СИНКРЕТИЧЕСКАЯ СОЦИАЛЬНОСТЬ

Во втором полугодии наступает тот период, в котором реакции по отношению к другому достигают максимума своей частоты. От 50 % на шестом месяце простая фиксация человека без жестов снижается до 25 % на седьмом, в то время как жесты по отношению к партнеру повышаются до 41 %, а жесты по отношению к самому себе — до 28 %. Между седьмым и двенадцатым месяцем движения, направленные на другого, осуществляются в четыре раза чаще, чем в первом полугодии, и на треть превосходят ту частоту, которую они будут иметь на втором году. Это период поистине несдержанной социальности; страх по отношению к посторонним, бывший привычным в шесть месяцев, исчезает, и ребенок вступает в контакт с первым встречным. По отношению к предметам, напротив, если только они прямо не предлагаются ребенку, вплоть до двенадцати месяцев сохраняется созерцательная установка (Ш. Бюлер).

Умножающиеся жесты схватывания вносят свой вклад в этот непрерывный «разлив» ребенка по отношению к другому. Но они уже дифференцируются на жесты приветливости и жесты соперничества под воздействием психических влияний, выражающих уже межличностные отношения защиты или соперничества. Точно так же и вокализации, резко возрастающие начиная с восьмого месяца, без сомнения, являются проявлением новой функции, которая, реализуясь, обнаруживает себя. В то же время они приобретают различные нюансы в зависимости от психологической ситуации и, по-видимому, стремятся ее обозначить. Мимика становится экспрессивной. Глаза ищут глаза, взгляды, которыми обменивается ребенок, разумны. Наконец, улыбка, которая вначале вызывалась человеческим голосом, утверждается исключительно как рефлекс социальности. Она вызывается уже не только голосом, но и встречей взгляда со взглядом взрослого или другого ребенка. И никогда не появляется в отсутствие человеческого контакта, даже если у ребенка перед глазами находится такое развлекающее зрелище, как котенок (III. Бюлер).

Таким образом, основной факт в этом возрасте — это социальная сензитивность ребенка. В первые месяцы она могла казаться включенной в его органические потребности. Во втором полугодии она отделяется от них как нечто специфичное. Уже обладающая различными способами выражения, она опережает сенсомоторные отношения ребенка с объектами физического мира. Прослеживанию развития этого фактора следует уделить значительное внимание. Сначала его проявления, как и при начале интеро-проприоцептивного поведения, исключительны и жестко определены ситуацией. Рассмотрение различных аспектов поможет лучше понять его природу.

Взаимоотношения детей изучались в очень интересном исследовании Ш. Бюлер. В консультации для младенцев, пока матери ждали своей очереди, она брала детей и помещала их лицом друг к другу, фиксируя каждый жест. Она констатировала, что реакции каждого ребенка не зависят исключительно от его возраста, но определяются также и реакциями партнера, т.е. являются результатом отношения, в котором каждый как бы утрачивает свою самостоятельность и становится частью структуры или ситуации, в которой он участвует.

Между двумя детьми, помещенными рядом друг с другом, может не возникнуть никаких отношений, особенно при значительной разнице в возрасте. Старший уже не интересуется младшим, даже для того, чтобы реализовать на нем свой деспотизм. А младший не может восхищаться старшим. Обе активности остаются без взаимного резонанса. Необходимым условием установления взаимоотношений между двумя маленькими детьми является минимальная согласованность между их способами реагирования. Согласованность, компоненты которой трудно определить. Но можно представить себе, что в том возрасте, когда две активности лишь дополнительны, они не могут реализовать психодинамическую целостность, если они слишком гетерогенны, т.е. не могут быть связанными друг с другом посредством взаимной стимуляции, по меньшей мере — на основе согласованности интересов, выражения, ритмов и жестов.

Возрастной разрыв может быть компенсирован лишь начиная с того момента, когда ребенок становится способным овладевать своим окружением и ситуациями, в которых он участвует, т.е. примерно с трех лет. В этом возрасте ребенок способен интересоваться детьми намного младше себя. Удивленный этой новизной, он часто в трепете или в экстазе застывает перед младенцем. Его очаровывает противопоставление существования младенца своему собственному, его неловкости — своим силам, которыми он располагает и может пользоваться по собственному усмотрению. До тех лет отношения между детьми с большой разницей в возрасте могут устанавливаться лишь при посредстве взрослых или более старших детей.

В тех возрастных границах, в которых могут появляться реципрокные реакции, они подчиняются вполне определенным условиям. До шести месяцев, пока период сенсорной аккомодации еще не сменился периодом схватывания, ребенок почти исключительно играет роль зрителя. Если ему случается дотронуться до своего соседа, он обычно не отдает себе в этом отчета; но реципрокный жест соседа может помочь ему осознать его: 0; 5 (1) притрагивается к ноге 0; 7 (5), который отвечает, ударяя ногу 0; 5 (1) своей погремушкой. Начиная с этого возраста могут возникать жесты приближения и обмена: 0; 5 (17) берет игрушку и протягивает ее 0; 6 (28), потом берет ее обратно. Таким образом, содержание должно лишь экстериоризироваться. Оно все пронизано чувством присутствия. Оно является больше общением или участием, чем простым созерцанием.

Противоположная и дополнительная установка заключается в том, чтобы давать созерцать себя. Она появляется в более старшем возрасте: 0; 7 (17), на которого смотрит 0; 5 (28), трясет свой звоночек, счастливый производимым эффектом. 0; 8 (10), отобрав погремушку у 0; 7 (10), радостно трясет ею перед ним. Чувство присутствия является побуждающим для того, кому возраст обеспечивает инициативу. Но действие не разделено между зрителем и исполнителем; 0; 6 (26), который не в состоянии овладеть погремушкой, внимательно следит, как ею играет 0; 7 (2). Роли распределяются по закону возраста, но оба партнера в равной мере захвачены ситуацией, возникшей в результате их близости. Они неразрывно связаны ею: тот, который действует, как бы возбуждается ожиданием другого, не сводящего с него глаз.

В более старшем возрасте ситуация, оставаясь неделимой, вызывает жесты у обоих партнеров: 0; 10 (26), после многих безуспешных попыток отобрать погремушку у 1; 1 (3), трясет свою лошадку, как погремушку, и очень удивляется, что она не звучит. 0; 8 (7), не сумев вырвать погремушку у 0; 6, в конце концов подносит свои пальцы ко рту, как бы показывая ему, что он должен делать. Действие, связанное с ситуацией, возникшей в результате контакта между обоими детьми и игрушкой, приобретает здесь своеобразную автономию и может обойтись либо заменителем необходимого предмета, либо вовсе без предмета, являясь лишь имитацией. Действие остается как бы плавающим между тем, кто может, и тем, кто не может его осуществить. Индивидуализация жеста, вызванного ситуацией, предшествует индивидуализации жестов партнеров.

Несколько позже индивидуализируются партнеры,— точнее, их взаимные позиции. В целом они могут находиться либо в согласии, либо в конфликте. Но эти две противоположные ситуации содержат в себе некоторые нюансы. Согласие может проявляться в уступке, сочувствии, незаинтересованности.

Обладатель игрушки может отказаться от нее в пользу своего партнера; он может быть как бы охвачен тем желанием, проявления которого он видит: 1; 2 (29) играет машинкой в присутствии 1; 2 (9), который изнывает от желания получить ее; 1; 2 (29) протягивает ему машинку, а затем поочередно все игрушки, до которых может дотянуться, предварительно показывая их присутствующему взрослому. Таким образом, захваченный аффективной ситуацией, объединяющей его с партнером, он постепенно вовлекает в нее все, что его окружает,— и людей и предметы. Отношение, возникшее в результате контакта двух детей, безраздельно царствует над их конкретными отношениями и, распространяясь, поглощает собой исходную причину. Наконец, игрушка может быть предложена и даже навязана партнеру ребенком, который больше не хочет ею играть. Итак, участие может постепенно поменять знак, из пассивного стать активным, даже обязывающим.

Противопоставление может выражаться в деспотизме или в соперничестве. Согласно Ш. Бюлер, соперничество никогда не появляется между детьми, у которых разница в возрасте превышает два с половиной месяца. Для деспотизма, напротив, более чем в половине случаев разрыв превышал три месяца. Деспотизм обычно проявлял более старший, за исключением 3 случаев из 24 наблюдений. В двух случаях маленькие девочки доминировали над своими более старшими партнерами, а в третьем случае в силу обстоятельств преимущество получил ребенок, бывший на шесть месяцев младше своего партнера. Таким образом, возрастные различия почти полностью преобладают над индивидуальными.

Соперничество может возникнуть из-за игрушки. Но иногда оно действительно связано с предметом, а иногда предмет является лишь предлогом. Между двумя крайними случаями — два ребенка, ссорящиеся из-за конкретной игрушки, и два ребенка, ссорящиеся из-за всего, что оказывается в руках у одного из них,— наблюдаются все возможные варианты. Они могут очень быстро сменяться в одной и той же паре. Соперничество часто возникает сразу же. Два ребенка стремятся доминировать друг над другом — или в шутку, или из враждебности. Победа над противником может сопровождаться удовлетворенной улыбкой,— но не раньше, чем с восьми месяцев.

Деспотизм — это чувство превосходства, которое стремится выразиться в своей чистой форме. Он основан не собственно на поражении противника, а на том чувстве, которое противник испытывает от своего поражения. Эта потребность в доминировании очень примитивна, Она основывается на недостатке автономии по отношению к другому, на исходной нерасчлененности себя и другого в аффективной ситуации. Эта аффективная ассимиляция может быть согласием либо конфликтом, но ситуация от этого не становится существенно сложнее. Кроме того, деспотизм не подразумевает с необходимостью плохое обращение или враждебность. Просто, играя или дразня, ребенок отбирает, возвращает и вновь отбирает игрушку у того, кто подчиняется его доминированию. Часто деспотизм является более снисходительным. Он требует лишь знаков признания или восхищения. Действующий ребенок больше не удовлетворяется тем, что на него просто смотрят, ему нужно, чтобы его активность сопровождалась активностью, которая повторяет ее или подчиняется ей. Деспот не мог бы быть деспотом без покорности другого. Ему необходима эта покорность, он от нее зависит.

У деспотизма есть своя противоположность. Покорность, которая предполагается, может быть просто глупостью, партнер переносит все, он без возражений дает отбирать у себя игрушки и бить себя. Результатом деспотизма может быть тревога: плач и спазмы; деспотизм здесь утрачивает свои права. Тревога может быть и предвосхищающей, например у детей, боящихся разлуки с матерью или напуганных новизной обстановки. Напряженные и орущие, они остаются вне всякого участия, вне всякой психологической ситуации. Другие дети демонстрируют установку защиты, избегания, они не дают захватить себя ни предметом, ни партнером, упорно отворачиваясь от того, что их не интересует.

Может случиться так, что отношения обернутся в пользу более младшего ребенка вследствие его моторной активности и беспрерывной жестикуляции. Это может произойти также и по причине чрезмерной социальности у старшего, который ведет себя по отношению к младшему так же, как к взрослому, ожидая его одобрения, улыбаясь и демонстрируя жесты примирения и подчинения. Тем самым он вызывает у своего партнера противоположную и дополнительную установку требовательного или снисходительного превосходства. Это своего рода автоматическая логика эффективных ситуаций. Согласованность или реципрокность эффективных установок, у которых нет другого основания для существования, помимо этой согласованности или реципрокности.

ГЛАВА III.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: