ЛОСЕВ Алексей Федорович (1893-1988)

— философ и религиозный мыслитель, переводчик и комментатор античной и средневек. (в т.ч. богословской) лит-ры, продолжатель, а в череде мыслителей серебряного века рус. культуры и завершитель отеч. традиций символизма и всеединства, давший значит, образцы органичного сопряжения неоплатонич. диалектики (в ее христ. переосмыслении) и структурно-типологич. интеллектуальной техники новоевроп. типа в применении к разл. областям философии, культурологии, эстетики, теории лит-ры, семиотики, лингвистики, музыковедения, оснований математики. Автор философско-психол. прозы (“Женщина-мыслитель”, “Трио Чайковского”, “Метеор”, “Жизнь”, “Встреча”, “Театрал” и др.).

Родился в Новочеркасске в семье народного учителя. Еще в юношеском возрасте (1911) формулирует важнейший императив “высшего синтеза” науки, религии, искусства и нравственности. Платон и Вл. Соловьев — их творчество неизменно вдохновляло его с гимназич. лет до последних дней жизни, составляло и неизменный предмет критич. изучения, и стимул ктворч. дерзанию. Будучи студентом Моск. ун-та, активно посещает Религиозно-филос. об-во и Психол. об-во. Заканчивает ун-т (1915) по двум отделениям — классич. филологии и философскому, избирается (1919) проф. Нижегород. ун-та. На протяжении 20-х гг. интенсивно работает в Гос. Академии худож. наук, где заведует музыкально-психол. комиссией и комиссией по изучению истории эстетич. учений, сотрудничает в исследоват. группах по проблемам худож. формы и худож. терминологии; одновременно в Моск. консерватории ведет курс “Истории эстетич. учений” с тематич. охватом от античности до 20 в., а в неофиц. обстановке, хотя и не конспиративно, участвует в собраниях моек. кружка имяславцев. Чета Лосевых принимает (1929) тайный монашеский постриг. В течение двух лет, предшествующих аресту (апрель 1930 г.), в советской прессе разворачивается кампания травли вплоть до инвектив Кагановича с трибуны XVI съезда ВКП(б) и неожиданно злобного выпада Горького в статье “О борьбе с природой”. Формальным поводом для ареста послужили вставки “контрреволюц. содержания” в книгу “Диалектика мифа” (1930), сделанные автором после ее утверждения Главлитом, однако в дальнейшем Л. проходит по сфабрикованному ОГПУ делу о т.н. церковном монархич. центре “Истинно-православная церковь”. В 1933 он освобожден, вместе с супругой, по инвалидности (Л. почти ослеп) и за ударный труд при завершении строительства Беломорканала. Далее ведет преподават. деятельность в разл. учебных заведениях страны, в т.ч. неск. лет — в МГУ, а с 1944 до кончины — в МГПИ им. Ленина. По совокупности работ (1943) Л. присваивается звание д-ра филол. наук. Вновь получает возможность публиковаться лишь после смерти Сталина, уже с неизбежной шифровкой собственных мироощущений. Общая библиография научных работ насчитывает около 650 наименований (из них прижизненно — около 450), в т.ч. более 20 монографий.

С первых печатных выступлений 1916-19 гг. для Л. характерен напряженный интерес к типологии явлений культуры, античной, русской и зап.-европейской. В период создания знаменитого “восьмикнижия” 20-х гг. (к к-рому примыкают такие опубл. посмертно архивные материалы, как доклады об Имени Божием, фрагменты “Дополнения к “Диалектике мифа”, большая работа “Вещь и имя” и др.) окончательно оформилась религиозно-филос. концепция Л. В целом ее нужно очертить как “энергийный символизм” и “православно понятый неоплатонизм” (авторские самоопределения); предметом ее многочисл. культурологич. рефлексий неизменно предстает подлинная и единственная, по Л., реальность — “диалектич. саморазвитие единого живого телесного духа” (констатация из предисловия 1934 к курсу “Истории эстетич. учений”), — всегда предстающая в той или иной степени символич. обработки вплоть до адекватного представления единства телесного и духовного в мифе. Прокло-плотиновская триадология в сочетании с христ. персонализмом, статичная описательность явлений культуры вместе с умением обнаруживать динамизм и континуальность описываемого, отвлеченно-системное переопределение и уточнение базовых категорий (“символ”, “миф”, “имя”, “личность”) вместе с эмпирич. обработкой обширных терминологич. материалов (в рассмотрении, сколь это возможно, полной группы событий), готовность непротиворечиво сопрягать аспекты логического и эстетического, — характерные черты творчества Л. этого периода. Наряду с типологией осн. филос. категорий и худож. форм выражения (вплоть до детального обзора, напр., феноменов муз. бытия) здесь подвергнуты критич. анализу и научные “первые принципы” (общие принципы структуризации и символизации) и фундаментальные представления о Первопринципе (Троица наряду с Софийным и Ономатич. Началами). Последние мыслились автором как догматически приемлемые для Церкви, представленные содержательно как “абсолютная” мифология и, одновременно, как “абсолютная” диалектика. В работах 30-40-х гг. диалектической классификации и переосмыслению подвергнуты рез-ты математики (“Логич. теория числа”, “Диалектич. основы математики”) и логики (“О методе бесконечно-малых в логике”, “Система логики”). Тогда же была начата беспрецедентная в размахе своем работа по составлению полного свода античных первоисточников по мифологии (“Античная мифология” в пяти книгах — опубликована частично) и подготовка гл. труда жизни Л. — “Истории античной эстетики” (1963-94).

“История...” с примыкающими к ней книгами “Эстетика Возрождения” и “Эллинистически-рим. эстетика I-II вв. н.э.” образуют десятитомное собр.

общим объемом около 465 п.л., не имеющее аналога в мировой практике гуманитарной науки по широте охвата фактич. материала и степени его систематизации. Здесь кропотливое изучение деталей сочетается с обязат. итожением того или иного учения буквально в одной фразе, а логицизм и подчеркнутый методизм обобщений — с худож., не без интимно-личных интонаций, характеристиками. В основу культурологич. типологий положены неприятие дуализма идеи и материи, субъекта и объекта, понимание их вдиалек-тич. единстве эстетич. выразительности, точнее, в неразрывной связи выражаемого (социально-истор.), выражающего (структурно-логич.) и выраженного (собственно эстетич.) моментов в эстетике. Потому в “Истории...” главенствует представление о цельности, организменности изучаемых культурных явлений, видение их в едином ряду генетически связанных идей, всякий раз маркированных собственным “логич. ударением”, причем физиономика (фактичность) культур выводится как специфич. отражение текущих изменений общесмысловых категорий, лежащих в основе фактов культуры, а сами изменения, в свою очередь, ставятся в зависимость от состояния и перестройки обществ, отношений (отсюда знаменитое “приземление” античности или дедукция, вполне строгая, ее аперсонализма и пантеизма). Характерны постоянный интерес к переходным явлениям и самой фактичности их протекания, направленность на изыскание в любом культурологич. срезе “рудиментов прошлого и ферментов будущего” и, вместе с тем, выявление четких понятийно-системных ориентиров, позволяющих в пестром разнообразии филос. школ, эстетич. направлений и культурных феноменов усмотреть скрытые иерархии и параллелизмы (отсюда понимание сходств и различий античной триадологии и христ. тринитарной проблематики, отсюда же бережное отношение к “второстепенным” деятелям культуры и многочисл. доказательства внутр. правомочности культурных “наивностей” и “казусов”). Редкостным сочетанием филос. и филол. анализа достигнута возможность не только фронтального обзора и пересмотра эстетич. и рассудочных категорий; Л. прослеживает тенденции, вырабатывет новые предложения не только для категориально-познават. оснащения культуры нашего времени, но и для заострения вероиспове-дальных проблем. Тем самым завершающий труд Л., “История античной эстетики”, смыкается с заданиями первой книги Л. — “Античный космос и совр. наука”, а поставленная в 20-х гг. задача пересмотра “относит.” мифологий на фоне “абсолютной” мифологии Богообщения обретает внешнюю форму типологии культур.

В последние десятилетия жизни в работах “Введение в общую теорию языковых моделей” (1968), “Проблема символа и реалистич. искусство” (1978), “Знак. Символ. Миф” (1982), “Языковая структура” (1983) и ряде статей Л. вплотную обратился к вопросам семиотики, языкознания и лингвистики. Общий диалектич. подход к языковым явлениям и связанная с ним критика главенствующих в науке концепций, строгая (аксиоматич.) формулировка понятия символа и соприродных ему понятий, разработка теории стиля и языковых моделей, исследование коммуникативного смысла грамматич. категорий как семантич. “силовых полей”, усмотрение актуальных бесконечностей и алогич. смыслообразующих языковых начал (“логоса” наряду с “хаосом”) в структурах семиотич. комплексов, — эти и другие результаты “позднего” Л. объективно смыкаются с его исканиями “имяславского” периода.

Т.о., Л. не “укрылся”, как может казаться, в классич. филологию, покинув рискованную область “чистой философии”, но в итоге выполнил обследование мыслимого единым ряда культур от античности до 20 в. и построил обоснование собственной системы мировоззрения. Так получили своеобр. оформление исторически явленные типы жизнечувствия и, одновременно, продемонстировано исчерпание всех логич. возможностей безличного античного онтологизма и необходимость (свершавшегося ранее и отчасти свершающегося вновь) перехода к иным типам культур, базированных на интуициях личности, человеческой либо Абсолютной.

Соч.: Музыка как предмет логики. М., 1927; Диалектика худож. формы. М., 1927; Философия имени. М., 1927; 1990; Диалектика числа у Плотина. М., 1928; Критика платонизма у Аристотеля. М., 1929; Диалектика мифа. М., 1930; Очерки античного символизма и мифологии. Т. 1. М., 1930; Античная мифология в ее истор. развитии. М., 1957; Гомер. М., 1960; Античная муз. эстетика. М., 1960; История античной эстетики. Т. 1-8. М., 1963-1994; Античная философия истории. М., 1977; Античная философия и общественно-истор. формации; Типы античного мышления // Античность как тип культуры. М., 1988; История античной философии в конспективном изложении. М., 1989; Владимир Соловьев и его время. М., 1990; История античной эстетики: Итоги тысячелет. развития: в 2 кн. М., 1992-1994; Жизнь: Повести, рассказы, письма. СПб., 1993; Миф — число — сущность. М., 1994; Проблема худож. стиля. Киев, 1994; Имя: Избр. работы. СПб., 1997.

См. http://kulichki-win.rambler.ru/moshkow/FILOSOF/LOSEW/

Лит.: Франк С. Новая русская религ. система // Путь. Париж. 1928. № 9; Он же. Реальность и человек. Метафизика человеч. бытия. Париж, 1956; Чижевский Дм. Филос. искания в Советской России // Совр. записки. Париж. 1928. № 37; Зеньковский В.В. История рус. философии. Т. 2. Париж, 1950; Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1976; Тахо-Годи А.А. А.Ф. Лосев как историк античной культуры // Традиция в истории культуры. М., 1978; Она же. А.Ф. Лосев — философ имени, числа, мифа // А.Ф. Лосев и культура XX века. М., 1991; Она же. От диалектики мифа к абсолютной мифологии // ВФ. 1997. № 5; Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка. М., 1985; Аверинцев С.С. “Мировоззренч. стиль”: подступы к явлению Лосева // ВФ. 1993. № 9; Троицкий В.П. Виртуоз мысли // Начала. М. 1993. № 2; Бибихин В.В. Символ и другое // На-

чала. 1994. № 1; Хоружий С.С. После перерыва. Пути рус. философии. СПб., 1994; Абсолютный миф Алексея Лосева // Начала. 1994. № 1-4; Гулыга А.В. Русская идея и ее творцы. М., 1995; Гоготишвили Л.А. Лосев // Русская философия. Малый энциклопедический словарь. М., 1995; Вопросы классич. филологии. Вып. 11: Философия, филология, культура: К 100-летию со дня рождения А.Ф. Лосева (1893-1993) / Лосев, чтения. М.,1996.

В.Л. Троицкий

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: