Возможные классификации научного знания

Явление, которое получило название «наука», исторически существовало в многообразных, часто противоречивых, нередко несовместимых, на первый взгляд, формах, поскольку возможны различные типологии научного знания.

Наиболее плодотворной для систематизации как исторического, так и наличного многообразия научных форм представляются типологии, построенные по историческому, так называемому диахронному, и по предметно-методологи­ческому (синхронному) основаниям.

Историческая типология обычно различает следующие эволюционные этапы (формы) в многообразии явлений науки:

Специфичность преднауки восточных цивилизаций состоит в амальгаме знаний и материально-духовной практики в условиях прямой подчиненности нуждам материального и духовного производства: астрология, конструируя
и уточняя летоисчисление (календари), является необходимой составляющей религиозных культов, их особенной ритмики, периодичности; математика конституирована потребностями измерения и счета; механика ориентирована на эффективные приемы строительства, конструирование надежных и удобных орудий труда. Знание – предписание (рецепт), знание – инструмент (инструкция) существует
в особой, закрытой социальной форме преднаучного сообщества – касте (жрецы).

Античная наука. Существенные черты, профилирующие данную историческую форму науки, прямо противоположны: спекулятивная теоретичность науки древней Греции основана на независимости и пренебрежительном (часто презрительном) отношении к материально-производствен­ной практике. Чистое мышление – единственное основание знания – формирует критичность, логицизм, демократизм античной науки. Каноническим примером античного знания обычно называют «Начала» Евклида.

Средневековая наука в своих профилирующих чертах противоречит в равной мере как «преднауке», так и античному знанию. Средневековая культура (культура гармонии веры и разума) задает основной мотив любой осмысленной деятельности – мотив служения, и наука понимается соответственно как «служанка богословия»: любые «истины разума» (выводы науки) как несовершенное знание подчинены
в иерархической средневековой гармонии «истина веры» (религиозным догматам), как вид подчинен роду, а теорема – аксиоме. Схоластика и догматизм средневековой науки – атрибутивные свойства интеллектуального, духовного производства религиозной социальной общности. Нужно заметить, о чем часто забывается в учебной литературе, что систематически разработанное средневековой религиозной культурой представление о едином, всесовершенном Боге-законе явилось абсолютно необходимой общекультурной предпосылкой для поисков в природе единых, всеобщих, универсальных, совершенных законов «тварного» (сотворенного) мира, религиозно-философским выражением которых явился деизм.

Эпоха Возрождения и Нового времени дает форму знания, которая запускает механизм эволюции современной науки (science). Лозунг «Знание – сила» провозглашает стремление соединить чистое мышление, рациональность античного знания и инструментально-производственные ориентации преднауки Востока, рациональность знания
и его практическую полезность. Знание как полезная, «креативная» сила обнаруживает себя, конечно, в светской форме, опирается не на схоластику, но на критичность. Античное созерцание космической гармонии природы как целостного бытия заменяет принципиально новый, собственно научный метод – эксперимент, который выделяет из природного целого или конструирует в лабораторных условиях дискретные объекты, доступные конечной практике любого человека.

Обособленный или лабораторно конструируемый объект легко обозрим и экспериментально произвольно воспроизводим, а значит, может быть описан точным, однозначным, логически непротиворечивым и последовательным (алгоритмическим) математическим языком, который может неограниченно увеличивать точность и определенность описания предмета исследования (естественного или искусственно воссозданного в лаборатории). «Книга природы» нового, собственно научного знания написана языком математики, причем написана совершенным «Богом-математиком» (Г. Галилей). Это экспериментальное знание (выделенных или конструируемых) природных, безличностных автоматизмов, отраженное точным языком математики как принципиально новый тип знания, зафиксировано в Новое Время термином «science» – «наука». Каноническими примерами такого знания признаются: механика (Г. Галилей, И. Ньютон), аналитическая геометрия (Р. Декарт), математический анализ (Г. Лейбниц, О. Коши, К. Вейерштрасс).

В трехсотлетнем развитии новой, обычно называемой «модернистской», науки, если следовать концепции философии науки ВС. Стёпина, выделяют по крайней мере три качественно различных периода: классическая, неклассическая, постклассическая науки. Эти типы научного знания, опираясь на различные бытийные (онтологические), гносеологические (теоретико-познавательные) и социальные основания, имеют специфическое, качественно различное предметное содержание и дисциплинарную организацию.

Ядро онтологии (понимания бытия) классического научного знания образует механизм, который принято характеризовать как сплав однозначного, так называемого «жесткого» детерменизма и антифинализма (антитеологизма): бытие в классическом научном понимании однозначно причинно-следственно организовано (динамические закономерности) и не имеет каких-либо (чьих-либо) целей. Гносеология научной классики основана на конструировании идеализированного и математически фиксированного объекта исследования дискретной, материальной структуры, подвергнутой экспериментальным и объективным (интерсубъективным) технологиям исследования. Каноническое развертывание теории такого объекта происходит в режиме дедуктивно-аксиоматической и гипотетико-дедуктивной методологии. Социальные основания классики заданы явной, однозначной дисциплинарной определенностью научного знания. Происходит формирование научных и образовательных центров дисциплинарного знания, в состав которых входят экспериментальные лаборатории, естественнонаучные и политехнические институты и кафедры (академические
и прикладные), информационно-коммуникативные структуры (периодическая, научно-техническая литература, конференции и пр.) и т.д.

Развитие социальных оснований классика завершает образованием так называемой большой науки, т.е. формированием промышленно-технической базы науки.

Ограниченность познавательных возможностей классической науки проявляется на рубеже ХХ в., переживается научным сообществом как кризис оснований науки (в более острой форме – потеря основ науки как таковой) и преодолевается развитием научного знания в форме квантовой механики, теории относительности, конструктивной логики
и математики, образовавших теоретическое ядро неклассической науки.

Неклассическое научное знание опирается на релятивное понимание фундаментальных онтологических понятий (пространство, время, масса). Бытие мыслится как множество статистических систем любой природы, демонстрирующих индетерминизм фундаментальных взаимодействий объектов. Вводится понятие стохастического объекта, т.е. объекта такой степени сложности, что предсказать его поведение точным образом в принципе невозможно. Онтология предстает, таким образом, как структурно-системная организованность и эволюция стохастических объектов.

Гносеологические основания неклассической науки соответствуют онтологии: статистический, вероятностный характер научного знания и теории, гипотетичность и субъект-объектность научного знания, умеренные претензии на верификацию знания (эмпирическую и теоретическую).

Методология неклассической науки плюралистична:
не следует искать универсальный научный метод, но ориентироваться на конструктивизм научной интуиции ученого. Методологический плюрализм не оценивается как недостаток, методологическая неряшливость, нерешительность, синдром «юношеских исканий» в науке и т.п., но понимается как естественное состояние открытого новому креативного процесса осмысления структуры сложного, многомерного, стохастического объекта.

Для социальной формы организации науки этого этапа характерна научная кооперация в ее многообразных формах, разнообразное регулирование научной деятельности: государственное, правовое, социально-экономическое и т.д. Неклассическую науку характеризует амбивалентность этической составляющей (этоса) науки: проблема социальных
и собственных моральных последствий научной деятельности, моральных ограничений в понимании роли науки в общественной жизни, перспективах человечества (цена научного прогресса).

Принято считать (ВС. Стёпин), что на рубеже 80-х гг. ХХ в. новоевропейская наука (sсiеnсе) в основном завершает плодотворный период своего развития и формируется
постнеоклассическая наука, дисциплинарно организованная как глобалистика, синергетика, экология, синтетическая антропология и всевозможные интегральные формы последних.

В общем виде предмет постнеклассической науки – сложноорганизованные системы (технико-технологические, инженерно-компьютерные, социальные, медицинские и др. и пр.), в которых человек во всем многообразии его проявлений (негативных в том числе) понимается как существенный элемент функционирования и эволюции системы.

Бытийные основы постнеклассического знания принято характеризовать в терминах «нелинейного, многовариантного эволюционизма», «структурного органицизма», антропологизма и (что, видимо, связано с холистической методологической установкой) даже телеологизма. Ясно, что указанные онтологические ориентиры противоречат даже несовместимым (телеологизм) с предшествующими типами новоевропейской научной культуры. Познавательные установки – проблемность, контекстуальность научного знания, экологическая и гуманистическая, аксиологическая доминанта (ценность) научной информации предполагают коллективность (социальность), информационную открытость научного познания.

Постнеклассическая методология так же, как и неклассическая, ориентирована на конструктивный плюрализм, но с явным акцентом на эффективность и гуманистическую целесообразность, консенсуальность в оценках.

Многие парадоксальные, с точки зрения классического, да и не классического понимания науки, характеристики дают аргументы для осмысления постнеклассического научного знания как некоторого переходного состояния в понимании самой «научности» и «рациональности» в познании[19].

Исходный пункт структурирования
научного знания

В общей структуре исторически и предметно многообразного научного знания обычно артикулируется различие его двух уровней: эмпирического и теоретического.

Как представляется, и содержательно и методологически оправдана позиция авторов, предлагающих понимать различия и взаимоотношения уровней в научном познании на основе выявленной В.А. Смирновым необходимости, уточнив содержание, развести традиционные оппозиционные пары: «чувственное-рациональное» и «эмпирическое-теоретическое». Противоположность чувственному рациональному предстает общегносеологическим различием продуктов работы органов чувств и их итога – целостных чувственных образов (представлений), с одной стороны. Другая сторона общегносеологической пары – несводимые к обра­зам результаты деятельности мышления: понятия и понятийные конструкции (суждения, умозаключения, теоретические построения и пр.).

Противоположность теоретического и эмпирического появляется только в пределах рационального знания, так как любое научное знание суть продукт деятельности рациональной составляющей сознания – мышления, адекватной формой бытия которого является понятийный дискурс[20]. На это обстоятельство полезно обратить внимание не только по содержательным, но и по конъюнктурным соображениям: действительно, в современной учебной эпистемологической литературе еще можно встретить работы, в которых недостаточно последовательно разведены понятийные пары «чувственное – рациональное» и «эмпирическое – теоретическое». Для подобных работ привычно связывать эмпирический уровень познания «преимущественно с чувственным отражением бытия», а теоретический – с «доминантой рационального»[21]. Однако в этом случае чувственные данные получают статус эмпирического научного знания, а следовательно, статус научности получает любая систематизация эзотерического опыта, обычно далекого от научного знания. Но, как бы ни были практически важны и многочисленны чувственные данные сами по себе, они научным знанием быть не могут.

Чувственные результаты наблюдений и экспериментов только после определенной рациональной обработки, получив языковую форму, будучи представленными в совокупности взаимосвязанных терминов и предложений особого эмпирического языка некоторой науки, получают статус эмпирического научного знания.

Предметность научного познания реализуется в двух формах: эмпирическое познание предполагает рациональную работу сознания с чувственно воспринимаемыми предметами; теоретическое познание – идеально предметно. При этом познавательный ресурс эмпирического познания ограничен рамками рассудочного уровня рационального сознания и соответствующими познавательными процедурами,
к числу которых относят абстрагирование, анализ, сравнение, обобщение, гипотетико-дедуктивное подтверждение (опровержение) эмпирических законов и пр.

Содержание понятия «чувственные данные»

Современные эпистемология для адекватного понимания специфики эмпирического познания практикует различие не менее трех качественно различных типа предметов,
а именно:

1) объекты, «вещи как таковые», «вещи сами по себе» – автономные, объективно существующие материальные образования;

2) объекты, представленные (репрезентированные) чувственным образом – так называемые «чувственные объекты» (чувственные данные);

3) эмпирические объекты – абстрактные объекты, образующие предмет эмпирического познания.

Ясно, что сознание, формируя содержание чувственных данных познания, опирается на перцепцию – чувственное отражение объектов, «вещей в себе» (И. Кант) сенсорными структурами восприятия. Но, как было установлено современной теорией восприятия, чувственная информация становится содержанием чувственных данных только пройдя через «фильтры» целевой установки субъекта восприятия. Целевая установка, которая может быть как познавательной, так и утилитарно-практической, определяет существенное и выбраковывает несущественное для субъекта,
и поэтому «чувственные объекты», чувственные данные – личностно выверенная, отфильтрованная информация
о «вещи в себе». Избирательное отношение к внешней информации универсально для любой познавательной инициативы сознания, включая и обыденное познание. По мере усложнения познавательных процедур количество фильтрующих информацию элементов (конструкций сознания) существенно возрастает.

В случае эмпирического научного познания к ним относят не только познавательные и практические целевые установки, но и познавательные возможности, пределы рассудочного уровня сознания, требования языка науки, отражающего содержание и объем научного знания о предмете, объяснительные возможности существующих теорий исследуемого класса объектов. Эмпирическое знание, таким образом, неверно было бы представлять как непосредственное описание действительности. На эмпирическом уровне знание может быть определенно как систематизированное множество высказываний об абстрактных эмпирических объектах, лишь опосредованно отражающих действительность «саму по себе». Так, например, высказывание: «Сейчас прохладно – всего +8 °С» не есть непосредственное наблюдение за термометром, в котором «красный столбик поравнялся с красной цифрой 8». Данное высказывание – содержательная интерпретация непосредственного наблюдения, основанная на, пусть поверхностном, но знании некоторой теории, эмпирический инструментарий которой включает термометр.

Итак, чувственное и эмпирическое близки по содержанию, но, опираясь на различные онтологии, осуществляются в качественно различных формах: онтологический список чувственного познания образует, часто хаотичное, множество чувственных образов; онтологическое множество эмпирического познания – систематизированное множество эмпирических высказываний. Между множествами разнокачественной природы неправомерно устанавливать логические отношения выводимости или сводимости – например, понимать эмпирическое знание как результат логического обобщения данных наблюдений и экспериментов. К сожалению, такое «линейное понимание» еще часто можно встретить в учебной литературе. Эмпирическое знание, скорее – выраженная понятийным дискурсом определенная логическая модель чувственного знания. Логическое моделирование предполагает представление (репрезентацию) чувственных данных в некотором специфическом, эмпирическом языке науки.

Обсуждение вопроса о специфике эмпирического
и теоретического уровней научного знания, таким образом, всегда связанно с выявлением особенностей эмпирического и теоретического языка науки.

Особенности языка науки

Поскольку, как было показано выше, любое научное познание рационально, то в самом общем виде специфическую черту языка научного познания можно определить как стремление придать максимальную точность и ясность его выражениям.

В научной практике для работы с информацией, т.е. для получения, фиксации, хранения, передачи, переработки и систематизации знания, обычно применяется некоторый рафинированный, «отшлифованный» уточняющими знаками и символами, определениями и соглашениями фрагмент естественного, так называемого натурального языка.

Понятия натурального языка всегда являются многозначными, обычно они «размыты», неопределенны и в силу этого непригодны для научных целей, которые требуют определенности и доказательности результата исследования. Вхождение понятий естественного языка в состав науки означает их превращение в термины конкретной науки. Термины имеют точное, однозначное, фиксированное значение, которое обычно задается явными определениями.

Зачастую это точное значение слова (термина) представляется парадоксальным для пользователя только натурального языка, например: «деньги», «стоимость», «доказательство», «сила», «власть» и т.п.

Прогресс в науке сопровождается часто радикальными изменениями в ее языковой базе: появление в научной практике принципиально новых терминов для выражения абстрактных, идеализированных объектов научных теорий, вновь обнаруженных явлений, свойств, связей и состояний материального и социального миров, например: терминология физики элементарных частиц, синергетики, название новых химических элементов, технологий и т.д. Язык науки корпоративен: он стремится убрать недостатки, с точки зрения науки, натурального языка, его образность, многозначность выражений и неопределенность понятийного содержания слов и выражений для того чтобы обеспечить логическую непротиворечивость, определенность, ясность, точность и понятность (для человека науки) выражений языка научной дисциплины или же интегральной исследовательской программы (научной школы).

Язык науки, таким образом, генерируется и эволюционирует как познавательный инструмент (метаязык) некоторого исторически конкретного научного направления (сообщества), и его особенности содержательно и методологически заданы как специфической природой исследуемой материальной системы и уровнем развития знания о ней.

Особенности эмпирического
и теоретического языка науки

Современная эпистемология находит достаточно сложную внутреннюю структуру у каждого из уровней научного знания. Так, эмпирическое знание проявляется по крайней мере в четырех формах и каждая из форм имеет свои особенности языка.

Язык первого, простейшего уровня эмпирического познания образуют так называемые протокольные предложения, или протокольные высказывания, т.е. частные эмпирические высказывания и частные суждения, выражающие фиксированные точным образом хронологические и хорологические условия научного наблюдения (место и время наблюдения), идентифицирована персона субъекта наблюдения.

На следующем уровне эмпирическое знание предстает в форме научных фактов. Язык второго эмпирического уровня образуют общие (утвердительные или отрицательные) суждения универсального характера, которые могут иметь динамический или вероятностно-статистический статус. Они выражают индуктивные обобщения некоторого множества протокольных высказываний. Их часто называют фактофиксирующими суждениями, отражающими проявления (наличие или отсутствие) некоторых свойств, отношений, состояний, то есть отсутствие или наличие тех или иных наблюдаемых черт исследуемого предмета. В случае наличия некоторого свойства и пр. черт предмета измеряется и фиксируется его количество, интенсивность проявления. Привычным символическим выражением фактов являются различного рода систематизированные классификации: таблицы, графики, диаграммы, математические модели и пр.

На третьем уровне эмпирическое знание существует
в форме эмпирических законов различной природы: каузальных (динамических или статистических), структурно-функциональных и прочих.

В научных законах отражено хронологическое и (или) хорологическое постоянство в поведении объекта, т.е. проявление мерности в свойствах, состояниях, отношениях явлений. Законы выражают суждения общего характера статистического или универсального статуса, обычно имеющие кванторные выражения: «все пингвины являются птицами, но не летают», «все металлы электропроводны». Символически они имеют вид:

(Vх (А (х)→В (х)).

Эмпирические законы – это общие гипотезы, образованные в результате индуктивных рассудочных процедур: энумеративной и (или) элиминативной индукции, индукции в виде обратной дедукции и других индуктивных методов обнаружения закономерных связей. Индуктивные умозаключения по своему логическому статусу не дают необходимого вывода, знания, но лишь правдоподобное, предположительное, вероятностное знание. Поэтому все и любые эмпирические знания по своему доказательному статусу являются гипотетическими.

Вершиной пирамиды эмпирического знания являются, так называемые феноменологические теории, которые представляют собой систематизированные и логически организованные множества взаимосвязанных эмпирических законов и фактов, выраженных высказываниями разной степени общности, например: астрономическая механика Кеплера. Феноменологическая Теория – высшая, логически рафинированная форма эмпирического научного, гипотетического знания: индуктивная генерализация (обобщение) на любом эмпирическом уровне не имеет доказательного логического статуса, а только подтверждающую силу.

Поскольку любое эмпирическое знание чувственно предметно, является знанием о чувственно наблюдаемом, то язык эмпирического уровня научного знания проясняет лишь количественные различия внутри эмпирического уровня науки. Знание теоретическое и эмпирическое знание качественно, предметно-содержательно различны – их объекты и по происхождении и по свойствам различны, то есть являются элементами существенно различных онтологических миров.

Познавательные инициативы сознания не исчерпываются рассудочной эмпирической деятельностью. Наиболее важные для научного понимания действительности начинания появляются как продукты не рассудка, а разума – конструктивной, креативной ипостаси сознания. Деятельность разума не ограничена рамками внешнего бытия, но направлена на внутреннее содержание самого сознания, на имманентное развертывание собственного содержания. Такое понимание неразрывной связи теории и разума основано на работах В.С. Швырева и позволяет определять сущность разумной деятельности как свободное, самодостаточное творчество без всяких экзистенциальных (предполагающих контакт с внешним миром) предпосылок.

Конструктивная роль разума на уровне научной теории состоит в сознании особо типа предметов – «идеальных объектов» теории. Множество «идеальных объектов», или, как их еще называют, «идеализированных объектов теории», образует онтологию теоретического мышления, формирует особый «возможный мир» теории в отличие от предметного мира эмпирического знания. Научная теория возникает и эволюционирует, таким образом, как организованное по законам некоторой логики (двузначной, многозначной и т.д.), непротиворечивое множество высказываний о некоторой специфической совокупности идеальных объектов, их свойствах, отношениях и взаимосвязях. Логическая форма высказываний в чистом, формализованном виде, общезначимые формулы и т.п., (в логике); геометрические точки, плоскости, и т.п. (в математике); инерция, идеальное зеркало (газ), абсолютно черное тело, абсолютно упругая жидкость
и т.п. (в физике); страты, экономические формации, цивилизации и т.п. (в социологии) – типичные примеры идеализированных объектов теории[22].

Способы конструирования идеального объекта.
Отличие идеализированного объекта теории
от абстрактного эмпирического объекта

Идеализированный объект теории создается на основе различных технологий абстрагирования, из которых широко распространены в теоретической практике следующие.

Так, предмет «сам по себе» обычно богат свойствами, взаимосвязями и прочими предметными проявлениями, но если он становится предметом мысли, то можно отвлекаться (абстрагироваться) от многих свойств реального объекта, но оставлять в поле зрения и точно фиксировать другие его свойства и таким образом конструировать объект, которому присущи исключительно эти фиксированные свойства, существенные для определенной научной работы. Таким способом образовано понятие «планета» в астрономической механике И. Ньютона: планеты мыслятся материальными точками, обладающими лишь гравитационной массой и импульсом. Солнце и планеты, мыслимые как только гравитационные массы – идеализированные объекты теории.

Конструирование идеального объекта часто основано на абстрагировании от некоторых несущественных для данной научной проблемы отношений предмета мысли. Так, можно мыслить газ, частицы которого обладают лишь кинетической энергией, а их взаимодействие мысленно ограничить только соударением. В результате получается понятие «идеальный газ» – идеализированный объект теории. Примером из другой предметной области может быть модель классической рыночной экономики в концепции К. Маркса, конструируя которую, он абстрагировался от экономических отношений мирового рынка, от влияний внешней торговли.

Часто теоретик мыслит существенные для исследования свойства реальных объектов в некотором предельном состоянии. Таким способом получаются, например, понятия «идеальное зеркало» или «абсолютно черное тело». В первом случае предмет мыслится как отражающий всю падающую на него энергию; во втором – как поглощающий всю энергию. Предельно усиливая свойства любого тела поглощать или отражать энергию, получаем соответствующие идеальные объекты теории.

Наконец, если какой бы то ни было объект мыслится
в некоторых идеальных для исследуемого состояния условиях, он становится идеализированным объектом. Подобным способом абстрагирования конструируется понятие «инерция» в классической механике.

Конечно, научная практика сочетает различные режимы абстрагирования и способы конструирования идеального объекта. В методологическом отношении существенно то, что результат научной идеализации – это теоретический конструкт, которому приписаны определения (свойства, состояния активности и пр.), которые принципиально не могут быть наблюдаемы: абсолютно однородные прямые линии, безразмерные точки, логические формы высказываний в чистом виде и другие качественно новые, только мыслимые объекты, рожденные и существующие в качестве элементов сферы мышления.

Чисто мысленные теоретические конструкты могут появляться в теоретической онтологии способом «введения по определению», что привычно для математики, логики, математизированных разделов естественнонаучных теорий и др. Часто, определяя современную логику и математику как науку о «возможных мирах» и об «абстрактных структурах», имеют в виду, что их предметные области образованы идеализированными объектами, которые были теоретическими определениями.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: