про­грамм, инстинктов, безусловных рефлексов и биологичес­ких образов, свойственных данному виду. Материальным носителем генетической памяти служат нуклеиновые кислоты (ДНК и РНК), посредством которых закодированы генетические смыслы. Совокупность этих смыслов обра­зует генофонд — материальное воплощение генетической памяти. Наследственность представляет консерватив­ность живых организмов, выступая в неразрывной связи с изменчивостью,обусловленной воздействием внешней среды и жизненным опытом индивидуальных особей.

Помимо генетической памяти, биологи еще различа­ют нейрофизиологическую память — устойчивые связи в нервной системе, возникшие во время жизни особи, на­пример условные рефлексы, и биохимическую память, хра­нящую индивидуальные биохимические изменения, на­пример иммунитет. Эти виды памяти несут следы внеш­них воздействий некоммуникационного характера, поэтому они не представляют для нас интереса. Исклю­чение — дрессировка животных и воспитание условных рефлексов в лабораторных условиях (опыты И. П. Павло­ва), где коммуникационное сообщение (сигналы) налицо. Что же касается наследственности (генетической памяти), то она определяет врожденные структуры и качества ин­дивидуальной человеческой памяти, а также этнопсихологические особенности социальной памяти, и поэтому мы не можем ее не учитывать[32]. Наследственность — готовый для индивидуального опыта запас потенциальных психи­ческих особенностей и их связей.

Психическая памятьпонимается в психологии как сохранение и последующее воспроизведение человеком его опыта. Под опытом подразумеваются знания, умения (навыки), эмоциональные переживания и волевые стиму­лы (желания, интересы, ценностные ориентации), т.е. то, что мы назвали смыслом. Действительно, бессмысленный опыт в памяти не фиксируется, а смысл всегда постигает­ся человеком благодаря опыту. Поэтому наше определе­ние психической памяти не противоречит общепринятой в психологии трактовке. Надо заметить, что в последнее время в связи с распространением в психологии информа­ционного подхода память стали определять как «передачу информации по временному каналу»[33]. Информационные модели памяти наглядны, и мы их продемонстрируем в дальнейшем, но нельзя не отметить, что авторы этих мо­делей не поясняют, что они понимают под «информаци­ей». По сути дела информация отождествляется со «смыс­лом» и «опытом», и не более того.

По содержанию различаются следующие разделы ин­дивидуальной памяти:

• образный (зрительный, слуховой, осязательный) — память о восприятиях и представлениях, полученных благодаря органам чувств; этот раздел можно назвать фактографическим, потому что он сохраняет образы эпизодов, событий, явлений, которые человеку случилось наблюдать в течение его жизни;

• семантический (смысловой) или словесно-логи­ческий раздел — память на слова, понятия, выска­зывания, абстрактные идеи, короче — память о язы­ках, текстах и знаниях, выраженных на этих языках; этот раздел памяти иногда называют тезаурус[34];

• аффективный — хранилище положительных и от­рицательных эмоций, «память сердца»;

• моторный — раздел памяти о реакции на данные стимулы, управляющие поведением (условные реф­лексы — разновидность моторной памяти); здесь хранятся фиксированные установки, т. е. готовность действовать определенным образом (Д. Н. Узнадзе); восприятие путем подражания и выработанные лич­ным опытом умения, навыки, приемы, привычки;

• самосознание — сохранение самотождественности, своего Я, своей «самости».

Нетрудно увидеть, что разделы памяти различаются по хранимым ими смыслам, что подтверждает формулировку «память — движение смыслов во времени». Именно дви­жение, а не запечатленные в мозговом веществе изобра­жения и письмена. Поэтому память тождественна мнемической деятельности(мнема — греч. «память»). Подобно всякой сложной деятельности, мнемическая деятельность складывается из действий. Различаются следующие мнемические действия:

• Запоминание(в информационных моделях говорят «ввод информации») — восприятие органами чувств внешних сигналов, стимулов, образов, их мыслен­ная обработка (опознание, ассоциации с имеющи­мися в памяти смыслами, оценка) и формирование нового смысла, который включается в тот или иной вид памяти. Запоминание может быть непроизволь­ным, совершающимся без волевых усилий, и созна­тельным, преднамеренным; целенаправленно орга­низованное запоминание есть заучивание.

• Сохранение— собственно мнемический процесс — движение смыслов во времени без их исчезновения. С. Л. Рубинштейн (1889— 1960) отмечал в своем клас­сическом учебнике по общей психологии: «Само сохранение — это не пассивное хранение материала, не простое его консервирование. Сохранение — это ди­намический процесс, включающий какую-то более или менее выраженную переработку материала, предполагающую участие различных мыслительных операций (обобщения, систематизации и т.д.)... оно включает освоение и овладение материалом, его переработку и отбор, обобщение и конкретизацию, систематизацию и детализацию и т. д.»[35]. Важным условием сохранения является повторениеакта запоминания.

• Воспроизведение(вывод информации) — извлече­ние хранящихся в памяти смыслов и использование их в практической жизни. Воспоминание— сугубо человеческий способ воспроизведения запомнив­шихся смыслов, являющийся результатом внутри-личностной коммуникации, диалога с собственной памятью. Воспоминание, как и запоминание, может быть непроизвольным, а может быть сознательным.

• Забывание— освобождение памяти от неактуаль­ных смыслов, не востребованных в практической де­ятельности. Однако, как выяснилось, человеческая память обладает способностью десятилетиями со­хранять образы, факты, тексты, казалось бы давным-давно позабытые. Канадский нейрохирург У. Пенфилд обнаружил, что электрическое раздражение некото­рых участков коры головного мозга вызывает у па­циентов картины далекого прошлого. Так, одна па­циентка вспомнила любимую в детстве мелодию, которую позже ни разу не слышала. Аналогичных результатов добиваются гипнотизеры. Таким образом границы и критерии забывания оказались относительными.

Благодаря индивидуальной памяти человек выходит за пределы своей наследственности и усваивает соци­альный опыт, воплощенный в культурном наследии об­щества. Прежде всего ребенок овладевает родным языком и первичными навыками поведения в кругу семьи. Затем он приобщается к смыслам и ценностям своих сверстни­ков, а в школе начинается педагогически организованное изучение культурного наследия общества. Всякое изуче­ние (научение) заключается в понимании и запоминаниинекоторых символов. Например, изучить историю России XVII века или французский язык означает прочно зафик­сировать и систематически упорядочить в тезаурусе фак­ты, концепции, понятия, имена, лексику и грамматику, а в моторном разделе запечатлеть навыки произношения и вос­приятия французской речи. Профессионализация обогаща­ет индивидуальную память такими знаниями и умениями, которые позволяют ему стать специалистом в каком-то полезном деле.

Ясно, что любое освоение социального опыта, изуче­ние культурного наследия, профессионализация и т. п. — это коммуникационная деятельность. Конечным реципи­ентом здесь является индивидуальная память, в которой концентрируются полученные смыслы. А кто выступает в качестве коммуниканта? Другие люди (микрокоммуни­кация), социальные группы (мидикоммуникации), обще­ство в целом (макрокоммуникации), но они могут выпол­нять функции коммуниканта только в том случае, если обладают памятью, в которой сосредоточены передавае­мые смыслы. Коммуникант, который ничего не помнит, выпадает из коммуникации. Всякая смысловая коммуни­кация есть взаимодействие не между субъектами, а меж­ду памятями, точнее — тезаурусами, этих субъектов. Элементарную схему коммуникационной деятельности (см. рис. 1.1) можно даже представить в виде:

Рис. 3.1.Элементарная схема

смысловой коммуникационной деятельности

Память коммуниканта является индивидуальной памя­тью, если речь идет о микрокоммуникации, и социальной, если речь идет о мидикоммуникации или микрокоммуни­кации. Стало быть, нужно разделять два вида социальной памяти, носителями которых являются разные социальные субъекты: групповая память и память общества.Существу­ет еще понятие общечеловеческая память или память мира,субъектом которой мыслиться все человечество. Мы рассмотрим эти виды социальной памяти, но сначала за­вершим разговор о памяти индивидуальной.

Индивидуальная память сообщает связность и устойчи­вость жизненному опыту человека и является предпосылкой формирования социализированной личности. С. Л. Рубин­штейн хорошо сказал: «Без памяти мы были бы существами мгновения. Наше прошлое было бы мертво для будущего. Настоящее, по мере его протекания, безвозвратно исчезало бы в прошлом. Не было бы основанных на прошлом ни знаний, ни навыков. Не было бы психической жизни»[36].

Однако механизмы памяти неизвестны и загадочны. В самом деле, в результате метаболизма происходит по­стоянное обновление организма, отмирание и нарождение новых клеток, внешние и внутренние изменения. Дитя и муж, юноша и старик, носящие одно и то же имя, совер­шенно не похожи ни физиологически, ни психологичес­ки. Но все метаморфозы индивида объединяет память. Непонятным образом память о детстве сохраняется в со­знании старика, как будто мнемические структуры не подвластны переменам. Как это возможно в вечно изменяю­щемся теле? Как будто кристаллы льда в кипящей воде. Наука не знает ответа на этот вопрос. Чтобы получить представление о современном уровне наших знаний, рассмотрим информационную модель индивидуальной памя­ти, предложеную американским психологом Ричардом Аткинсоном.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: