Сделай Сам Свою Работу на 5

ОБРАЗ ЖИЗНИ ПЕРВОБЫТНОГО ЧЕЛОВЕКА, ЕГО ТРУД И МЫШЛЕНИЕ





 

"Никакого золотого века позади нас не было, и первобытный человек был совершенно подавлен трудностью существования, трудностью борьбы с природой". В этих условиях первобытный человек мог выжить и развиваться благодаря значительным преимуществам перед другими животными: это прежде всего изготовление и владение орудиями труда и борьбы, высокий уровень организации и управления первобытным коллективом и, как следствие и в то же время необходимое условие совершенствования этих факторов, высокоразвитый мозг, обеспечивающий тонкое управление различными формами поведения.

Высшая нервная система вообще и головной мозг в особенности явились главным объектом "давления естественного отбора", как утверждают биологи. Объяснение этого факта связано с общей характеристикой образа жизни первобытного человека и хорошо иллюстрирует приведенную выше мысль В.И. Ленина о "золотом веке" человечества. Поэтому нам хотелось бы начать описание условий жизни первобытных людей именно с последнего из названных выше факторов.

Большое значение развития мозга гоминид для антропогенеза общепризнано. Здесь же хотелось бы подчеркнуть, что развитие мозга не могло происходить без потребностей в сложных формах поведения. Если бы такой потребности не было, мозг не стал бы основным объектом естественного отбора, на что указывают биологи, не возникло бы необходимости в совершенствовании его контрольной, координирующей и вообще управляющей деятельности.



Под давлением поведенческих (и прежде всего социальных) факторов мозг совершенствовался функционально и увеличивался в объеме. Так, некоторые виды первобытного человека имели объем мозга 1800–1200 см3), близкий к объему мозга современного человека. Ускоренную эволюцию мозга (соответственно и резкое выделение человека из мира животных) наряду с прочими факторами обеспечил ряд чисто биологических обстоятельств. Кроме вертикального положения тела, сюда следует отнести питание костным мозгом других животных, энергетические и химические свойства которого хорошо согласовываются с потребностями собственного мозга первобытного человека и добывать который ему удавалось благодаря свободным и развитым передним конечностям.



По мнению некоторых ученых (например, акад. Д.К. Беляева), эволюционировал у гоминид не только мозг как центральный орган регуляции функций организма, но и вся система нервных и связанных с ними гормональных механизмов – система нейроэндокринной регуляции, которая тесно связана с активностью генов и их изменчивостью. В то же время нейроэндокринная система очень чутко реагирует на изменение форм поведения. Последний фактор, таким образом, воздействует через нейроэндокринную систему на наследственность, расшатывая ее и обогащая генетический фонд. Эта зависимость была обнаружена при изучении процесса одомашнивания животных, при котором им предъявлялись определенные требования поведенческого характера.

Тот факт, что поведение воздействует на биологическую изменчивость, имеет большое значение для понимания эволюции гоминид. Из него следует, что усложнение социальных отношений в первобытном сообществе приводило к разнообразию свойств и функций биосоциальной (психосоматической), по выражению Д.К. Беляева, организации человека. В свою очередь, это разнообразие усложняло социальные отношения. Возникшее диалектическое взаимодействие, возможно, и явилось одним из основных движущих механизмов эволюции гоминид.

Д.К. Беляев обращает внимание еще на одно чрезвычайно важное обстоятельство, которое для нашего изложения имеет особое значение. Это роль стресса в развитии гоминид: "Усиление психоэмоционального стресса, как показывают специальные исследования на животных, ведет к существенной дифференциации генетических параметров популяции, т. е. к тому, что в этих условиях резко возрастает доля наследственного разнообразия в отношении целого ряда важных признаков, не проявлявшегося в нормальных условиях существования животных".



Факторы, вызывающие стресс, были для сообщества первобытных людей как внешними, так и внутренними. Палеоантропологи полагают, что периоды интенсификации антропогенеза связаны с резкими изменениями и без того сложных природных условий обитания людей, что приводило к суровому естественному отбору как целых сообществ, так, очевидно, и отдельных индивидов. "Заслуживает особого внимания то обстоятельство, – указывают они, – что почти все важнейшие преобразования на пути к человеку разумному (а их было много) происходили в самые трудные геологические эпохи рисского и вюрмского оледенения с коротким интерстадиалом (рисе – вюрмское межледниковье), когда отдельные ветви наших предков оказались на грани вымирания. Жизнь первобытного человека была необычайно трудна во всех климатических условиях"36.

Ниже, описывая образ жизни первобытного человека, мы выделим такие формы его поведения, связанные со стрессом, как борьба внутри сообщества за максимальное удовлетворение потребностей, охота на крупных животных, борьба с соседними племенами и каннибализм. Условия стресса как нельзя лучше способствуют выработке, совершенствованию и социализации средств общения. Стрессовое состояние определяет, а экстремальная ситуация требует разнообразия форм поведения, что влечет за собой разнообразие наследственных форм.

Генетики считают, что выделение человека из животного мира не могло произойти в столь короткий период, если бы не имели место сильные мутации его генетического фонда, и что все его отличительные черты (прямохождение, строение черепа, речь) явились следствием этих изменений. В поисках причин мутаций палеоантропологи обратили внимание на факт совпадения прародины человека (Восточная Африка) и зоны повышенной радиоактивности, возникшей в результате разлома коры в том же месте этого континента. То, что повышенная радиация воздействует на наследственный белок, считается доказанным. Указывают при этом на тот факт, что в регионе жизни первобытного человека не было других приматов, обезьяны обитали и обитают только к западу от него.

Оставим биологии решать вопрос, что имело большее значение для генетических мутаций – стрессовые ситуации или повышенная радиация (кстати, возможно их соединение: до миграции человека из Восточной Африки сыграла свою роль радиация, после и, может быть, всегда – стресс). Для нас важно другое: только тесное взаимодействие и взаимовлияние биологических изменений и социальных факторов могли породить первобытного человека и человечество.

Перейдем теперь к характеристике поведенческих особенностей первобытного человека, в частности к формам его труда и борьбы.

Относительно орудий труда каменного века существует достаточно скептическая точка зрения на их разнообразие и сложность. Некоторые археологи сводят их всего к нескольким типам: "Повсюду, где только имеются памятники нижнего (раннего) палеолита… они рисуют нам совершенно сходную картину, поражающую своей однородностью. В Западной Европе, Южной Африке, Восточной Азии – везде мы прослеживаем сходный во всех существенных чертах процесс… Везде этот процесс шел от простейшего раскалывания камня к повторному скалыванию нескольких отщепов от одного куска породы и к возникновению, таким образом, примитивного ядрища, затем к приспособлению того и другого путем подправки для лучшего использования в работе и, наконец, в результате этой подправки появились три-четыре устойчивые, намеренно изготовляемые формы орудий (ручное рубило, остроконечник, скребло)"[11].

Однако новые находки окаменелостей показывают, что арсенал орудий труда уже австралопитека южноафриканского был достаточно богатым. Открытия, сделанные археологом Р. Дартом в конце 30-40-х годов, убедительно подтверждают это. Дарт полагает, что каменному веку предшествовал костяной век. Он доказывает, что австралопи тек использовал плечевые кости антилоп и дистальные (ниже колена) кости лошадей как дубину при нападении на павианов и себе подобных (суставные выступы костей совпадают с формой проломов черепов), осколки костей и рога – как режущий и колющий инструмент на охоте и при разделке туши (обнаружены следы заточки краев осколков костей и рог, прочно вбитый в трубчатую кость). Широко использовались австралопитеком челюсти хищных и травоядных животных в качестве режущих, ударных и скребковых инструментов. Иногда длинные кости разламывались руками вдоль по оси. Из таких обломков делались "спиралевидные ножи".

Костяной век уступил место каменному, видимо, потому, что костяные орудия были более хрупкими и быстрее тупились, чем каменные. Но трудно предположить, чтобы первобытный человек не стремился заменить некоторые костяные инструменты на каменные, чтобы он не сумел мысленно отделить функцию от материала и перенести ее на новый материал.

Конечно, устанавливать прямую преемственность между костяным и каменным веками было бы, видимо, упрощением. Некоторые виды первобытного человека вообще не переживали костяной эпохи, у других набор костяных орудий был весьма скромным. Однако широкое распространение костяных орудий (по данным Дарта, они обнаруживались во всех раскопанных пещерах Трансвааля на протяжении 200 миль), тесные и часто воинственные (охота за черепами) контакты различных сообществ и видов первобытного человека, миграции дают, видимо, основание считать влияние костяного века достаточно большим.

Что же касается каменных орудий, то их материал (чаще всего кремний) менее податлив для обработки и требует более точных ударов развитой руки при их отделке. И однако археологами Луисом и Мери Лики в ущелье Олдувай (Восточная Африка) в слоях породы, датированных от 2 до 1 млн. лет, было найдено 18 типов каменных орудий. Это были ударники и рубила, круглые каменные шары, скребла, резцы, шила, камни-наковальни и отбойники.

Интересным каменным оружием, найденным Л. Лики в слое полумиллионной давности, являются баласы – круглые камни, закутанные в шкуры и связанные по три штуки ремнями. "Баласы раскручивали над головой и бросали з ноги мчавшегося животного; внезапно опутанное, оно падало на землю и становилось добычей охотника. Баласы до сих пор употребляют эскимосы и некоторые из племен южноамериканских индейцев".

Новые археологические находки все более увеличивают число видов орудий бытового труда. В 1979 г. доктор Дварикеш в пещерах штата Мадхья-Прадеш (Индия) обнаружил орудия каменного века, з том числе емкости для хранения воды и выдолбленные углубления в стенах для размола зерен, что говорит о существовании орудия для выдалбливания углублений (правда, ими могли быть рубила) и для растирания зерен злаков.

Ниже мы специально будем говорить о методах использования орудий. Здесь же кратко остановимся на значении их изготовления для развития мышления первобытного человека. "Труд начинается с изготовления орудий"39, – писал Ф. Энгельс. Процесс изготовления орудий труда и охоты играет большую роль в психическом (прежде всего интеллектуальном) и социальном (в орудиях труда овеществлялся соответствующий опыт) развитии первобытных людей. Обработка материала, и особенно такого "капризного" – твердого и хрупкого, как кость или камень, требовала мобилизации и интенсификации всех психических процессов работника (правда, в меньшей степени, чем охота, поскольку изготовление орудий не связано с риском для жизни). Трудовые действия планомерны и последовательны; они включают в себя напряжение нервных и физических сил, работу всех органов чувств. Они требуют расчетливого мышления и воображения. А это означает, что анализ и синтез, абстракция и обобщение становились более тонкими, разветвленными и многоступенчатыми.

Уже сам выбор камня не простая процедура. Сначала на глаз, а потом на ощупь определяются "технологические" свойства материала Это действие невозможно без наличия абстрактных образов свойств, без анализа и синтеза качеств конкретного камня.

Приступая к изготовлению орудия, первобытный человек должен был прежде всего представить себе его назначение (рубить, колоть, скрести) и соответствующую форму (рубило, наконечник, скребло), а также последовательность операций над камнем, выбранным в соответствии с назначением будущего орудия. Все эти умственные действия социально обусловлены, переняты у старших соплеменников. Если результат ударов битой о камень – полученный остаток или скол – не соответствовал умственному образу нужной формы камня, приходилось отбрасывать поделку и браться за новый камень (в местах стоянки первобытного человека в Восточной Африке найдены целые груды обработанных камней и отщепов).

Герой повести М. Анчарова "Самшитовый лес" Сапожников рассуждает: "Труд действительно создал человека, но труд не по обработке камня, а сперва по обработке его образа. То есть физическому труду умственный труд предшествует. Потому что умственному труду предшествует сам материал труда – образ. Как физическому труду предшествует сам материал труда, подлежащий обработке, – камень, к примеру".

Таким образом, трудовые действия невозможны без прогнозирования отдельных операций и конечного результата. А это означает, что умственное действие, чтобы предшествовать реальному, должно быть мысленно отвлечено от него и заранее иметься в сознании, в памяти. Но является ли такое умственное действие изолированным идеальным объектом, который может мыслиться и анализироваться первобытным человеком как таковой? Первоначально нет. Это действие не изолировано, оно еще "встроено" в типичную умственную (но необязательно наличную) ситуацию как единицу опыта, образованную в результате наблюдения за трудовым поведением соплеменников и закрепленную собственным участием в соответствующей реальной трудовой ситуации.

Метод проб и ошибок, широко применяемый животными, да и людьми, используется лишь при решении новых поведенческих задач. Но в изготовлении орудий труда его роль была, видимо, незначительной, так как набор орудий за весь период каменного века был относительно постоянным. Изобретательность первобытного человека была направлена, очевидно, на другое – на способы использования орудий и главным образом на совершенствование форм охоты и борьбы с враждебными племенами, т. е. на организационные формы социального поведения.

Приведенные краткие сведения об орудиях труда первобытного человека и необходимых интеллектуальных затратах для их создания дают возможность перейти к формам использования орудий с тем, чтобы попытаться раскрыть соответствующий им уровень психического и социального развития человека. Однако методы использования орудий зависят от характера жизненно важных поведенческих задач, а они в свою очередь детерминируются индивидуальными и коллективными потребностями первобытного сообщества. "Никто не может сделать что-нибудь, не делая этого вместе с тем ради какой-либо из своих потребностей и ради органа этой потребности".

В какой-то степени реконструировать потребности первобытного человека мы сможем, опираясь на данные зоопсихологии и на факты развития психики детей.

Потребность (по крайней мере первичная) – это такое биологическое состояние организма, которое наступает в случае рассогласования работы отдельных его органов или систем, в частности при отсутствии (голод) или избытке (секс) некоторых веществ. Это состояние отрицательное для жизнедеятельности организма. Сигналы о таких состояниях локализуются в головном мозге и формируют мотивацию как осознанную потребность. Мотивация стимулирует активность (или построение) цели как модели будущего "желаемого" состояния и модели деятельности по достижению цели.

Цель как образ будущего положительного состояния противоположна и дополнительна (это две стороны медали) по отношению к потребности. Деятельность соединяет эти противоположности и приводит к нормальному, "нулевому" состоянию.

Ниже мы даем классификацию потребностей, основанную на анализе исследований по биологии мозга, выполненном в работе П.В. Симонова. Автор описывает большое число различных классификаций, но считает, что наиболее популярно и обоснованно деление потребностей на две группы. Первая – это комплекс потребностей, обеспечивающих самосохранение индивида и вида – "потребности нужды". Вторую группу составляют потребности более высокого порядка, благодаря которым происходит рост живых существ в самом широком смысле: от индивидуального роста и физического освоения пространства до интеллектуального освоения непознанного и развития как прогрессивного усложнения внутренней организации – "потребности роста".

Если эти потребности свойственны всему животному миру, то что нам мешает приписать их первобытному человеку? Неясно только, являются ли "потребности роста" (будучи более "высокого порядка") вторичными по отношению к "потребностям нужды" или они независимы от них.

Далее П.В. Симонов приводит характеристику трех основных потребностей из "Братьев Карамазовых" Ф.М. Достоевского. Это потребность в хлебе, потребность познания того, "для чего жить", и "потребность всемирного соединения". П.В. Симонов считает, что великий художник уловил действительно основополагающее значение трех названных им групп потребностей, равно как и исходную самостоятельность их происхождения. Первичные эмоции ребенка, отмечает в этой связи П.В. Симонов, возникающие по механизму врожденных безусловных рефлексов, также указывают на три основные группы потребностей: самосохранения, свободы и познания окружающего мира; инстинкт самосохранения проявляет себя эмоцией страха при действии сильного звука или утрате равновесия; гнев впервые возникает при сковывании движений как следствие врожденного рефлекса свободы.

Как контекст авторского изложения, так и данные зоопсихологии (в частности, изучение исследовательской потребности у мышей, крыс и собак), говорят о том, что описанные потребности имеют прямое отношение к нашему предмету – к потребностям первобытного человека. Однако с целью выяснения генетической последовательности хотелось бы увязать приведенные ряды понятий (например, неясно, что соответствует "потребности всемирного соединения", по Достоевскому, в классификации детских инстинктов детскому рефлексу свободы – в классификации потребностей по Достоевскому).

Прежде всего отметим, что инстинкт познания и инстинкт свободы следует отнести к классу потребностей роста. Последние же вряд ли можно считать автономными по отношению к инстинкту самосохранения. Естественно представить себе, что потребности роста как отдельной особи, так и вида являются усилением и развертыванием инстинктов самосохранения: активность организмов как в поведении, и в количественном росте увеличивает вероятность выживания (ср.: малоподвижные животные либо вымирали – гигантские ящеры и слоны, крупные антропоиды, либо вырабатывали защитные приспособления – панцири).

Итак, будем исходить из того, что потребности роста (включая инстинкт познания и инстинкт свободы) имеют в качестве биологической базы инстинкт самосохранения. Иначе биологические корни "роста" становятся неясными.

Что же касается потребности людей во "всемирном соединении" или, как говорят биологи, социального инстинкта, то она, естественно, также основана на инстинкте самосохранения особи и популяции и в то же время является условием осуществления потребностей роста. По крайней мере коллективные животные имеют больше возможностей для познания и свободы, чем животные-одиночки.

Здесь уместно сказать несколько слов о внутреннем, психологическом различии первичных потребностей (голод, жажда, секс, познание и свобода) и вторичных – духовных потребностей (альтруизм, властолюбие, честолюбие, интеллектуальные, нравственные, эстетические и др.). Первые естественно отнести к индивидуальным, вторые – к социальным.

Мы уже говорили об отношении между потребностью, мотивацией, целью и деятельностью. Здесь же выделим следующие два обстоятельства. Во-первых, если первичные (индивидуальные) потребности актуализируют или порождают образы соответствующих целей как нечто вторичное, то ""духовные" цели социально навязаны, они порождают соответствующую. мотивацию и первичны по отношению к ней. Глубже мотивации в органику индивида эти потребности, видимо, не проникают, оставаясь в сфере осознанного. Социальные потребности возникают на фоне общения индивида в сообществе как результат воздействия на него социального разнообразия, множественности поведенческих форм (наиболее ярко выраженной в иерархически организованном сообществе). Во-вторых, принципиальным, но не резким отличием первичных потребностей от духовных является информационная сущность последних: "наряду с потребностью в притоке вещества и энергии живые системы обладают потребностью в информации как таковой безотносительно к удовлетворению каких-либо заранее предполагаемых материальных нужд. Приток информации необходим для существования живых систем не менее, чем приток вещества и энергии. Так называемые духовные потребности человека имеют исходно информационную природу"[12].

Информационные потребности свойственны не только человеку, но и животным. Их удовлетворение является необходимым условием и самосохранения, и роста популяций. Основной формой инстинкта самосохранения, как индивидуальногр, так и родового, является голод. Чем же питался первобытный человек и как он добывал пищу?

В настоящее время накапливается все больше данных о том, что первобытный человек не был только вегетарианцем, что мясо для него было вожделенным и лакомым блюдом. Д. Гудолл, наблюдавшая обезьян в джунглях, открыла хищнические наклонности у шимпанзе Танзании. Они охотятся на молодых павианов, мелких древесных обезьян, поросят кабанов. Мясо очень нравится шимпанзе, они жуют его долго и с наслаждением. Нам кажется это обстоятельство очень важным для понимания развития образа жизни первобытного человека. Теперь мы с большим основанием можем утверждать, что он с самого начала был охотником и хищником.

Известно, как высоко оценивал роль мясной пищи для становления человечества Ф. Энгельс. Он писал: "Мясная пища содержала в почти готовом виде наиболее важные вещества, в которых нуждается организм для своего обмена веществ; она сократила процесс пищеварения и вместе с ним продолжительность других вегетативных (т. е. соответствующих явлениям растительной жизни) процессов в организме и этим сберегла больше времени, вещества и энергии для активного проявления животной, в собственном смысле слова, жизни. ‹…› Но наиболее существенное влияние мясная пища оказала на мозг, получивший благодаря ей в гораздо большем количестве, чем раньше, те вещества, которые необходимы для его питания и развития, что дало ему возможность быстрей и полней совершенствоваться из поколения в поколение. С позволения господ вегетарианцев, человек не мог стать человеком без мясной пищи"[13].

Конечно, первобытный человек, как и его предшественник, был всеядным- животным. Но вполне возможно, что вегетарианский "стол" временами сильно беднел: нашествие прожорливых насекомых, неурожай, засухи, пожары и т. д., от чего многие животные спасаются миграцией. Для предков австралопитеков миграция была чем-то затруднена (если иметь в виду Восточную Африку – признанную родину человечества, то территория ее замкнута с востока Индийским океаном, с запада и юго-запада системой озер и вулканов – Восточно-Африканский рифт). Так или иначе, но повторялись периоды, когда необходимость в мясе обострялась.

Добывать его человек мог лишь двуми способами: либо питаясь падалью, либо охотясь сам. На том, что первый способ основной, категорически настаивает Б.Ф. Поршнев. Он считает троглодитидов (термин Поршнева. – Б.Я.) – первобытного человека от австралопитека до Homo sapiens – некрофагами. Б.Ф. Поршнев пишет: "Троглодитиды ни в малейшей мере не были охотниками, хищниками, убийцами, хотя и были с самого начала в значительной мере плотоядными, что составляет их специальную экологическую черту сравнительно со всеми высшими обезьянами. Разумеется, они при этом сохранили и подсобную, или викарную, растительность. Но нет сколько-нибудь серьезных и заслуживающих согласия аргументов в пользу существования охоты на крупных животных в нижнем и среднем палеолите… Троглодитиды, начиная с австралопитековых и кончая палеоантроповыми, умели лишь находить и осваивать костяки и трупы умерших и убитых хищниками животных… Это была чисто биологическая адаптация к принципиально новому образу питания – некрофагии"44.

Мы в принципе не можем разделить этих представлений, которые основаны на том, что жертвы хищников были многочисленны и их "стол" обильным, что не было ни хищных птиц, ни диких собак и шакалов, ни гиен, останки которых находят даже в пещерах первобытных людей, что первобытный человек без особого труда и в изобилии мог собирать остатки трупов. О том, что австралопитек убивал павианов и себе подобных, мы уже говорили. Особая сложность в адаптации к мясной пище едва ли имела место, так как и обезьяны плотоядны.

В одном мы можем согласиться с Б.Ф. Поршневым, именно в том, что первобытный человек широко использовал для питания костный и головной мозг. Вполне возможно, что не все кости животных, найденные в местах стоянок первобытного человека, были костями его жертв. Это могли быть обглоданные хищниками скелеты. Костный же и головной мозг никакому животному, кроме человека, не был доступен. Подобрав свежие кости и прежде всего голову (большое вместилище мозга), первобытный человек приносил их в становише и раскалывал. Делал он это с помощью костяных дубин, а затем и каменных орудий. В этой связи показательным нам кажется факт преобладания черепных костей (82,5 %) среди всех остальных, обнаруженных в местах стоянок австралопитека. Правда, палеоантропологи делают несколько странный вывод о том, что "охотники за головами" приносили на стойбище голову жертвы, оставляя туловище в степи (В.Е. Ларичев). Едва ли первобытный человек мог позволить себе такую расточительность. Итак, если человек и был некрофагом, то только в смысле "мозгофага".

Конечно, костный мозг – вкусный и питательный, но слишком скоропортящийся продукт, особенно в условиях жаркой саванны. Кроме того, он не мог послужить регулярной основой питания, так как находка свежих скелетов, оставшихся от хищников, – дело случая. Только планомерная и регулярная охота могла обеспечить материальное благополучие сообщества, и неизбежность ее рано или поздно должна была возникнуть. Если не австралопитек, то уже синантроп и неандерталец – жители умеренных климатических зон – должны были охотиться на крупных животных хотя бы ради их шкур для утепления своего тела и жилища, не говоря уже о мясе и мозге.

Итак, мы будем исходить из того, что первобытный человек питался в основном мясом и добывал его регулярной охотой45. Объектами охоты при этом были самые разнообразные животные – от черепах, змей, зайцев до антилоп, гиппопотамов, слонов (костные останки всех этих и многих других животных обнаружены в местах стоянок первобытного человека).

Отметим еще одну, с нашей точки зрения, чрезвычайно важную особенность образа жизни первобытных людей – это их каннибализм. Уже австралопитек был каннибалом. Это свойство приписывается многими палеонтропологами всем прогрессивным формам первобытного человека. Борьба за существование с миром хищников у него осложнилась борьбой с себе подобными. В этих условиях могли выжить только самые высокоорганизованные сообщества, образованные из индивидов с хорошо развитыми умственными и двигательными навыками.

Наличие последних – важный, правда косвенный, фактор возникновения языка. Владение орудиями труда и прежде всего оружием развивает координацию и последовательность движений, согласованных с расстоянием до объекта нападения. "Дело в том, что среди земных существ только человек способен одновременно, а главное, длительное время соотносить движение собственного тела и отдельных его частей с другими, в том числе перемещающимися, объектами, соседствующими с ним. У человека, как и у антропоидных обезьян, стереоскопическое зрение, позволяющее наблюдать взаимное расположение вещей в глубину, но только он может видеть их во взаимосвязи со своими движущимися руками… Стоя обезьяна не может ни "боксировать", ни использовать дубинки. У австралопитека его стереоскопическое зрение стало мощным оружием; при прямой посадке тела он правильно судил о расстоянии, точно рассчитывал направление удара, умел длительное время координировать движение тела, рук и головы"[14].

Если арсенал первобытного охотника и не был достаточно богатым (дубина, каменный топор, баласы и, может быть, копье), то тем более разнообразие объектов охоты требовало разнообразия и гибкости форм поведения (ловля рыбы и черепах, раскапывание земляных нор – убежищ зайцев и других грызунов, лазанье по деревьям в поисках птичьих яиц, устройство засад и загонов при охоте на крупных животных, разведка и преследование, точное поражение и т. д.). Видимо, основной формой охоты на крупных животных был загон их в ловушку – яму, лесной завал, ущелье, болото. Но для этого ослабевшее (молодое или больное) животное надо отделить от стада и гнать определенным образом. И то и другое требовало работы воображения, прогнозирования и подготовки, включающей распределение ролей среди охотников.

Интересно отметить, что групповая охота у некоторых хищных животных проводится с распределением ролей. Гиеновые собаки охотятся за антилопами с подставами^; львы гонят свою жертву к засаде в тупике. Яркое описание коллективной охоты людей на слонов, относящееся, правда, к бронзовому веку, читатель может найти в повести И.А. Ефремова "На краю Ойкумены".

Необходимость подготовки, оперативность и решительность коллективных действий охотников диктовались не только результативностью этой деятельности, но и непосредственно инстинктом самосохранения: ведь даже травоядные животные имеют рога и копыта. Характерны в этой связи следующие данные. По обнаруженным останкам синантропов было установлено, что "особи от 5 до 18 лет составляли приблизительно половину общего числа умерших, начиная с пятилетнего возраста"[15]. По данным Алана Манка, продолжительность жизни австралопитека южноафриканского составляет 20 лет и только один из семи доживал до 30 лет (ср.: самец павиана становится взрослым в шесть лет, а шимпанзе в 10–15 лет).

Если предположить основной причиной ранней смертности болезни или голод, то, казалось бы, от них должны больше страдать еще не окрепшие организмы (до 5 лет) или изношенные, как это имеет место до сих пор. Скорее всего, большая смертность молодых особей объясняется неопытностью на охоте или при собирательстве.

Инстинкт самосохранения диктовал человеку необходимость прогнозировать свое поведение, предварительно "проигрывать" предстоящие ситуации, а не только проявлять оперативность в реальном действии.

Еще более жесткие требования предъявляют к мышлению и, добавим, к средствам коммуникации потребности роста. Прежде всего человек стремился к господству з своей экологической нише и, мы полагаем, достиг его. Те виды гоминид, которые просто приспособились к среде и жили с нею в некотором экологическом балансе, имели ограниченные потребности роста и должны были погибнуть, остановившись в своем развитии. Истребляли же их другие гоминиды, с большими потребностями роста. Характерным в этом отношении является следующий палеоангропологический факт. Наряду с австралопитеком африканским (изящным), занимавшимся охотой, до и в начале палеолита развился и обитал в тех же местах (восточный берег озера Рудольф – Восточная Африка) австралопитек байсеи, достигавший 90 кг веса и питавшийся растительной пищей. Однако австралопи тек изящный вытеснил этого гиганта, который и вымер около 1 млн. лет назад.

Только господство в экологической нише могло обеспечить сначала стаду, а затем племени безопасность и необходимое пропитание. Другими словами, и хищные звери, и соседние сообщества первобытных людей должны были бояться того стада, которое заняло данную экологическую нишу. И такого господства первобытный человек достигал. Разве не об этом говорит тот факт, что его становища часто находят не в пещерах, которые могли бы иметь оборонительное значение, а на "открытых" местах – в слоях песчаника, вулканического туфа, в глинистых отложениях на берегах рек. Именно в таких местах были сделаны почти все находки в Восточной и Южной Африке австралопитековых форм. Дюбуа не обнаружил питекантропа в пещерах о. Суматры. Он нашел его в раскопках берега реки на о. Ява. И только по мере того, как первобытный человек стал распространяться в горы и на Север и с усилением влияния оледенения, он стал искать в пещерах убежище от холода и обогреваться костром (синантроп).

Добившись господства в своей экологической нише, первобытный человек должен был контролировать ее состояние, чтобы иметь возможность отреагировать на опасные изменения своевременным действием. Охотник-одиночка (на мелких зверей) становится одновременно разведчиком и сторожем. Об обнаруженных им враждебных охотниках, хищниках или крупной дичи (место встречи, направление движения и количество объектов) он должен сообщить племени, прежде всего доминирующим охотникам, которые принимают решение, распределяют обязанности. Но как передать всю эту разнообразную информацию? Использование орудий труда, способность к тонкой координации движений создали условия для самого естественного способа передачи информации – жестом, мимикой, позой, короче – пантомимой.

Но потребности роста проявились у первобытного человека не только в направлении господства в своей экологической нише, но и в другом – в миграции, при которой "объем" общения еще больше возрастает. Причины миграции могли быть различными: демографический взрыв, изменение климатических условий, вытеснение другими племенами. При росте численности населения в ареале должно было уменьшиться число животных – объектов охоты, а те, что остались, могли "поумнеть", т. е. приспособиться к приемам охоты. Первобытный человек, таким образом, вынужден был или искать "край непутанных птиц", или совершенствоваться как охотник. Очевидно, имели место оба факта.

Большую роль в миграции сыграло овладение огнем. То обстоятельство, что приготовленная на нем пища легче переваривается и при этом добавляется энергия для деятельности мозга, обшепризнано. Но огонь одновременно и средство защиты от хищников и холода. Огонь обеспечил человеку ббльшую независимость от природных условий и тем самым облегчил освоение новых территорий.

Будучи "господином" своей экологической киши, первобытный человек не боялся нарушить другие ареалы, но завоевание нового, конечно, представляло трудности. Когда человек начал мигрировать, его жизнь еще больше осложнилась и обогатилась содержанием. Новые места, флора и фауна, необходимость и риск их освоения для целей охоты и собирательства явились дополнительным мошным стимулом для развития мышления, накопления опыта, увеличения "объема" общения.

Нельзя не согласиться с одним из героев романа Г. Уэллса "Машина времени": "Мы забываем о законе природы, гласящем, что гибкость ума является наградой за опасности, тревоги и превратности жизни. Существо, которое живет в совершенной гармонии с окружающими условиями, превращается в простую машину. Природа никогда не прибегает к разуму до тех пор, пока ей служат привычки и инстинкт. Там, где нет перемен и необходимости в переменах, разум почивает. Только те существа обладают им, которые сталкиваются со всевозможными нуждами и опасностями".

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.