ПОСОЛЬСТВО АПОСТОЛОВ НА ПРОПОВЕДЬ 7 глава

Стих 4. И оставль их, отыде.[702] А Марк (8, 13) говорит, что, войдя опять в лодку, Он отправился на ту сторону.

Стих 5. И прешедше ученицы Его на он пол, забыта хлебы взяти[703] (т.е. столько, сколько было бы для них достаточно). Марк (8, 14) говорит, что они имели с собою в лодке только один хлеб.

Стих 6. Иисус же рече им: внемлите и блюдитеся от кваса фарисейска и саддукейска.[704] Марк (8, 15) сказал: и прещаше им, глаголя: зрите, блюдитеся от кваса фарисейска, и от кваса Иродова. Прещаше, т.е. заповедал; а удвоение: зрите, блюдитеся – указывает на усиление этой заповеди. Закваской фарисейскою, саддукейскою и Иродовою называет учение фарисеев, саддукеев и иродиан. О фарисеях и саддукеях сказано в третьей главе, а об иродианах – в двенадцатой. Закваскою назвал это учение, как бы окисшее и изгнившее.

Стих 7. Они же помышляху в себе, глаголюще: яко хлебы не взяхом.[705] Христос называл закваскою учение вышеупомянутых людей, и заповедовал беречься его; но ученики, разумея под закваскою хлеб иудеев и думая, что Христос заповедал беречься его, помышляли в себе, т.е. смущались, так как есть иудейский хлеб им сейчас было запрещено, как они думали, а другого они не принесли, – и как бы так говорили в раскаянии: не взяли мы хлебов у гостеприимных верующих, чтобы питаться ими, если придется замедлить. Но что же Христос, знавший их помышления? По справедливости порицал их по двум причинам: за то, что думали, будто Он заповедовал им разборчивость в пище, между тем как выше Он отверг такую же иудейскую разборчивость, когда учил, что не входящее в уста оскверняет человека (15, 11), и за то, что заботились о пище, имея с собою Подателя всякой пищи.

Стих 8. Разумев же Иисус рече им: что мыслите в себе, маловери, яко хлебы не взясте.[706] Сначала порицает их за заботу о пище, говоря: зачем вы смущаетесь тем, что не взяли себе откуда-либо хлебов? Маловерами опять их называет, потому что они не верили, что Он может их напитать, а сами о себе заботились.

Стих 9 - 10. Не у ли разумеете, ниже помните пять хлебы пятим тысящам, и колико кош взясте; ни ли седмь хлебы четырем тысящам, и колико кошниц взясте.[707] Марк (8, 17, 18) говорит, что Христос сильнее порицал их, – прибавляя: еще ли окаменено сердце ваше имате: очи имуще не видите; и ушы имуще не слышите; Не видите, говорит, как и сколько Я питаю в пустыне? и не слышите, о чем Я учу? Но почему Он не порицал их лучше тогда, когда они сказали: откуду нам в пустыни хлеби толицы (Мф. 15, 33)? Не прилично было срамить их в присутствии многих; вместе с тем Он ожидал, чтобы, по совершении второго чуда, порицание было сильнее и действительнее.

Стих 11. Како не разумеете, яко не о хлебех рех вам внимати, (но) от кваса фарисейски и саддукейска.[708] Вот порицает у них и разборчивость в пище.

Стих 12. Тогда разумеша, яко не рече хранитися от кваса хлебнаго, но от учения фарисейски и саддукейска.[709] Ты видел предпосланное порицание, посмотри и на плод его: оно пробудило дремавший ум их, и они уразумели. Не всегда учителю должно быть кротким, но иногда – и строгим; иногда нужно давать некоторую свободу ученикам, чтобы приобрести их любовь, а иногда – порицать, чтобы сдержать их, – и таким разнообразием устроять спасение их.

Стих 13. Пришед же Иисус во страны Кесарии Филипповы, вопрошаше ученики Своя, глаголя: кого Мя глаголют человецы быти, Сына Человеческаго;[710] Кесарию эту выстроил Филипп в честь Кесаря, но была и другая Кесария – Стратонова. Спросил учеников, отведя их далеко от иудеев, чтобы они без всякого страха свободно отвечали на вопрос. И не о книжниках и фарисеях спрашивал, так как они открыто поносили Его, но – о народной толпе, которая не имела зависти и лукавства. И Лука (9, 18) говорит: и бысть егда моляшеся един, с Ним беху ученицы: и вопроси их, глаголя: кого Мя глаголют народи быти? А Марк (8, 27) сказал, что спросил их на пути. Может быть, на пути в страны Кесарии Христос вместе молился и совершал путь. Сына Человеческаго, т.е. кажущегося для них человеком. Спросил не потому, что не знал, но с премудрою целью, чтобы Петр сказал то, что ему было открыто, и чтобы отвергнуть ошибочные мнения о Себе всех других людей. Он знал, что Бог Отец открыл о Нем Петру. Заметь, что спросил об этом не в начале проповеди, но после того, как совершил много и великих знамений, после того как учил о многом и великом, после того как представил достаточные доказательства Своего Божества и единства с Отцом.

Стих 14 - 15. Они же реша: ови убо Иоанна Крестителя: инии же Илию, друзии же Иеремию или единаго от пророк. Глагола им (Иисус): вы же кого Мя глаголете быти;[711] вы, говорит, которые постоянно живете со Мною и хорошо знаете Мое могущество в деле и в слове. Сказав им: вы же кого Мя глаголете быти? – показал, что народ говорит неверно.

Стих 16. Отвещав же Симон Петр рече: Ты еси Христос, Сын Бога Живаго.[712] Опять Петр, всегда пламенный, выскакивает и предупреждает. Сказал: Живаго, потому что написано о Нем: Господь живяй в вас (Нав. 3, 10);[713] живу Аз, глаголет Адонаи Господь, и много такого же, – конечно, для различия от мертвых идолов.

Стих 17. И отвещав Иисус рече ему: блажен еси, Симоне, вар Иона, яко плоть и кровь не яви тебе, но Отец Мой, Иже на небесех.[714] Но и прежде, вслед за укрощением бури, ученики исповедали Его Сыном Божиим, говоря: воистинну Божий Сын еси (Мф. 14, 33), и, однако, не были названы блаженными. И некоторые другие веровали, что Он есть Бог, но никого из них не назвал блаженным. Что же нужно сказать на это? то, что все, исповедавшие Его Сыном Божиим и веровавшие, что Он есть Бог, полагали, что Он таков не по естеству и не в собственном смысле, а по усыновлению и по превосходству добродетели, подобно тому, как все святые называются сынами Божьими. Один только Петр истинно понимал, что Христос есть по естеству и в собственном смысле Сын Божий. Потому-то Христос, желая показать ученикам, что Петр один знал надлежащим образом и без всякого заблуждения исповедал Его, назвал его блаженным, как получившего Божественное откровение о Нем. Плоть, говорит, и кровь, т.е. человек, не руководили тобою при этом священном исповедании относительно Меня, но Отец Мой, – как достойным такого исповедания. Еврейское слово вар – означает сын. Утвердив это мнение Петра и показав, что он был научен Богом, смотри, каких благ удостаивает его.

Стих 18. И Аз же тебе глаголю, яко ты еси Петр, и на сем камени созижду Церковь Мою.[715] Ты – Петр, потому что будешь камнем веры после отречения, или потому что и теперь ты крепок в мысли; и на этой-то крепости Я создам Церковь Мою, или положу тебя в основание верующих, так как Церковь составляют верующие. Сказал это, направляя его мысль к пастырству (προςποιμαντικην).

Стих 18. И врата адова не одолеют ей,[716] – не будут господствовать над Церковью. Вратами ада называет хулы от язычников и еретиков, как приводящие к вечному мучению, или же наказание за них, как приводящее к телесной смерти. Затем высказывает и другую почесть.

Стих 19. И дам ти ключи Царства Небеснаго.[717] Так как Петр исповедал Христа истинным Сыном Божиим, то Он показывает ему силу Своего Божества, говоря: создам на тебе Церковь Мою и дам тебе ключи Царства Небесного, т.е. право вводить в него, так как вводить может владеющий ключами. Дар этот принадлежал и другим апостолам, но дан был ему прежде всего, потому что он первым исповедал Христа истинным Сыном Божиим. Поэтому и после Вознесения Спасителя на небо, он прежде всех учил долгое время и многих привел к вере.

Стих 19. И еже аще свяжеши на земли, будет связано на небесех: и еже аще разрешиши на земли, будет разрешено на небесех.[718] И это дело – владеющего ключами. Вязать – значит не прощать, а разрешать – прощать. Итак, обещает ему: всякий грех, которого ты не отпустишь на земле, не будет отпущен и на небе Богом, – и всякий, который ты отпустишь здесь, будет отпущен и там. Но Марк (8, 29) и Лука (9, 20) ради краткости привели ответ Петра по сокращению, и потому и об ублажении его, и о другой чести они умолчали, зная притом же, что он – не честолюбив. Матфей же ради точности написал все это, воздавая вместе с тем честь верховному из апостолов.

Стих 20. Тогда запрети Иисус учеником Своим, да ни комуже рекут, яко Сей есть Иисус Христос.[719] Марк (8, 30) сказал: и запрети им, да ни комуже глаголют о Нем, а Лука (9, 21): Он же запрещь им, повеле ни комуже глаголати сего. Запрети вместо – повелел, запрещь повеле, т.е. строго приказал никому не говорить, что Он есть Христос, т.е. Сын Божий по естеству, как исповедал Петр.

Необходимо было, чтобы это было открыто Самим Отцом, подтверждено Самим Сыном прежде Своей смерти и стало известным одним только ученикам, как более совершенным, чем народ, и как общим учителям вселенной. Христос не желал, чтобы народ знал это прежде Воскресения Его из мертвых, чтобы, зная теперь, что Он по естеству – Сын Божий, по естеству – Бог, а потом – видя Его бесчестно поносимого, сильно страдающего и бесчеловечно убитого, он (народ) не соблазнялся, не возвратился к прежнему неверию и не сделался неисправимым. Если соблазняло даже учеников, более совершенных, чем народ, не только исполнение этого, но самая речь об этом, то каким образом не могли бы соблазниться несовершенные, видя это и не зная тайны страдания, которая и самим ученикам была не легко доступна? И они только тогда, когда по Вознесении Спасителя снизошел на них Дух Святой, исполнившись Божественной благодати и отложив человеческие помыслы, поняли все тайны и сделались тверже адаманта. До того же времени их постоянно соблазняло все человеческое во Христе. Поэтому-то, как сказано, Он тогда не желал, чтобы было известно народу, что Он – истинный Сын Божий, по естеству Бог, – но разными способами преподает это ученикам. Когда же, по удалении всех соблазнов, должны были ясно свидетельствовать о том, что Он по естеству Бог – померкшее солнце, раздравшаяся церковная завеса, потрясшаяся земля, рассевшиеся скалы, и воскресшие тела многих умерших святых и Сам Он, чудесно воскресший из мертвых (и в то время уже ясно воссияла сила Его Божества и доказательство было несомненно; но еще и Дух Святой должен был сообщить разумение не только ученикам, но и всем верующим), тогда только Он пожелал открыть всем тайну Своего Божества и страдания, чтобы проповедь о Нем распространялась беспрепятственно.

Стих 21. Оттоле начат Иисус сказовати (δυκνυειν) учеником Своим, яко подобает Ему ити во Иерусалим и много пострадати от старец и архиерей и книжник, и убиену быти, и в третий день востати.[720] С того времени, когда ученики твердо знали, что Он есть Сын Божий по естеству, Он начинает показывать, или предсказывать им, что Он должен претерпеть, чтобы, заранее зная это, они не соблазнялись во время страдания и не предполагали, что Он страдает по слабости природы. И как это можно было предполагать относительно Того, Который заранее знает, предсказывает и даже спешит пострадать?

Стих 22. И поемь Его Петр, начат пререцати Ему...,[721] поемь, т.е. взяв отдельно. Услышав, что Христос должен умереть, он не мог этого перенести, потому что считал это недостойным Его Божества. Поэтому, получив некоторую смелость вследствие того, что был назван блаженным, прекословил, т.е. упрекал Его наедине.

Нужно знать, что слово επιτιμαν (пререцати, прекословить) у евангелиста иногда значит – заставлять молчать, как сказано о нечистом духе, который говорил, что знает Христа, что Он – Святый Божий: и запрети ему (Мк. 1, 25), т.е. заставил молчать; запрети ветром и морю (Мф. 8, 26); иногда – подтверждать, напр., и запрети им, да ни комуже глаголют о Нем (Мк. 8, 30); иногда – упрекать, как напр, в этом месте, о котором теперь идет речь; иногда порицать, как, напр.: запрети Петровы (Мк. 8, 33), о чем сейчас будет сказано; а иногда – не допускать, как это мы найдем в 19 гл. 13 ст.

Стих 22. ...Глаголя: милосерд Ты, Господи: не имать быти Тебе сие.[722] Говорит это, без сомнения, заботясь о Нем, как истинный друг. Милосерд Ты – сказал по обычаю; потому что был обычай упрекать так того, кто говорил что-либо неожиданное; т.е. пусть Бог будет милосерд к Тебе. Не имать быти Тебе сие, т.е. да не случится с Тобою того, что говоришь.

Стих 23. Он же обращься рече Петрови: иди за Мною, сатано...[723] Марк (8, 33) сказал, что Христос, обратившись и взглянув на учеников Своих, запретил Петру, т.е. порицал его. Он желал, чтобы и они слышали это порицание и вразумились, потому что чувствовали то же, что и Петр. Сатаною назвал его, как подражающего сатане в том, что он не желал, чтобы Христос был умерщвлен. И сатана не желал, чтобы Христос был умерщвлен для того, чтобы оказались ложными все пророчества об Его смерти, и чтобы телесная смерть Христа не была смертью Его собственной власти; хотя сам же он возбудил иудеев к убиению Спасителя и оказался побежденным собственной злобой.

Можно сказать и иначе: так как сатана значит – противник, а Петр, отклоняя Христа от смерти, не следовал, а противился Его воле, то Спаситель говорит ему: иди за Мною, сатано, т.е. следуй за Мною, противник...

Стих 23. Соблазн Ми еси...[724] Противодействуя Моей воле, ты служишь для Меня препятствием. Далее высказывает и причину, почему он противодействовал.

Стих 23. Яко не мыслиши яже (суть) Божия, но человеческая.[725] Ты так полагаешь, потому что размышляешь не о Божественном, а о человеческом. Если бы ты думал о Божественном, то считал бы для Меня достойным умереть за мир, а так как ты думаешь о человеческом, то считаешь для Меня недостойным даже умереть.

Ты же обрати внимание на то, что недавно весьма ублажаемый теперь сильно порицается, – чтобы сдерживать и свою смелость и знать, что Спаситель был нелицеприятен. Когда тот сказал верно, ублажил его, а когда неверно – порицал. Верно он сказал то, относительно чего получил откровение от Бога, а неверно – то, что сказал от себя самого.

Стих 24. Тогда Иисус рече учеником Своим: аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе и возмет крест свой и по Мне грядет.[726] Марк (8, 34) и Лука (9, 23) говорят, что Христос сказал это к народу и вообще ко всем. Сказал это, утверждая, что не только не неприлично для Него умереть, но что и никто другой не может быть Его учеником, если не умрет за благо. Аще кто хощет, говорит, по Мне ити, или – следовать за Мною, как ученик и подражатель Мой, да отвержется себе, т.е. своей воли, преданной страстям и привязанной к этой жизни, или – своего тела, не щадя его во время бедствий и испытаний, но даже подвергая его опасностям, – и возмет крест свой, т.е. пусть помнит о своей смерти (крестом обозначил смерть, потому что крест тогда был орудием смертной казни), пусть всегда ожидает смерти, пусть постоянно будет готов к ней, и ежедневно умирает своею волею. Это изречение объяснено и иначе в десятой главе. И смотри, как сказал: аще кто хощет, муж или жена, или начальник, или подчиненный, и аще хощет, потому что никого не принуждает против воли; а чтобы ты не подумал, что достаточно только страдать (так как и разбойники, и грабители, и волшебники, и другие злые люди много страдают), присоединил: и по Мне грядет, научая, что нужно не только претерпеть это, но последовать за Ним, т.е. идти по следам Его жизни.

Стих 25. Иже бо аще хощет душу свою спасти, погубит ю: и иже аще погубит душу свою Мене ради, обрящет ю.[727] Сказал это и в десятой главе; там найди и объяснение. Марк же (8, 35) сказал: Мене ради и Евангелия, т.е. ради Меня и Моего учения.

Стих 26. Кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит...[728] Конечно, невозможно приобрести весь мир; но если бы это было возможно, не было бы никакой пользы от этого. В мире все смертно, а душа бессмертна; наслаждение всем этим – временное, а наказание души – вечное. Далее еще усиливает страх; этим обыкновенно Он исправляет слушателей.

Стих 26. Или что даст человек измену за душу свою?[729] Если весь мир не может сравняться по своей цене с разумною душою, то какой же выкуп можно дать, чтобы исторгнуть ее от вечного наказания? Конечно, никакого. Потому должно, оставив все, заботиться только о ней одной, вред которой причиняет смерть и за потерю которой нельзя дать выкупа. А чтобы показать нерадивым, что нерадение их не останется без наказания, и усердным, что усердие их не будет лишено награды, чтобы тех еще более устрашить, а этих ободрить, говорит:

Стих 27. Приити бо имать Сын Человеческий во славе Отца Своего со Аггелы Своими, и тогда воздаст комуждо по деянием его.[730] Показал, что имеет одну и ту же славу с Отцом: во славе, говорит, Отца Своего. Если же имеет одну и ту же славу, то, конечно, одно и то же и существо, и власть, и Божество. Имеющие одну и ту же славу имеют и все остальное одно и то же.

Стих 28. Аминь глаголю вам, (яко) суть нецыи от зде стоящих, иже не имут вкусити смерти, дондеже видят Сына Человеческаго грядуща во Царствии Своем.[731] Сказав о Себе, что придет во славе, дориносимый и сопровождаемый Ангелами, и зная, что ученики не доверяют этим словам, подтверждает их, присоединив, что немного спустя некоторые увидят Его славу, – которую Он здесь назвал Царством. Указывал Он этим на сияние Своего Преображения, которое должен был вскоре показать Петру, Иакову и Иоанну. О них и сказал: нецыи от зде стоящих. Царством же Своим, или славою Своею – назвал то сияние, с которым впоследствии должен придти, когда воздаст каждому по делам его.

ГЛАВА XVII

ПРЕОБРАЖЕНИЕ ГОСПОДНЕ

Стих 1. И по днех шестих поят Иисус Петра и Иакова и Иоанна брата его...[732] Лука (9, 28) говорит: бысть же по словесех сих яко дний осмь, и, однако, не противоречит. Он причислил сюда и тот день, в который Христос говорил выше сказанное ученикам, и тот, в который Он взял их; Матфей же, пропустив оба эти дня, исчислил только дни, заключенные между ними. Почему взял только трех этих, и не только теперь, но часто и в другое время, как это впоследствии мы найдем? Потому что они превосходили других учеников: Петр – тем, что сильно любил Его, вследствие горячей веры, Иоанн – тем, что был сильно любим Христом, вследствие превосходства добродетелей; Иаков – тем, что был ненавистен иудеям, так что Ирод, убив его впоследствии, оказал иудеям большую милость... Смотри, как Матфей не умолчал о тех, которые были предпочтены ему. Это же во многих местах делает и Иоанн, записывая по любви к справедливости преимущественные похвалы Петру. Лик апостольский был чужд зависти. – Почему же Христос, говоря: суть нецыи от зде стоящих, скрыл имена их? Чтобы не огорчать других; и чтобы те не скорбели, думая, что они, как недостойные, пренебрежены.

Стих 1. И возведе их на гору высоку едины.[733] Лука (9, 28) же говорит, что Он взял их и взошел на гору помолиться.

Стих 2. И преобразися пред ними и просветися лице Его яко солнце, ризы же Его быши белы яко свет.[734] Возвел их на высокую гору, чтобы не быть видимым для всех других; потому и прибавил – едины (ничего Он не делал для славы, а все для пользы), и чтобы мы знали, что должно возвышаться от земной низости тому, кто должен удостоиться Божественного созерцания. Преобразился так, что тело осталось, конечно, при своей собственной фигуре, но в нем отчасти открылось Божественное сияние и осветило лицо Его, и вид Его переменился на еще более Богоподобный. Преобразился пред ними, чтобы они, видя, как Он преобразился, не считали Его другим, и чтобы узнали, как легко Он может делать то, чего желает. Просияло лице Его как солнце, т.е. так показалось им. Сияние это было сильнее солнца, какое-то Божественное и неизреченное. Ризы же Его сделались белыми как свет, так как сияние это разлилось и на них.

Итак, если и кто-либо из вас возлюбит Иисуса, как Петр, или будет возлюблен Им, как Иоанн, или же тягостен врагам Его, как Иаков (а враги Его – демоны), тот возведется на высокую гору, т.е. на высоту знания, и узрит славу Его, насколько возможно человеку: разумею – тайны, от многих скрытые и невидимые. Не будет неуместным сказать, что лицо Иисуса – это смысл Его речей, а одежды – слововыражения этих речей, которыми покрыт смысл как одеждою. Это лицо Его светло и просвещает взирающих на Него, и эти одежды Его также белы, не имея в себе ничего темного и неясного.

Стих 3. И се, явистася им Моисей и Илиа, с Ним глаголюща.[735] По многим причинам поставил подле Себя Моисея и Илию. Так как одни из народа говорили, что Он – Иоанн Креститель, другие – что Илия, третьи – что Иеремия или один из древних пророков, то и поставил пред Собою, как рабов, самых замечательных из процветавших в Ветхом Завете пророков, чтобы была видна средина между ними, и то, насколько Он их превосходит. Вот это одна причина.

Другая причина. Так как Его обвиняли в преступлении закона, говоря: несть Сей от Бога Человек, яко субботу не хранит (Ин. 9, 16), и затем называли Его хулителем и присваивающим Себе славу Божию, говоря: о добре деле камение не мещем на Тя, но о хуле, яко Ты, человек сый, твориши Себе Бога (Ин. 10, 33),[736] – то Он поставил подле Себя – Моисея, чтобы показать, что ни в каком случае законодатель не предстал бы пред Ним в образе раба, если бы Он был законопреступник, а Илию, чтобы показать, что если бы Он был богохульник и присваивал бы Себе славу Божию, то пред богопротивным никогда бы не предстал как раб тот, кто всегда ревновал о славе Божией. Третья причина – та, чтобы знали, что Он – Господь смерти и жизни (так как Моисей умер, а Илия остался в живых), и чтобы ученики, впоследствии видя Его умирающим, считали это страдание добровольным и сообразили, что Господь смерти и жизни не мог умереть против воли. Можно присоединить и еще иную причину, что Господь поставил здесь их ради учеников, чтобы возбудить к подражанию им. Моисей был косноязычен, а Илия – совсем необразован, оба были бедны и одинаково смелы против властителей: Моисей против фараона, а Илия против Ахава. От нечестивых людей, которым оказывали благодеяния, они претерпели много бед, и, однако, не переставали заботиться о них. Моисею они должны были подражать в незлобии, Илии – в ревности к Богу, а им обоим – в умении управлять народом и в перенесении трудов. Тысячекратно они готовы были умереть, насколько это было в их власти, за угодивших Богу и за вверенный им народ и, погубив свои души, нашли их. Беседовали с Ним, показывая, что данный Моисеем закон и пророческое слово согласно предсказывали о Его смерти, первый – образами жертвы, а второй – различными пророчествами. Лука говорит (3, 31), что также Моисей и Илия явились во славе, или сиянии, чтобы мы знали, что все жившие по Богу участвуют в Божественной славе. О чем они беседовали? – об этом опять сказал Лука (9, 31), свидетельствуя, что они говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме, – называя исходом – исход из этой жизни. Некоторые же книги[737] пишут не ε ξοδον – исход, но δοξαν – славу, так как славою называется самый крест. Для всех других он был бесчестен, как наказание за великие преступления, – для одного только Христа он сделался славою, как награда за Его великую любовь к нам. Ибо кто, имеющий благодарное сердце, не прославит Его, слыша, что Он претерпел ради нашего спасения такого рода бесчестие, будучи достойным всякой почести. Есть и другое основание, по которому крест называется славою Его, – которое мы приведем в свое время. Итак, Моисей и Илия беседовали об исходе Его или же о славе Его, т.е. о кресте, – как Он должен быть распят. Следует также спросить, откуда ученики после стольких лет узнали Моисея и Илию, так как у евреев не было изображений на досках. На это скажем, что некоторые из древних евреев оставили для потомков образы замечательных мужей в книгах, так что читающие узнали их. Вероятно, что помнили их образы и по преданию живым словом. А может быть, апостолы узнали их и по Божественному Откровению. Или еще иначе. Моисей и Илия явились около Христа, показывая, что тайны закона и пророков сводятся к одному Христу и указывают на все то, что относится к Нему.

Стих 4. Отвещав же Петр рече (ко) Иисусови: Господи, добро есть нам зде быти: аще хощеши, сотворим зде три сени, Тебе едину, и Моисеови едину, и едину Илии.[738] Сильно любя Учителя и не желая, чтобы Он ушел в Иерусалим, чтобы там пострадать, как Он предсказал, Петр, однако, не смеет прямо отклонять Его, чтобы опять не заслужить упрека, но советует остаться здесь, так как видит, что гора вполне безопасна, как неизвестная злоумышляющим против Него, и так как знает, что Моисей и Илия могут защитить Его: первый победил весьма много народов, а второй низвел с неба огонь на пятидесятиначальников. Сказав: добро есть нам зде быти и зная, что сказал худо, выразив только свое мнение, прибавил: аще хощеши, сотворим зде три сени, Тебе едину, и Моисеови едину, и едину Илии. Что ты говоришь, Петр? Немного прежде ты исповедал Его истинным Сыном Божиим, а теперь, поставляя Владыку между рабами, надеешься, что Он будет охранен ими? Смотри, как еще несовершенны были ученики до крестных страданий. Петр тогда испытывал двоякого рода душевное волнение: с одной стороны, страх за Учителя, с другой – необычайное это видение поразили и удивили его, и он проговорил это, сам не зная, что говорит, как сказал Лука (9, 33), т.е. говорил необдуманно. Марк (9, 6) сказал: не ведяше бо, что рещи, т.е. не знал, что другое сказать ему лучшее. Затем он присоединил и причину, говоря: потому что они были в страхе. А Лука (9, 32) написал, что они были отягчены сном. Они были в страхе – потому что увидели образ выше человеческого; были отягчены сном, или вернее – обмороком, от сияния. Хотя тогда была не ночь, а день, однако чрезмерное сияние затемнило их глаза и помрачило ум, до тех пор пока они, совершенно пробудившись, как сказал Лука (9, 32), или придя в себя из такого обморока, не увидели, насколько могли, славу Его. Поэтому-то Петр, не придя еще в себя, сказал необдуманно. Три кущи можно понимать как три пути ко спасению – путь деятельности, созерцания и богословия. Образцом деятельности был Илия – муж смелый и благоразумный, – созерцания – Моисей, как законодатель и судия, – богословия – Христос, как во всем совершенный. Это – кущи, по сравнению с будущими покоями, несравненно лучшими.

Стих 5. Еще (же) ему глаголющу, се, облак светел осени их: и се, глас из облака...[739] Облако и голос подтверждают, что это голос Божий. Они знали, что Бог носится на облаках: полагаяй, говорит Писание (Пс. 103, 3), облаки на восхождение Свое,[740] и многое в таком же роде оно имеет. Смотри: когда угрожает, полагает около себя темное облако, как на Синае, – а теперь, желая научить, полагает светлое...

Стих 5. Глаголя: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, о Немже благоволих...[741] Это же сказал Отец с неба, когда крестился Спаситель (Мф. 3 гл.); но там ради присутствовавшего народа, а здесь преимущественно ради Петра. Голос Отца как бы так говорил: Чего ты, Петр, боишься за Иисуса? Он Сын Мой; и не просто Сын, подобно тем, которые делаются сынами Моими чрез добродетель, но Возлюбленный, или Избранный, как Единородный, и – мало того – Такой, в Котором Мое благоволение, т.е. в Котором Я почиваю и Которым доволен, как единомышленным и равным Мне. Поэтому не бойся за Него; сколько бы ты ни любил Его, ты все-таки не любишь столько, сколько – Я. У Меня троякое побуждение любить Его: Я люблю Его как Сына, как Возлюбленного и как доставляющего Мне покой и довольство. Итак, если ты не полагаешься на Его силу, то положись на Мою. Никто столь любимого не оставляет без разумной причины.

Стих 5. Того послушайте. Повинуйтесь Ему, слушайте Его, если Он что-либо или скажет, или сделает. Поэтому если даже пожелает быть распятым, никто Ему пусть не препятствует, потому что вы не знаете тайны Его Домостроительства. Все, что Он ни говорит или делает, говорит и делает по Моей воле. Итак, слушайте Его, оставив закон Моисеев и пророческие тайноводства, потому что Христос есть исполнение закона и пророков, и все это уже исполнилось, как относящееся только к Нему одному.

Стих 6. И слышавше ученицы падоша ницы и убояшася зело.[742] Но и прежде на Иордане был такой же голос и после опять, когда и гром был, как говорили (Ин. 12, 29), но никто не испытывал ничего подобного. Почему же теперь они пали на лица свои? Необычайная высота, совершенная уединенность места, глубокое молчание, кроме того – полное ужаса самое Преображение, воссиявший чистый свет, вдруг распростершееся сверху их облако и раздавшийся над ними голос, – все это поразило их и привело в сильный трепет. Можно и иначе сказать: пали на лица свои, т.е. поклонились.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: