Второе правило волшебника, или Камень Слёз 10 глава

— Те, кто наделен даром, до некоторой степени могут пользоваться им, даже когда дар еще спит. — Она нахмурилась, листая страницы. — Вероятно, ты замечал за собой способность делать что-то, что другим не под силу. Но чтобы дар начал развиваться, надо использовать его особенным образом. Ты это сделал, и теперь остановить его развитие невозможно.

Она продолжала переворачивать страницы, пока не нашла нужную.

— Вот оно. — Опустив книгу, сестра Верна посмотрела на Ричарда. — Три поступка, которые необходимо совершить, чтобы пробудить свой дар. Мы не знаем деталей, но принципы нам известны. Во-первых, ты должен применить дар, чтобы спасти кого-то. Во-вторых, должен применить его, чтобы спасти себя. И наконец, должен использовать магию, чтобы убить того, кто наделен даром. Как ты понимаешь, свершить их непросто и не менее сложно обнаружить свершившееся.

— И что сказано про меня в этой книге?

Сестра Верна опять пробежала взглядом по страницам, и прежде чем ответить, убедилась, что Ричард внимательно слушает:

— Во-первых, ты применил дар, чтобы спасти женщину, которую тянули к себе духи Подземного мира. Не физически — я имею в виду ее сознание. Ты ее вытащил, а без тебя она была бы потеряна. — Сестра Верна исподлобья взглянула на Ричарда. — Ты понимаешь, о чем я говорю, не так ли?

Ричард и Кэлен переглянулись. Они оба понимали, о чем она говорит.

«Приют-сосна, — прошептала Кэлен, — первая ночь после нашей встречи. Не будь тебя, меня затянуло бы в Подземный мир».

— Я понимаю, — кивнул Ричард. — Дальше.

— Второе. — Сестра Верна снова устремила взгляд в книгу. — Ты спас свою жизнь... где же это? Только что было перед глазами. Ага, вот... Во-вторых, ты применил дар, чтобы спасти собственную жизнь. Ты расщепил сознание. Надеюсь, ты помнишь, как это случилось?

Ричард закрыл глаза.

— Помню. — Голос его был очень тихим. Кэлен не поняла ничего, но промолчала. Сестра Верна опять обратилась к книге.

— И наконец, третье. Ты воспользовался магией, чтобы убить волшебника. Имя его — Даркен Рал. Тебе известно это имя?

— Да. — Ричард открыл глаза. — Как вы об этом узнали?

— Поступки, которые ты совершил с помощью магии — особой магии! оставляют следы, что обусловлено твоей сущностью и тем, что ты неподготовлен. Будь ты подготовлен, следов не осталось бы, и мы не смогли бы ни о чем узнать. Во Дворце Пророков есть люди, которые хорошо ощущают такие следы.

Ричард хмуро взглянул на нее:

— Одним словом, вы шпионили за мной. Но что касается Даркена Рала, я не убивал его. Фактически я к нему даже не притронулся.

— Мне понятно твое возмущение, — спокойно сказала сестра Грейс. — Но все делалось исключительно в твоих интересах. Ты можешь сколь угодно долго рассуждать, совершил ты три поступка, пробуждающих дар, или нет, но он пробужден, и ты начал становиться волшебником. Можешь верить или не верить, но это так. И не мы возложили на тебя это бремя. Мы лишь пытаемся помочь тебе нести его.

— Но...

— Никаких «но»! Пробудившийся дар можно узнать еще по трем косвенным признакам. Во-первых, у человека меняются вкусы по отношению к еде. Мы изучали это явление и, хотя так и не поняли его причины, знаем, что оно связано с пробудившимся даром. Во-вторых, ты начинаешь спать с открытыми глазами. Это свойственно всем волшебникам, даже тем, которые имеют лишь призвание. У имеющего дар это признак того, что он совершил все три поступка. У волшебника по призванию такой сон появляется с началом обучения. И наконец, третий признак — это головные боли. Убийственные. От них есть только одно средство — научиться управлять даром. Если этого не сделать, рано или поздно боли убьют тебя.

— Когда? Сколько времени у меня останется, если я не приму вашей помощи?

Кэлен дернула его за рукав.

— Ричард...

— Сколько?

— Говорят, что одному несостоявшемуся волшебнику удалось прожить несколько лет, — сказала сестра Элизабет. — Другой же протянул всего лишь несколько месяцев. Мы считаем, что это связано с силой дара: чем сильнее дар, тем страшнее боль и тем быстрее наступает смерть. Что касается тебя, то примерно через месяц ты начнешь терять сознание от боли.

— Уже терял, — хмуро сказал Ричард. Сестры снова переглянулись.

— Мы начали искать тебя, когда ты еще не совершил ни одного из этих трех поступков, — сказала сестра Верна. — Но с тех пор, как мы выехали из Дворца, ты успел совершить уже все. Эта книга — волшебная. Точная ее копия осталась во Дворце, и когда что-то записывается в одной, запись сразу же появляется и в другой. Скажи, сколько времени прошло с того дня, когда ты убил этого Даркена Рала?

— Три. И на вторую ночь я в первый раз потерял сознание.

— На вторую ночь! — Сестры опять переглянулись, и на этот раз Ричард не выдержал.

— Почему вы все время переглядываетесь?

— Потому что ты исключительная личность, Ричард, — мягко заметила сестра Верна. — Необычная во всех отношениях. Мы не предполагали, что в одном человеке может сочетаться столько удивительных качеств.

Кэлен обвила рукой его талию.

— Вы правы, он исключительная личность. Человек, которого я люблю. Чем вы можете ему помочь?

Она опасалась, что сестры испугаются и передумают помогать Ричарду.

— Существуют особые правила, которым ему придется следовать. Нам всем придется следовать этим правилам, они неизменны. Любые переговоры здесь бесполезны. Он должен отдать себя в наши руки и отправиться с нами во Дворец Пророков. — Глаза сестры Верны стали печальны. — Один.

— Надолго? — сердито спросил Ричард. — Сколько времени займет мое обучение?

Черные волосы сестры Грейс блеснули в свете факелов.

— Сколько потребуется. Все зависит от того, как быстро ты учишься. И пока обучение не закончится, тебе нельзя покидать стен Дворца.

У Кэлен сжалось сердце.

— Смогу ли я навещать его?

Сестра Грейс медленно покачала головой:

— Нет. И еще одно. — Ее взгляд остановился на эйджиле. Она вынули из складок плаща металлическое кольцо размером с ладонь. Кольцо казалось сплошным, но сестра сделала какое-то движение, и оно распалось на две половинки, соединенные друг с другом. Она подняла отливающее серебристым светом кольцо повыше. — Это ошейник. Он называется Рада-Хань. Ты должен надеть его.

Ричард отпустил Кэлен и непроизвольно схватился за горло. Лицо его побледнело, глаза широко раскрылись.

— Почему? — выдохнул он.

— Слова кончились. Начинается дело. — Сестры Верна и Элизабет отступили. Сестра Грейс осталась, сжимая в руке ошейник. — Это не игра. С этого момента все будет идти строго по правилам. Слушай внимательно, Ричард.

Трижды тебе будет предложено принять Рада-Хань и вместе с ним — нашу помощь. Каждая из нас имеет право один раз предложить тебе это. Для Рада-Хань имеются три основания, и каждая сестра может назвать тебе одно из них. После того как оно будет названо, ты должен принять Рада-Хань или отказаться. Если ты отвергнешь все три предложения, четвертого не будет.

Ты лишишься возможности обрести поддержку у сестер Света. Впрочем, надеюсь, этого не случится. Но если ты откажешься в третий раз, твой дар погубит тебя.

Ричард по-прежнему сжимал рукой свое горло.

— Почему я должен носить ошейник? — прохрипел он.

— Никаких вопросов, — властно отрезала сестра Грейс, — ты будешь только слушать. Ты должен сам, по собственной воле, надеть Рада-Хань себе на шею.

Но снять его сам ты не сможешь. Он может быть снят лишь сестрами Света. Он останется на тебе до тех пор, пока мы не сочтем, что обучение закончено. И только мы можем решить, что оно закончено.

Грудь Ричарда тяжело вздымалась. Его взгляд был прикован к ошейнику. Глаза его были дикими и полны ужаса. Кэлен никогда не видела у него таких глаз.

Сестра Грейс мстительно прищурилась:

— Сейчас ты получишь первое предложение. Каждая сестра имеет право предложить тебе нашу помощь, но первое предложение ты услышишь от меня. Я, сестра Света Грейс Рендал, объявляю тебе первое основание Рада-Хань и предлагаю тебе нашу помощь. Первое основание Рада-Хань таково: он избавит тебя от головной боли и очистит твой разум для обучения. Ты волен принять нашу помощь или отказаться от нее. Но я настоятельно рекомендую тебе принять первое предложение. Поверь, во второй раз это будет сделать гораздо сложнее, а в третий — почти невозможно. Прошу тебя, Ричард, прими нашу помощь сейчас. От этого зависит твоя жизнь.

Она замолчала в ожидании. Взгляд Ричарда вернулся к серебристому кольцу. В этом взгляде застыл панический ужас. В воздухе повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в очаге и шипением факелов.

Ричард поднял глаза. Он открыл рот, но под тяжелым взглядом сестры Грейс не смог вымолвить ни слова.

— Я не надену ошейник, — наконец выдавил он. — Я никогда больше не надену ошейник. Ни ради кого. Ни ради чего. Никогда.

Сестра Грейс вздрогнула, но ошейник не опустила. Она была поражена:

— Ты отвергаешь мое предложение и Рада-Хань?

— Отвергаю.

Сестра Грейс побледнела. В глазах ее смешались досада и ужас. Она повернулась к сестрам Верне и Элизабет:

— Простите меня, сестры. Я потерпела неудачу. — Она протянула Рада-Хань сестре Элизабет. — Теперь все зависит от вас.

— Свет простит тебя, — прошептала сестра Элизабет и поцеловала сестру Грейс в обе щеки.

— Свет простит тебя. — Сестра Верна сделала то же самое.

Сестра Грейс повернулась к Ричарду. Голос ее был тихим:

— Пусть Свет всегда будет благосклонен к тебе. Пусть придет день, когда ты отыщешь свой путь.

Не отрывая от Ричарда глаз, она встряхнула рукой, и вдруг из рукава у нее выскочил нож. Впрочем, он больше напоминал длинную иглу, торчащую из серебряной рукоятки.

Ричард отпрянул, неуловимым движением выхватив меч. Воздух наполнился волшебным звоном.

Так же стремительно сестра Грейс перехватила стилет и развернула острием к себе. Видно было, что она умеет обращаться с оружием. По-прежнему глядя на Ричарда, она вонзила клинок себе в грудь.

Темноту разорвал яркий луч. Казалось, он вырвался из глаз сестры. В следующее мгновение ее бездыханное тело рухнуло на землю.

Ричард и Кэлен в ужасе отшатнулись. Сестра Верна склонилась над телом и вынула стилет из раны. Выпрямившись, она посмотрела на Ричарда.

— Мы предупреждали — это не игра. — Серебристый клинок исчез в складках плаща. — Ты должен похоронить ее сам. Если ты поручишь это другому, тебя до конца дней будут мучить кошмары, порожденные магией. От них нет спасения. — Сестры накинули капюшоны. — Тебе была предложена помощь в первый раз. Ты отказался. Мы еще вернемся.

Они направились к двери и вышли из дома.

Лезвие меча уткнулось в землю. Ричард смотрел на мертвую женщину, и по щекам его бежали слезы.

— Я никогда больше не надену ошейник, — прошептал он скорее самому себе. — Кто бы меня об этом ни просил.

Усталым движением он поднял сумку и, достав оттуда небольшую лопатку, прицепил ее к поясу. Потом перевернул сестру Грейс, скрестил ей руки на груди и взвалил тело на плечи. Одна рука соскользнула и повисла, качаясь.

Голова запрокинулась, мертвые глаза остекленели. На белой блузе отчетливо выделялось пятнышко крови.

Ричард посмотрел на Кэлен. Глаза его были мутными от боли.

— Я иду хоронить ее. Я хотел бы сделать это один. Кэлен кивнула. Ричард толкнул дверь плечом и вышел. Кэлен обессиленно опустилась на землю и зарыдала.

Глава 10

Когда он вернулся, Кэлен сидела, неотрывно глядя в огонь. Выплакавшись, она сходила к Савидлину, рассказала ему о случившемся, вернулась и теперь ждала Ричарда.

Он сел рядом с ней и, обняв ее, положил голову ей на плечо.

Она зарылась пальцами в его волосы и крепко прижалась к нему. Она понимала, что нужно что-то сказать, но слова не шли у нее с языка.

— Ненавижу магию, — наконец прошептал Ричард. — Она снова встает между нами.

— Мы не позволим ей. Мы обязательно что-нибудь придумаем!

— Почему она убила себя?

— Не знаю, — вздохнула Кэлен.

Ричард достал из кармана несколько целебных листьев и сунул их в рот. Он долго жевал их, глядя на огонь, и лицо его кривилось от боли.

— Мне хочется убежать, но я не знаю, куда. Как можно сбежать от того, что внутри тебя?

Кэлен положила руку ему на колено.

— Я знаю, Ричард, тебе тяжело говорить об этом, но, пожалуйста, выслушай меня. Магия сама по себе — не зло. — Он промолчал, и она продолжала:

— Зло — те люди, которые пользуются ею в дурных целях. Такие, как Даркен Рал. Я обладаю магией от рождения. Мне пришлось научиться жить с сознанием этого. Неужели ты станешь ненавидеть меня из-за того, что я обладаю магией?

— Конечно, нет.

— Ты любишь меня, несмотря на это?

Ричард задумался.

— Нет. Я люблю тебя такой, как ты есть, и твою магию тоже, ибо она — часть тебя. Именно поэтому она надо мной не властна. Если бы я любил тебя, невзирая на магию, то не смог бы принять тебя такой, какая ты есть. Тогда она уничтожила бы меня.

— Вот видишь? Магия — не обязательно зло. Два самых близких тебе человека обладают магией — я и Зедд. Прошу тебя, послушай. У тебя есть дар. И он называется даром, а не проклятием. Это прекрасная, редкая вещь. Она может быть использована, чтобы помогать людям. И ты уже не раз это делал. Быть может, лучше взглянуть на вещи с такой точки зрения, чем пытаться бороться с тем, от чего невозможно избавиться?

Он долго не отвечал, а когда заговорил, то так тихо, что она едва могла расслышать слова:

— Я никогда больше не надену ошейник.

Кэлен невольно взглянула на эйджил на шее у Ричарда. Небольшой стержень, обтянутый красной кожей, слегка покачивался в такт его дыханию. Она знала, что эйджил служит орудием пытки, но понятия не имела, как он действует. Еще она знала, что ей неприятно видеть его на шее Ричарда.

— Морд-Сит заставляла тебя носить ошейник?

— Ее звали Денна.

— И она... и Денна заставляла тебя его носить?

— Да. — По щеке его скатилась слеза. — Ошейник применялся для пыток и был снабжен цепью. Денна водила меня на ней, как зверя. Этой же цепью она приковывала меня, и я не мог пошевелиться. Она обрела власть над той частью магии меча, которая причиняла боль. Это не позволяло мне даже натянуть цепь, хотя я пытался. Пытался не раз. Ты даже не в состоянии представить себе таких мучений. Денна тоже заставила меня своими руками надеть на шею кольцо. Она многое заставляла меня делать.

— Но головная боль в конце концов убьет тебя. А сестры сказали, что ошейник избавит тебя от боли и поможет научиться овладеть даром.

— Это всего лишь одно из оснований. Два других мне еще неизвестны. Ты скажешь, что я веду себя по-дурацки, да мне и самому порой так кажется. Умом я понимаю, что ты права. Но что-то внутри меня твердит, что здесь какой-то подвох.

Кэлен слегка коснулась пальцами эйджила.

— Может быть, все дело в нем? В том, что делала Денна? — Ричард кивнул. — Ричард, как это происходило?

Он посмотрел на нее долгим взглядом и сжал в кулаке эйджил.

— Коснись моей руки. Не трогай эйджил, только мою руку.

Кэлен дотронулась до сжатых пальцев. Закричав от боли, она тут же отдернула руку. Она трясла кистью, пока боль не утихла, и, отдышавшись, спросила:

— Но почему не было больно в первый раз?

— Я не держал эйджил.

— А почему тебе самому не больно, когда ты его держишь?

Ричард по-прежнему сжимал эйджил в кулаке.

— Мне больно. Мне всегда больно, когда я его держу.

Кэлен не верила своим ушам:

— Ты хочешь сказать, тебе сейчас так же больно, как было мне?

— Нет. Моя рука защитила тебя. На самом деле боль гораздо сильнее.

— Мне нужно узнать, насколько.

— Нет. — Он выпустил эйджил. — Я не хочу, чтобы ты хоть раз испытала такую боль.

— Ричард, прошу тебя! Я хочу знать. Я хочу понять.

Ричард поглядел ей в глаза и тяжело вздохнул.

— Есть ли такая просьба, в которой я могу тебе отказать? — Он снова взял эйджил в руку. — Только не хватай его: ты не сможешь достаточно быстро разжать пальцы. Только коснись. Задержи дыхание и стисни зубы, чтобы случайно не прикусить язык. И напряги мышцы живота.

Сердце ее учащенно забилось. Она медленно протянула руку. Она вовсе не жаждала испытать такую боль, но она хотела знать, ибо эта боль стала частью Ричарда. Она хотела знать о нем все. Даже то, что несет муку.

Это было все равно что коснуться молнии.

Боль пронзила руку и вгрызлась в плечо. Кэлен опрокинулась на спину, потом перекатилась на живот, сжимая онемевшее плечо здоровой рукой. Рука висела как плеть. Кэлен была ошеломлена и испугана таким натиском боли. Она кричала, уткнувшись лицом в грязный пол, а Ричард ласково гладил ее по спине. Она рыдала оттого, что поняла теперь, хотя бы чуть-чуть, что ему довелось вынести.

Когда она наконец смогла сесть, Ричард смотрел на нее, по-прежнему держа в руке эйджил.

— Тебе сейчас так же больно?

— Да.

Кэлен ударила его кулаком в плечо.

— Брось его! — прохрипела она. — Прекрати!

Ричард разжал пальцы, и эйджил повис на цепочке.

— Я держал его, чтобы отвлечься от головных болей. Веришь или нет, но это помогает.

— Боли теперь стали сильнее?

Он кивнул:

— Если бы Денна не научила меня терпеть боль, я бы давно уже был без сознания. Она научила меня справляться с болью, сделала меня устойчивым к ней, чтобы продлить мои мучения.

Кэлен всхлипнула:

— Ричард, я...

— То, что ты почувствовала, — это меньшее, на что способен он. — Он коснулся стержнем своей ладони. Брызнула кровь. — Эйджилом можно кромсать плоть. Дробить кости. Денна очень любила ломать им мне ребра. Я слышал их хруст. Кости до сих пор еще не совсем срослись, и мне больно, когда я ложусь или когда ты меня обнимаешь. Впрочем, эйджил способен и на большее.

С его помощью можно убить. Одним прикосновением. — Он помолчал, глядя в огонь. — Денна подвешивала меня к потолку за связанные за спиной руки. Она пытала меня часами. Пока я был в сознании, я умолял ее прекратить пытку, но она меня не слушала. Никогда. У меня не было никакой возможности освободиться, и она тоже называла это обучением. Я умолял ее убить меня, но напрасно. Я убил бы себя сам, но ее магия не позволяла мне этого сделать. Она заставляла меня вставать на колени и просить ее продолжать пытки. Я делал все, что она приказывала. У нее были подруги, и она иногда разрешала им тоже со мной... поразвлечься.

Кэлен сидела не шелохнувшись. Ей было трудно дышать.

— Ричард, я...

— Каждый день она брала меня за ошейник и приводила в специальную комнату, где ей никто не мешал упражняться с эйджилом. Весь пол там был залит кровью. Моей кровью. Иногда она пытала меня с утра до вечера. А потом ночью... Вот что значит для меня носить ошейник. Можно бесконечно рассуждать о том, что он мне поможет, и о том, что у меня нет выбора, но ошейник означает для меня именно это. Я совершенно точно знаю, что ты сейчас чувствуешь. Тебе кажется, что кожа твоя сожжена, мышцы разорваны и раздроблена кость. Теперь представь себе эти ощущения во всем теле и каждый день. Вот что значит носить ошейник Морд-Сит. И добавь еще безнадежность и мысли о том, что никогда больше не увидишь того, кого любишь. Я лучше умру, чем снова надену ошейник.

Кэлен потерла плечо. Все было именно так, как он описал. Она не могла ни говорить, ни думать. Да и кто в таком состоянии способен на разговоры? Она сидела и смотрела на него, а Ричард не отрывал глаз от огня. По щекам ее бежали слезы. Ей было больно за него.

Потом она внезапно услышала свой голос, хотя дала себе клятву не спрашивать его об этом:

— Денна сделала тебя своим мужем. Это правда?

Ричард не стал увиливать.

— Да, — прошептал он, не оборачиваясь. На щеке его блеснула слеза. — Откуда ты знаешь?

— Два квода под предводительством Деммина Насса настигли меня. Даркен Рал наложил на них заклятия, против которых была бессильна магия Зедда. И моя тоже. Зедд не мог даже пошевелиться: заклятия сковали его. Деммин Насс рассказал мне о том, что случилось с тобой. Он сказал, что ты умер. Тогда я призвала Кон Дар и убила его.

Ричард прикрыл глаза.

— Я был не в состоянии остановить ее. Клянусь, я пытался. Но ты не можешь себе представить, что она со мной вытворяла. У меня не было ни одного шанса. Она могла делать со мной все, что угодно. Ей не хватало дня. Она хотела пытать меня и ночью.

— Как может человек быть столь жестоким?

Ричард посмотрел на эйджил и медленно сжал его пальцами.

— За нее взялись, когда ей было двенадцать лет. Ее обучали этим же эйджилом. Тем, что сейчас на мне. Все, что она делала со мной, проделывали с ней. День за днем. Год за годом. На глазах у нее убили ее родителей. И некому было помочь ей. Она выросла на кончике эйджила, не видя никого, кроме своих мучителей. Она даже не знала, что на свете существуют надежда, сочувствие или любовь. Можешь ли ты представить себе весь этот ужас? Жизнь, состоящая из бесконечной боли. Они отняли у нее тело и душу. Сломали ее. Сделали одной из них. Даркен Рал лично занимался этим. Когда она мучила меня, эйджил причинял ей такую же боль, как и мне. Вот тебе пример магии. А однажды Даркен Рал избивал ее несколько часов, потому что решил, что она слишком мягко ко мне относится. Он содрал ей кожу со спины. — Ричард опустил голову. Он плакал. — И в конце ее жизни, наполненной безумием и болью, пришел я и, сделав свой меч белым, пронзил ее сердце.

Перед смертью она попросила меня взять этот эйджил, чтобы я никогда не забыл о ней. Ей нужно было, чтобы хоть кто-нибудь понял ее. Это было все, чего она хотела: чтобы кто-нибудь понял и не забывал ее. Я поклялся, и она повесила эйджил мне на шею. А потом просто смотрела, как я поднимаю меч, чтобы убить ее. Она надеялась, что у меня достанет силы ее убить. Вот как можно сделать человека столь жестоким, как ты выражаешься. И если бы я мог, я бы оживил Даркена Рала ради того, чтобы иметь возможность убить его еще раз.

Кэлен сидела неподвижно, раздираемая противоречивыми чувствами. Она ненавидела Денну, ревновала и в то же время жалела ее. Она отвернулась, вытирая с лица слезы.

— Ричард, почему же у них ничего не вышло? Почему Денне не удалось сломить тебя? Как тебе удалось сохранить свой разум?

— Именно так, как сказали сестры. Я расщепил сознание. Я не знаю, как объяснить понятнее. Я не отдавал себе отчета в том, что делаю, но тем не менее спас себя. То, что составляет мою сущность, ушло далеко, а остальное я отдал на растерзание. Я позволил Денне делать с этим все, что угодно. Даркен Рал говорил, что только человек с даром способен на такое. Именно тогда я впервые услышал, как это называется.

Он лег на спину, прикрыв глаза ладонью. Кэлен достала одеяло и подложила ему под голову.

— Прости, — прошептала она.

— Все позади, а это главное. — Он убрал руку и с улыбкой взглянул на Кэлен. — Все позади, и мы вместе. В определенном смысле это пошло мне на пользу. Если бы Денна не «обучала» меня, я не смог бы сейчас противостоять головной боли. Быть может, ее уроки помогут нам выбраться из той ситуации, в которую мы попали.

Она с состраданием посмотрела на него:

— Но ведь тебе очень плохо.

Он слабо кивнул:

— Да. Но я лучше умру, чем опять надену на себя ошейник.

Теперь она понимала его — но цена, которой досталось ей это понимание, была слишком высока. Кэлен легла рядом и прижалась к Ричарду. В глазах у нее стояли слезы.

Глава 11

На следующий день небо затянули серые тучи. Когда Кэлен с Ричардом вышли из деревни, на них обрушился ледяной ветер. Ричарду хотелось уйти подальше от людей и домов. «Хочу поглядеть на небо и землю», — сказал он. Они шли в молчании. Пожухлая трава стелилась под порывами ветра. Ричард взял с собой лук, чтобы хотя бы на время избавиться от головных болей. Кэлен, разумеется, пошла с ним.

Всего несколько дней назад им принадлежала вечность, а теперь эта вечность, казалось, утекает как песок сквозь пальцы. Кэлен хотела бороться, но не знала как. Все было так хорошо и внезапно стало так плохо!

Она не надеялась, что Ричард добровольно наденет на себя этот ошейник, Рада-Хань, что бы там ни твердили ему сестры. Возможно, он смирится с необходимостью овладеть своим даром, но ошейник носить не станет. А это значит, что Ричард умрет. Но учитывая то, что он рассказал — и особенно то, о чем, как она подозревала, он умолчал, — какое право она имеет просить его принять Рада-Хань?

И все же так приятно было хоть ненадолго оказаться вдали от людей, от деревни и от глаз Чандалена, постоянно следящих за ними. Как убедить его?

Он считает, что они с Ричардом приносят несчастье племени, и ведет себя так, словно они делают это намеренно. Кэлен устала от постоянных тревог.

Ей уже стало казаться, что это никогда не кончится. Ну ничего, сказала она себе, по крайней мере сегодня можно забыть о тревогах и просто побыть вдвоем.

Кэлен сказала Ричарду, что в свое время училась стрелять из лука. Его лук оказался для нее слишком тяжел, и Ричард одолжил в деревне другой, поменьше.

Мишени, связанные из пучков травы, были похожи на отряд безмолвных воинов, стерегущих равнину. У некоторых были даже головы. Кресты на мишенях, указывающие место, куда нужно стрелять, показались Ричарду чересчур крупными, и он уменьшил их, оставив вместо каждого креста всего по несколько травинок.

Они отошли подальше — по мнению Кэлен, даже слишком далеко, потому что на таком расстоянии она с трудом различала даже сами чучела. Ричард натянул на лук простую кожаную тетиву и стрелял до тех пор, пока боль в голове не утихла.

Ричард был сама сосредоточенность и плавность. Казалось, он и лук слились воедино. Кэлен улыбалась, радуясь тому, что этот красивый молодой человек — ее мужчина. Сердце ее сладко замирало, когда она смотрела в его серые глаза, сейчас не затуманенные болью, а задорно поблескивающие.

— Ты не хочешь проверить, куда ты попал?

Он улыбнулся:

— А я и так знаю. Теперь давай ты.

Она сделала несколько выстрелов, постепенно вспоминая прежние навыки.

Опершись на лук, Ричард наблюдал за ней. Она была еще совсем девчонкой, когда в последний раз держала в руках лук. Ричард еще немного посмотрел, как она стреляет, а потом подошел и встал у нее за спиной. Одной рукой он поправил ее пальцы на самом луке, а другой взялся за тетиву.

— Вот так и держи. Нельзя как следует натянуть тетиву, если сжимать стрелу большим и указательным пальцами, как ты. Держи ее тремя первыми пальцами, она должна быть между ними, словно в гнезде. Старайся натягивать тетиву от плеча. И не тяни на себя стрелу, держи только тетиву. Стрела сама о себе позаботится. Ну что? Так ведь лучше?

Она усмехнулась:

— Это потому, что ты меня обнимаешь.

— Ты лучше следи за своими действиями, — проворчал Ричард.

Кэлен прицелилась и выстрелила. Ричард сказал, что уже лучше, и велел продолжать. Кэлен выстрелила еще несколько раз, и, как ей показалось, одна из стрел даже задела мишень. Она вновь натянула тетиву, стараясь держать лук неподвижно. Неожиданно Ричард ткнул ее пальцем в живот. Кэлен взвизгнула и попыталась увернуться.

— Прекрати! — Она задыхалась от смеха. — Прекрати немедленно! Я же не могу стрелять в такой обстановке.

Ричард обхватил ее за бедра.

— А ты учись.

Кэлен насупилась:

— Это как?

— Помимо умения стрелять вообще, необходимо умение стрелять в любой обстановке. Если ты не можешь стрелять, когда смеешься, как ты сможешь выстрелить, когда тебя парализует страх? Ты должна суметь выстрелить, что бы ни происходило вокруг. Только ты и твоя цель, ничего больше. Остальное не важно. От остального ты должна отрешиться. Не думай, как тебе страшно или что произойдет, если ты промахнешься. Ты должна выстрелить, несмотря ни на что. Когда на тебя несется дикий вепрь, у тебя нет времени бояться или думать о том, что ты можешь промахнуться. Ты просто будешь вынуждена стрелять. Если, конечно, поблизости не окажется дерева, на которое можно влезть.

— Но, Ричард, у тебя есть дар. У меня его нет, и я так не смогу.

— Глупости. Дар тут абсолютно ни при чем. Надо просто сосредоточиться. Сейчас сама убедишься. Бери стрелу.

Он снова встал у нее за спиной, отвел в сторону ее непослушный локон и, глядя поверх ее плеча, зашептал что-то ей на ухо, пока она натягивала тетиву. Он шептал, что она может чувствовать цель так же, как может дышать, с той же естественностью и легкостью.

Смысл отдельных слов ускользал от нее, но каждое рождало в сознании яркий образ. В этот момент для Кэлен существовало лишь три вещи: стрела, мишень и эти слова. Все остальное исчезло — и вдруг мишень начала увеличиваться и словно притягивать к себе стрелу. Речь Ричарда заставила воспринимать действительность, не анализируя ее. Кэлен расслабилась и затаила дыхание.

Она почувствовала цель! Она почувствовала, когда должна выстрелить.

Легко, словно дуновение ветра, стрела сорвалась с тетивы. Казалось, она сама приняла решение. Кэлен ощутила, как распрямился лук, почувствовала удар тетивы о запястье, увидела, как мишень притягивает стрелу, и услышала звук, с которым стрела вонзилась в центр мишени. В следующее мгновение воздух с шумом ворвался в ее легкие.

Это было похоже на то, словно она только что дала волю своей магии Исповедницы. Собственно, это и была магия — магия Ричарда. Его слова несли в себе магию. Это было все равно что взглянуть на мир другими глазами.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: