Первоисточник 14 УДДХАВА-ГИТА (ИЗБРАННОЕ)

Ниже дан перевод тринадцатой главы Уддхава-гиты, где говорится о домохозяине, который удалился в лес, чтобы предаться поискам Божественного. Описание жизни отшельника показывает необходимость целеустремленности, посредством которой серьезный практик должен осваивать йогический путь.

Благословенный Господь сказал:

Тот, кто желает удалиться в лес, должен жить мирно в лесу в третью четверть своей жизни, доверив жену собственным сыновьям или [же взяв ее] с собой. (1)

Он должен питаться луковицами, корневищами, плодами и дикими злаками, а одеваться в кору, ткань, траву, листья или шкуры. (2)

Он должен дать волю своим волосам, ногтям и бороде расти неухоженными и не чистить свои зубы. Три раза [в день, на рассвете, в полдень и на закате,] он должен окунаться в воду и спать на земле. (3)

Летом он должен упражняться в аскезе посредством пяти огней [то есть четыре разведенных вокруг себя огня и солнце над головой]. Во время дождя он должен подставлять себя под струи воды. Зимой он должен погружаться в воду по самую шею. Таким образом он должен совершать покаяние (тапас). (4)

Он должен есть [пищу], приготовленную на огне или [пищу, которая] созрела в положенный срок, раздавливая ее посредством камня в ступе, или даже посредством зубов вместо ступы. (5)

Понимая значимость [верно выбранных] места и времени, он должен собирать все средства пропитания сам и не должен есть пищу, предлагаемую другими, или то, что выброшено. (6) Лесной обитатель должен поклоняться Мне [Кришне], поднося угодные мне лепешки из диких злаков, а не животных, [как предписывают] писания. (7)

Толкователи [священной традиции] предписывают мудрецу (муни) четырехмесячные [воздержания] и [ежедневный] огненный ритуал, а также [соблюдение в] новолуние и полнолуние того, что ранее [упоминалось]. (8)

Осуществляя таким образом аскезу (тапас), мудрец, стойкий в своей обязанности и почитающий меня своим подвижничеством, достигает меня из мира провидцев (риши-лока). (9)

Но кто больший глупец по сравнению с тем, что приступает к этой великой, несравненной аскезе, дающейся с [неимоверной] трудностью, ради [осуществления] пустяшных желаний? (10)

Когда он неспособен [следовать этим] правилам ввиду присущей старым людям дрожи в членах, он должен возводить [то есть мысленно представлять, визуализировать] [священные] огни внутри себя, и с обращенным ко мне умом, он должен взойти на огонь [Духа]. (11)

Когда у него заканчивается время пребывания в мирах, [приводимых в действие] деяниями (карма) и их плодами, он должен усвоить бесстрастие (вирага), и полностью оставив [ритуалы] огня, должен жить дальше [как отшельник]. (12)

Совершая жертвоприношения мне согласно предписаниям и отдавая все, что есть его, [совершающим обряд] жрецам, а также помещая свое собственное жизненное дыхание (прана) в огонь, он должен уходить ничем не обремененный. (13)

Для мудреца (випра), стремящегося к отрешению, боги, [боясь,] что он может превзойти их и достичь Высшего, создают преграды в виде его жены и других [дорогих людей]. (14)

Если мудрец хочет сохранить [второй] кусок ткан и, он не должен быть длиннее набедренной повязки (каупина). Покинув все, мудрец должен иметь лишь посох и чашу, за исключением [времен] бедствий. (15)

Он должен ставить свои стопы после того, как очистит [землю] собственным взглядом, и пить воду, очищенную посредством ткани. Он должен употреблять слова, очищенные истиной, и вести жизнь, руководствуясь очищенным разумом. (16) Молчание (мауна) бездеятельность и регуляция дыхания (анила-аяма) [397]суть предписания речи, тела и ума. Кто не следует им, о друже, не может стать аскетом (яти) посредством [ношения] посоха. (17)

Он должен обращаться к четырем сословиям (варнак за милостыней, исключая грешных. Он должен непрошенно войти в семь домов и довольствоваться тем, что дадут. (18)

Входя в водоем вне [селения] и купаясь там, он должен, сдержанный в речи и отдельно [от других], есть очищенные остатки [пищи, что остались после совершения требуемых подношений богам,] не оставляя ничего после себя. (19)

Он должен один скитаться по земле, непривязанный и с укрощенными чувствами, наслаждаясь Я, играя с Я, одержимый Я, зрящий то же самое [Я всюду]. (20)

Укрываясь в уединенном и защищенном [месте], со своими чистыми помыслами (ашая), [устремленными] к Моей сущности (бхава), мудрец должен созерцать единственное Я как неотличимое от Меня. (21)

Он должен рассматривать кабалу и освобождение Я через взращивание мудрости. Каббала — это рассеянность (викшепа) посредством чувств, а освобождение — управление этими [чувствами]. (22)

Поэтому мудрец, сдерживая шесть видов чувств, включая низший ум, или манас, должен скитаться [по земле] с помыслами (бхава) обо Мне. Отыскав великое удовольствие в Я, [он должен быть] отделенным от всех [низких] желаний. (23)

Он должен скитаться по земле, изобилующей добродетельными местностями, реками, горами, лесами и скитами, посещая города, веси, стоянки пастухов, постоялые дворы на караванных путях [только] с целью милостыни. (24)

Он должен идти за милостынью в основном в скиты обитающих в лесу [аскетов]. [Питаясь] злаками или травами, он обретает чистый ум (саттва), свободный от заблуждений. (25)

Он не должен замечать этот [мир], видя его тленность. С непривязанным умом он должен воздерживаться от всякой цели в этом [мире] и на том [свете]. (26)

«Этот мир, ум, речь и череда жизненных сил все суть марево (майя), [распростершееся] над Я». Рассуждая таким образом и опираясь на себя, он должен оставить эти призрачные явления и не рассматривать их [больше]. (27)

Взыскующий мудрости, лишенный привязанности, преданный Мне, беззаботный, он должен странствовать, не стесненный правилами, оставивший этапы жизни (ашрама) с [соответствующими им] предписаниями. (28)

[Даже если он] мудр (буддха), он должен играть словно дитя; [хоть он и] умен, он должен вести себя подобно глупцу; [хоть он и] учен, он должен говорить подобно безумцу; [хоть он и] воспитан (найгама), он должен вести себя подобно корове. (29)

Он не должен любить обсуждать Веды, не являясь ни крамольником, ни защитником. Он совсем не должен принимать участие в спорах по бесполезным предметам. (30)

Мудрец (дхира) не должен быть взволнован другими людьми, как и не должен сам волновать других. Он должен быть снисходителен к оскорблениям и никогда не должен беспокоить других. Что касается людей, он не должен испытывать злобы ни к кому подобно [миролюбивому] скоту. (31)

Единственное высшее Я одно покоится во всем тварном, равно как одна луна отражается во [многих] сосудах. [Все тварное] пребывает в Я, и все тварное состоит из одного и того же Я. (32)

Вырабатывая твердость и уповая на судьбу, он не должен унывать, когда не получает пищи, как и не радоваться, когда имеет ее. (33)

Он должен желать пищи, поскольку она предназначена поддерживать жизнь. Посредством ее человек может рассуждать об истине, познав которую, он освобождается. (34)

Мудрец должен принимать всякую пищу, какую бы ему не посылала судьба, превосходную или иную; равным образом [он должен принимать] всякую предоставляемую одежду и постель. (35)

Знающий (джнянин) должен практиковать очищение, втягивание [воды для полоскания рта], омовение и иные предписания, но не ввиду [каких бы то ни было письменных] указаний, а подобно Мне, Господу, делающему все ради забавы. (36)

Для него нет никаких так называемых недоразумений, [а если и бывают,] они рассеиваются при виде Меня. Покуда не пришел конец плоти, он радуется некоему видению Меня. Затем он соединяется со Мной. (37)

Захваченный Я (атмаван), кому претят действия, вызывающие страдание, [но кто] не освоил Мое учение (дхарма), должен идти к мудрецу, [который может послужить ему как] учитель (гуру). (38)

Нацеленный на Меня как учитель, он должен трудиться преданно, с верой и безропотно, пока не познает Абсолют (брахман). (39)

Однако возница непослушных чувств, который не усмирил шесть видов [чувств, включая низший ум], который лишен мудрости и бесстрастия, и [который к тому же] ведет жизнь [аскета, носящего] тройной посох… (40)

…он, разрушитель добродетели (дхарма), обманывает себя и богов (сура), а также Меня, покоящегося в нем самом. Со своими непереваренными (апаква) страстями (кашая) он лишается нашего мира и загробного. (41)

Образ жизни (дхарма) монаха [включает] спокойствие (шама) и невреждение, подвижничество лесного обитателя и [чистое] видение (икша), защиту тварного и жертвоподношение (иджья), свойственные домохозяину, служение наставнику, характерное для дваждырожденного брахмана. (42)

Целомудрие, подвижничество, чистота, довольство и доброта к тварному также являются обязанностями домохозяина. Более всего желанно поклонение Мне. (43)

Тот, кто поклоняется Мне таким образом, постоянно [выполняя] свои обязанности, и привязан и устремлен только ко Мне во всем тварном, вскоре обрящет мою любовь. (44)

О Уддхава, через неколебимую преданность он приходит ко Мне, великому Господу всех миров, Абсолюту, конечной причине, началу и концу всех тварей и вещей. (45)

Со своей сущностью (саттва), очищенной тем самым посредством [выполнения] своих обязанностей, познав Мое состояние, наделенный мудростью и знанием, он вскоре обретает Меня. (46)

Вкупе с преданностью Мне эта обязанность (дхарма), связанная с сословиями (варна) и ступенями жизни (ашрама), [и которая] отмечена [подобающим] поведением воистину благоприятствует высшему (нишреяса) Благу. (47)

Я изложил тебе, о друже, [то,] что ты просил у Меня: как верующий (бхакта), упорствующий в [осуществлении] своих обязанностей, обретает Меня, высшего Вседержителя (пара). (48)

Алхимия ненависти

Возможно, самое необычное учение Бхагавата-пураны — «йога ненависти» (двеша-йога), согласно которой человек, всем существом ненавидящий Божественное, способен обрести Богопознание так же скоро, как и тот, кто глубоко любит Господа. Мудрец Парада, поборник религии Бхагаваты, разъясняет это следующим образом:

Все человеческие эмоции покоятся на неверном понимании «я» и «мое». Абсолют, всеобщее Я, лишен как чувства «я», так и эмоций. (7.13) Посему всякий должен искать единения с Богом через дружбу либо вражду, миролюбие либо страх, любовь либо влечение. Божественное не усматривает различия ни в чем. (7.1.25)

Нарада упоминает Кансу, который обрел Бога посредством страха, и Шишупалу, царя страны Чеди, который обрел Бога через ненависть. Действительно, ненависть Шишупалы взращивалась на протяжении нескольких перерождений. Он был повелителем демонов, Хираньякашипу («имеющий золотую одежду»), который мучал своего сына Прахладу за его почитание Вишну, но был растерзан Богом, принявшим облик Нарасимхи («Человек-лев»), В другом рождении Шишупала был демоном Раваной, которого умертвил Рама, воплощение Вишну.

Сама мысль, что ненависть может обернуться путем к Богу, звучащая кощунственно для обычного слуха, логически вытекает из древнего эзотерического учения о том, что мы становимся тем, о чем размышляем. Глубокая ненависть, которую развил в себе Шишупала к Господу Вишну, возымела свое действие, поскольку он думал о Боге непрестанно, и тем самым в конце концов растворился в нем. Это доказывает, что духовный процесс определяется направленностью внимания. Естественно, чтобы подобная сильная отрицательная эмоция оказала свое освобождающее действие, необходимы еще нужные кармические предпосылки. Полная ненависть столь же невозможна для обычного человека, как и совершенная любовь.

Дэви-бхагавата

В связи с великой Бхагавата-пураной заслуживает краткого упоминания и Дэви-бхагавата. Несмотря на свою заметную роль в традиции шактов, это лишь слепок Бхагава-та-пураны , где представлена живая традиция богопочитания среди тех, кто поклоняется Божественному в его женском обличим. Эта младшая Пурана была составлена, возможно, в двенадцатом или тринадцатом веке н. э.

IV. ГИТА-ГОВИНДА

Если Бхагавата-пурана, верная своей синкретической пуранической природе, занята всевозможными теологическими, философскими и космологическими вопросами помимо повествований о героической жизни Кришны, то чуть более поздняя Гита-говинда («Воспетый [в песнях] Говинда») посвящена исключительно прославлению любви Господа Кришны к своей дорогой пастушке Радхе. Имя Говинда представляет собой одно из многочисленных прозваний Кришны. Буквально оно означает «искатель коров» — богочеловек был пастухом во Вриндаване. Но есть и эзотерический смысл у этого имени, поскольку санскритское слово го означает не только «корова», но и «мудрость». Поэтому Говинда предстает как искатель гносиса (джняна).

Эта санскритская поэма бенгальского сочинителя двенадцатого века Джаядэвы, придворного поэта царя Лакшманасены, — глубокая аллегория любви между личным Богом и самим человеком, в которой звучат сильные эротические мотивы. Здесь отразилась новая тенденция в вишнуитском движении богопочитания, совпавшая с его распространением на север Индостана. Неожиданно большое значение приобретает образ Радхи как олицетворение женского начала Божественного. Признаваясь подруге, Радха так излагает свои любовные отношения с Кришной:

Тайно ночью я подходила к его дому, скрываясь в зарослях, где он подстерегал меня. Боязливо я озиралась повсюду, тогда как он смеялся, предвкушая сладость (рати) близости; О подруга! Пусть сокрушитель демона Кешина страстно лобзает меня. Я трепещу, томясь от любовных желаний! (2.11) Я робела при нашем первом свидании. Он был любезен со мной, осыпая меня похвалами. Я томно в ответ улыбалась ему, а он освобождал мои чресла от одежды. (2.12)

Он положил меня на травяное ложе. Затем долго покоился на моей груди, когда я ласкала и целовала его. Обняв меня, он припал к моей нижней губе. (2.13)

Я закрыла глаза, поддаваясь истоме. Волос на его щеках ощетинился от моих ласк. Все мое тело покрылось испариной, а он был неспокоен, опьяненный своей страстью. (2.14)

Радха тоскует по своему любимому, как разбуженное сердце томится по Богу. Отражая крайний дух тантры, Гита-говинда широко пользуется чувственными метафорами для передачи телесной страсти, которую испытывает верующий, когда он или она созерцает Бога. Своей эротической откровенностью она превосходит литературу подобного жанра мистиков средневекового христианства.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: