Интервьюер: Как это не разрешают?

Информант: Ну так, просто: снимать нельзя и все. Вот, допустим, вчера взорвался баллон, газовый баллон на заводе "Адмиралтейские верфи". Кто-нибудь показал эту картинку? Нет, и не покажет никогда. Потому что это закрытое предприятие, <…> которое несет в себе государственную та\ и военную тайну. <…> Поэтому даже если ты хочешь снять там... разорванный баллон, но не будешь показывать ни цеха, ни краны там ничего, вот, то... все равно не дадут снимать, <…> мотивируя это интересами государства. На самом деле заводу просто не хочется, чтобы там показывали вот это\ ну я к примеру говорю. Или вот сгорел там бензовоз на какой-то автобазе... Если зрителям это показать все, и выдать это в эфир, автобаза пострадает <…> Зачем им это? Ты приезжаешь, а тебе откровенно говорят\ или там, например, ммм... разборка там где-нибудь, там бандиты друг друга постреляли, труп валяется, там прострелянный джип\ ты приезжаешь, а там уже братки стоят: снимать нельзя. Либо тебе, пардон, ну э... не для микрофона, башню пробьют, чтобы ты не снимал, либо тебя попросят: слушай, уезжай-ка ты отсюда подобру-поздорову, иначе у тя будут проблемы // Вот и подумаешь: надо или не надо”.

В скобках замечу, что “Адмиралтейские верфи” все-таки удалось снять: мелким планом с другого берега Невы, куда одним краем выходит завод; также удалось поговорить с уборщицами – свидетельницами происшествия.

Сила сопротивления журналистов давлению источников обратно пропорциональна количеству власти у последних. Журналисты, как правило, не ввязываются в споры с представителями криминальных структур. Однажды журналистам поручили сделать материал про финансовые махинации. Я записала в дневнике беседу журналистов по этому поводу. “Вообще-то за такие темы башню пробивают”,– сказал Е., и З. заохала: “Конечно!” – “Но выяснить надо”, добавил он. Они сошлись на том, что они скажут, что там ничего как-то интересного нет, или не удалось и т.п. Все равно ничего не выйдет. “Пусть этим занимается счетная палата или прокуратура,– сказал Е., – ну в лучшем случае газетная статья разоблачительная, но снимать не дадут”.

Зато к тем, у кого властных ресурсов мало, совсем другой подход. Один из корреспондентов рассказывал, как он устроил скандал в Русском музее за то, что его там не так приняли. Он прождал там целый час, после чего вместо специалиста по Сурикову ему прислали начальницу информационного отдела. Он накричал на представителей музея, сказав, что “если они не могут нормально это дело спродюссировать”, он тогда вообще снимать не будет, и что съемки выставки – это, прежде всего, в интересах музея. По его словам, они все очень засуетились. (Следует отметить, что полуторачасовое ожидание какого-нибудь министра никакого возмущения не вызывает).

Властные ресурсы бó льшей части источников соизмеримы с ресурсами журналистов, поэтому их взаимодействие напоминает “перетягивание каната”. Например, в случае с иском к Метрополитену, о котором упоминалось выше, представительница истца отказалась давать интервью, но когда ей протянули микрофон, она все же сказала несколько слов в камеру. В другой раз я наблюдала, как производились съемки в зале суда, где должно было начаться закрытое заседание. По настоянию адвоката журналистов и публику выставили в коридор. Когда в зал проводили подозреваемых, охранники загородили проход. Но операторы все равно снимали из-за угла, и хотя лиц обвиняемых видно не было, картинку они получили.

Основные тактики по отношению к официальным источникам – это обмен услугами доступа, нарушение договоренностей с последующей компенсацией “провинности” и инициирование “дружеских” отношений.

Первый тип отношений основан на том, что у источников есть доступ к информации, а у журналистов – к ее распространению. Представления о том, какую именно информацию распространять, часто расходятся, но все-таки журналисты и источники остаются заинтересованы друг в друге, и каждый использует другого в своих целях. Источник соглашается на распространение информации, в которой он не заинтересован, в обмен на упоминание нужного ему; в свою очередь журналист включает нужную источнику информацию в сюжет, получая за это право освещать нужные ему аспекты. Например, мне был рассказан случай о том, как руководство аэропорта допустило оператора в самолет министра за то, чтобы в сюжете была показана вывеска определенной фирмы. Этот случай можно было бы отнести к скрытой рекламе, но здесь журналист не получает никакого вознаграждения, выходящего за рамки “производственной необходимости”.

Так как интересы источников и журналистов все-таки сильно расходятся, телевизионщикам часто приходится идти на сознательное нарушение интересов источников. Например, кража компьютера с избирательного участка была подана корреспондентом под “политическим соусом”: в ряду многочисленных нарушений в ходе предвыборной кампании в Петербурге версия о намерении преступника сорвать голосование выглядела вполне правдоподобно. Пресс-секретарь соответствующего ведомства, по словам журналиста, рвал и метал. Корреспондент мог лишиться его расположения, однако уже на следующий день в репортаже, где речь шла в целом о другом, он вставил фразу о том, что “по данным предварительного следствия” высказанная ранее версия не подтвердилась и кража оказалась простым хулиганством. После этого пресс-секретарь простил провинившегося журналиста, и отношения восстановились.

Роль неформальных отношений в успешности работы репортера неоднократно подчеркивалась информантами. “Журналистика – очень неформальная профессия,– сказал один из них. –Установление неформальных отношений – дело тонкое: где-то водочки вместе выпить по случаю, где-то с чем-то поздравить. И нужно, чтобы тон не такой был: ‘Здравствуйте, Александр Николаевич, вас беспокоит Дмитрий Петров с телекомпании Х, мы просим Вас помочь нам в очень важном деле…'. Нет, надо так: ‘Саша, слушай, ну выручай, ну очень надо’; то есть надо переводить отношения в несколько иную плоскость”. Как неоднократно подчеркивает в своей книге бывший пресс-секретарь Ельцина Вячеслав Костиков (Костиков, 1997), он, со своей стороны, пытался установить с журналистами точно такие же отношения.

У репортеров, как правило, нет возможности искать источники в обход пресс-служб в связи с временн/ыми ограничениями, но если сюжет идет “в развитие”, такие возможности появляются. Например, в серии материалов об убийстве Старовойтовой репортеры использовали в качестве источников жителей дома, шофера, друзей и знакомых с их версиями происшедшего. Чаще же журналисты просто обращаются к конкурирующим источникам: адвокат – прокурор (так было, например, в деле Никитина), эстонские власти – российские граждане (в сюжете с отключением воды), Яковлев – Собчак (в сюжете об аресте Шутова) и т.д. Привлекаются также источники, могущие претендовать на роль независимых экспертов.

Еще больше возможностей для обхода пресс-служб при перерастании сюжета в целое направление (“тему”), ведение которого, как отмечалось выше, поручается какому-то определенному журналисту. Так образуются долговременные сети неформальных контактов, которые поддерживаются одновременно с двух сторон – это хорошо видно из примеров в Таблице 1.

Заключение

Итак, можно выделить три основных типа влияний на повседневные профессиональные практики рядовых журналистов: 1) технически-форматные ограничения, 2) указания начальства, опосредующего влияние многих других агентов и 3) источники.

Первая группа влияний осознается журналистами как конститутивные правила игры. Такое видение противоречиво: с одной стороны, есть полное осознание того, что сюжет “делается”; с другой, сюжет подается как “факт”. Высказывания об этих двух сторонах обычно разводятся во времени, а при столкновении – ищутся средства для сглаживания противоречий.

Указания начальства, в основе которых могут лежать различные мотивы, оцениваются по-разному. Чаще всего их считают частью рутины, в других случаях ими не довольны по соображениям творческим, а иногда за ними угадывают политические интересы. Так как ресурсов для сопротивления начальству у репортеров почти нет, то всем указаниям придается легитимный статус на разных основаниях.

Напротив, влияние источников осознается как вмешательство внешнее и к тому же нелегитимное, и потому вызывает наибольшее сопротивление. Журналисты часто располагают достаточными властными ресурсами, позволяющими оказывать такое сопротивление.

Границы между всеми тремя видами влияний не являются непроницаемыми. Так, начальство может выступать и как агент казалось бы безличного жанрового и производственного контроля, и как представитель внешних агентов. Источниками также могут становиться агенты с самыми разными ресурсами (помимо собственно информационных), например, политические деятели, чиновники или спонсоры. Профессиональные правила могут модифицироваться как журналистами, так и отчасти внешними агентами, особенно источниками информации и рекламодателями.

Можно также выделить ряд агентов влияния, которые неизвестны журналистам. Это, во-первых, экономические агенты (кроме тех, кто поставляет материалы “на правах рекламы”); во-вторых, “государственные”, когда они не выступают как источники информации, а пользуются “служебными” ресурсами воздействия; и, в-третьих, это агенты, опосредующие влияние аудитории. Все они имеют дело, как правило, с главами телекомпаний или в некоторых случаях с руководителями среднего звена. Однако было бы некорректно упускать эти влияния из виду. Я полагаю, что дальнейшее их исследование и интеграция в намеченную типологию сделает представление о влияниях на производство новостей более полным.

Литература

Варшавчик, С. (1998). Высокий профессионал с государственным лицом. Общая газета, 17-23 декабря. С. 13

Костиков, В.В. (1997). Роман с президентом. М.: Вагриус

Curry, Jane Leftwich; Dassin, Joan R. (eds) (1982). Press Control Around the World. New York: Praeger

Ericson, R.V., Baranek, P.M.; Chan, J.B.L. (1989). Negotiating Control: A Study of News Sources, Toronto: University of Toronto Press

Herman, Edward S.; Chomsky, Noam (1988). Manufacturing Consent. The Political Economy of the Mass Media. New York, Toronto: Random House

McLuhan M., Fiore Q. (1967). The Medium is the Message. Harmondsworth: Penguin

Tuchman, Gaye (1978). Making News: A Study in the Construction of Reality. New York: Free Press

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: