В. И. Лифшиц. Нежданные свидетели

(стенограмма речи) (1990)

Уважаемые судьи!

Если вам когда-нибудь скажут, что при рассмотрении гражданско-правовых споров не возникает детективных сюжетов, захватывающих дух ситуаций, кипения страстей, - не верьте этому.

Сложилось однобокое убеждение, что советский суд оказывается эффективной школой воспитания, соблюдения дисциплины труда, прав граждан - но только при рассмотрении дел уголовных. Дела гражданские такого впечатления не оставляют.

Рассматриваемое нами дело - тому подтверждение.

Эти дни, пока вы расследуете детали спора, я раздумываю о превратностях судьбы: какая нелегкая ноша порой выпадает на долю судей - восемь человек, возраста весьма почтенного, выступают свидетелями и согласно говорят: <белое>. Заявления их вроде бы искренние.

Одиннадцать свидетелей других, люди помоложе, с убежденностью утверждают: <черное>.

И эта группа подкупает своей отзывчивостью, открытостью.

Выслушав и тех и других - так и хочется сказать судьям: в своем решении не записывайте <белое> или <черное>, не обижайте никого, скажите - безлико: <серое>, да и делу конец!

Увы, суду дано сказать одно: или только <белое>, или только <черное>, потому что какая-то группа свидетелей говорит явную ложь, а правда может содержаться только в показаниях другой группы.

Вот и текут напряженные судебные будни. С учетом первого процесса, иск Антонова мы рассматриваем уже пятый день.

По этому иску схлестнулись два мнения. Группа сослуживцев истца в один голос говорит: Антонов пришел 30 июля 1984 г. после обеденного перерыва на работу пьяным.

Другая группа свидетелей прямо не опровергает эти показания, но представляет впечатляющие доказательства обратного. Каким Антонов был на работе после перерыва - они не видели, но появление его пьяным после обеда исключается. До перерыва на обед Антонов был трезвым. Обедал в родительском доме. В этот период был на глазах шестерых человек, они все свидетели истца. За обедом - спиртного ни-ни. Возвращаясь на работу, напиться также не мог. От порога дома отец на автомашине подвез сына к дверям лаборатории. Абсолютно трезвого.

За столетия судебной деятельности выработан могучий арсенал средств для выяснения истины. И сегодня необходимо определить: представители какой из групп свидетелей являются носителями этой самой истины. Дело, как известно, рассматривается вторично, и мы считаем, что правильное разрешение вопроса содержится как раз в предыдущем решении суда. Оно, хотя и отменено, все же верно освещает события спора. И если, несмотря на это, по существу обоснованное решение отменили, то - с нашей точки зрения - лишь потому, что предыдущий состав суда неуважительно отнесся к требованиям закона о производстве тщательного анализа доказательств, показаний свидетелей, которыми суд попросту пренебрег. Судьи <отмахнулись> от доказательств одной лишь фразой - <не заслуживает доверия> - вот и вся аргументация.

Однако мотивы суда должны быть убедительными. К этому обязывает суд и требования закона.

То, что доступно суждению судей, - доступно и суждению сторон. Поэтому мы, в меру сил своих, остановимся на показаниях, которые следует отвергнуть, предварив это вескими мотивами. Конечно же, речь пойдет о показаниях свидетелей истца.

Сразу обращает на себя внимание несколько странный подбор свидетелей в <команде> Антонова. Возглавляет ее Михаил Евгеньевич Антонов - отец истца, ему вторит Нина Петровна Антонова - мать истца. Далее выступает Антонова Ольга Константиновна, которая очевидцем событий не была, по делу ничего сказать не может, но она - жена истца и, нарушая чувство меры, просит записать в свидетели и ее.

В свидетелях значится Мария Никифоровна Николаева - мать Ольги Константиновны Антоновой, теща истца. В ближайшем окружении уволенного - Кружкова Татьяна Андреевна. На вопрос суда об отношениях с истцом - убежденно заявила: <Выручаем друг друга>. Кружкова и не подозревала, сколь символично прозвучало ее признание.

Хотя закон не предусматривает какого-то особенного предупреждения об ответственности за дачу ложных показаний родственников, свойственников, друзей сторон по делу, согласитесь: предвзятый подбор истцом своих свидетелей требует и должного внимания от судей к содержанию их показаний.

Знаменательно, что в соответствии с дореволюционным Уложением о наказаниях родственники по прямой и супруги не могли быть подвергнуты наказанию за дачу ложных показаний в отношении близкого им человека.

Отдадим должное всем свидетелям истца: они блестяще подготовились к процессу.

У юристов бытует правило: хочешь изобличить человека во лжи - спрашивай его по мелочам, о деталях. Но присутствующие убедились, что даже в деталях все дали показания одинаковые: с точностью до минуты отметили время прихода Виталия Антонова к родителям на обед, время его отправления с отцом в лабораторию.

Не спутали, чем потчевала сына в этот день мамаша, во что он был одет, что говорил в коротких перерывах между едой...

Послушаешь эти отрепетированные речи - и хочется взывать к совести руководителей лаборатории: ну скорее восстановите несправедливо уволенного работника!

Кстати, отдадим должное истцу: на случай разоблачения перечисленных свидетелей была сооружена <вторая линия обороны>. И здесь не обошлось без близких людей. Помните: по грибы теща истца ходила со своей подругой Кторовой. А это было через две недели после случая с выпивкой. Уже уволенный Антонов сдавал дела. И приходил в лабораторию непременно с отцом. Николаева (теща), заметив автомашину Антонова-старшего, полюбопытствовала, что это сват на край города заехал. Зашла в коридор здания, а (надо же было такому случиться!) сотрудница Кузьмина ее зятю выговаривает: <Ты со мной не спорь. Вот трезвым ты был две недели назад. Все это знают, а мы тебе пьянство прилепили и по статье уволили!> Кторова это тоже слышала, поскольку оказалась в коридоре постороннего учреждения.

Напрасно инженер Кузьмина опровергает сенсационное разоблачение, настаивает, что в тот день даже не видела ни Антонова-сына, ни Антонова-отца. Однако обе женщины, свидетели истца, клянутся, что такую фразу Кузьминой слышали, и отец, и сын Антоновы это подтверждают.

Правда, на вопрос о том, в чем была одета в <исторический> день Кузьмина, свидетели приводят четыре варианта одеяния носителя этой информации. Беда защитников <второй линии обороны> в том, что, как убедительно показали сослуживцы Кузьминой, ни одного из описанных вариантов одежды в ее гардеробе не было. Как это объяснить?

Еще одно не смогли учесть, не предвидели мои противники. Вы заметили, что мы не заявляли никаких ходатайств перед слушанием дела и о вызове двух дополнительных свидетелей попросили только сегодня. Зачем же помогать недобросовестной стороне - пожалуй, успеют возвести и третью линию обороны!

Суд согласился допросить посетителей лаборатории, общавшихся с Антоновым 30 июля. (Вспомните: истец сначала и не признавал Владимира Ивановича Овечкина за того человека, который вступал в служебные отношения с ним, Антоновым).

Аттестат № 11 на руках свидетеля, подписанный истцом с указанием дня его выдачи- 30 июля, расставил все на свои места. <...>.

Хотя проверка продолжалась не более получаса, Антонов не торопился выдавать документ, тот самый Аттестат № 11, который теперь у вас в деле.

Узнав, что клиенты прибыли на автомашине, Антонов обстановку оценил мгновенно: предстояло пешее путешествие на обед и с обеда через весь город. Поэтому выдача Аттестата Государственным поверителем задерживается. Вот если бы водитель его подвез, он, пожалуй бы, постарался и - так уж и быть - после обеда оформил бы документы.

Овечкин и Семыкин не заставили себя упрашивать. - Куда повезли Антонова обедать? - спрашивали судьи приезжих из Бекасова. Ответ был единым: <К кинотеатру 'Слава'>.

Но ведь за судейским столом - жители Можайска. Они прекрасно знают, что этот кинотеатр находится в противоположной стороне от дома родителей Антонова. Я переспрашивал бекасовского водителя: если бы Антонов попросил вас довезти к дому его родителей, на гораздо большее расстояние - все равно, куда везти Антонова, лишь бы быстрее получить Аттестат. Маршрут назвал он>.

Минут через сорок Антонов, по словам свидетелей, возбужденный, разгоряченный, появился у того же кинотеатра, где приказал его ожидать.

10 минут езды, знакомая вывеска лаборатории - и подписанный Аттестат вместе с проверенными манометрами в руках его обладателей!

Водитель Семыкин припомнил и такую деталь: на обратном пути он угостил Антонова яблоками.

Истца дар этот, видимо, воодушевил чрезмерно: <Слышите, - заметил он судьям, - а ответчики заявили, что я этот день не работал. А я и работал, и даже яблоки ел>.

Где же все-таки Антонов так хорошо в этот день <пообедал>? И как же с обратным возвращением?

Ведь седовласый отец клялся, что после обеда именно он возил сына от своего дома до нашего учреждения. Теперь же Антонов-младший опровергает Антонова-старшего, припоминает, что если и ел яблоки, то отнюдь не родительские. Пусть судьи решат, были ли показания свидетелей истца заведомо ложными или, как деликатно решил прокурор в своем заключении, эти свидетели добросовестно заблуждались: по всей вероятности, они запомнили подробности другого Обеда, <обед> 30 июля не состоялся в доме Антоновых-старших.

Адвокат - представитель истца, настаивал на восстановлении на работе своего доверителя, обращал внимание на то, что не было медицинского освидетельствования в подтверждение факта нетрезвого состояния Антонова во второй половине рабочего дня 30 июля. Адвокат прав. Чего нет того нет. К врачам Антонова в этот день не направляли.

Однако в соответствии с требованиями п. 15 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 г. <нетрезвое состояние работников может быть подтверждено как медицинским заключением, так и другими видами доказательств, которые должны быть соответственно оценены судом>. В подтверждение нетрезвого состояния Антонова на работе мы привели многочисленные доказательства, свидетельские показания. Мне остается только бегло напомнить о них.

<Язык заплетался>, <его развезло>, <изо рта резкий запах алкоголя>, <нетвердая походка>, <приставал к женщинам, без цели ходил по рабочим кабинетам. В одном треснул линейкой по голове Сверчкову, в другом выбросил цветы из вазы на столе техника Ершовой, изящно сострив при этом: <Представьте, что мы с вами в ресторане> - вот фрагменты из выслушанных вами показаний.

Когда Антонову в этот же час предъявили акт его опьянения, он, неожиданно посерьезнев, заявил: <Ничего у вас не получится>, а потом и вовсе заснул за чужим столом.

Как и в первом судебном процессе, и сегодня истец продолжает доказывать: <Я оказался опасным и неудобным человеком, который указывал на злоупотребления>, <Я писал о незаконном клеймении бензовозов>, <Моя должность давно была обещана другим людям>.

Думается, многократно проведенные и неподтвердившиеся <сигналы> - говорятся по инерции. Не стал бы Антонов об этом вспоминать сегодня, если бы знал о существовании неожиданных свидетелей из Бекасова, которые его так подведут!

Может ли суд после этого вынести решение иное, чем отказ в иске?

Именно о вынесении решения об отказе в иске я вас прошу.

Решением народного городского суда Можайска в иске Антонову о восстановлении его на работе было отказано.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: