НЮРНБЕРГСКИЕ РАСОВЫЕ ЗАКОНЫ.

15 сентября 1935 года на нацистском партийном съезде в Нюрнберге ( к тому времени в германском парламенте остались лишь депутаты от НСДАП, так что съезды нацистской партии были равнозначны собраниям рейхстага) принимаются два расовых закона: - «Закон о защите германской крови и германский чести»[36](прил. 3) и «Закон о гражданстве рейха».[37] (прил. 2)

Эти законы стали апогеем антиеврейской законодательной деятельности. В них регламентировались три основных вопроса:

1) Кого следует считать евреем

2) Кого считать метисом

3) Как регламентировать межличностные (половые) отношения между евреями, метисами и немцами.

Ещё летом 1935 года радикальные антисемиты провели компанию в поддержку запрета сексуальных отношений между евреями и немцами. Нацистские издания, такие как «Эксперт по евреям» (Der Judenkenner), «Атака» (Der Angriff), розенберговская «Мировая битва с еврейством» (Weltkampf) и штрайхеровский «Штурмовик» (Der Sturmer) публиковали карикатуры и сообщения о «злодействах евреев». В апреле 1935 года «штурмовик» пестрел крикливыми заголовками: «Ритуальное убийство в Литве!», «Еврейские доктора - сексуальные маньяки и убийцы», «Пейсах! Ежегодный праздник в память о древнейшем ритуальном убийстве!». По всей Германии шайки штурмовиков избивали людей «еврейской внешности». В статье, появившейся в апреле 1935 года в новом еженедельнике СС «Das Schwarze Korps»,

заявлялось, что прекратить пресловутые безобразия штурмовиков можно, только сделав «расовую измену» уголовно наказуемой.[38]

Хотя в самом немецком обществе существовали значительные противоречия. В отчётах «Sopade» за 1935 год антисемиты характеризовались как «примитивные существа», также отмечалось, что 4/5 всего населения Германии осуждало компанию по очернению евреев. Даже некоторые члены партии продолжали покупать у евреев, нередко делая заказы по телефону, чтобы избежать разоблачений. В 1935 году в Берлине разразился небольшой скандал – бдительный банковский клерк обнаружил оплаченный чек, выданный градоначальником Генрихом Зальмом на имя еврейского портного.[39]

Да и в самой партийной верхушке существовали разногласия. Они заключалось в идеологических противоречиях, возникших между Штрейхером и Шахтом. С одной стороны была «теория имперганции», приверженцем которой были Динтер и Штрейхер. Она получила литературное оформление в самый разгар Первой мировой войны. В 1917 году появился роман-бестселлер «Грех против крови», написанный Артуром Динтером, одним из соучередителей НСДАП. Она гласила, что каждая еврейская женщина в случае контакта с евреем оказывалась навсегда «заражённой еврейством», так что даже дети, зачатые ею позже от нееврейского мужчины, тоже были евреями. Сие магическое «еврейское влияние» получило название «телегонии» или «дистанционного зачатия». Юлиус Штрейхер, гауляйтер Франконии и издатель антисемитского погромного листка «Штюрмер», назовёт его позже «имперганцией» или «проникающей заразой». Однако эта теория совершенно выпадала из теоретической парадигмы современной биологии нследственности, которая опиралась на теорию зародышевой плазмы, выдвинутой Августом Вейсманом, а также на заново открытые наследственные законы Менделя, и тем самым соответствовала современному уровню знаний о процессе человеческого зачатия. Это социально-биологическое движение впоследствии взяло на вооружение и «нордическую идею» Ганса Гюнтера.[40]

На съезде партии вспыхнул острый конфликт между сторонниками обеих антисемитских теорий. Новый закон должен был бы остудить внутрипартийные идеологические конфликты и уравновесить общественные противоречия, создав прим этом законодательную основу для дальнейших антиеврейских акций и мероприятий.

«Закон о гражданстве Рейха» проводил чёткие различия между подданными государства и гражданами рейха. Согласно статье второй , гражданин может быть лишь тот, кто обладает «германской или родственной ей кровью и кто своим поведением доказывает желание и способность служить германскому народу и рейху». То есть, имперское гражданство не предоставлялось автоматически всем немцам или носителям нордической крови. От каждого требовалась лояльность и желание служить немецкому народу и рейху. Прежде чем получить гражданство, человек должен был доказать своим поведением, что выполнил эти непременные условия. В принципе эти условия можно было считать выполненными, если нет доказательств противного.Такая формулировка фактически означала лишение немецкого гражданства, в первую очередь, евреев и политически «неблагонадёжных» граждан (социалистов и коммунистов, противников нацистского режима и идеологии).

Вокруг содержания понятия «еврей» разгорелись особые споры. Так сторонники теории «имперганции» предусматривали присвоение статуса «еврея» немцу или «немке по крови» если они состояли в браке с евреем, в следствии чего их дети автоматически становились евреями. Против этого возражали юристы из министерства внутренних дел, приводя в свою поддержку тот аргумент, что административные структуры, нуждающиеся в устойчивых критериях идентификации личности, не будут удовлетворены столь расплывчатым понятием «еврей». Более того, это было бы опасно и сточки зрения биологии наследственности, ибо тем самым государство отступается от 50% ценной немецкой наследственной массы.[41]

Поэтому новый закон проводил различия между евреями, метисами и лицами с германской кровью. Отличительным признаком принадлежности этих групп стала национальная принадлежность бабушек и дедушек. Лицом германской крови считался тот, в роду которого не было ни одного еврея. Евреем в Германии теперь считался тот, кто происходит от трёх чистокровных евреев – бабушек или дедушек. Получается, что для того, что бы стать евреем, надо было иметь отца или мать еврейку, у коих оба родителя были евреями. Довольно жёсткие и чёткие критерии. Охватывающие или еврейское население, или наиболее родственную им часть населения Германии. Вводилось понятие «полукровка» - лицо с примесью еврейской крови, которое в третьем поколении происходит от одного или двух чистокровных евреев. Это значит, что человек, имеющий еврейскую бабку по материнской линии и например деда-еврея по отцовской становился ½ евреем. Если он имел только одного деда или бабку еврея, то он считался ¼ евреем. Далее, в зависимости от предков евреев, найденных в генеалогическом древе, мог стать 1/8 или 1/16 евреем. Также, для сторонников теории имперганции были сделаны ещё некоторые уступки. К примеру, в 5 параграфе 2 абзаце «первого распоряжения к Закону о гражданстве рейха» вводятся дополнительные критерии идентификации человека как еврея:

1) Евреем считается тот, кто при издании закона принадлежал к еврейской религиозной общине или был принят в неё позже.

2) Тот, кто при издании Закона был в браке с евреем или вступил в брак с евреем позже.

3) Тот, кто рождён от брака с евреем в смысле абзаца 1, который был заключён после вступления в силу «закона о защите германской крови и чести» от 15 сентября 1935 года.

4) Тот, кто рождён то внебрачной связи с евреем.

Также, в законах имелись моменты, имеющие символическое значение. К примеру, 4 параграф «закона о защите немецкой крови и немецкой чести». Он запрещал евреям поднимать флаг рейха и земель, пользоваться цветами государственного флага. При этом во 2 пункте оговаривалось, что им разрешалось пользоваться цветами еврейской символики. Возможно, целью этого дополнения было упрощение идентификации лиц еврейской национальности в повседневной жизни, своего рода «предтеча» звезды Давида. Также, в параграфе 3 этого закона евреям не разрешалось нанимать домашнюю прислугу женского пола немецкой или родственной ей крови из числа подданных моложе 45 лет. В Германии считалось, что предел детородного возраста – 45 лет. Люди, старше этого возраста детей иметь не могут.

Стоит отметить, что люди, являющиеся «полукровками» являются полноценными гражданами рейха, и могут пользоваться всеми правами (Параграф 1 абзац 1, параграф 2 абзац 1 «первого распоряжения к Закону о гражданстве рейха»). Но между ними жёстко регулировались брачные отношения. Всю суть можно выразить в том, что единственным ограничением было недопущении увеличения количества еврейской крови. Да и подобные браки заключались только с разрешения «рейхсминистра внутренних дел и заместителя фюрера или же установленных им инстанций» ( параграф 3 абзац 1 «первого распоряжения об исполнении Закона о защите немецкой крови и немецкой чести»), что безусловно давало административным структурам ещё один механизм воздействия на общество.

Таким образом, с одной стороны, законы соответствовали представлениям и сторонников теории имперганции, и сторонников министра финансов Шахта и юристов из министерства внутренних дел. Но был ещё один момент. Не все немцы были антисемитами. Отношение к антиеврейским погромам и акциям, осуществляемым членами СА было неоднозначным. Да и будущие Олимпийские игры, которые должны были пройти в Германии в 1936 году не должны были быть сорваны. А мировая общественность относилась к антиеврейским акциям нацизма отнюдь не поощрительно. Этим и объясняется общая нейтральность законов. Фактически, их формулировка не оговаривала усиления гонений на евреев. Все нормы, которые там указаны, существовали в германском обществе и до принятия нюрнбергских законов, пусть даже в виде должностных инструкций и распоряжений.

Например, до принятия закона о гражданстве евреи формально считались гражданами рейха, но фактически их положение было настолько угнетённым, что объявление их, согласно закону, не гражданами, а лишь подданными не явилось внезапным ущемлением в правах. Политическими правами они не обладали и до 1935 года, так как были удалены со всех общественных постов предыдущими законодательными актами. То же относилось и к параграфу о запрете смешанных браков: в Германии браки были гражданскими, совершались с согласия муниципальных властей. Благодаря «Закону о профессиональном чиновничестве» представителями этих муниципальных властей были в основном члены НСДАП, которые отнюдь не горели желанием заключать смешанные браки. Если брак совершался между представителями «арийской расы и иудейской расы», то муниципальные власти считали своим долгом разъяснить, какое влияние на его экономическое положение и личную свободу может оказать такой брак. Ещё летом 1935 года министр внутренних дел Функ рекомендовал откладывать «в долгий ящик» заявления на брак, подаваемые смешанными парами.[42] Впрочем, по видимому сразу этот запрет ввести не удалось, или же он не давал тех результатов, которые ожидались. Возможно поэтому в августе 1935 года заместитель Гиммлера Гейдрих сетовал: «Чиновники, поступающие согласно велениям своей совести и запрещающие смешанные браки, нередко терпят поражение в судах», - и требовал запретительных законов. [43]

Анализ текста этих законов показывает, что главный смысл, который в них вкладывали авторы, заключался не в фактическом усилении гонений против евреев. Принятие этих законов имело принципиально важное значение. Расовый принцип, до той поры идеологический, теперь был введён в немецкое законодательство, став общеобязательной государственной идеологией и законодательной нормой. Ни один другой законодательный акт не мог противоречить положениям нюрнбергских законов. Особенно это касалось вопросов чистоты расы и крови. В параграфе 6 «первого распоряжения к Закону о гражданстве рейха» говорится:

(1) Если в законах рейха или распоряжениях национал-социалистической рабочей партии и её подразделений предъявляются требования к чистоте крови, которые выходят за рамки параграфа 5, они остаются незатронутыми.

(2) Другие требования к чистоте крови, которые выходят за рамки параграфа 5, могут быть предъявлены только с согласия рейхсминистра внутренних дел и заместителя фюрера. Если требования такого рода уже существуют, они отменяются с 1 января 1936 года, если не были допущены рейхсминистром внутренних дел по согласованию с заместителем фюрера. Заявления о допуске следует подавать рейхсминистру внутренних дел.

Ничего другого, как торжество национал – социалистической идеологии в стране это означать не могло. Также у нацистов появилось возможность придать законное юридическое обоснование всем антиеврейским акциям нацизма в будущем.

Глава 4.

СУДЬБОНОСНЫЙ ГОД.

1938 год стал ключевым в истории нацизма. Его название – «судьбоносный год» - взято из документа германского Министерства иностранных дел от 25 января 1939 года, а если точнее, из циркуляра Министерства иностранных дел Германии о политике правительства по отношению к евреям в 1938 году: «Конечная цель германской политики по отношению к евреям – это эмиграция всех евреев, живущих в пределах рейха…» [44] Одна из первых фраз в этом документе гласит:

«По-видимому, не случайно, что 1938 год, судьбоносный год, не только лучше раскрыл понятие великой Германии, но и, в то же время, приблизил решение еврейского вопроса. Политика Германии по отношению к евреям была и причиной, и следствием событий 1938 года».

Важно отметить, что этот документ датирован 25 января 1939 года – то есть он вышел всего за пять дней до речи Гитлера в рейхстаге в честь шестилетия прихода к власти.[45] В этой речи Гитлер излагает свою политическую концепцию по поводу общей ситуации в Европе, в том числе, говоря о возможноcти скорой войны и о политике по отношению к евреям. В «еврейской части» своей речи фюрер впервые публично высказывает открытую угрозу по отношению к евреям: «И сегодня я опять буду пророком: если международные еврейские финансисты в Европе и за её пределами сумеют ещё раз втянуть народы в мировую войну, то результатом войны будет не большевизация мира и, следовательно, триумф еврейства, а уничтожение еврейской расы в Европе».

Циркуляр германского МИДа, выпущенный в январе 1939 года связывает антисемитскую политику с общим ходом событий того года и превращает её в один из факторов внешней политики Германии в 1938 году. Поэтому было бы логично говорить о антисемитской политики третьего рейха в общем контексте событий 1938 года.

До 1938 года нацисты старались избегать крупных антиеврейских акций. До 1935 года это объяснялось молодостью нового режима и слабостью германской армии и экономике. Нацисты удалили евреев из сферы государственного управления и публичной общественной жизни. В 1936 году в стране проходили олимпийские игры, и нацистам надо было создать образ респектабельной и благополучной Германии, с коим антисемитизм никак не вязался. Но ситуация резко изменилась с входом войск вермахта в демилитаризованную Рейнскую область 7 марта 1936 года и началом гражданской войны в Испании в июле того же года. К середине 1937 года западные державы продолжали проводить политику невмешательства в испанские события, как бы не замечая итало-германское вмешательство в конфликт на стороне генерала Ф.Франко. Постепенно политика невмешательства трансформировалась в политику умиротворения фашистских диктаторов на европейском континенте. В то же время, нацисты, оценив ситуацию, решили перейти в наступление. 5 ноября 1937 года состоялось совещание в имперской канцелярии в Берлине, вошедшее в историю как «хосбахское совещание», на котором Гитлер объявил о своём стремлении аннексировать Австрию и часть Чехословакии.[46] 13 марта 1938 года территория Австрии была присоединена к Германии. Аншлюс явился первым распространением нацисткой власти за границы Германии. После аншлюса в Вене появляются сотрудники «еврейского» отдела гестапо для осуществления политики вынужденной эмиграции по отношению к более чем 200 тысячам австрийских евреев. В документе германского МИДа говорится: «Однако необходимость радикального решения еврейского вопроса проистекала и из событий внешней политики, которые привели к прибавлению 200,000 исповедующих иудейскую религию в Австрии к 500,000 евреев, жителей прежнего рейха…» Результатом присоединения Австрии стало резкое обострение еврейского вопроса уже в общеевропейских масштабах, приведшее к появлению еврейских беженцев, или же, по её кодовому названию, «проблема политических беженцев».

Политика нацистских властей, направленная на выселение евреев из Германии, а позднее и из Австрии, вынудили десятки тысяч человек покинуть страны, где они родились и выросли. Однако беженцев становилось всё больше и игнорировать из становилось невозможно.

Международная конференция, посвящённая вопросам еврейских беженцев, проходила во французском курортном городе Эвиан-ле-Бен с 5 по 16 июля 1938 года. Рузвельт обратился с призывом к руководителям демократических стран всего мира обсудить вопрос о предоставлении убежища политическим беженцам. В Эвианской конференции участвовали представители США, Великобритании, Франции, Бельгии, Нидерландов, Австралии, Новой Зеландии, ряда стран Латинской Америки. Из циркуляра германского МИДа: «Американский президент Рузвельт, который, как известно, окружён целым рядом «еврейских советников», уже в 1938 году призвал к созыву международной конференции для решения вопроса о беженцах, которая состоялась в Эвиане но не принесла реальных результатов… На вопрос, куда следует направить еврейскую эмиграцию, на Эвианской конференции также не нашлось ответа, поскольку каждое из государств-участников, заявляя о своей принципиальной готовности принять участие в решении проблемы беженцев, объявило о невозможности принять в своих пределах большое количество еврейских мигрантов… Даже эмиграции в размере 100,000 евреев хватило, чтобы многие страны как минимум подняли вопрос о еврейской опасности».

В выступлениях участников прозвучало ярко выраженное нежелание подавляющего большинства стран открыть свои границы перед преследуемыми евреями. Открывая конференцию, представитель США заявил, что его страна уже сделала всё возможное, впустив в 1938 году 27370 человек, то есть, полностью использовав въездную квоту для беженцев из Германии и Австрии. Представитель британского правительства отметил, что непосредственно на своей территории Великобритания не может разместить беженцев из-за перенаселения и большого числа безработных. Правда, потом Англия заявила, что готова принять небольшое число беженцев в своих колониях в Восточной Африки. В тоже время она категорически отказалась пересмотреть квоту на въезд евреев в Палестину, которая была установлена в 75 тысяч человек в течении пятилетнего периода. Франция заявила, что она уже приняла максимальное число беженцев. Такую же позицию заняла Бельгия. Нидерланды были готовы стать транзитным пунктом для беженцев, направляющихся в другие страны. Австралия объяснила свой отказ впустить беженцев из Европы тем, что в стране нет конфликтов на национальной почве, и она не хочет их возникновения. Канада и ряд других стран Латинской Америки заявили, что в следствии экономического кризиса и большой безработицы они не могут принять беженцев. Только одна страна – Доминиканская Республика – изъявила готовность принять большое число беженцев, предоставив под их размещение земельные участки. [47]

Действительно, западные страны, несмотря на свою риторику, направленную на защиту евреев, отнюдь не горели желанием «приютить» беженцев у себя. Дальше всех пошла Швейцария. 24 июня 1938 года начальник федеральной полиции Швейцарии доктор Генрих Ротмунд сообщил германской дипломатической миссии в Берне, что необходимо предпринять шаги против «засилья» в Швейцарии венских евреев. Он заверил германского министра, что Швейцарии евреи так же не нужны, как и Германии.[48] 10 августа швейцарский посол в Германии позвонил в берлинский офис главы отдела по политическим вопросам Министерства иностранных дел Германии. Он сообщил, что число въезжающих в Швейцарию евреев достигло «чрезвычайных размеров», что только за один день в Базель прибыло 47 евреев и что швейцарское правительство твёрдо намерено не допустить «евреефикации» своей страны. При этом он потребовал остановить безвизовый въезд немцев в Швейцарию.[49] Однако было одно условие, при котором Швейцария соглашалась отказаться от этого требования: немцы должны были пометить паспорта всех своих евреев, так чтобы их можно было сразу же опознать. 29 сентября Швейцария и Германия заключили официальное соглашение, по которому Германия обязалась пометить паспорта всех своих евреев.[50] В паспортах всех евреев рядом с именем была поставлена большая, размером три сантиметра, красная буква «J». А за полтора месяца до этого, 17 августа 1938 года вышло постановление об измене имён евреев. Каждому еврейскому мужчине обязали добавить к имени «Израиль», а каждую еврейскую женщину – «Сара». Это было юридическим средством, которое выделяло евреев и не давало им скрыться.

Таким образом в Европе сложилась двоякая ситуация. С одной стороны была Германия, которая хотела всеми способами «выдворить» евреев из страны. С другой стороны была Западная Европа и США. Они критиковали Гитлера за его антисемитскую политику, но помогать немецким евреям фактически, к примеру предоставив им «политическое» убежище, они явно не собирались. Сложилась ситуация, когда нацистская Германия получила полную свободу действий, во внешней политике, в то время, как европейские политики демократических государств критиковали, но не оказывали нацистам никакого «активного» противодействия. Наиболее наглядно это проявилось на Мюнхенской конференции, проходившей 28-29 сентября 1938 года. В конференции участвовали Германия, Великобритания, Франция, и Италия. На ней было принято решение удовлетворить претензии Германии на Судетскую область Чехословакии. Конференция проходила без участия Чехословакии.

Стоить заметить, что Германия всеми силами старалась спровоцировать международную общественность и вынудить страны запада принимать еврейские эмиграционные потоки. 18 июня 1938 года было организовано пикетирование еврейских магазинов в Берлине – впервые после 1933 года – и Хью Вильсон, доложив из американского посольства, что за последние месяцы из провинции в Берлин прибыло дополнительно 3 тысячи евреев, предупредил, что в немецкой прессе было выражено неудовлетворение низким темпом еврейской эмиграции из Германии. [51]

В течении всего 1938 года проводились многочисленные мероприятия, направленные на подчёркнутое противопоставление евреев немцам. 16 июля 1938 года работникам системы безопасности запретили ночевать в еврейских гостиницах и пансионах. 23 июля евреев обязали всегда носить при себе удостоверение личности. 27 июля было принято решение переименовать улицы, названные в честь евреев. 31 августа ввели ограничения на почтовые отправления для евреев, на обратной стороне почтовых отправлений, предназначенных для немцев, появилась надпись – «не для евреев». 5 сентября на заграничных паспортах евреев была вытеснена буква «J». Но даже в совокупности все эти акции не причиняли евреям экономического или физического ущерба. Они были призваны оказывать в первую очередь психологическое давление на мировую общественность. Всё с одной целью – выдворить евреев из страны.

15 октября 1938 года правительство Польши принимает решение привести в исполнение закон от 31 марта того же года, согласно которому лица, оставшиеся за пределами Польши в течении нескольких лет, могут быть лишены гражданства. Это означало, что 55 тысяч польских евреев, предположительно живущих в Германии, по выбору могли быть оставлены там навсегда. А 29 октября 1938 года стало крайним сроком для обновления польских паспортов. Немцы начали депортировать евреев в Польшу.[52]

27 октября около 16 000 евреев-подданых Германии с польским гражданством изгоняют в Польшу, в район пограничного местечка Забуншин. Поляки отказались их принять, и изгнанники метались между двумя сторонами границы. Среди них была и семья Гриншпанов. Гершель Гриншпан[53] (прил.4), один из сыновей, не был среди них, поскольку проживал в Париже. 3 ноября 1938 года он получил открытку от одной из сестёр, в которой та описывала сложившуюся ситуацию. Послание не содержало особых жалоб.[54] Но так или иначе, Грюншпан поступил как посчитал нужным. Утром 7 ноября 1938 года он стрелял в Эрнста фон Рата. Скончался фон Рат спустя два дня, 9 ноября 1938 года. Так случилось, что этот день ,по невероятному стечению обстоятельств, совпал с годовщиной пивного путча в Мюнхене.

Германское руководство среагировало моментально. Именно выстрел Гершаля Грюншпана и стал предлогом для всегерманского еврейского погрома. Собственно, в Германии к такому погрому всё было готово настолько давно, что для «взрыва» нужен был лишь повод, не важно – будь то случай или спланированная провокация. Нельзя уверенно судить, спланировали ли эту провокацию сами немцы, или это событие произошло по воле случая, но оно было чрезвычайно выгодно нацистам. Единственное о чём можно говорить точно, это о необходимости и логичности произошедшего. Следы самого Грюншпана были утеряны после 1942 года.

В ночь с 9 на 10 ноября всю Германию, аннексированную Австрию и Судетскую область Чехословакии охватили погромы. Спровоцированные главным образом руководителями нацисткой партии, членами СА и гитлеровской молодёжной организации. «Хрустальная ночь» получила своё название от осколков стекла, покрывших улицы Германии и положивших начало погромам. Это были осколки разбитых окон синагог, домов, магазинов и частных учреждений, принадлежавших евреям, разрушенных или разворованных. Согласно официальному отчёту, посланному 11 ноября 1938 года Герингу: за грабёж было арестовано 174 человека. 815 разгромленных магазинов, 29 подожжённых или разгромленных универсальных магазинов, 171 подожжённый или разрушенный жилой дом. 191 синагога была подожжена и ещё 76 полностью разгромлены. Были подожжены 11 домов еврейских общин, молитвенных домов и т.п. и ещё три полностью разрушены. Арестовано около 20 000 евреев, 7 арийцев и 3 иностранца. Последние были взяты под арест, чтобы обеспечить их личную безопасность. Получены сообщения о 36 смертных случаях и также о 36 случаях тяжёлого ранения. Все убитые или раненые – евреи.[55] Власти позволяли толпе бесчинствовать, что создавало ощущение спонтанных волнений. Но это ощущение было ошибочным. Даже если бегло взглянуть на пункты особого распоряжения Гейдриха, то становится понятным обратное.

Пункт 1:

1) Разрешается принимать лишь такие меры, которые не угрожали бы жизни и имуществу немцев ( например: сожжение синагог разрешается только если нет опасности для окружающих домов)

2) Лавки и дома евреев разрешается только лишь громить, но не грабить. Полиции предписано контролировать выполнение этого распоряжения и арестовывать мародёров.

3) В торговых районах следует обращать внимание на то, чтобы лавки неевреев были любой ценой защищены от ущерба.

4) Иностранных подданных – даже евреев – не следует беспокоить.

Пункт 2:

«При условии, что указания пункта 1 будут выполнены, полиция не должна останавливать происходящие демонстрации и при этом, следить за исполнением указаний. [56]

События «Хрустальной ночи» стали одним из самых важных, поворотных моментов в национал-социалистической антисемитской политики. Историки отмечают, что после погрома осуществление антиеврейской политики стало интенсивно концентрироваться в руках СС. Нацистский режим расширил и укоренил меры, направленные на вытеснение евреев из экономической и социальной жизни, постепенно продвигаясь сначала к политике насильственной эмиграции, а в конечном итоге к реализации плана «Германия свободная от евреев».

После демонстрации последовал новый виток антиеврейских законов и постановлений. Сразу после демонстрации вышло постановление «Об искуплении своей вины евреями - германскими гражданами» от 12 ноября 1938 года. [57] В нём имеется два примечательных момента. Первый из них – на всех германских евреев налагается контрибуция в 1 млрд. марок в пользу Германской империи. И второй момент – причина, которой объясняется факт взимания контрибуции – «враждебное отношение еврейства к германскому народу». Пролить свет на причину принятия такого решения помогает фраза Геринга, произнесённая на имперском совещании министерства, посвящённом событиям «хрустальной ночи»: «Я сейчас придерживаюсь того мнения, что эти экономические меры следовало бы подкрепить рядом политических акций. Необходимо провести культурные мероприятия, чтобы всё стало ясным. И евреи ещё на этой неделе разбегутся из Германии по всему свету.» Как видно из этой фразы, погром не был целью нацистов – скорее средством, с помощью которого можно было бы оказать психологическое давление на страны, выступающие в защиту немецких евреев, но не желающих «принять» их, как эмигрантов, у себя. Следует учесть и ещё один любопытный момент. Это высказывание Гейдриха: «Я также хотел бы с чисто полицейской точки зрения сделать несколько предложений в пользу изоляции. Эти предложения имеют ценность ввиду их психологического воздействия на общественное мнение. Например указать, что каждый еврей, согласно духу нюрнбергских законов, обязан носить определённый отличительный знак, чтобы отличать евреев. Этот шаг облегчит нам многое другое – в эксцессах я не вижу опасности - и, кроме того, это облегчит также наши отношения с иностранными евреями». Потом он же дополнит: «Отличительный знак. Тем самым можно было бы избежать убытков, которые причиняются иностранным евреям благодаря тому, что они по своей внешности не отличаются от наших евреев».[58] Возможно, причиной такой риторики является тот факт, что «среди убитых евреев насчитывается один, а среди раненых два польских еврея»[59]

Стоит обратить внимание на формулировку «иностранные евреи». Нацисты проводили чёткое различие между «немецкими евреями» и «иностранными евреями». С одной стороны, это может показаться нелогичным, особенно если рассматривать вопрос с точки зрения идеологических канонов национал-социализма. Идеологи нацизма не проводили никаких различий между «немецкими» и «иностранными» евреями. Но в стенограмме заседания видно обратное. Возможно нацисты не хотели портить свои отношения с правительствами других государств. Но так или иначе, это является показателем политики нацистов по отношению к евреям. Политики морального, а в случае антиеврейских погромов, и прямого физического воздействия. Воздействия, целью которого было спровоцировать бегство евреев из Германии. Чем можно объяснить такую позицию? Вероятно, нацистские лидеры стали заложниками своей собственной идеологии. С одной стороны на них оказывали давление партийная масса и приверженцы антисемитизма в Германии. Была ли Германия тоталитарным государством, или нет, но любому политическому режиму нужны сторонники. А любое крайнее радикальное политическое течение, неспособное подстраиваться под политические реалии вынуждено опираться на определённый, узкий слой населения, поддерживающий эти политические взгляды. К моменту прихода нацистов к власти евреи считались мощным политическим противником, разумеется в контексте их связи с социал-демократами и коммунистами. Но уже к 1935 году они были вытеснены практически из всех сфер общественной жизни и государственного управления. Противник был повержен. Единственным возможным вариантом могло быть или физическое уничтожение евреев, или политика относительного умиротворения по отношению к евреям, так как полное прекращение всех антисемитских акций, направленных против евреев, противоречило идеологическим канонам нацизма. С другой стороны была Европа и США. Политика, проводимая нацистами относительно евреев, не вызывала восторга у международной общественности. Единственным мотив, которым можно было объяснить терпимое отношение к нацистам, это «антикоммунизм». Даже в самом немецком обществе существовали разногласия на почве антисемитизма. Единственным возможным вариантом избавить Германию от евреев, и не испортить свою репутацию окончательно – выселить евреев из Германии. В доказательство этому можно привести документ. Распоряжение Геринга о «приготовлении организационной, деловой и материально-технической базы к истреблению евреев». Там есть такой отрывок: «В дополнении к уже переданному Вам приказу от 24.11.1939 года заданию осуществить решение еврейского вопроса в форме эмиграции или эвакуации, наиболее подходящей для современных условий…».[60]

Есть ещё один документ в котором приводится подтверждение этой теории. Это протокол Ванзейской конференции. «По распоряжению рейхсмаршала в январе 1939 года было создано имперское управление по эмиграции евреев, руководство которым было возложено на начальника полиции безопасности и СД. Управление имело специальную задачу:

А) предпринять все меры для подготовки усиленной эмиграции евреев

Б) направлять поток эмигрантов

В) ускорять осуществление эмиграции в каждом отдельном случае.

Цедь всего вышеперечмсленного – легальным путём очистить германское жизненное пространство от евррев».[61]

В стенограмме «Имперского совещания министров» упоминается ещё один принципиально важный момент. Это слова Гейдриха: «Все эти мероприятия практически неизбежно приведут к организации гетто. Я должен сказать, что сегодня не нужно собираться строить гетто. Но всеми этими мероприятиями евреи автоматически будут вытеснены в гетто, в той форме, как это намечено».[62] Далее последовали предложения отобрать у евреев права, запретить посещать целебные воды и больницы.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод что нацисты до 1938 года не собирались уничтожать немецких евреев физически. В уже вышеупомянутом циркуляре Германского МИДа говорится: «Конечная цель германских властей по отношению евреям – это эмиграция всех евреев, живущих в пределах рейха…». Скорее всего, понимания, что далеко не все жители Германии, не говоря уже о европейских странах - антисемиты, они хотели рассеить евреев по миру, делая расчёт на то, что местные жители отнюдь не будут рады таким соседям, особенно учитывая количество. В циркуляре МИДа так и говорится говориться: «Германский интерес состоит в продолжении рассеивания еврейства. Те соображения, что таким образом будут образованы антигерманские центры, не учитывают того феномена, который уже сейчас можно заметить во всех частях света, когда поток евреев вызывает сопротивление местного населения, что служит наилучшей пропагандой германской политики по отношению к евреям. В Северной и Южной Америке, во Франции, в Голландии, в Скандинавии и в Греции – везде, куда устремился поток еврейской эмиграции, уже сегодня можно отметить существенный рост антисемитизма.» Исходя из этой формулировки, поведение стран Западной Европы, США во время Эвианской конференции не кажется иррациональным. Даже если рассмотреть «Первое политическое сочинение Гитлера» (16.01.1919.) то становится понятно, что нацисты не собирались изначально уничтожать евреев: «Антисемитизм, носящий чисто эмоциональный характер, находит своё отражение в погромах… Но антисемитизм рациональный должен принять форму законной борьбы, целью которой будет ликвидация привилегий для евреев, которыми они пользуются в отличии от всех иностранцев, живущих среди нас. Но конечной целью рационального антисемитизма должна быть, несомненно, тотальная депортация евреев».[63] Решение еврейского вопроса до начала Мировой войны было возможно только «мирным» путём. Депортация – эта мера, которая позволяла нацистам избавить Германию от евреев и при этом, не испортить свою репутацию, избежав ответственности за физическое уничтожение евреев.

Заключение

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: