Преодоление психологической защиты

Напомним, что целенаправленно можно повлиять только на то, что остаётся в поле сознания а автоматизи­рованные и автономные действия управляются подсозна­тельно и находятся вне сферы волевых решений. Поэто­му ключевая задача самоуправления — осознать причины подсознательно направляемого поведения. Критическое отношение возможно лишь к осознаваемой информации, так как только осознание создает возможность выбора поступков и переживаний. Известный психолог Фресс писал: «С того момента, как мы начинаем отдавать себе отчет в ситуации, мы уже перестаем быть прежними. Мужчина, который отдает себе отчет в своей одержи­мости, женщина, которая поняла, что нелюбима, рабочий, который осознал себя пролетарием,— все они уже не те, что были прежде, по крайней мере в той области, в ко­торой это стало новым условием их поведения»[по 226, с. Ж.]. Действие механизмов психологической защиты направлено на сохранение внутреннего равновесия путем вытеснения из сознания всего того, что серьезно угро-

жает системе ценностей человека и вместе с тем его внутреннему миру. В то же время не упустим из виду, что исключение из сознания подобной информации меша­ет самоусовершенствованию человека. В данном контексте важно сконцентрировать внимание на том, что защитные механизмы поддерживают внутренний мир человека в не­которой гармонии с внешним миром не за счет актив­ного изменения и преобразования недостатков окружаю­щего мира или собственного характера, а за счет внут­ренних перестроек, приводящих к устранению из восприя­тия и памяти конфликтной и травмирующей информа­ции.

Выступая как предохранительные клапаны, оберегаю­щие целлостность и гармоничность внутреннего мира, механизмы защиты могут приводить в определенных усло­виях к гиперкомпенсации и тем самым превратиться из защитников в препятствия, затрудняющие развитие лич­ности и снижающие активность жизненной позиции че­ловека при достижении социально значимых целей. Поэ­тому для целей самоусовершенствования и помощи дру­гим полезно понимать, какими средствами можно в допу­стимых пределах нейтрализовать или ослабить действие защитных механизмов. Однако в каждом конкретном слу­чае, прежде чем направлять усилия на коррекцию по­ведения, надо обнаружить, что оно деформировано вме­шательством защити.)

Как обнаружить вторжение защиты? Когда человек отклонился от избранного курса или, столкнувшись с при­вычной ситуацией, ведет себя в ней иначе, нежели рань­ше. Коль скоро поведение становится необычным и не­понятным, предположение о влиянии защиты становится более правомерным. Типичные изменения в объяснении своих поступков и в самих поступках могут выглядеть следующим образом. Потерпев неудачу, человек срочно снижает значимость травмирующего фактора, не заботясь о внутренней непротиворечивости своей аргументации:

«Пусть я меньше зарабатываю, зато я порядочный че­ловек». Либо он осуществляет перекладывание вины за результаты своих действий на другого, даже когда всем и ему в том числе очевидно, что вина в том его собствен­ная. Вместе с попытками уменьшить диссонанс между желаниями и достижениями человек по непонятным для окружающих причинам уходит от ситуаций и информа-

ции, которые могли бы усилить неприятное переживание этого расхождения. Избегание подобных ситуаций прояв­ляется в неожиданном уходе из семьи, изоляции, от­чуждении от профессиональной группы.

Под влиянием защиты поведение человека может ста­новиться нелепым, появляются причудливые объяснения, неадекватность прогноза возможных последствий своих действий. Одним словом, человеку изменяет его обычная логика. В чем причина? Она в том, что защита транс­формирует способы анализа собственных мотивов и по­ступков, поскольку такая измененная логика позволяет оправдаться перед собой, перед кем-то, удовлетворить глубинные, но социально порицаемые тенденции. Под­черкнем: в данном случае речь идет не о преднамерен­ном обмане, а о непреднамеренной ошибке, которую чело­век не замечает и в глубине души замечать не хочет. Отклонения в трактовке мотивов и реальных побужде­ний провоцируются определенным переживанием, непри­емлемым для собственных осознанных установок. Оно мо­дифицирует сознание, выступая в нем под маской моти­вов иного рода, субъективно оцениваемых положительно и приемлемых для человека, но объективно толкающих на отклоняющееся от личных или социальных норм по­ведений.

Итак, возникло предположение, что человек попал в трудную ситуацию и возможно его мировосприятие иска­жено каким-либо защитным механизмом. В подобных си­туациях иногда целесообразно массированно и искренне поддержать его, похвалить, поднять человека в его соб­ственных глазах и во мнении окружающих. Упреки даже за фактически допущенные ошибки деморализуют вино­вного, вселяют в него неуверенность в своих силах. Он начинает относиться к неудачам как к неизбежным. Психологические следствия подобной деморализации мо­гут проявиться в ожесточении, равнодушии, унынии, напряженности. Если обращаться с недостойным человеком так, как он того заслуживает, то можно испортить его еще больше, обращение с ним как с достойным спо­собствует тому, что он делается лучше. В «Братьях Кара­мазовых» Ф. М. Достоевского Карамазов-отец говорит: «Ведь если б я только был уверен, когда вхожу, что меня за милейшего и умнейшего человека сейчас же примут,— господи! Какой бы я тогда был добрый человек!» [101, с. 58] .

При получении своевременной под­держки защита, связанная со страхом осуждения, слабе­ет, человек становится доступнее критике, что дает ему силы преодолеть свои недостатки. Известно, что лобовые словесные наставления не спо­собствуют коррекции характера, его выравниванию и развитию. Более того, жесткая критика, задевая ядро личности, способствует активизации психологической за­щиты и затрудняет преодоление недостатков. Поэтому щадите самолюбие собеседника: «На вашем месте я бы несомненно поступил так же, если бы располагал теми же сведениями. Но, к сожалению, вы не полностью или не совсем точно информированы».

Даже если человек уже способен воспринимать кри­тику, надо помнить о предельных усваиваемых дозах расхождения между его позицией и другой — противо­стоящей. Когда эти позиции прямо противоположны, усвоение прекращается, и вновь включается один из защитных механизмов, и вновь доминирует версия, со­гласно которой тот, кто возражает,— человек глупый, мало знающий, мало опытный, мало авторитетный, по­этому его позиция не значима и может быть отверг­нута.

Подготовка человека к разумному осознанию его не­благовидных поступков сводится к тому, чтобы мелкими шагами изменять его понимание и прогноз, постепенно подводя его к реальной оценке случившегося. Чем больше неожиданность, тем сильнее эмоциональная реакция и тем вероятнее включение защиты. В тех случаях, когда обна­руживается полное неприятие контраргументации, разум­нее подвигать человека к новой точке зрения, вначале критикуя частности на фоне общей доброжелательности и подчеркивая прежде всего элементы объединяющие как более общие, и лишь затем — разъединяющие, пода­вая их как второстепенные. Здесь полезно использовать метод Сократа. Он рекомендовал сначала встать на не­верную точку зрения — вместе с ошибающимся собесед­ником, изыскать и обсудить ее положительные стороны и на этом основании объявить себя союзником — теперь уже общей точки зрения. Общаясь с ним дружески, как с союзником, путем дальнейших рассуждений, взвешивая уже не только «за», но и «против», перейти вместе с ним на правильную точку зрения.

Воздействие, направленное на коррекцию наличной по­зиции, эффективнее, если советы и рекомендации подаются в несколько общем, незавершенном виде, особенно при высоком культурном и образовательном статусе собеседника. Определенность может быть воспринята как форма давления. Облегчение восприятия, лучшее усвоение неоднозначных формулировок происходит за счет индиви­дуальной активности самого человека, который доопреде­ляет воспринятое, перерабатывает его и придает ему собственную, личностно-значимую, завершенную форму. Вложив свои усилия в понимание, в оформление реко­мендации, человек становится соавтором идеи, и тогда это уже не навязанное со стороны, а свое мнение, и тем самым становится излишней защита от вторжения посто­роннего в его внутренний мир.

Важно разобраться, относит ли человек неудачи на счет своих слабых способностей или недостатка за­траченных усилий. Ведь, как многие предполагают, спо­собности изменить нельзя, поэтому мысль о своих слабых способностях неприятна и имеет тенденцию вытесняться, прекращая активность. Как показано психологическими исследованиями, в первом случае человек быстрее отка­зывается от попыток осуществить свое намерение. Поэто­му желая поддержать его активность, можно подска­зать ему: задача очень сложная и даже от очень спо­собных людей обычно требует усилий больше, чем было им затрачено.

При необходимости обратить внимание человека на неудачные формы его поведения или аргументации лучше говорить не о них непосредственно, а о своем восприятии и своих переживаниях в соответствующей ситуации: «Мне всегда неловко смотреть, когда человек, сидя в транспорте, закрывает глаза, чтобы не видеть стоящей перед ним старушки»; «Я испытываю неудобства, когда слышу подобный, унтер-офицерский юмор» и т. п. В чем преимущества такой косвенной критики? Во-первых, труд­но спорить с человеком, который говорит о своих пе­реживаниях, а не о моих недостатках. Во-вторых, не исключено, что не все так остро реагируют на подобные недостатки, и тогда это высказывание не слишком обидно, и можно думать, что я не такой уж плохой человек. Пилюля подслащена, и защита пропускает информацию, а когда она усвоена, возможно и продолжение: конечно,

я человек хороший, но ведь все-таки кому-то неловко, неудобно, так не стать ли мне еще лучше.

Допустим, что удалось способствовать осознанию с травмирующей ситуации. Что последует за этим? Как известно, самосознание связано со стремлением человека к эмоциональной близости с другими людьми, потреб­ностью любить и быть любимым и желанием сохранить свою независимость, проявляющуюся в чувстве собствен­ного достоинства. Неудовлетворенность первой из этих потребностей порождает чувство одиночества, второй — чувство зависимости и потери свободы. Когда человек осознает, что его поступок будет всеми осужден и он сам не находит себе оправдания, возникают угрызения сове­сти, чувство вины. Эти переживания могут сопровождать­ся резким снижением самооценки, вследствие чего появ­ляется представление об утрате права на любовь других. Он начинает неадекватно обостренно воспринимать их реакции на свои поступки, что, в свою очередь, ведет к конфликтам, разрыву отношений и чувству одиночества, потере эмоционального контакта. Таким образом, возни­кает состояние эмоционального дисбаланса, которое ха­рактеризуется не только ухудшением настроения и отри­цательными эмоциями, но и сужением сферы общения [273]. Возникает порочный круг: изолированность, в свою очередь, порождает психологическую напряженность, до­ходящую до ощущения неполноценности, что может про­воцировать хулиганство, жестокость, агрессивность.

Этот порочный круг надо разорвать. Когда предпола­гается, что сам человек уже неспособен исправить создав­шуюся ситуацию, не может активно в нее вмешаться в связи с якобы неконтролируемостью событий, песси­мистическая ее оценка вызывает снижение самооценки, которая уже сама по себе провоцирует углубление пе­реживаний, создавая ощущение усталости, одиночества, покинутости и подавленности. В этом случае нужно при­лагать усилия для облегчения собеседнику понимания что можно вмешаться, можно изменить ход событий. Практи­чески любое действие лучше подавленной пассивности, так как оно способно принести облегчение и уменьшить риск развития невроза. Активная жизненная позиция уменьшает беспокойство и чувство опасности. Известно, что у людей опасных профессий, которые чаще, чем другие подвергаются опасности, например, у моряков,

летчиков, шахтеров, альпинистов, реже встречаются нев­ротические симптомы. Полководцы неоднократно подчер­кивали, что средством, парализующим действие страха, служит активное участие в бою. Надо быть не только сильнее, чтобы наступать, но так же и наступать, чтобы быть сильнее.

Конструктивный подход к преодолению возникшей у человека трудности предполагает прежде всего сопостав­ление оценки данной трудности со шкалой его главных жизненных ценностей. Коль скоро упомянутая трудность включила защиту, правильная — неискаженная — оценка последствий самим человеком затрудняется. Если при со­поставлении человек осознает, что трудность не затраги­вает систему основных его жизненных ценностей, психологическая защита становится неактуальной и отключается. Тогда он может посмотреть объективно на себя, на ситуацию и правильно оценить ее последствия [303]. Тогда исчезает необходимость замещающих действий. Те­перь его поступки определяются реальными мотивами и действия становятся целенаправленными. Существо приведенной рекомендации — изменение субъективной оценки ситуации, которое ведет к восстановлению осознанной саморегуляции.

Сможет ли человек изменить свою установку и пересмотреть отношение к событиям, зависит от психической гибкости. При ортодоксальных, плохо корректируемых взглядах обстоятельства жизни могут вызвать столь тя­желые душевные конфликты, что для того, чтобы их пережить, не изменяя своих критериев ценности, человек реконструирует всю модель мира, строит удобный для себя мир фантазий и мечты и уходит в него жить, как улитка в раковину. Чтобы предупредить подобную самоизоляцию, следует усилить способность изменять от­ношение к самому себе, переоценивать и изменять свой внутренний опыт, глядеть на себя как бы другими глазами.

Одним из источников глубинных внутренних конфлик­тов выступает абсолютная концентрация человека на од­ной идее. Подобная чрезмерная ограниченность наносит ущерб развитию личности и понижает вероят­ность достижения желаемой цели. Примером может слу­жить история Сальери по А. С. Пушкину. С позиции Б. М. Теплова [по 197], источник трагедии Сальери—

в страшной узости его интересов, в том, что для него музыка — не просто главный или центральный, а един­ственный интерес. Приведем слова из трагедии «Моцарт и Сальери»:

«Отверг я рано праздные забавы;

Науки, чуждые музыке, были

Постылы мне; упрямо и надменно

От них отрекся я и предался Одной музыке...»

Идея, оккупировавшая все поле сознания, делает че­ловека недоступным ни для каких других идей — возни­кают предпосылки развития ограниченности и косности психики. В этом плане нельзя недооценивать влияние различных увлечений, побочных по отношению к главно­му делу (хобби). Они сохраняют открытость психики для новых влияний и интересов и образуют противовес в критических ситуациях.

Многие люди считают, что они не могут измениться. Даже испытывая трудности в социальном общении или профессиональной сфере, связанные с определенными лич­ностными особенностями, они склонны воспринимать себя как некую абсолютно стабильную неизменяемую личность (уж такой я невезучий) и поэтому не только не стре­мятся к активному преобразованию своего поведения, но, не допуская такой возможности, требуют от окружающих учета «специфики их характеров».

Чем динамичнее и пластичнее установки, тем стабиль­нее личность, тем более она адаптирована, гармонична, открыта. Нарушение или изменение стереотипов, требую­щее принятия новых решений, нередко происходит в си­туации, осложненной неопределенностью, и особенно за­труднено у лиц с недостаточной гибкостью и подвижностью психических процессов. В закостенелой малоподвижной личности чувство бессмысленности или смысла чего-либо в большой степени зависит от возможности «перевари­вания» данной вещи, т. е. включения ее в собственный мир переживаний и ценностей.

Бессмысленно все то, что не отвечает его внутрен­нему порядку. Изменение ситуации связано с глубинной перестройкой иерархии мотивов. Без этого попытки при­нудительного введения в сознание вытесненных пережи­ваний, не предваренные систематической работой по ук­реплению ясно осознаваемых психологических установок, вызывают резкое сопротивление и порождают отрицатель­ное отношение человека к подобному вмешательству.

Ста­новится понятным, почему советы надо давать только то­гда, когда их настоятельно просят, да и то не всегда и не в прямой форме. Если у просящего нет зрелой установки — это всегда напрасно потраченные усилия.

Когда решение связано с выбором, положительные стороны отвергнутой альтернативы и отрицательные сто­роны избранной создают диссонанс с принятым решением, порождая у человека внутренний конфликт. Обычно после того, как оно принято, вмешивается психологическая за­щита, что обнаруживается в предвзятом изменении оце­нок в пользу уже избранной альтернативы—диссонанс исчезает. Для уменьшения чувства внутреннего конфликта у людей с негибкой психикой необходимо извне, «задним числом» повысить ценность совершенного ими дей­ствия или обесценить его негативные аспекты.

Итак, только достаточная психическая гибкость позво­ляет сохранить адекватную модель мира, этому способ­ствует понимание того, что мир меняется и мы меняемся вместе с ним — нет вечных и неизменных позиций: они определяются и корректируются жизнью.

Искусство и творчество играют двоякую роль в систе­мах психологической защиты. С одной стороны, они по­ставляют образцы для приспособления внутренней модели мира к удобной самооценке. Например, в рисунках и литературном творчестве больных, страдающих бредом уродства, чаще всего автопортрет отражает в идеальном виде те части тела, которые по их мнению уродливы. С другой стороны, процесс интеллектуального творчества способствует самовыражению и повышает устойчивость человека к внутренним конфликтам, выступая и как про­филактика, и как компенсация. Например, психодрама используется как метод облегчения катарсиса, так же как и дискуссия, и ролевая импровизация. Для активного управления своим состоянием и поведением, завоевания сознания, для нужных поступков, и образов, чтобы они обрели прочность и устойчивость, их надо фиксировать словами. Чем точнее и конкретнее словесные формулировки, тем легче человеку управлять собой, своим психическим и физическим состоянием. Исповедь после нарушения любого социального табу — широко распространенный обычаи. Рациональность исповеди

в подобных обстоятельствах связана с наблюдением, что после нее страдания, вызванные совершением плохого по­ступка, облегчаются. В обществе с жесткими нормами поведения у человека возникает множество скрытых, при­глушенных конфликтов, которые питают враждебность, ненависть, озлобление. В этой обстановке откровенная беседа при уверенности в сохранении тайны раскрепо­щает личность, вызывая своего рода духовный взрыв, и создает атмосферу очищения. Человек, таким образом, освобождается от своих отрицательных эмоций, а это сопровождается душевным подъемом.

Воспоминание и рассказ о тягостных обстоятельствах своей жизни и связанных с ними переживаниях вызы­вают облегчение как частичное отреагирование. При этом рассказывая кому-то о себе, человек поневоле становится и слушателем. Подобная обратная связь помогает ему лучше разобраться в себе. Кроме того, он начинает по­нимать, что рядом есть другой человек, разделяющий его бремя по-братски, для которого его беды близки, а переживания тяжелы. Надо учитывать и то, что нередко в процессе исповеди человек расстается с тайнами, которые требуют специальных больших усилий по их сокрытию, и это тоже способствует облегчению состоя­ния. Катарсис исповеди и признания и заключается в снятии различных форм напряжения путем разделения ноши с другим, переложения части ответственности на другого.

В повседневном общении, стремясь не нанести ущерба своей репутации, опасаясь, что некоторые неблаговидные тенденции могут стать известными заинтересованным ли­цам, в силу естественной стеснительности и т. п. человек сопротивляется вторжению в свой внутренний мир, ста­рается отвлечь внимание от особо актуальных для него проблем. Возникающее сопротивление — не только поме­ха желаемому воздействию, но и сигнал приближения к действительно значимым для человека переживаниям. Сопротивление вторжению во внутренний мир личности может принимать различные формы — от явной агрессии до завуалированных форм уклонения от обсуждения наи­более значимых проблем, иногда это даже особая по­датливость, когда, со всем соглашаясь, человек не приемлет позиции убеждающего. Подобное сопротивление су­щественно меньше, когда беседа доверительная и велика

вероятность сохранения тайны. Поэтому легче изливать душу малознакомому лицу. Если мы ничего не знаем о человеке и скорее всего больше не встретимся с ним, то в беседе как бы образуется неопределенный фон, соз­дается ситуация, когда собеседник выступает как мане­кен желаемого близкого человека, со всеми его достоин­ствами понимания, но без его недостатков — возможности как-либо использовать полученную информацию впослед­ствии.

Говорить о себе нелегко, нужно преодолеть внутрен­ние препоны, связанные со стыдом, страхом быть пре­вратно понятым, трудностями выражения словами чувств и переживаний. Однако откровенный разговор дает воз­можность человеку высказаться не только о совершенных поступках, но и об отброшенных возможностях, а это определенная форма отреагирования, уменьшающая дис­сонанс между внутренними состояниями и реальными поступками. Разрядка негативных чувств по отношению к окружающим во время откровенной беседы приносит оп­ределенное чувство облегчения, человек становится спо­койнее, теперь он способен на более объективную само­оценку.

Иногда человеку не с кем поговорить или он не доверяет окружающим, тогда ему полезно поговорить с самим собой, попробовать найти положительные грани ситуации и вместе с тем извлечь пользу из неудач для повышения эффективности будущей деятельности.

При глубоких внутренних конфликтах в сознание (прежде чем существо травмирующих моментов из него вытесняется) проникает слишком большое количество ин­формации, так как нарушена его избирательная способ­ность. Это не только важная, но и второстепенная ин­формация, и человек не справляется с этой лавиной и ощущает перегрузку, переживая ее как смятение и хаос; функции, ранее выполнявшиеся автоматически, теперь становятся осмысленными и в результате этого утомитель­ными [125]. В подобных случаях внимание рассеи­вается, память ухудшается. Учитывая все это и принимая во внимание значение цели как фактора, организующего душевный порядок, предохраняющего человека от тягост­ного ощущения растерянности, попытайтесь помочь систе­матизировать информацию в направлении значимой для индивида цели. При этом желательно изыскать и под-

сказать ему мотив, во имя которого он захотел бы добровольно изменить свое поведение. Полезно оказать ему содействие в уяснении своих проблем и поддержку в укреплении чувства безопасности, проявляя при этом уважение, понимание и терпимость. В противном случае возросшее эмоциональное напряжение помешает человеку реализовать свои способности, выявить свои положитель­ные моральные ценности. Разумная интерпретация проб­лемы способствует ее пониманию и усмотрению возмож­ности решения.

Когда у человека обнаруживается нелучший стиль поведения, желательно не столько апеллировать к его сознательности, сколько стимулировать познавательные и творческие потребности, не повторять банальности о вреде эгоизма, а сосредоточить его усилия на повышении ма­стерства в своем деле. Тогда у него появляются обосно­ванные надежды и на рост уважения к нему, и на повышение его удовлетворенности жизнью.

Задача состоит в устранении защитных тенденций, сковывающих творческие возможности, и перестройке мотивационной структуры установки и притязаний. В не­которых ситуациях целесообразно дать понять, что не всегда необходимо вмешиваться, иногда надо уступить, поступиться своими удобствами и привилегиями, обнару­жить в поведении выдержку, хладнокровие, спокойствие и способность подождать. В подобном упорядочивании целей и значимости поступков оказывается возможным весь объем сведений по неблагоприятным обстоятельствам воспринимать как отсрочку исполнения желаний, а непри­ятности — как случайные эпизоды на пути к цели. Такого рода позиция помогает найти в себе силы и отложить стремление немедленного получения желаемого, тогда че­ловек оказывается способным пережить неудовольствие как временное на длинном и окольном пути к значимым достижениям.

***

Итак, сознание как внутренняя модель, отражающая внешнюю среду человека и его собственный мир в их стабильных свойствах и динамических взаимоотношениях, помогает человеку эффективно адаптироваться к реаль-

ной жизни. Сознание создает возможность человеку выделить себя из среды себе подобных, и вычленить взаимоотношения с ними, проводить мысленные экспери­менты, анализировать их результаты без физических контактов с внешней средой, осуществлять самоконтроль (оценку своих действий, критику их) и производить экст­ремальную регуляцию собственных действий при затруд­нениях.

Самосознание реализуется в построении жизненных перспектив — синтезе представлений человека о своем прошлом, настоящем и будущем. Оно выступает как механизм интеграции личности в разных формах ее прояв­ления как в профессиональных, так и социальных ро­лях.

Активность сознания обусловливает высшие формы приспособления человека к окружающему миру, позволяя воспринимать явления в их причинной взаимосвязи, раз­граничивать существенное и несущественное, вносить за­мысел в деятельность, т. е. придать всей системе от­ношений человека к миру целенаправленный характер.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: