Сделай Сам Свою Работу на 5

Феномен человеческой телесности





Уникальность человеческой ситуации в бытии определяется своеобразным переплетением индивидуальных и всеобщих моментов, постоянной корреляцией личностных смыслов относительно ценностных структур культуры. Особая сложность этого процесса связана с невозможностью однозначного разделения внутреннего и внешнего, творческого и традиционного, субъективного и объективного. Аккумулированные традицией ценности органично становятся частью внутреннего «Я» человека, основной пафос самоопределения которого, тем не менее, определяется напряженным поиском собственных смыслов, не совпадающих с заданными извне стандартами.

Подобная амбивалентность личности, ее «индивидуальная универсальность», проявляется на всех уровнях человеческого «Я», реализуясь уже на дорефлексивных модусах бытия тела. Само тело существует изначально как бы в двух проекциях: «тело-видимое» (тело-объект), и «тело-видящее» (тело-субъект). «Тело-видимое» обречено на регламентированное встраивание себя в жесткую культурную матрицу приемлемых стандартов поведения, к примеру, даже взгляд на себя в зеркало – это всегда оценка себя глазами Другого. Такая редукция «Я» к единому шаблону находит свое наиболее яркое воплощение в науке, объективирующей и унифицирующей все индивидуальное.



«Тело-видящее», напротив, осуществляется лишь в конкретности ситуации, окрашенной всегда уникальной гаммой чувств и впечатлений. При этом интегральная целостность тела-субъекта, реализующаяся на уровне непосредственного ощущения «Я», едва ли поддается рефлексии или объективации. Жизнедеятельность «тела-внутреннего», его возможные проявления описываются современной философией через понятие телесности. Само это понятие актуализируется в связи с критикой классической редукции человека к идее cogito, разума, выступающего как единое организующее начало не только человеческого бытия, но и Универсума в целом. Категорией «телесность» описывается все то, что не поддается жесткому контролю разума и воли, но одновременно выступает как нечто более субстанциальное и первичное по отношению к любой структуре или организации.

В современном философском дискурсе «телесность» понимается как предельно широкая категория, акцентирующая те фрагменты действительности, которые не укладываются в каноны «чистого разума» (например, текст, смерть, опыт повседневности и т. п.). В философско-антропологическом плане можно говорить о выделении специфических феноменов человеческой телесности, конкретизирующих возможный спектр проявлений внутренней активности тела. Наиболее ярко они заявляют о себе в состоянии аффекта, нивелирующего механизмы самоконтроля и подчиняющего человека своей стихии. Спектр многообразных аффективных состояний обусловливается векторами страдания и наслаждения, конкретизирующихся в феноменах страха и эроса. Выступая как глубинные импульсы развития личности, страх и эрос находят подчас свою разрядку в таких особых феноменах телесности, как агрессия, смех, плач, стыд и т. п. Проявляясь в форме индивидуально-психических реакций, выделенные феномены телесности тем не менее немыслимы без сопутствующего культурно-исторического контекста. Культура формирует устойчивые стандарты и нормы практик телесности, очерчивает контуры анормального. Одновременно она создает и собственные легитимные каналы регуляции аффективного опыта, например, триллер, эротику, смеховую культуру и т. п.



Такое переплетение индивидуально-психического и культурно-исторического можно проиллюстрировать на примере страха (букв. страх – это психическая реакция, связанная с предчувствием опасности). В то же время внутренняя «логика» страха построена на определенном дисбалансе знания и незнания: мы знаем источник опасности, но не можем быть уверены в возможности благополучного исхода. Страшит всегда что-то непонятное, незнакомое, другое, однако собственно страх возникает в ситуации угадывания во враждебном объекте чего-то ранее пугающе известного. Примечательно, что человека, лишенного страха, называют безрассудным: лишь ничего не зная и ничего не имея, можно позволить себе ничего не бояться. Одновременно далеко не случайна особая притягательность страха, покоящаяся на естественном любопытстве узнать и понять неизвестность, сделать ее своей и тем самым развенчать как что-то пугающее и тревожное.



Страх и стремление к его преодолению становятся мощным креативным импульсом культуры. По мнению О. Шпенглера, благодаря страху перед неразведанным пространством возникают города и декоративно-монументальное искусство; по мнению просветителей, страх перед природой создал богов и т. д. Человечество живет, преодолевая старые страхи и создавая новые. За различными культурно-историческими фетишами страха можно рассмотреть один неизменный сюжет, оправдывающий страх как таковой, – это страх перед смертью. Несмотря на свою повсеместность, смерть выступает как принципиально недоступная для человеческого познания terra incognito, непонятность которой создает не только богатую мифологическую традицию, но и питает наиболее глубинный, экзистенциальный человеческий страх.

Феноменами, помогающими преодолеть страх, являются агрессия и смех. Агрессия как спонтанная реакция, связанная с «жаждой разрушения» (З. Фрейд), в конечном итоге определяется борьбой за собственное существование и собственное «Я». Смех как специфическая реакция на комическую ситуацию укоренен в особом пафосе жизни, дающей человеку право и привилегию радоваться, несмотря на смерть и побеждая страх. Сходные функции психологической разрядки выполняет плач, являющийся естественной альтернативой смеха («смеха-тела»). Трагическое и комическое в равной степени несут в себе элемент катарсиса, обновления, возникающего из чувства сопричастности чему-то более универсальному и значимому. Антитезой «смеха-ума» является стыд, иногда определяемый как страх быть осмеянным. Он также, как и смех, амбивалентен, проявляясь как на уровне спонтанной психической реакции, так и на уровне возможной «внешней» оценки ситуации, ее рациональной рефлексии.

Наиболее мощным жизнеутверждающим фактором в комплексе феноменов телесности является эрос. В современной философии он интерпретируется преимущественно в аспекте фрейдистской традиции как стремление к удовольствию, наслаждению, конкретизация глубинной жизнеутверждающей энергии, либидо. Квинтэссенция эроса связана с реализацией сексуального инстинкта, однако ограничивать либидо исключительно сферой сексуальности неправомерно. Эрос выступает своеобразным индикатором жизненных сил в целом, проявляющихся в неистребимой жажде желать, любить, хотеть. Изначальная направленность эроса ориентирована всегда на что-то внешнее, где избранный объект стремления необходимо приблизить и сделать своим, что делает эрос мощной интегративной силой. Не случайно в древних космологиях любовь понималась как единое организующее начало Универсума, собирающее космос в единый организм и придающее ему жизнь. При этом в отличие от организующего порядка Логоса ее сила принципиально иррациональна. Платон, например, состояние влюбленности отождествлял с манией, одержимостью, когда трезвые доводы рассудка отступают перед энергетикой желания. Однако, как правило, именно эрос задает конкретную направленность человеческих действий, вносит смысл в отдельные поступки, будучи сам подчинен исключительно инстинкту жизни и самосохранения.

Особый статус эроса в культуре определяется его творческими возможностями. Устремляя человека к чему-то внеположенному, временно недоступному, эрос преобразует как самого человека, заставляя его становиться лучше, так и вожделенный объект, раскрывая его новые грани. Он дает как бы первичный импульс любому творческому акту, вне зависимости от преследуемой цели (другой человек, истина, власть, благо и т.п.). По своей направленности эрос противоположен феномену агрессии, ориентирующей не на созидание, но на разрушение. Эти противонаправленные явления взаимно дополняют и уравновешивают друг друга, поскольку создание нового неизменно предполагает разрушение старого. Нарушение баланса этих двух сторон сопряжено с серьезной опасностью для существования личности или культуры.

Собственно, жесткое разделение каких-либо феноменов телесности едва ли представляется возможным. Наряду с многогранностью возможных проявлений феноменология тела отличается непременной целостностью и интегральностью. Постулируя приоритет телесности над рациональностью, современная философия предполагает именно на уровне тела найти разгадку «индивидуальной универсальности» человеческой личности. Обеспечивая возможность природного существования человека, тело одновременно аккумулирует первичные знания о допустимом и невозможном в рамках той или иной культурной среды, обозначает спектр реакций на социальное окружение, обусловливает глубинные источники развития личности и культуры.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.