Четвертое правило волшебника, или Храм Ветров 29 глава

– Это наша единственная надежда, Энн, – снова зашептал он ей в ухо. – Даю слово Волшебника первого ранга, что никому не расскажу, как ты себя тут вела. – Зедд отодвинулся и усмехнулся ей. – Кроме того, это забавно. Вспомни, разве в детстве ты не любила возиться в грязи? Это же было самое здоровское развлечение!

– Это нам не поможет.

– Пусть не поможет – давай хотя бы перед смертью повеселимся, вместо того чтобы сидеть и дрожать от страха и холода. Ну же, аббатиса, дай волю ребенку в себе. Делай все, что взбредет тебе в голову. Забавляйся. Будь как дитя.

Энн задумалась.

– И ты никому не расскажешь?

– Я же дал слово. Кроме меня, никто не узнает. Ну и нантонгов, конечно.

– Очередной твой отчаянный поступок, да, Зедд?

– У нас нет времени отчаиваться. Давай играть.

Энн улыбнулась хитрой улыбкой. Потом пихнула Зедда в грудь и опрокинула его в грязь. Хохоча, как безумная, она прыгнула на него сверху.

Они боролись, как дети, по уши в грязи. Не прошло и минуты, как Энн превратилась в кучу навоза с руками, ногами и двумя глазами. Навоз раздвинулся, обнажив розовый рот, когда Энн принялась выть в небеса.

Они сделали шарики из грязи и начали швырять ими в свиней. Они не давали свиньям покоя. Они шлепали их, толкали и катались на них. Зедд сомневался, что за девять столетий Энн хоть раз удавалось так перепачкаться.

Потом они начали толкаться, прыгая на одной ноге, и Зедд вдруг понял, что смех Энн изменился.

Ей было весело.

Они топали по лужам. Они гонялись за свиньями. Они бегали по загону и грохотали палками о забор.

Потом им пришла в голову мысль строить рожи часовым. Они разрисовали друг друга грязью самым причудливым образом и, подскакивая и хохоча, тыкали пальцами в часовых, которые мрачнели все больше.

Энн и Зедд хохотали так, что не могли стоять, и, словно два пьяных, покатились по грязи в разные стороны.

Толпа у хлева росла. Зрители взволнованно перешептывались.

Энн вставила в уши большие пальцы и шевелила ладонями, одновременно корча рожи нантонгам. Зедд стоял на голове и распевал все непристойные песенки, какие знал. Энн истерично смеялась, поскольку он неправильно произносил ключевые слова. Свиньи в ужасе сбились в кучу в дальнем углу.

Энн навалилась на Зедда и принялась его щекотать. Внезапно на них обрушился поток воды. Они вскочили. Охранники плеснули на них еще по ведру, торопливо вбежали в хлев и потащили пленников прочь. За изгородью их окатили еще раз. Зедд посмотрел на Энн. Она отвернулась, едва сдерживая смех. Он скорчил ей рожу, и она, не выдержав, прыснула. Толпа завопила.

Охотники толкали их копьями, а Зедд все никак не мог успокоиться. Копья напомнили ему о щекотке, и он снова расхохотался. Ему вторила Энн. Казалось, смех, выпущенный на свободу, зажил собственной жизнью. Ничто не могло его остановить. Да и то – если их сейчас принесут в жертву духам, какая разница?

Последний раз в жизни можно и посмеяться.

Хихикая, Зедд поднял руку и приветственно помахал толпе.

– Помаши людям, Энни.

Она вместо этого скорчила рожу. Зедду это понравилось, и он сделал то же самое. Толпа отшатнулась. Многие женщины плакали. Зедд и Энн, смеясь, показали на них, и те побежали прочь, ища спасения от сумасшедших.

Наконец деревня осталась позади, и вскоре две грязные, вонючие, счастливые жертвы оказались в степи. Тридцать охотников духа подталкивали их копьями. Зедд заметил, что многие несут какие-то мешки и свертки.

Первый Волшебник Зеддикус З'ул Зорандер и аббатиса Аннелина Алдуррен подскакивали перед копьями, хохотали и громко спорили, кто может съесть больше лука и не заплакать.

Зедд не знал, где они находятся, но в это прекрасное утро был счастлив быть где угодно, лишь бы подальше от шеренги нантонгов.

– Это довольно забавно, Магистр Рал, – сказал лейтенант Кроуфорд.

Ричард внимательно осматривал поверхность скал.

– Что именно?

Лейтенант запрокинул голову и посмотрел на утес.

– Странно, хотел я сказать. Я вырос в горах и знаю горы. Но здесь все как-то не так. – Он показал рукой. – Видите тот склон? Оттуда обрушился оползень.

Ричард приставил ладонь ко лбу. Гора, на которую указывал лейтенант, была утыкана скалами и покрыта деревьями за исключением самой вершины. Одна сторона у нее была словно обрублена, и у подножия громоздились огромные валуны.

– И что?

– Взгляните на гору и на валуны. Они никак не могли скатиться с нее. Гора имеет совсем другое строение.

Подбежал солдат и ударил себя кулаком в грудь, отдавая честь. Ричард повернулся к нему.

– Ничего, Магистр Рал, – сказал солдат в ответ на вопросительный взгляд Ричарда. – Одни камни, и все.

– Продолжайте искать. Попробуйте с краю насыпи. Поглядите под валунами, которые сможете перевернуть.

Солдат отсалютовал и поспешно удалился. Солнце клонилось к закату. Ричард не хотел задерживаться здесь до утра. Кэлен, вероятно, вернется сегодня ночью или, может быть, утром. Ему нужно быть в Эйдиндриле.

Если она вернется. Если она еще жива.

От одной этой мысли его прошиб пот. Колени ослабли. Ричард заставил себя не думать об этом. Она вернется.

Обязательно. Она вернется. Усилием воли Ричард заставил себя вернуться к насущным вопросам.

– Так что вы думаете, лейтенант?

Лейтенант Кроуфорд бросил с обрыва камешек. Звук падения отразился от скалы у Ричарда за спиной.

– Возможно, раньше гора была очень скалистой. Но деревья росли, умирали и образовывали перегной. Она стала такой, как сейчас, а эти булыжники – ее старые кости.

Ричард знал, о чем говорит лейтенант. Лес часто захватывает старые оползни. Если рыть в лесу у подножия утеса, часто можно столкнуться с костями обрушившейся горы.

– Я не думаю, что в этом случае было именно так.

Лейтенант посмотрел на него:

– Могу ли я спросить почему, Магистр Рал?

Ричард показал на трещины в скалах.

– Видите? Поверхность грубая и неровная. И скалы острые. То, о чем вы говорите, длилось бы долгое время. Ветер загладил бы кромки. Хотя, возможно, вода, попадая в трещины и замерзая, раскалывала камень. Некоторые скалы действительно острые, но многие сглажены. Мне представляется, что оползень произошел гораздо раньше, чем вырос лес. Иган кашлянул и высказал свое мнение:

– Это северная сторона, здесь мало света, и поэтому, может быть, лес не стал расти на камнях.

В словах Игана был смысл.

– Но вот еще. – Ричард запрокинул голову и посмотрел на вершину нависающей над ними горы. – Половина этой горы обрушилась. Посмотрите на нее и попробуйте представить, на что это было похоже. Она раскололась от самой вершины до подножия, как полено. Все остальные горы довольно правильной формы, а эта лишь половина конуса. Даже если я ошибаюсь и обрушилось меньше, чем половина горы, все равно – где она, эта часть? Камни, о которых мы говорим, ею быть не могут: их слишком мало. Должна иметься огромная груда щебня, а здесь вокруг только скалы. В том месте, где мы стоим, должна быть огромная насыпь, а ее нет.

Лейтенант кивнул:

– Похоже, что вы правы.

Ричард посмотрел туда, где солдаты обшаривали скалы и лес в поисках любого признака Храма Ветров. Вряд ли они что-то найдут.

Лейтенант Кроуфорд откашлялся.

– Магистр Рал, если половина горы Киммермосст, которая должна была упасть сюда, не здесь, то где же она?

Ричард обменялся с ним долгим взглядом.

– Это как раз то, что я хотел бы узнать.

Светловолосый лейтенант переступил с ноги на ногу.

– Ну, не могла же она встать и уйти, Магистр Рал.

Придерживая ножны, Ричард начал спускаться вниз. Он понял, чего испугался лейтенант: в словах Ричарда он увидел намек на магию.

– Должно быть, вы были правы, лейтенант. Возможно, расселина между горами была тогда глубже и оползень просто заполнил ее, и все.

Лейтенанту понравилась эта мысль. Он сразу почувствовал себя увереннее.

Сам Ричард понимал, что это не так. Поверхность утеса выглядела весьма необычно. Она была слишком гладкой, словно от горы огромным мечом отрубили кусок.

– Тогда понятно, Магистр Рал, – сказал лейтенант, – почему мы никак не можем найти этот храм. Он, наверное, захоронен глубоко под землей.

Ричард пошел к лошадям. Улик и Иган не отставали от него ни на шаг.

– Я хочу подняться на вершину. Хочу посмотреть развалины.

Их проводник по имени Энди Миллетт ждал с лошадьми. На нем была простая одежда из коричневой и зеленой шерсти, похожая на ту, которую имел обыкновение носить Ричард. Его спутанные каштановые волосы свисали на уши.

Энди был очень горд, что Магистр Рал попросил отвести его к горе Киммермосст.

– Энди, я хотел бы подняться к развалинам на вершине.

Энди вручил Ричарду уздечку.

– Конечно, Магистр Рал. Там нет ничего интересного, но все равно я с радостью вам покажу.

Улик с Иганом сели в седла, и лошади качнулись под их весом. Ричард тоже запрыгнул в седло и нащупал ногой второе стремя.

– Мы успеем вернуться засветло?

Энди поглядел на солнце, которое уже почти касалось вершины горы.

– Учитывая, как вы ездите, Магистр Рал, я сказал бы – намного раньше. Обычно важные персоны только помеха для меня, но сейчас мне кажется, что я помеха для вас.

Ричард улыбнулся. Он помнил по своему опыту то же самое. Чем более важную персону он вел по лесу, тем медленнее они шли.

Когда они поднялись на вершину, небо окрасилось багровыми и золотыми красками. Окрестные горы утонули в глубокой тени, но развалины, казалось, пылали под лучами закатного солнца.

Изящные здания, ныне разрушенные, действительно казались частью какого-то большого комплекса, как и говорила Кэлен. Ричард спешился и бросил поводья лейтенанту Кроуфорду. Здание налево от широкой дороги было большим по любым меркам, но Ричард мысленно сравнил его с замками и дворцами, которые видел, и пришел к выводу, что оно никак не может быть частью храма, Дверной проем был пустым. На косяке еще кое-где сохранилась позолоченная резьба. Ричард вошел. Шаги его гулко отражались от стен. В одной комнате стояла длинная каменная скамья; в другой стоял каменный фонтан, куда, вероятно, сливались талые воды с вершины.

Просторный коридор, где уцелел почти весь потолок, провел Ричарда мимо комнат, похожих на кроличьи садки, а потом разделился на два. Ричард повернул налево и дошел до последней комнаты.

Через пустые прямоугольники окон открывался захватывающий вид на утес и подернутые сизой дымкой горы вдали.

Здесь паломники ждали разрешения ступить в храм. И пока ждали, наслаждались его видом через окно. Если они даже не были бы допущены в святилище, все равно они уехали бы, унося в памяти его облик. Ричард почти наяву видел то, что видели те, кто стоял когда-то у этих окон.

Это его дар сказал ему об этом; память тех, кто владел Мечом Истины до него. Ричард знал это наверняка.

Он мог вообразить себе то великолепие, которое видели отсюда паломники. И волшебники древности, среди которых могли быть и предки Ричарда, спрятав в Храме Ветров магические предметы и талисманы, тоже, вероятно, стояли здесь и смотрели на храм.

Ричард прошел мимо величественных колонн, заглянул в окна казармы стражников, бросил взгляд на сад, который был когда-то разбит за полуразрушенной стеной. Даже притом что все теперь было в развалинах, он легко мог вообразить эти здания во всей их красоте и величии.

Он встал посередине широкой дороги, которая пересекала руины, и невольно поежился. Эта дорога еще острее, чем здания, заставляла почувствовать отсутствие Храма Ветров. Когда-то она вела прямо к нему.

Ричард пошел вперед, представив себе, что идет к храму – Храму Ветров, которые, как ему сказали, охотятся него. Он шел, почти ощущая жизнь, которая когда-то кипела здесь.

Но куда же он делся? И как его теперь отыскать? Где же еще смотреть?

Храм был здесь: Ричарда влекло на то место, где он стоял, словно его дар тянул его вперед, домой.

Ричарда резко заставили остановиться.

Улик с одной стороны, Иган с другой схватили его под руки и оттащили назад, Ричард посмотрел вниз и увидел, что следующий шаг привел бы его прямо в бездну. Стервятники взмыли в воздух на двадцать футов прямо перед его носом.

Ему казалось, что он стоит на краю мира. У него закружилась голова.

Дорога должна продолжаться дальше от его ног; он знал, что должна. Но там ничего не было. Храм Ветров исчез.

Глава 43

Дыши.

Кэлен выдохнула сильфиду и втянула в легкие острый, холодный воздух.

Шипение факела и собственное дыхание казались ей громом. Но она была к этому уже готова и спокойно ждала, пока мир вокруг нее не вернется к нормальному состоянию.

За исключением этого все было не так. По крайней мере не так, как она ожидала.

– Сильфида, где мы? – Ее голос эхом отразился от невидимых стен.

– Куда вы желали попасть: Сокровище Джокопо. Вы должны быть довольны, но если нет, я буду пробовать снова.

– Нет-нет – не то чтобы я недовольна, только это не то, что я ожидала увидеть.

Она стояла в пещере. Потолок нависал почти вплотную над головой. Факел был незнакомый на вид, сделанный из тростника.

Кэлен вынула его из трещины в стене.

– Я вернусь, – сказала она сильфиде. – Я выгляну наружу, и если не узнаю дороги, то мы отправимся куда-нибудь еще.

– Я буду готова. Когда вы пожелаете, мы будем путешествовать снова. Вы останетесь довольны.

Кэлен кивнула серебряному лицу, в котором отражалось пляшущее пламя факела, и ступила в пещеру. Из нее вел лишь один низкий проход, и она пошла по нему.

Проход вывел ее в широкое помещение, футов пятьдесят в поперечнике, и стало ясно, почему это место называлось Сокровищем Джокопо. Факел отразился вокруг тысячами золотых искр. Помещение было набито золотом.

Грубые слитки и самородки валялись сами по себе или были уложены в ящики и горшки. Кроме этого, в помещении было несколько столов, тоже усыпанных золотом, а вдоль одной стены тянулись полки. На них стояло несколько золотых статуэток, но в основном лежали свитки пергамента. Но Кэлен не интересовало Сокровище Джокопо; у нее не было времени рассматривать золото, тем более что воздух здесь был ужасно зловонным. Она прошла помещение насквозь и обнаружила еще один коридор.

Воздух в коридоре был лучше, хотя назвать его свежим все равно было нельзя. Кэлен потрогала нож на плече и обнаружила, что он по-прежнему теплый, хотя и не такой горячий, как был раньше.

Коридор пошел вверх и стал изгибаться. Наконец Кэлен почувствовала свежее дуновение, а потом пламя факела затрепетало на ветру: она вышла в ночь.

В небе сверкали звезды. Внезапно Кэлен увидела невдалеке какую-то тень.

Она отступила назад в пещеру и прислушалась.

– Мать-Исповедница? – раздался голос, который был ей отлично знаком.

Кэлен сделала несколько шагов вперед и подняла факел повыше.

– Чандален? Чандален, это ты?

В круг света от факела ступил мускулистый мужчина. Его обнаженный торс был вымазан грязью, как и прямые черные полосы, а к голове и рукам у него были привязаны пучки травы – для маскировки. Лицо его тоже было в грязи, но Кэлен все равно узнала знакомую ухмылку.

– Чандален, – проговорила она со вздохом облегчения. – О, Чандален, как я счастлива тебя видеть!

– А я – тебя, Мать-Исповедница.

Он сделал шаг вперед, чтобы хлопнуть ее по щеке – так люди Тины приветствовали друг друга, – но Кэлен выставила перед собой руки.

– Нет! Не подходи!

Чандален остановился.

– Почему?

– Там, откуда я прибыла, в Эйдиндриле, – свирепствует болезнь. Я боюсь, что ты заразишься, если коснешься меня или подойдешь слишком близко. А от тебя могут заразиться все наши люди.

Люди Тины действительно были ее людьми. Старейшины приняли ее и Ричарда в племя, несмотря на то что люди Тины жили обособленно и не жаловали чужаков.

Чандален поник.

– У нас тоже болезнь, Мать-Исповедница.

Кэлен опустила факел.

– Что? – прошептала она.

– Многие заболели. Наши люди боятся, а я не могу их защитить. Мы созвали сборище. Дух дедушки явился нам. Он сказал, что случилось много плохого. Он сказал, что должен поговорить с тобой и что он послал тебе сообщение, чтобы ты пришла к нам.

– Нож, – пробормотала Кэлен. – Я почувствовала его просьбу через нож. И сразу отправилась в путь.

– Да. Как раз перед рассветом он сказал нам об этом. Один из старейшин вышел из дома духов и сказал, что я должен идти сюда и ждать тебя. Как тебе удалось прийти к нам через дыру в земле?

– Это длинная история. Это магия… Чандален, у меня нет времени ждать, пока можно будет созвать еще одно сборище. Дела действительно плохи. Я не могу позволить себе ждать три дня.

Чандален взял у нее факел. Его лицо было мрачно под маской грязи.

– Это не нужно. Дедушка ждет тебя в доме духов.

Глаза Кэлен расширились. Она знала, что сборище обычно продолжается только одну ночь.

– Как это может быть?

– Все старейшины сидят в круге. Дедушка велел им ждать тебя. Он тоже ждет.

– Сколько людей болеет?

Чандален выставил все пальцы, а потом – только на одной руке.

– У них болит голова, и их тошнит, хотя желудки у них пустые. А у некоторых чернеют пальцы на руках и на ногах.

– Добрые духи! – прошептала Кэлен. – Кто-нибудь умер?

– Один мальчик умер сегодня, перед тем как дедушка послал меня сюда. Он заболел первым.

Кэлен сама почувствовала себя больной. Она не могла поверить в то, что услышала. Люди Тины не пускают к себе чужаков. Как это могло случиться?

– Чандален, какие-нибудь чужаки приходили в деревню?

Он покачал головой.

– Мы бы им не позволили. Чужаки приносят несчастье. – Он задумался. – Хотя может быть. Но мы не позволили бы ей войти в деревню.

– Ей?

– Да. Дети играли в поле. Они увидели женщину, которая спросила их, можно ли ей зайти в деревню. Дети прибежали и сказали нам. Я взял своих охотников и повел их туда, но мы никого не нашли. Мы сказали детям, что духи предков будут сердиться, если они еще раз так станут шутить.

Кэлен боялась задать следующий вопрос, потому что знала, что услышит в ответ.

– Мальчик, который умер сегодня, был среди этих детей, не так ли?

Чандален склонил голову.

– Ты – мудрая женщина, Мать-Исповедница.

– Нет, я – испуганная женщина, Чандален. Эта женщина пришла в Эйдиндрил и тоже разговаривала с детьми. И они начали умирать. Этот мальчик, который умер, не говорил, что она показывала ему книгу?

– Ты показывала мне книги, когда мы проходили через мертвый город. Мальчик сказал, что она показала ему цветные огоньки. Это не похоже на книги, которые я помню. – Кэлен взяла Чандалена, и он отстранился:

– Ты сказала, нам нельзя касаться друг друга.

– Это уже не важно, – вздохнула она. – В Племени Тины та же болезнь, что и в Эйдиндриле.

– Мне жаль, Мать-Исповедница, что эта болезнь посетила и твой дом.

Кэлен сжала его пальцы.

– Чандален, что это за место? Эта пещера?

– Я же тебе говорил когда-то. Место с плохим воздухом и грудой металла, который ни на что не годится.

– Значит, мы сейчас к северу от вашей деревни?

– К северо-западу.

– Сколько времени понадобится, чтобы вернуться в деревню?

Он ударил себя в грудь кулаком.

– Чандален силен и бежит быстро. Я выбежал из деревни на закате. Чандалену понадобится только два часа. Даже в темноте.

Кэлен окинула взглядом залитое лунным светом поле за низким холмом, на котором они стояли.

– Луна светит достаточно ярко. – Она скупо улыбнулась. – И ты должен знать, что я не слабее тебя, Чандален.

Чандален ответил ей такой же скупой улыбкой.

– Да, я хорошо помню твою силу, Мать-Исповедница. Тогда побежали.

Квадратные хижины Племени Тины были залиты призрачным лунным светом. В маленьких окнах горели огни, но все люди сидели по домам, и Кэлен была этому рада: она не хотела видеть страх в их глазах и знать, что многим из них суждено умереть.

Чандален повел ее сразу к дому духов. Дома в деревне стояли тесно, но дом духов стоял отдельно. Лунный свет серебрил черепицу, которую помогал делать Ричард. Охотники Чандалена окружили мрачное здание, лишенное окон.

У двери на низкой скамье сидел Птичий Человек. Его серебряные волосы, свисающие до плеч, поблескивали в лунном свете. Он был гол. Узор из кругов и линий, нанесенный черной и белой глиной, покрывал его тело и лицо; так раскрашивали себя все, кто принимал участие в сборище, чтобы дух мог их увидеть.

Два горшка, один с белой глиной, другой – с черной, стояли у ног Птичьего Человека. По его остекленевшим глазам Кэлен поняла, что он пребывает в трансе и заговаривать с ним бессмысленно. Впрочем, она знала, что нужно делать. Кэлен расстегнула пояс.

– Чандален, ты не мог бы повернуться спиной? И попроси, чтобы твои охотники сделали то же самое. – Это была самая большая уступка ее скромности, которую позволяли обстоятельства.

Чандален передал ее просьбу своим людям на родном языке.

– Мои охотники и я будем охранять дом духов, – сказал он Кэлен через плечо.

Когда она разделась, Птичий Человек, не говоря ни слова, принялся обмазывать ее глиной, чтобы дух мог увидеть и Кэлен. Сонные цыплята сидели неподалеку на низкой стене. На этой стене еще сохранился след от удара меча Ричарда.

Кэлен понимала, что должна сделать это, должна войти и говорить с духом, но ей это было не по душе. Сборище созывалось только в случае крайней необходимости, и хотя духи иногда давали нужные советы, радости от этих советов не было никакой.

Закончив обмазывать Кэлен глиной, Птичий Человек ввел ее внутрь. Шесть старейшин сидели вокруг черепов предков, разложенных в центре. Птичий Человек сел на свое место, скрестив ноги. Кэлен села напротив него, справа от своего старого друга Савидлина. Она не говорила с ним; он тоже пребывал в трансе и видел духа, которого Кэлен видеть пока не могла.

За спиной у нее стояла корзина. Кэлен нерешительно протянула руку, вынула из корзины красную лягушку и потерла ею единственный свободный от глины круг у себя на груди.

От слизи лягушки кожу сразу начало покалывать. Кэлен бросила лягушку в корзину и взялась за руки со старейшинами. Как и раньше, она почувствовала, что ее словно затягивает в какой-то водоворот – водоворот теней, звуков и запахов.

Комната закружилась, и черепа закружились вместе с ней. Время исчезло, словно в сильфиде, только здесь это было не приятное, а, наоборот, мучительное ощущение.

А потом появился дух.

Его светящийся силуэт возник перед Кэлен, и она не заметила, откуда он появился. Он просто был там.

– Дедушка, – прошептала она на языке людей Тины. Чандален сказал, что его дедушка явился на сборище, но Кэлен и так узнала бы его: он стал ее защитником, и она чувствовала с ним глубинную связь.

– Дитя, – дух говорил устами Птичьего Человека, и неземной звук его голоса пронизывал Кэлен насквозь, – спасибо, что откликнулась на мою просьбу.

– Что дух нашего предка желает от меня?

Губы Птичьего Человека задвигались.

– То, что доверено нам, было осквернено.

– Доверено вам? Что вам было доверено?

– Храм Ветров.

Кэлен покрылась гусиной кожей. Доверен духам? Но мир духов – это Подземный мир мертвых. Как можно храм, построенный из камня, править в Подземный мир?

– Храм Ветров находится в мире духов?

– Храм Ветров существует частично в мире мертвых и частично в мире живых. Он существует в обоих местах, обоих мирах, сразу.

– Оба места, оба мира, сразу? Как же такое возможно?

Мерцающий силуэт, похожий на тень, сотканную из света, поднял руку.

– Дерево – существо почвы, подобно червям, или оно существо воздуха, подобно птицам?

Кэлен предпочла бы ответить просто, но она знала, какой ответ нужен духу.

– Почтенный дедушка, я полагаю, что дерево не имеет одного мира, но существует в обоих.

Дух, казалось, улыбнулся.

– Так же и Храм Ветров, дитя, – сказал он устами Птичьего Человека.

Кэлен наклонилась вперед.

– Вы хотите сказать, что Храм Ветров подобен дереву, с корнями в этом мире и ветвями в вашем?

– Он существует в обоих мирах.

– А в этом мире, в мире жизни, где именно?

– Где был всегда, на Горе Четырех Ветров. Вам она известна как гора Киммермосст.

- Гора Киммермосст, – повторила Кэлен. – Почтенный дедушка, я была там. Храма Ветров больше там нет. Он исчез оттуда…

– Вы должны найти его.

– Найти? Может быть, он там и был, но теперь эта часть горы обвалилась. Храм исчез, остались только развалины служебных зданий. Искать уже нечего. Мне очень жаль, почтенный дедушка, но в нашем мире корни умерли и разрушились.

Дух молчал. Кэлен испугалась, что он разгневался.

– Дитя, – вдруг сказал дух, но не через Птичьего Человека. Голос шел от него самого, и звук его причинял нестерпимую боль. Кэлен чувствовала, будто ее плоть отделяется от костей. – Одна вещь была украдена у ветров и взята в ваш мир. Вы должны помочь Ричарду, или всей моей крови в вашем мире, всем нашим людям придет конец.

Кэлен сглотнула. Как можно что-то украсть из мира духов, из мира мертвых, и вернуть в мир живых?

– Вы можете мне помочь? Вы можете сказать что-нибудь, что помогло бы мне найти Храм Ветров?

– Я позвал тебя не для того, чтобы сказать, как найти ветры. Путь ветров идет с луной. Я позвал тебя, чтобы показать, что случится с вашим миром, если то, что должно быть сделано, сделано не будет.

Дух воздел руки. Мягкий свет полился от них, и Кэлен увидела.

Яркий свет, и повсюду – смерть. Земля устлана трупами, словно осенними листьями. Они лежат на улицах, на пороге домов, на лестницах и на телегах.

Кэлен пролетела сквозь стены и увидела трупы, гниющие на постелях, на стульях и на полу.

Она задохнулась от смрада.

Кэлен стремительно летела над городами и повсюду видела одно и то же.

Смерть забрала почти всех, и немногие выжившие рыдали в невыносимой муке.

Потом видение вернуло ее в деревню людей Тины. Кэлен видела трупы людей, которых она хорошо знала. Мертвые хлебопеки возле мертвых печей, мертвые матери, держащие на руках мертвых детей. Мертвые мужья, обнимающие мертвых жен.

Осиротевшие дети с заплаканными лицами выли как собаки, над трупами родителей.

Кэлен душили рыдания: она закрыла глаза, но это не помогло: она все равно видела мертвых, потому что видение рождалось у нее в голове.

– Это, – сказал дух, – то, что будет, если не вернуть ветрам то, что было украдено.

– Что я должна сделать? – прошептала Кэлен сквозь слезы.

– Ветры были осквернены. То, что им было доверено, украдено. Ветры решили, что путь будет указан тебе. Я здесь, чтобы показать тебе последствия этого осквернения и умолять тебя от имени моих живущих потомков выполнить свой долг, когда придет время.

– И какова цена?

– Мне не назвали цену, но я предупреждаю тебя, что нет пути избежать расплаты. Должно быть так, как будет тебе открыто, или погибнут все. Я прошу, чтобы когда ветры укажут путь, ты прошла по нему, иначе случится то, что я тебе показал.

По щекам Кэлен струились слезы.

– Я пройду по нему.

– Благодарю, дитя. Есть еще одно, что я должен тебе сообщить. В нашем мире, где теперь обитают души тех, кто покинул ваш мир, есть существующие в Свете с Создателем, и те, кто навсегда укрыт от его сияния тенью Владетеля.

– Вы хотите сказать, что есть злые и добрые духи?

– Это упрощение, которое весьма далеко от истины, но это то, что ближе всего к ней, насколько это возможно для твоего понимания. В нашем мире все находится в равновесии. Ветры должны позволить всем прочертить путь.

– Вы можете сказать мне, каким образом магия была украдена у ветров?

– Путь был – предательство.

– Предательство? Кто же был предан?

– Владетель.

Кэлен сидела, как пораженная громом. Она сразу вспомнила о сестре Тьмы, которая была в Эйдиндриле: сестра Амелия. Наверняка это она.

– Сестра Тьмы предала своего хозяина?

– Путь этой души в Храм Ветров должен был лежать через Зал Предателя. Это единственный путь. Так было сделано в качестве предосторожности. Чтобы пройти через Зал Предателя, человек должен предать полностью и окончательно то, во что он верит. Сноходец нашел пророчество, которое мог использовать, чтобы нанести поражение своему противнику, но, чтобы зажечь этот пожар, он нуждался в магии ветров. Сноходец придумал способ заставить эту душу предать ее хозяина, Владетеля, и при этом выполнить его поручение. Он взял на себя роль ее хозяина в этом мире и, используя двойную зависимость, заставил ее предать основного хозяина. Она обрела способность пройти Зал Предателя, но остаться верной сноходцу. Таким образом сноходец нарушил защиту и получил то, что хотел. Те, кто послал храм в мир духов, однако, учитывали возможность непредвиденных обстоятельств. Красная луна была знаком того, что их план приведен в действие.

Слово «предательство» невыразимой тяжестью легло на сердце Кэлен.

– А мы должны вступить в ветры таким же путем?

Дух помолчал, словно взвешивал ее душу.

– После того как Храм Ветров осквернен, этот путь закрыт, и должен использоваться другой. Но это не твоя забота; ветры будут диктовать требования с учетом соблюдения равновесия. Пять духов, которые охраняют ветры, укажут путь.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: