Система изложения психических явлений 18 глава

***** Lehrbuch der Psychol. § 24.

****** 1st Benecke Materialist? Berlin, 1862.

______________________

19. Признавая гипотетически особенный субстрат душевных явлений, мы также должны разделить эти явления, чтобы дать какой-нибудь порядок их исследованию. Для этой цели мы избираем общепринятое деление, которое имеет уже тот авторитет, что оно создано не одним каким-нибудь психологом, а выработано всем человечеством. Разделение психических явлений на явления сознания, чувства и воли есть деление не научное, а общечеловеческое, которое только перешло в психологию и оставалось в ней до тех пор, пока Гербарт, а за ним Бенеке не попытались заменить его новою теорией. Самый анализ этих явлений покажет нам, насколько право было общечеловеческое сознание и насколько - научная теория.

20. Всякий, наблюдая над собственными своими психическими явлениями, удобно разделит их на три рода: на явления сознания, чувства и воли. Всякий замечает над собою, что видеть цветок еще не значит любоваться им и любоваться цветком еще не значит желать сорвать его. Видеть картину горя еще не значит испытывать горе, а чувствовать горе еще не значит желать от него избавиться. Конечно, все эти три рода психических явлений весьма часто соединяются между собой: желание избавиться от страданий непременно предполагает чувство таких страданий, а чувство страданий непременно предполагает сознание страданий, но не наоборот: мы можем смотреть на цветок, не ощущая при этом ни удовольствия, ни ни неудовольствия, и можем ощущать удовольствие, не желая продолжать его, так как ничто и не угрожает нам его прекращением. Из этого мы выводим, что явления сознания проще и независимее явлений чувства, а явления чувства проще и независимее явлений воли. Поэтому, не вдаваясь покуда в метафизические умозрения, которые заставили, например, Шопенгауэра поставить явления воли в основание всех прочих психических явлений *; не вдаваясь также и в психологические тонкости, которые заставили, например, Гербарта признать одни явления сознания самостоятельными и вывести чувство и желание как необходимые последствия из явления сознания **, мы разделим покудова нашу психологию на три главных отдела: в первом изложим явления сознания, во втором - явления внутреннего, или сердечного, чувства (в отличие от пяти внешних чувств, орудий сознания) и в третьем - явления воли, или желания. Сознавать, чувствовать и хотеть - вот три главных психических акта, которые мы рассмотрим один за другим.

_____________________

* Ober den Willen in der Natur. Franc, 1854. S. 2 и 3.

** Lehrbuch zur Psychologie.

_____________________

21. Но для нашей дидактической цели и этого разделения мало. Чтобы не быть вынужденным излагать сложные психические явления наравне с простыми и объяснять сложные, прежде чем будут объяснены простые, мы введем еще одно разделение, которого в психологиях обыкновенно не бывает, но которое, как нам кажется, может иметь место в антропологии, а именно: мы выделим из психических явлений те, которые, судя по аналогии наших действий с действиями животных, свойственны только одному человеку. Для этих явлений мы назначим особый последний отдел под названием явлений духовных в отличие от явлений душевных, общих и человеку и животному, сколько можно судить по аналогии. В этом случае слову "дух", не пускаясь в философские умозрения, мы придадим в отличие от слова "душа" только значение собирательного имени для всех психических явлений, свойственных одному человеку.

22. Таким образом, мы будем иметь в нашей антропологии три главных отдела: отдел первый, посвященный явлениям телесного организма, мы уже окончили; ко второму отделу, посвященному душевным явлениям, приступаем теперь; а третьим отделом, отделом явлений духовных, закончим нашу психологию. Связь и отношение этих явлений выразятся при самом изложении.

23. Приступая теперь к отделу явлений сознания, мы можем начать или с того, что зададимся вопросом: что такое сознание? - или можем, изучив сначала различные проявления сознания, потом вывести из этих явлений характеристику самого деятеля. Мы предпочитаем второй путь первому: но только не будем откладывать наших выводов до конца отдела, а станем излагать тот или другой вывод, как только найдем, что можно уже это сделать, предоставляя себе дополнить или исправить его, если новые наблюдения того потребуют. Пусть читатель, присутствуя с нами при анализах различных проявлений сознания, будет потом компетентным судьею правильности или неправильности наших выводов. Мы не имеем причины опасаться, что, говоря о проявлениях сознания, мы будем говорить о чем-то не известном читателю. "Сознание, - говорит Мюллер, - есть акт, имя которого уже заключает в себе его объяснение и который нельзя определить точно так же, как нельзя определить, что такое звук, синий цвет, горький или сладкий вкус" *. Этого непосредственного чувства сознания достаточно для нас, чтобы приступить прямо к изучению его проявлений.

_____________________

* Manuel de Physiologie. Т. II. P. 493.

_____________________

24. Сознание проявляется в различных душевных процессах, каждому знакомых: в процессе внимания, памяти, воображения и рассудка, и мы станем теперь анализировать эти процессы один за другим. Мы начнем с процесса внимания, потому что без внимания впечатление, полученное нервной системой из внешнего мира, не может перейти в ощущение, а ощущениями начинается и из ощущений строится вся психическая жизнь человека. Затем мы перейдем к процессу воспоминания, потом - к процессу воображения и заключим рассудочным процессом как самым сложным из всех процессов, в которых работает наше сознание.

А. Сознание

ГЛАВА XIX
Процесс внимания

Переход впечатлений в ощущения. Гипотезы Бенеке и Фехнера (1 - 3). - Веберовский порог сознания (4). - Внимание как условие превращения впечатлений в ощущения (5). - Необходимость другого порога, кроме веберовского (6 и 7). - Впечатление не всегда и не немедленно переходит в ощущение (8 и 9). - Переход внимания с предмета на предмет и недостаточность объяснения Фехнера (10 и 11). - Может ли внимание обнимать разом несколько предметов? (12). - Действие внимания на усиление ощущений (13). - Отношение внимания к следам бывших впечатлений (14). - Внутренние причины внимательности (15). - Значение внимания для воспитателя (16 и 17). - Как исправляется дурно направленное внимание. Недостаточность теории Бенеке (18 - 20). - Взгляд английских психологов на внимание и отношение этого взгляда к теории Гербарта и Бенеке (21 - 23). - Значение внимания в жизни человека (24 - 25)

1. В главах, посвященных органам чувств и их деятельности *, мы изложили только физические элементы процесса ощущения или образование тех нервных движений, которые превращаются душою в ощущения. Теперь нам следует говорить о психической стороне того же процесса, о переходе нервного движения или состояния нервов в ощущение: о том, каким образом разнообразные нервные движения в разнообразных нервных аппаратах становятся в душе столь же разнообразными ощущениями. Что же мы знаем об этом переходе, который совершается в нас в каждое мгновение нашей сознательной жизни? Говоря откровенно, почти ничего, и мы считаем полезнейшим выставить в ярком свете этот пробел в наших знаниях, чем прикрывать его такими туманными фразами, какими прикрыт он, например, у Бенеке и Фехнера.

_____________________

* См. выше, гл. VI, VII, VIII, IX.

_____________________

2. Бенеке стушевывает пробел между нервным впечатлением и душевным ощущением, говоря, что следы впечатлений, бессознательные вначале, накопляясь мало-помалу, делаются потом сознательными *. Но эта гипотеза прямо противоречит опыту, показывающему ежеминутно, что в душе нашей остаются следы только тех впечатлений внешнего мира, которые уже были нами сознаны. Мало ли организм наш получает ежеминутно впечатлений, которые могут иметь на него даже самое разрушительное физическое влияние, но которые тем не менее не оставляют никакого следа в нашей памяти, потому что мы их не сознавали? Если бы такие впечатления даже оставались в нас каким-нибудь образом, то, встретившись с ними, мы не узнали бы их, а приняли бы за новые. Следовательно, говорить о том, что из накопления следов бессознательных впечатлений образуются сознательные ощущения, значит, впадать в ложный круг, ибо самый след без действия сознания невозможен. Сколько ни прикладывай бессознательного к бессознательному - в сумме все же будет бессознательное. Разница здесь не в количестве, а в качестве.

______________________

* Lehrbuch der Psychologie. § 57. Еще же яснее: Erzieh. und Unterr. В. I. § 17. S. 75.

______________________

3. Так же мало объясним мы себе переход впечатлений нервной системы в ощущения души, приняв фехнеровский термин психофизических движений. Мы можем иметь понятие о движении физическом, но не можем иметь никакого о том, что такое психическое движение. В том-то и вопрос, каким образом физическое движение нервов превращается в психическое ощущение, а слово психофизический, ничего нам не объясняя, закрывает только прореху в наших знаниях. Чтобы уяснить эту гипотезу, Фехнер вынужден был прибегнуть к какому-то новому эфиру, которого он не называет психическим, только избегая резкости этого названия *. Эфир этот, по мнению Фехнера, способен к таким быстрым вибрациям, что они уже делаются сознательными. Опять то же стремление - качественное различие между движениями нервов и ощущением свести на количественное.

_____________________

* Fechner's Psycho-Phys. T. II. S. 545 и 546.

_____________________

4. Вебер, Гельмгольц и другие физиологи нервной системы определили довольно точно для различных чувств ту степень силы, за которую должно перейти нервное впечатление, чтобы его возможно было сознавать (для осязания - степень веса; для зрения - величину предмета; для слуха - число колебаний струны в секунду). Но дело в том, что, перейдя и эту физическую ступень (порог, по выражению Вебера), впечатление хотя и может быть сознанным, но не всегда сознается на самом деле: иногда мы его сознаем, а иногда - нет. Это явление, известное под общим именем внимания и рассеянности, заставило Фехнера передвинуть вопрос подальше. Он признает, что недостаточно еще перехода силы впечатления за веберовский порог, для того чтобы впечатление могло сделаться действительным ощущением. За этим порогом впечатление только возбуждает психофизическое движение (чего - эфира?), а это психофизическое движение должно перейти, в свою очередь, за новый порог силы, чтобы стать сознательным, и когда количество этих психофизических вибраций в секунду достигнет определенного числа, тогда впечатление становится сознательным *. Но не есть ли это одна из самых обыкновенных уловок незнания? Если миллиона колебаний в секунду недостаточно, чтобы движение сделалось сознательным, то вот вам десять миллионов; а если мало десяти, то почему же не дать ста? Так внимание делается камнем преткновения для всякой психологической теории, старающейся объяснить физиологическим путем переход нервных движений в ощущения.

______________________

* Ibid. S. 428.

______________________

5. Самое слово внимание показывает уже, что под ним разумеется акт взимания сознанием тех или других впечатлений внешнего мира, и нетрудно убедиться, что этот акт сознания является необходимым условием превращения нервного впечатления в душевное ощущение. Из огромного числа впечатлений внешнего мира, ежеминутно потрясающих наш нервный организм, мы ощущаем сравнительно весьма немногие; остальные же, делаясь физическими впечатлениями, не делаются психическими ощущениями. Ухо наше открыто всегда; волны потрясенного звуками воздуха к нему прикасаются; составные части слухового аппарата дрожат; волны жидкости лабиринта струятся; погруженные в них концевые аппараты слухового нерва принимают эти движения; слуховой нерв несет их к мозговым центрам; все это совершается по неизбежным физическим законам: а между тем если внимание наше чем-нибудь отвлечено, то мы не слышим звуков такой силы, что и малой доли ее было бы достаточно, чтобы расслышать эти звуки при малейшем внимании. То же самое замечаем мы при акте зрения. "Без перемены оси зрения, - говорит Мюллер, - внимание может обращаться на ту часть видимого предмета, которая лежит в стороне. Смотря на сложную геометрическую фигуру и не передвигая оси зрения, мы можем последовательно видеть различные элементы этой фигуры, не обращая внимания на другие *. То есть мы будем видеть, что нам хочется, хотя глаз наш, по законам оптики, будет отражать одновременно все элементы фигуры, всю фигуру. Не вправе ли мы вывести из этого, что глаз наш и мы - два существа различных и что глаз наш не может видеть без нашего участия, без участия нашего внимания?

______________________

* Manuel de Physiologie. Т. II. P. 278.

______________________

6. Сила впечатления не только может перешагнуть за физический порог возможности сознания, но даже достигнуть чрезвычайно высокой степени - и все же не пробудить сознания. Мать выносит своего ребенка из пламени: платье и волосы на ней обгорели, на теле страшные ожоги, а она ничего на замечает; даже душевные страдания в ней слабы - вся она один акт воли. Но вот наконец дитя вне опасности, и она начинает кричать, стонать, плакать, и то еще не от физической боли, а от душевных страданий, причиняемых ей одной мыслью, такая опасность угрожала ребенку. И только уж потом, когда нравственные страдания ее поутихнут, начинает она чувствовать боль от ожогов, таких ожогов, что и одной сотой части их было бы достаточно, чтобы заставить эту женщину сильно страдать при обыкновенном состоянии души. Говорят, что в пылу битвы люди долго не чувствуют сильных, даже смертельных ран и быстро слабеют или даже падают замертво, когда обратят внимание на текущую из них кровь. Конечно, впечатления такого рода далеко перешли веберовский порог сознания, и если бы душа наша, как утверждают материалисты, была тождественна с нервным организмом, то не было бы никакой причины не сделаться этим впечатлениям ощущениями.

7. Однако же нельзя ли объяснить это явление какими-нибудь физическими причинами? Эту попытку и делает Фехнер. "Если бы, - говорит он, - струна, не прикрепленная к скрипке, могла быть приведена в те же колебания, каким подвергается она, будучи прикрепленною, то она дала бы и тот же звук. Но она только на скрипке может так колебаться (давать определенное число колебаний в секунду) и, следовательно, только на скрипке может издавать звуки" *. Однако же мы видим, что нерв остается в организме, подвергается впечатлениям и не дает ощущения. Но может быть, он не натянут как следует для того, чтобы подвергнуться такому числу колебаний, какое нужно для того, чтобы эти колебания могли сделаться сознательными? Положим, что так (хотя мы сейчас увидим, что и это предположение несправедливо); но и в таком случае следует признать силу, отдельную от нервного организма, которая способна напрягать нервы. Но этого-то признания и не хочется Фехнеру; вот почему он говорит глухо: "Значит, не все условия движения были выполнены, если оно не переходит в ощущение" **. Но в этом-то и дело, какое же физическое условие не было выполнено? Что помешало нерву перейти в напряженное состояние, достаточное для того, чтобы его колебания могли сделаться сознательными?

______________________

* Fechner's Psycho-Phys. T. II. S. 437.

** Ibid. S. 436.

______________________

8. Кому не знакомо то явление, на которое указывает сам же Фехнер, что мы можем не слыхать фразы в то мгновение, как она произнесена, и потом уже, иногда через довольно заметный промежуток времени, услыхать ее, как бы в самих себе? В рассеянности мы часто просим повторить сказанный нам вопрос; но, прежде чем нам повторят его, мы уже слышим его как бы в самих себе, и притом с тою же самою интонациею, с которой он был произнесен. Скорезби утверждает (нам самим знакомо это явление), что он часто рассматривал предмет после того, как уже отворотился от него, и тогда различал в нем такие подробности, каких вовсе не замечал, когда смотрел на предмет *. Многие медики показывают, что часто при кровопускании они видят сперва брызнувшую кровь, а потом уже движение ланцета и производимый им разрез **. Подобное же ощущение последующих событий предыдущими и предыдущих последующими испытывается при астрономических наблюдениях и вообще в тех случаях, когда два события быстро следуют одно за другим и одно из них почему-нибудь особенно возбуждает любопытство, т. е. внимание наблюдателя.

_____________________

* Ibid. S. 422.

** Ibid. S. 443.

_____________________

9. Все эти явления указывают нам на два факта: во-первых, на то, что производимое на нервы впечатление может быть совершенно полно и все же оставаться вне сознания; а во-вторых, что это впечатление может несколько мгновений оставаться в нервах во всей полноте своей, не переходя в ощущение. Из этого уже выходит само собою, что впечатление и внимание два совершенно разных акта двух различных деятелей и что эти акты могут сойтись и произвести ощущение, но могут и не сойтись, и тогда впечатление останется впечатлением, не дошедшим до сознания, или внимание, несмотря на всю свою напряженность, останется только вниманием, как бывает с нами тогда, когда мы напряженно прислушиваемся и приглядываемся, ничего не видя и не слыша. Что впечатления совершаются в нас и исчезают не мгновенно, что они некоторое время продолжаются в наших нервах, несмотря на то, ощущаем мы их или нет, - к этой мысли приводят нас еще и другие однородные явления. Еще Спиноза заметил, что образы сновидений, по пробуждении нашем, стоят несколько мгновений перед нашими глазами. Мюллер сделал то же наблюдение и вывел из него логически, что в сновидениях наших нервы зрения и слуха действуют точно так же, как и под впечатлением внешних предметов. Фехнер из своих собственных наблюдений и из наблюдений своих друзей приводит прекрасные примеры того, как, насмотревшись внимательно на какой-нибудь предмет, мы долго не можем отделаться от следов его образа, врывающихся совершенно для нас непроизвольно и неожиданно в промежутки наших мыслей, принявших совсем другое течение *. К этому следует еще прибавить наблюдение, приводимое Бурдахом, но знакомое, конечно, многим, что, задремав при громком разговоре или чтении, мы, просыпаясь, знаем последнее слово или последнюю фразу без всякой связи с предыдущими, которых мы не знаем. Еще необыкновеннее то явление, что мы знаем, что нас разбудило, хотя причина, разбудившая нас, уже перестала действовать, когда мы проснулись **. Все эти явления указывают нам на два факта: во-первых, на то, что и во сне мы получаем впечатления, хотя они не делаются ощущениями (иначе ничто не могло бы нас разбудить, как замечает Бурдах ***), и во-вторых, что впечатление может несколько времени оставаться впечатлением, прежде чем сделается ощущением, или, пробыв несколько времени совсем исчезнуть, не достигнув до нашего сознания. Если бы мы не проснулись, то и последняя часть речи оставалась бы только впечатлением и исчезла бы; но так как мы проснулись, то и сознаем последнее впечатление, полученное прежде, чем мы проснулись, но еще не успевшее исчезнуть.

______________________

* Psycho-Phys. Т. II. S. 500.

** Ibid. S. 445.

*** "Человек, засыпающий в церкви, - говорит Дугальд Стюарт, - не знает, что говорит проповедник, но если проповедник остановится, то спящий быстро проснется: в этом случае ясно, что человек может сознавать впечатления, не будучи впоследствии способен припомнить их" (Elements of the Phylosophy of the human Mind, by Dugald Stewart. London, 1867. P. I. Ch. II. P. 56). Но что сознавал спящий, смысл слов или только журчание речи? Ни того, ни другого: нервы, настроенные этим журчанием, вдруг изменяют свое состояние, когда журчание прекращается, и это-то быстрое и сильное изменение состояния нервов будит спящего.

______________________

Из всех этих наблюдений мы считаем себя вправе вывести, что впечатление может быть совершенно полно, выполнить все физические условия, необходимые для того, чтобы сделаться ощущением, но не сделается им, пока не подействует на него какой-то другой агент, а именно сознание в своем акте внимания.

10. Не только появление внимания, но и его переход с одного предмета на другой необъясним по теории, не отделяющей сознание от нервов. Признав, что впечатление, переходя за веберовский порог силы, может не сделаться ощущением, Фехнер, как мы уже видели, кроме этого физического порога, принимает еще новый, психофизический: известную силу быстроты психофизических движений, которой они должны достигнуть, чтобы сделаться сознательными. Этот психофизический порог Фехнера двоякого рода: один можно назвать общим, другой - местным.

"При общем пробуждении и засыпании, - говорит он далее, - происходит вообще временный переход всей психофизической деятельности из-под порога (сон) на верх порога (бодрствование). При частном пробуждении и засыпании (т. е. при внимании и рассеянности) происходит только местная перемена, между поднятием психофизической деятельности над порогом в одном месте и понижением ее под порог в другом. С этим связано и то, что пробуждение из общего сна происходит без участия произвола (так как произвол спит и не может разбудить сам себя), тогда как частный сон (рассеянность) происходит только от передвижения сознательного состояния с одного места на другое *. "Человек не может произвольно уснуть, так как он не может высоко подымающуюся (над уровнем сознательного состояния) психофизическую деятельность по произволу погрузить под порог; но он передвигает вершину этой деятельности с места на место, расширяет ее или сосредоточивает, одну сферу психофизической деятельности погружает в сон, а другую приводит в бодрственное состояние и, таким образом, хотя не прямо, может способствовать наступлению общего сна через возможно равномерное распределение психофизической деятельности" **. Таким образом, Фехнер видит в рассеянности частный (местный) сон ***, а во сне - общее понижение психофизической деятельности ниже уровня сознания (разве в сновидениях сознание не действует?) ****.

______________________

* Psycho-Phys. Т. II. S. 452. Заметим, что Фехнер упустил из виду весьма замечательное явление: многие люди могут просыпаться именно в тот час, который сами себе назначат.

** Там же. С. 450. Здесь есть очень верное замечание: действительно, лучшее средство уснуть - это привести в столкновение два ряда мыслей так, чтобы силы их уравновесились. Вот почему мы побеждаем мысли, не дающие нам уснуть, чтением книги; но если книга гораздо занимательнее мыслей, то она нас увлекает и мы не засыпаем; а если книга малоинтересна, то мы опять не засыпаем; нужно равновесие двух токов мыслей, чтобы произошла в нас та головная путаница, которая обыкновенно предшествует сну.

*** Там же. С. 443.

**** Вот почему Фехнер был вынужден принять особенное место для сновидений в нервном организме, что совершенно противоречит всем наблюдениям деятельности памяти, ясно участвующей в сновидениях.

______________________

Но спрашивается: кто же этот он, передвигающий вершину психофизической деятельности, то поднимающий, то опускающий ее по произволу, то рассеивающий, то сосредоточивающий, если сам человек не что иное, как эта психофизическая деятельность? Во всем этом описании процесса внимания видно, что тут не один деятель, а два борца и что скованное Фехнером слово психофизический приходится разорвать на два - психический и физический: сознание и нервный организм.

11. Конечно, жизнь следов впечатлений, не сделавшихся ощущениями, недоступна наблюдениям сознания; но тем не менее любопытно бы узнать, могут ли эти следы иметь какое-либо влияние на наши сознательные работы? Фехнер полагает, что могут; так, по его словам: "Солнечное сияние, зелень, пение птиц действуют на ход нашего мышления, хотя мы их и не замечаем" *.

_____________________

* Ibid. S. 461.

_____________________

Но разве мы можем назвать эти побочные впечатления незамечаемыми? Если мы думаем о чем-нибудь другом, а не об окружающей нас природе, то это еще не значит, чтобы мы ее вовсе не замечали. Эти побочные впечатления все же делаются ощущениями и врываются в интервалы главного ряда наших мыслей. Эту возможность побочных ощущений каждый может поверить на самом себе. Но ничего нет удивительного в том, что, припоминая потом этот период моего мышления, я вспоминаю только главный ряд мыслей, забывая побочные, которые тем не менее оказывали на меня тогда влияние. Так, нет сомнения, что затрудненное дыхание оказывает влияние на наши мысли и чувства; но это именно потому, что мы ощущаем эту затрудненность, хотя и не делаем ее предметом размышления, не связываем ее с другими нашими мыслями, а потому и не можем впоследствии припомнить. Вероятно, таким же путем производит влияние на наши психические процессы не только всякое нарушение нормального состояния нервного организма, но даже нормальные и периодические изменения в нем, которым он подвергается под влиянием голода, жажды, усталости, возраста и т. п.

12. На вопрос, может ли внимание наше быть обращено одновременно на различные впечатления, отвечают различно. Вундт, например, говорит прямо, что мы не можем сознавать разом более одного впечатления. Мюллер думает, что внимание не может заниматься разом большим числом впечатлений: "Если много впечатлении является в одно и то же время, то ясность их уменьшается пропорционально их множеству" *. Фехнер не дает решительного ответа; впрочем, он скорее готов признать, что внимание может разделяться, но при этом думает, что чем более предметов входит разом в наше сознание, тем каждый из них обнимается сознанием слабее **. Заметим, однако, что если бы внимание не могло обращаться разом на несколько впечатлений, то не было бы возможности перехода от одного впечатления к другим: наше внимание не могло бы быть отвлечено от предмета другим сильнейшим впечатлением; точно так же как мы не могли бы быть разбужены, если бы чувства наши во сне были совершенно закрыты для внешних впечатлений. Но конечно, чем обильнее и разнообразнее получаемые нами одновременно впечатления, тем они смешаннее и туманнее. Так, падая из быстро едущего экипажа, мы несколько мгновений не можем сообразить своего положения. Впрочем, это важное свойство внимания мы рассмотрим подробнее, когда будем говорить о том, что такое значит сознавать.

______________________

* Manuel de Physiologie. Т. II. P. 272.

** Psycho-Physik. S. 451.

______________________

13. Если при отсутствии внимания ощущение становится невозможным, а при рассеянности внимания - слабым, то и наоборот, при сосредоточенности внимания усиливается самое ощущение. "Поразительно влияние внимания на различение слабых звуков, - говорит Мюллер, - слабые шумы, сопровождающие звуки струн и других инструментов, проходят обыкновенно незамеченными, но внимание может сделать их столь ясными, что они нас поразят" *. В противоположность этому Фехнер говорит, что сосредоточенное внимание не усиливает впечатления **. Конечно, впечатление не усиливается, но ощущение этого впечатления непременно усиливается: поглядев бегло на предмет, мы очень мало его замечаем, что каждый легко может испытать над самим собою.

______________________

* Manuel de Physiologie. T. II. P. 273.

** Psycho-Physik. S. 452.

______________________

14. Отношение нашего внимания к настоящим впечатлениям точно такое же, как и к следам бывших впечатлений. "Если, - говорит Фехнер, - мы хотим представить себе виденный нами предмет в воспоминании, то ощущаем такое же напряжение внимания, как и тогда, когда хотим рассмотреть предмет, нам предстоящий. В органе чувств, к которому имеет отношение представляемый нами образ, мы испытываем (при живом воспоминании) то же утомление, какое испытывается в нем и при прямом действии предмета" *. Наблюдение это совершенно верно и очень объяснимо, так как, представляя воображаемый предмет, мы заставляем работать наши нервы, как они работали при принятии впечатления от того же предмета **. Следовательно, все, что мы говорим об отношении внимания к впечатлениям, применимо и к отношению внимания к следам впечатлений.

______________________

* Ibid. S. 317.

** "Вспоминать красный цвет, - говорит Герб. Спенсер, - значит испытывать в слабой степени то физическое состояние, которое называется впечатлением красного цвета; вспоминать движение, сделанное рукою, значит испытывать то внутреннее состояние, которым движение сопровождается". (Но мы увидим, что не в этом одном состоит акт воспоминания.)

______________________

15. До сих пор мы говорили только о внешней стороне внимания; теперь следует обратиться к его внутренней стороне и задать себе вопрос: к чему мы особенно внимательны и к чему не внимательны? "Мы более внимательны, - говорит теория Бенеке, - когда к новому впечатлению приливают в большом количестве следы, однородные с теми, которые мы уже имеем; мы менее внимательны, если этих прежних следов мало. К таким же предметам, следов которых у нас нет, мы не можем быть внимательны" *. В этой заметке много справедливого, но она заключает в себе и странное недоразумение. Спрашивается: как же мы получаем первое ощущение, если для того нам необходимо внимание, а для внимания нам необходимы следы бывших ощущений того же рода? Если же под именем следа разуметь нечто, не достигавшее нашего сознания, то мы не можем и узнать такого следа. Дело в том, что, кроме следов, Бенеке не хочет признать ничего, не хочет признать сознания, а без этого невозможно объяснить явлений внимания. Однако же мы не можем отвергнуть верности замечания, что "степень внимания усиливается массой притекающих следов" **, только видим в этом не единственную, а одну из причин возбуждения внимания; другие же причины находятся как в силе самого впечатления, так и в произвольной сосредоточенности внимания ***.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: