Сделай Сам Свою Работу на 5

Гегелевская хитрость разума





«Разум столь же хитер, сколь могуществен. Хитрость состоит вообще в опосредствующей деятельности, которая, дав объектам действовать друг на друга соответственно их природе и истощать себя в этом воздействии, не вмешиваясь вместе с тем непосредственно в этот процесс, все же осуществляет лишь свою собственную цель. В этом смысле можно сказать, что божественное Провидение ведет себя по отношению к миру и его процессу как Абсолютная Хитрость. Бог дает людям действовать, как им угодно, не стесняет игру их страстей и интересов, а получается из этого осуществление Его целей, которые всецело отличны от целей, руководивших теми, которыми он пользуется» [Гегель. Сочинения (в 14-ти тт. 1929—1958), т. I. М.-Л.: 1929, с. 318—319; или: Гегель. Энциклопедия философских наук, в 3-х тт. Том 1 «Логика». М.: Мысль, 1974, с. 397—398 (§ 209)].

«Не всеобщая Идея противополагается чему-либо и борется с чем-либо; не она подвергается опасности; она остается недосягаемою и невредимою на заднем плане. Можно назвать хитростью разума то, что он заставляет действовать для себя страсти, причем то, что осуществляется при их посредстве, терпит ущерб и вред. Ибо речь идет о явлении, часть которого ничтожна, а часть положительна. Частное в большинстве случаев слишком мелко по сравнению со всеобщим: индивидуумы приносятся в жертву и обрекаются на гибель. Идея уплачивает дань наличного бытия и бренности не из себя, а из страстей индивидуумов». [Гегель, Философия истории // Сочинения (в 14-ти тт., 1929-1958), т. VIII, М.-Л.: 1935, с. 32].



Это слова немецкого философа Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770—1831). Можно ли сделать более понятным действие «абсолютной хитрости» бога и, соответственно, «хитрости разума» через понятия стратагемы 24? Если и можно, то, пожалуй, таким вот ходом мыслей: каждый человек, влекомый своими страстями и убеждениями, преследует свои собственные цели. Но то, что выходит в итоге, совершенно отличается от того, что изначально задумывалось. «Хитрость разума» ведет человека, подобно тому, как держава Цзинь направляла державу Юй к сообразующемуся с его намерениями первоначальному успеху. Но в конце «хитрость разума» жертвует своим орудием, человеком, достигая совершенно иной цели, чем та, которая ему грезилась (см. гибель державы Юй). Человек, «неким образом орудие иной силы» (Петер фон Матт (Matt): Tages-Angezeiger. Цюрих, 15.09.1998), согласно гетевскому Фаусту, «часть силы той, что без числа/творит добро, всему желая зла» [часть 1, сцена 3 «Рабочая комната Фауста». Пер. Б. Пастернака], иначе говоря, стремясь к одному, вызывает иное.



Чтобы наглядно показать таким образом понимаемое действие «хитрости разума», я воспользуюсь статьей Ральфа Дарен-дорфа (Dahrendorf, род. 1929) «Правами обладают только люди: право на самоопределение народов — орудие варваров» (Дайт. Гамбург, 28.04.1988, с. 43). Когда американский президент Вильсон в конце Первой мировой войны (1914—1918) в соответствии со своими «14 пунктами» выступил за глобализацию восходящего своими корнями к американской Декларации о независимости 1776 г. и к Французской революции 1789 г. «права народов на самоопределение», он добился нужного для дела союзников широкого пропагандистского воздействия, достигшего даже Китая. Вот что писал основатель Китайской Республики Сунь Ятсен (1866—1925): «Еще в период войны появилась идея, предложенная президентом США Вильсоном, о «самоопределении наций», которая была горячо одобрена всеми народами. Так как Германия стремилась военной силой покорить страны Антанты, то лозунг Вильсона, призывавший к уничтожению германского могущества, нашел отклик у слабых и малых наций, которые считали, что настал благоприятный момент для определения их самостоятельности. Весь мир приветствовал этот призыв. Хотя в Индии, которая была порабощена Англией, простой народ ненавидел англичан, но многие другие малые народы стали с радостью помогать Англии в войне, узнав, что эта война, как заявил Вильсон, есть борьба за свободу слабых и малых народов. Хотя Аннам и был порабощен Францией и его народ ненавидел французское владычество, но во время европейской войны он помогал Франции — тоже потому, что он услышал о призыве Вильсона и счел его справедливым. Слабые и малые нации Европы — Польша, Чехословакия, Румыния — выступили на стороне Антанты против союзных держав — тоже потому, что они услышали провозглашенный Вильсоном лозунг национального самоопределения. Наш Китай тоже под влиянием США вступил в эту войну на стороне Антанты. Хотя мы не посылали на фронт войска, но все же отправили несколько сотен тысяч рабочих для рытья окопов и на другие тыловые работы» ([на рус. яз.: «Три народных принципа», гл. «Национализм», лекция 4: Сунь Ятсен. Избранные произведения. М.: Восточная литература, 1985, изд. 2-е, испр. и доп., с. 418;] Сунь Ятсен [«Три начала народоправства» («Сань минь чжуи», 1924)]: Готтфрид-Карл Киндерманн (Kindermann) [Изд.], Konfuzianismus, Sunyatsenismus und chinesischer Kommunismus («Конфуцианство, суньятсенизм и китайский коммунизм»), Фрейбург(-на-Брейсгау) 1963, с. 101). В действительности союзников занимало вовсе не претворение в жизнь права народов на самоопределение. Вильсон искал, как пишет Дарендорф, «основание для того, чтобы вызвать распад Австро-Венгрии». Именно народы Австро-Венгрии единственно наделялись правом на самоопределение. Тем самым устранялся грозный соперник в лице Австро-Венгерской империи. Такова была истинная цель президента Вильсона, а средством ее достижения должно было послужить право народов на самоопределение. «В то время Вильсон опубликовал «14 пунктов» как условие сохранения в дальнейшем мира во всем мире. Самым важным из них был пункт о предоставлении всем нациям права на самоопределение. Когда еще не был решен исход войны, Англия и Франция поддержали эти условия, но после войны, во время мирной [Версальской] конференции, Англия, Франция и Италия почувствовали, что принцип Вильсона о свободном развитии наций в большой степени противоречит их империалистическим интересам. Поэтому на мирной конференции они всеми способами старались обойти выдвинутый Вильсоном принцип. В результате все пункты мирного договора, заключенного на этой конференции, оказались чрезвычайно несправедливыми. Все слабые и малые народы мира не только не получили права на самоопределение, не смогли стать свободными, но угнетение, которому они подверглись, после войны оказалось еще сильнее прежнего» ([на рус. яз. там же, с.418;] Сунь Ятсен, там же, с. 101 и след.). Президент Вильсон и его союзники, однако, просчитались, упустив одно важное обстоятельство, в данном случае «хитрость разума». Да, Вильсон на основе права народов на самоопределение достиг своей цели — распада Австро-Венгрии на более мелкие государства. Однако само понятие «права народов на самоопределение» под действием «хитрости разума» обрело самостоятельность и со временем распространилось не только на врагов западных союзников в Первой мировой войне. «Поэтому народы Аннама, Бирмы, Явы, Индии, Малайского архипелага, Турции, Персии, Афганистана, Египта, а также нескольких десятков малых народностей Европы глубоко осознали, что лозунг о самоопределении наций, выставленный в дни войны державами, был простым обманом. Поэтому эти страны без всякого предварительного сговора между собой стали самостоятельно проводить в жизнь принцип самоопределения наций» ([на рус. яз. там же, с. 418;] Сунь Ятсен, там же, с. 102). «Право народов на самоопределение» обратилось, наконец, после Второй мировой войны в орудие разрушения английской, французской, голландской и бельгийской колониальных империй. Все эти мировые державы, вместе занимавшие 50 млн. кв. км — треть всей земной суши, рухнули подобно карточному домику, среди прочего и вследствие той взрывной силы, что была заложена некогда поддержанной этими странами идеей о «праве народов на самоопределение».



Что касается предложенного стратагемного анализа, то «хитрость разума» избрала президента Вильсона и его союзников для того, чтобы сделать «право народов на самоопределение», которое должно было служить сугубо корыстным целям, известным всему миру. Затем «хитрость разума» осуществила свои собственные цели, которые, следуя Гегелю, «всецело отличны от целей, руководивших теми, которыми она пользуется». Хитрость разума в итоге уничтожила по меньшей мере несколько государств-поборников самоопределения в Первую мировую войну, приведя к распаду их державы во имя «права на самоопределение».

Поскольку разрушительная сила оружия, которое изначально — как пишет Дарендорф — было введено в обиход для разрушения Австро-Венгрии, все больше затрагивает исконные западные земли, то и причитают жители Запада, мол, дескать, право народов на самоопределение является «варварским оружием», «оружием одичания, которое должно быть изъято из словарного запаса международной политики» (Ральф Дарен-дорф), а еще право народов на самоопределение оказывается «опиумом для народов» (Йорг Фиш: Новая цюрихская газета, 9—10.1995, с. 17). Могли бы политики вместо того, чтобы в итоге оказаться слепыми жертвами «хитрости разума», целенаправленно служить «хитрости разума» или по меньшей мере проникнуть в ее замыслы?

Похоже, так думает Михаэль Штюрмер в своем уповании на «хитрость разума» (см.: Новая цюрихская газета, 20.02.1998, с. 5), которая, согласно его расчетам, на пути к введению евро вынуждает «европейцев проявлять большую политическую дееспособность и сплоченность по сравнению с политиками в период между Маастрихтской (1992) и Амстердамской (1997) встречами». Рассуждения Михаэля Штюрмера могли бы прояснить следующие строки: «За Европейским валютным союзом скрывается политическая уловка, которой Евросоюз обязан многими своими прежними успехами и даже своим рождением: заинтересованность экономики в большей либерализации послужила движущей силой политического объединения Европы. Сработает ли данная уловка и в отношении денег, неясно: валютный союз представляется предприятием с непредсказуемым исходом» (Der Bund. Берн, 4.05. 1998, с. 5). В переводе на язык стратагемы 24 это означает следующее: чтобы исключить обособленность стран в экономическом отношении, были задействованы экономические силы. Это было очевидно для всех, отсюда и такая слаженность совместных усилий. Но в конечном итоге европейские страны тоже будут политически вытеснены, а этого желает не каждый из тех, кто приветствовал экономическое объединение. Однако политическое объединение последует неизбежно и неотвратимо под давлением обстоятельств, вызванных экономическим объединением, а через евро «распадется единство экономического пространства, социального пространства и государства», и у государств изымутся «орудия прежней национальной денежной политики — ссудный процент и обмен» (Вернер Вайденфельд (Weidenfeld). Новая цюрихская газета, 10.07.1998, с. 5). Так вот и служит всякая мера, вполне открыто принимаемая ради экономического объединения, достаточно скрытно преследуемой конечной цели политического объединения Европы.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.