Сделай Сам Свою Работу на 5

Парвус. Мировой рынок и сельскохозяйственный кризис. 16 глава





Какое же значение имеют забастовки (или стачки) в борьбе рабочего класса? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны сначала поподробнее остановиться здесь на забас­товках. Если плата рабочего определяется, — как мы видели, — договором между хо­зяином и рабочим, если отдельный рабочий оказывается при этом совершенно бессиль­ным, то ясно, что рабочие необходимо должны сообща отстаивать свои требования, не­обходимо должны устраивать стачки, чтобы помешать хозяевам понизить плату или чтобы добиться себе более высокой платы. И действительно, нет ни одной страны с ка­питалистическим устройством, в которой не было бы рабочих стачек. Во всех европей­ских государствах и в Америке рабочие везде чувствуют себя бессильными в одиночку и могут оказывать сопротивление хозяевам только сообща, либо устраивая стачки, либо угрожая стачкой. И чем дальше развивается капитализм, чем быстрее растут крупные фабрики и заводы, чем сильнее мелкие капиталисты вытесняются крупными — тем бо­лее настоятельной становится нужда в совместном сопротивлении рабочих, потому что тем острее становится безработица, тем сильнее конкуренция между капиталистами, стремящимися




292__________________________ В. И. ЛЕНИН

производить товары как можно дешевле (а для этого и рабочим надо платить как можно дешевле), тем сильнее колебания промышленности и кризисы . Когда промышленность процветает, фабриканты получают большие прибыли и не думая делиться ими с рабо­чими; во время же кризиса фабриканты стараются свалить убытки на рабочих. Необхо­димость стачек в капиталистическом обществе настолько признана всеми в европей­ских странах, что там закон не запрещает устройство стачек, только в России остались дикие законы против стачек (об этих законах и о применении их мы будем говорить в другой раз).

Но, вытекая из самой сущности капиталистического общества, стачки означают на­чало борьбы рабочего класса против этого устройства общества. Когда против богатых капиталистов стоят отдельные неимущие рабочие, то это означает полное порабощение рабочих. Но, когда эти неимущие рабочие соединяются, — дело меняется. Никакие бо­гатства не принесут никакой пользы капиталистам, если они не найдут рабочих, со­гласных прилагать свой труд к их орудиям и материалам и производить новые богатст­ва. Когда рабочие поодиночке имеют дело с хозяевами, они остаются настоящими ра­бами, вечно работая из куска хлеба на чужого человека, вечно оставаясь покорным и бессловесным наймитом. Но, когда рабочие сообща заявляют свои требования и отка­зываются подчиняться тому, у кого толстая мошна, тогда рабочие перестают быть ра­бами, они становятся людьми, они начинают требовать, чтобы их труд не шел только на обогащение кучки тунеядцев, а давал возможность работающим жить по-человечески. Рабы начинают заявлять требование сделаться хозяевами, — работать и жить не так, как хотят помещики и капиталисты, а так, как хотят



Подробнее о кризисах в промышленности и о их значении для рабочих мы поговорим когда-либо в другой раз. Теперь же заметим только, что в последние годы в России промышленные дела шли превос­ходно, промышленность «процветала», но теперь (конец 1899 г.) замечаются уже ясные признаки того, что это «процветание» кончится кризисом: заминкой в сбыте товаров, банкротствами фабрикантов, разо­рением мелких хозяев и страшными бедствиями рабочих (безработицей, понижением платы и т. д.).


О СТАЧКАХ__________________________________ 293

сами трудящиеся. Стачки потому и внушают всегда такой ужас капиталистам, что они начинают колебать их господство. «Все колеса остановятся, если захочет того твоя сильная рука», — говорит о рабочем классе одна песня немецких рабочих. И в самом деле: фабрики, заводы, помещичьи хозяйства, машины, железные дороги и пр. и пр., это все как бы колеса одного громадного механизма, — механизм этот добывает разные продукты, обрабатывает их, доставляет куда следует. Весь этот механизм двигает рабо­чий, который возделывает землю, добывает руду, выделывает товары на фабриках, строит дома, мастерские, железные дороги. Когда рабочие отказываются работать, весь этот механизм грозит остановиться. Каждая стачка напоминает капиталистам, что на­стоящими хозяевами являются не они, а рабочие, которые все громче и громче заявля­ют свои права. Каждая стачка напоминает рабочим, что их положение не безнадежно, что они не одиноки. Посмотрите, какое громадное влияние оказывает стачка и на ста­чечников и на рабочих соседних или близких фабрик или фабрик того же производства. В обыкновенное, мирное время рабочий молча несет свою лямку, не перечит хозяину, не рассуждает о своем положении. Во время стачки он громко заявляет свои требова­ния, он припоминает хозяевам все их притеснения, он заявляет свои права, он думает не о себе одном и не о своей только получке — он думает и о всех товарищах, которые бросили работу вместе с ним и которые стоят за рабочее дело, не боясь лишений. Вся­кая стачка приносит с собой для рабочего массу лишений и таких страшных лишений, которые можно сравнить только с бедствиями войны: голодание семей, потеря заработ­ка, часто арест, высылка из того города, где он обжился и имеет занятие. И несмотря на все эти бедствия, рабочие презирают тех, кто отступает от всех товарищей и идет на сделку с хозяином. Несмотря на бедствия стачки, рабочие соседних фабрик всегда ис­пытывают подъем духа, когда видят, что их товарищи начали борьбу. «Люди, которые терпят такие бедствия, чтобы сломить сопротивление одного единственного буржуа, сумеют сломить и силу всей




294__________________________ В. И. ЛЕНИН

буржуазии»,— говорил один великий учитель социализма, Энгельс, про стачки англий-ских рабочих . Часто стоит только забастовать одной фабрике, — и немедленно начи­нается ряд стачек на целой массе фабрик. Так велико нравственное влияние стачек, так заразительно действует на рабочих вид их товарищей, которые хоть на время становят­ся из рабов равноправными людьми с богачами! Всякая стачка наводит рабочих с гро­мадной силой на мысль о социализме — о борьбе всего рабочего класса за свое осво­бождение от гнета капитала. Очень часто бывало так, что до крупной стачки рабочие какой-нибудь фабрики или какого-нибудь производства, какого-нибудь города почти не знали и не думали о социализме, — но после стачки среди них все сильнее распро­страняются кружки, союзы и все больше и больше рабочих делается социалистами.

Стачка учит рабочих понимать, в чем сила хозяев и в чем сила рабочих, учит думать не об одном только своем хозяине и не об одних только ближайших товарищах своих, а о всех хозяевах, о всем классе капиталистов и о всем классе рабочих. Когда фабрикант, наживший себе миллионы трудом нескольких поколений рабочих, не соглашается на самую скромную прибавку к плате или даже пытается еще более понизить плату и, в случае сопротивления рабочих, выбрасывает на мостовую тысячи голодных семей, — тогда рабочие ясно видят, что весь класс капиталистов есть враг всему классу рабочих, что рабочие могут надеяться только на себя и на свое объединение. Очень часто быва­ет, что фабрикант старается всеми силами обмануть рабочих, выставить себя их благо­детелем, прикрыть свою эксплуатацию рабочих какой-нибудь пустой подачкой, каки­ми-нибудь лживыми обещаниями. Всякая стачка всегда одним ударом разрушает весь этот обман, показывая рабочим, что их «благодетель» есть волк в овечьей шкуре.

Но стачка открывает глаза рабочим не только на капиталистов, а также и на прави­тельство и на законы. Точно так же, как фабриканты стараются себя выставить благо­детелями рабочих, так чиновники и их


О СТАЧКАХ__________________________________ 295

прихвостни стараются уверить рабочих, что царь и царское правительство заботится о фабрикантах и о рабочих одинаково, по справедливости. Законов рабочий не знает, с чиновниками, особенно высшими, он дела не имеет, и потому часто верит всему этому. Но вот случилась стачка. На фабрику являются прокурор, фабричный инспектор, поли­ция, часто и войско. Рабочие узнают, что они нарушили закон: фабрикантам закон доз­воляет и собираться и открыто говорить о том, как бы понизить плату рабочим, а рабо­чие за совместный уговор объявляются преступниками! Рабочих выгоняют из их квар­тир; полиция закрывает лавки, из которых рабочие могли бы получать в долг припасы, солдат стараются натравить на рабочих, даже когда рабочие держат себя совсем спо­койно и мирно. Солдатам приказывают даже стрелять в рабочих, и когда они убивают безоружных рабочих, стреляя в спину убегающим, то сам царь посылает свою благо­дарность войску (так благодарил царь солдат, которые убили в 1895 г. в Ярославле ра­бочих-стачечников)109. Всякому рабочему становится ясно, что царское правительство — его злейший враг, защищающий капиталистов и связывающий рабочих по рукам и ногам. Рабочий начинает понимать, что законы издаются в интересах одних только бо­гатых, что и чиновники защищают их же интересы, что рабочему народу затыкают рот и не дают возможности заявить о своих нуждах, что рабочий класс необходимо должен добиваться себе права стачек, права издавать рабочие газеты, права участвовать в на­родном представительстве, которое должно издавать законы и надзирать за их испол­нением. И правительство очень хорошо само понимает, что стачки открывают глаза ра­бочим, и потому-то оно так и боится стачек, стремится во что бы то ни стало затушить их как можно скорее. Один немецкий министр внутренних дел, который особенно про­славился тем, что всеми силами преследовал социалистов и сознательных рабочих, не­даром заявил однажды перед народными представителями: «из-за каждой стачки вы-

/ \ ПО " "

глядывает гидра (чудовище) революции» ; с каждой стачкой крепнет


296__________________________ В. И. ЛЕНИН

и развивается в рабочих сознание, что правительство его враг, что рабочий класс дол­жен подготовлять себя к борьбе с ним за народные права.

Итак, стачки приучают рабочих к объединению, стачки показывают им, что только сообща могут они вести борьбу против капиталистов, стачки научают рабочих думать о борьбе всего рабочего класса против всего класса фабрикантов и против самовластного, полицейского правительства. Вот поэтому-то социалисты и называют стачки «школой войны», школой, в которой рабочие учатся вести войну против своих врагов за освобо­ждение всего народа и всех трудящихся от гнета чиновников и гнета капитала.

Но «школа войны» еще не есть самая война. Когда среди рабочих широко распро­страняются стачки, то некоторые рабочие (и некоторые социалисты) начинают думать, что рабочий класс может и ограничиться одними стачками и стачечными кассами или обществами, что посредством одних стачек рабочий класс может добиться серьезного улучшения своего положения или даже своего освобождения. Видя, какую силу пред­ставляет из себя соединение рабочих и даже мелкие стачки их, некоторые думают, что стоит рабочим устроить всеобщую стачку по всей стране — и рабочие могут добиться от капиталистов и правительства всего, чего хотят. Такое мнение высказывали рабочие и других стран, когда рабочее движение только начиналось и рабочие были еще очень неопытны. Но это мнение ошибочно. Стачки, это — одно из средств борьбы рабочего класса за свое освобождение, но не единственное средство, и если рабочие не обратят внимания на другие средства борьбы, то они замедлят этим рост и успехи рабочего класса. В самом деле, для успеха стачек нужны кассы, чтобы из них содержать рабочих во время стачек. Такие кассы рабочие (обыкновенно рабочие отдельных промыслов, отдельных ремесл или цехов) и устраивают во всех странах, но у нас в России это осо­бенно трудно, потому что полиция выслеживает их и захватывает деньги, арестует ра­бочих. Конечно, рабочие умеют и скрываться от полиции; конечно, устройство таких касс


О СТАЧКАХ__________________________________ 297

полезно, и мы не хотим отсоветовать рабочим заниматься этим. Но нельзя надеяться, чтобы при запрещении законом рабочих касс они могли привлечь массу членов; а при малом числе членов рабочие кассы не очень-то много принесут пользы. Затем, даже и в тех странах, в которых свободно существуют рабочие союзы, и у них есть громадные кассы, — даже и в них рабочий класс никак не может ограничиться в своей борьбе од­ними стачками. Стоит только произойти заминке в промышленных делах (кризису, ко­торый, например, теперь приближается и в России), — и фабриканты даже нарочно вы­зывают стачки, потому что им выгодно прекратить иногда на время работу, выгодно разорить рабочие кассы. Одними стачками и стачечными обществами рабочие поэтому никак не могут ограничиваться. Во-вторых, стачки успешно проходят только там, где рабочие уже довольно сознательны, где они умеют выбрать время для стачек, умеют предъявить требования, имеют связи с социалистами, чтобы добывать листки и бро­шюры. А таких рабочих еще немного в России, и необходимо направить все силы на то, чтобы увеличить их число, чтобы познакомить с рабочим делом массы рабочих, позна­комить их с социализмом и рабочей борьбой. Эту задачу должны взять на себя социа­листы и сознательные рабочие вместе, образуя для этого социалистическую рабочую партию. В-третьих, стачки показывают рабочим, как мы видели, что правительство — его враг, что с ним нужно вести борьбу. И во всех странах стачки действительно научи­ли постепенно рабочий класс вести борьбу с правительствами за права рабочих и за права всего народа. Вести такую борьбу может только, как мы уже сейчас и сказали, социалистическая рабочая партия, распространяя среди рабочих верные понятия о пра­вительство и о рабочем деле. Мы в другой раз будем говорить особо о том, как ведутся у нас в России стачки и как должны пользоваться ими сознательные рабочие. Теперь же мы должны указать, что стачки есть, как уже замечено выше, «школа войны», а не са­мая война, стачки — только одно средство борьбы, только одна форма



В. И. ЛЕНИН


рабочего движения. От отдельных стачек рабочие могут и должны перейти и действи­тельно переходят во всех странах к борьбе всего рабочего класса за освобождение всех трудящихся. Когда все сознательные рабочие становятся социалистами, т. е. стремя­щимися к такому освобождению, когда они соединяются между собой по всей стране, чтобы распространять среди рабочих социализм, чтобы учить рабочих всем средствам борьбы против их врагов, когда они составляют социалистическую рабочую партию, борющуюся за освобождение всего народа от гнета правительства и освобождение всех трудящихся от гнета капитала, — тогда только рабочий класс вполне примыкает к тому великому движению рабочих всех стран, которое объединяет всех рабочих и поднимает красное знамя со словами: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».


Написано в конце 1899 г.

Впервые напечатано в 1924 г.

в журнале «Пролетарская Революция» № 89


Печатается по рукописи, переписанной рукой Н. К. Крупской


РЕЦЕНЗИЯ ш

С. Н. Прокопович. Рабочее движение на Западе

«обратиться к социальной науке и якобы ее заключению, что капиталистический строй общества неудержимо стремится к собственной гибели в силу развивающихся в нем противоречий. Нужные разъяснения мы находим в «Эрфуртской программе» Каут­ского» (147). Прежде чем указывать содержание приводимой г. Прокоповичем выпис­ки, отметим следующую странность, крайне характерную для г. Прокоповича и подоб­ных ему преобразователей теории. Почему это наш «критический исследователь», об­ращаясь к «социальной науке», ищет «разъяснений» в популярной книжке Каутского и только? Неужели он воображает, что в этой книжке вся «социальная наука» и заключа­ется? Он прекрасно знает, что Каутский — «верный хранитель традиций Маркса» (I, 187), что именно в политико-экономических трактатах этого последнего надо искать изложения и обоснования «заключений» определенной школы «социальной науки», но поступает так, как будто бы он не знал даже и этого. Что должны мы думать об «иссле­дователе», который ограничивается выходками против «хранителей» теории, не реша­ясь ни разу во всей своей книге посчитаться открыто и прямо с самой этой теорией?

В выписанном г. Прокоповичем месте Каутский говорит о том, что технический пе­реворот и накопление капитала все быстрее и быстрее идут вперед, расширение произ­водства необходимо по самым основным свойствам капитализма и необходимо непре­рывно, а расширение


300__________________________ В. И. ЛЕНИН

рынка между тем «в течение некоторого времени идет слишком медленно»; «близок, по-видимому, тот момент, когда рынок европейской промышленности не только пере­станет далее расширяться, но начнет даже сужаться. Это событие будет означать не что иное, как банкротство всего капиталистического общества». Г-н Прокопович «критику­ет» «заключения социальной науки» (т. е. указание Каутского на один из выведенных Марксом законов развития): «В этой обосновке неизбежности гибели капиталистиче­ского общества главную роль играет противоположение «постоянного стремления к расширению производства — все более и более медленному расширению рынка и, на­конец, его сокращению». Это противоречие, по Каутскому, должно погубить капитали­стический строй общества. Но ведь» (слушайте!) «расширение производства предпола­гает «производительное потребление» части прибавочной стоимости, — т. е. первона­чально ее реализацию, затем затрату ее на машины, постройки и т. д. для нового произ­водства. Другими словами, расширение производства находится в теснейшей связи с наличностью рынка для произведенных уже товаров; поэтому постоянное расширение производства при относительном сокращении рынка — вещь невозможная» (148). И г. Прокопович так доволен своим экскурсом в область «социальной науки», что на сле­дующей же строке говорит с снисходительным пренебрежением о «научной» (в кавыч­ках) обосновке веры и т. д. Подобная наездническая критика была бы возмутительна, если бы она не была прежде всего и больше всего забавна. Добрый г. Прокопович слы­шал звон, да не понял, откуда он. Г-н Прокопович слышал об абстрактной теории реа­лизации, которая в последнее время горячо обсуждалась в русской литературе, причем роль «производительного потребления» подчеркивалась особенно ввиду ошибок на­роднической экономии. Не понявши хорошенько этой теории, г. Прокопович вообра­зил, что она отрицает (!) в капитализме те основные и элементарные противоречия, на которые указывает здесь Каутский. Послушать г. Прокоповича, так придется думать, что



Шестая страница рецензии В. И. Ленина на книгу С. Н. Прокоповича. (Рукопись.) — Конец 1899 г.

Уменьшено



______________________ РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ С. Н. ПРОКОПОВИЧА____________________ 303

«производительное потребление» может развиваться совершенно независимо от лично­го потребления (а в личном потреблении преобладающую роль играет потребление масс), т. е. что капитализм не включает в себе никакого противоречия между производ­ством и потреблением. Это просто абсурд, и против подобного извращения ясно выска­зался Маркс и его русские сторонники . Из того, что «расширение производства пред­полагает производительное потребление», не только но вытекает та буржуазно-апологетическая теория, на которую сбивается наш «критический исследователь», а, напротив, вытекает именно присущее капитализму и долженствующее привести его к гибели противоречие между стремлением к безграничному росту производства и огра­ниченностью потребления.

Стоит отметить также по поводу изложенного следующее интересное обстоятельст­во. Г-н Прокопович — ярый сторонник Бернштейна, журнальные статьи которого он цитирует и переводит на протяжении нескольких страниц. Бернштейн в своей извест­ной книге: «Die Voraussetzungen etc.» рекомендует даже немецкой публике г. С. Про­коповича, как своего русского сторонника, причем, однако, делает оговорку, смысл ко­торой тот, что г. Прокопович — более бернштейнианец, чем сам Бернштейн. И вот, прекурьезно, что и Бернштейн, и его русский перепеватель, оба искажают теорию реа­лизации, но в диаметрально-противоположных направлениях, так что они взаимно по­бивают друг друга. Бернштейн, во-первых, усмотрел у Маркса «противоречие» в том, что он, восставая против теории кризисов Родбертуса, в то же время объявляет «по­следней причиной всех действительных кризисов бедность и ограниченность потребле­ния масс». На самом же деле тут нет никакого противоречия, как я имел уже случай по­казать в других местах («Этюды», стр. 30 ; «Развитие

Ср. мою статью в «Научном Обозрении», 1899, август, особенно с. 1572, и «Развитие капитализма в России», стр. 16 и след. (Настоящий том, стр. 67—87, особенно стр. 78; Сочинения, 5 изд., том 3, стр. 42—45 и след. Ред.)

— «Предпосылки и т. д.». Ред. *** См. Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 159—160. Ред.


304__________________________ В. И. ЛЕНИН

капитализма в России», стр. 19 ). Во-вторых, Бернштейн рассуждает совершенно так же, как у нас г. В. В., что громадный рост прибавочного продукта необходимо должен означать увеличение числа имущих (или повышение благосостояния рабочих), ибо не могут же сами капиталисты и их слуги (sic! ) «потребить» весь прибавочный продукт («Die Voraussetzungen etc.», S. 51—52). Это наивное рассуждение совершенно игнори­рует роль производительного потребления, как и указал Каутский в своей книге против Бернштейна (Kautsky: «Gegen Bernstein», II Abschnitt — параграф об «употреблении прибавочной стоимости»). Но вот является рекомендованный Бернштейном русский бернштейнианец и говорит как раз обратное, читает наставление Каутскому насчет ро­ли «производительного потребления» и при этом утрирует открытие Маркса до такого абсурда, как будто производительное потребление может развиваться совершенно не­зависимо от личного потребления! как будто реализация прибавочной стоимости по­средством обращения ее на производство средств производства устраняет зависимость в конечном счете производства от потребления, а следовательно, противоречие между первым и вторым! Читатель может судить по этому примеру, действительно ли «иссле­дования» заставили г. Прокоповича «растерять добрую половину теоретических пред­посылок», или эта «растерянность» нашего «критического исследователя» происходит от каких-либо иных причин.

Другой пример. На трех страничках (25—27) «исследовал» наш автор вопрос о кре­стьянских товариществах в Германии. Приведя перечень разных видов товариществ и статистические данные о быстром развитии их (особенно молочных товариществ), г. Прокопович рассуждает: «Тогда как ремесленник уже почти лишен корней в современ­ном экономическом строе, крестьянин продолжает прочно (!) держаться в нем». Не правда ли,

* См. Сочинения, 5 изд., том 3, стр. 47—48. Ред. " — так! Ред.

— Каутский: «Против Бернштейна», II отдел. Ред.


______________________ РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ С. Н. ПРОКОПОВИЧА____________________ 305

как это просто? Недоедание немецких крестьян, истощение их чрезмерной работой, массовое бегство из деревень в города, все это, должно быть, выдумки. Достаточно указать на быстрый рост товариществ (особенно молочных, которые ведут к отнятию молока у крестьянских детей и к усилению зависимости крестьян от капиталистов), чтобы доказать «прочность» крестьянства. «Развитие капиталистических отношений в обрабатывающей промышленности, губя ремесленника, улучшает положение крестья­нина. Оно» [положение?] «препятствует проникновению капитализма в сельское хозяй­ство». Ново! До сих пор думали, что именно развитие капитализма в обрабатывающей промышленности является главной силой, порождающей и развивающей капитализм в сельском хозяйстве. Но г. Прокопович, подобно своим немецким образцам, мог бы с полным правом сказать про себя: nous avons changé tout ça, мы все это переделали! Только верно ли это будет, господа? Действительно ли переделали вы хоть что-нибудь, действительно ли доказали ошибочность хоть одного основного положения «разносимой» вами теории и заменили его более верным положением? Не возвраща­лись ли вы, наоборот, к старым предрассудкам?

... «С другой стороны, развитие обрабатывающей промышленности обеспечивает кре­стьянину побочные заработки»... Возрождение доктрины г. В. В. и компании о подсоб­ных заработках крестьянства! О том, что эти «заработки» в массе случаев выражают превращение крестьянина в наемного рабочего, г. Прокопович считает лишним упомя­нуть. Он предпочитает закончить свое «исследование» звонкой фразой: «Жизненные соки не покинули еще класс крестьянства». Правда, именно по отношению к Германии Каутский показал, что сельскохозяйственные товарищества являются переходной ста­дией к капитализму, — но ведь мы видели уже, как уничтожил Каутского страшный г. Прокопович!

Возрождение народнических взглядов (народнических именно оттенка г. В. В.) мы видим не только в указанном месте, но и в очень многих других местах


306__________________________ В. И. ЛЕНИН

«критического исследования» г. Прокоповича. Читатель знает, вероятно, какую извест­ность (печальную известность) снискал себе г. В. В. своим непомерным сужением и опошлением учения так называемого «экономического» материализма: в «переделке» г. В. В. это учение состояло не в том, что все факторы сводятся в последнем счете к раз­витию производительных сил, а в том, что можно пренебрегать многими, крайне важ­ными (хотя и производными в последнем счете), факторами. Совершенно подобное ис­кажение преподносит нам и г. Прокопович, пытаясь изобличить Каутского в том, что он будто бы не понимает значения «материальных сил» (144), причем сам г. Прокопо­вич беззаботно смешивает «экономические организации» (145) с «экономической си­лой» (146 и 149 особенно). Мы не можем, к сожалению, с достаточной обстоятельно­стью остановиться на разборе этой ошибки г. Прокоповича и должны отослать читателя к вышеупомянутой книге Каутского против Бернштейна (Abschnitt III, § а), где подроб­но разобраны оригиналы перепевов г. Прокоповича. Мы надеемся также, что читатель, внимательно читающий книгу г. Прокоповича, легко убедится в том, что разносимая нашим «критическим исследователем» теория (г. Прокопович и здесь, впрочем, скром­ненько умалчивает о взглядах основателей теории и воздерживается от их разбора, предпочитая ограничиваться выписками из речей и статей современных последовате­лей этой теории), что теория совершенно неповинна в этом безобразном сужении «эко­номического» материализма (ср., например, заявления авторитетных бельгийских дея­телей на стр. 74, 90, 92, 100 во второй части).

По поводу выписок, приводимых г. Прокоповичем, необходимо заметить, что он вы­хватывает зачастую отдельные места, давая читателю извращенное представление о взглядах и аргументах, не представленных в русской литературе. Наездническая крити­ка г. Прокоповича ввиду этого последнего обстоятельства производит особенно оттал­кивающее впечатление. В некоторых случаях читателю книги г. Прокоповича небеспо­лезно будет справиться даже с переведенной недавно


______________________ РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ С. Н. ПРОКОПОВИЧА____________________ 307

на русский язык книгой профессора Геркнера: «Рабочий труд в Западной Европе» (СПБ. 1899 г., издание журнала «Образование»). Например, в примечании на стр. 24 (I части) г. Прокопович пишет, что на конгрессе 1892 г. «принято сочувственное устрой­ству производительных товариществ постановление» — следует цитата, которая, во-первых, не вполне подтверждает слова автора, а во-вторых, оборвана как раз на том месте, где говорится, что необходимо «особенно бороться с верой, будто бы товарище­ства в состоянии оказывать влияние на капиталистические отношения производства и т. д.» (Геркнер, Примечания, стр. XI—XII, примечание 6 к IX главе). С таким же успе­хом, как в разобранном выше случае, уничтожает г. Прокопович Каутского на стр. 56, 150, 156, 198 и многих других. Совершенно пустяковиниы утверждения г. Прокопови­ча, будто Либкнехт в 60-х годах отказывался до поры до времени от своих идеалов, из­менял им и т. п. (111, 112). До каких геркулесовых столпов доходит беззастенчивость и самоуверенность нашего «исследователя», с основательностью суждений которого мы уже несколько ознакомились, — показывает такая, например, фраза (направленная опять-таки не против основателя теории, а против «хранителя» ее): «Мы поступили бы совершенно неосновательно, если бы вздумали критиковать всю эту концепцию рабо­чего движения с точки зрения ее соответствия истинному ходу развития рабочего дви­жения, — с точки зрения научности ее (курсив г. Прокоповича). В ней нет и не может быть (sic!) ни грана науки» (156). Вот какая решительная критика! весь этот марксизм даже и критиковать не стоит — и баста. Очевидно, перед нами либо человек, которому суждено совершить гигантский переворот в науке, «ни грана которой» «не может быть» в господствующей в Германии теории, либо... либо — как бы это помягче выразиться? — либо человек, повторяющий по «растерянности» чужие словечки. Г-н Прокопович с таким усердием молится самоновейшему божку, в тысячный раз провозгласившему эти словечки, что не жалеет своего лба. У Бернштейна, изволите видеть, есть «недостаток теоретических взглядов» (198), состоящий


308__________________________ В. И. ЛЕНИН

в том, что он как будто бы — можете себе представить? — верит в необходимость на­учной теории, определяющей цели деятелей. «Критические исследователи» свободны от такой странной веры. «Наука станет свободна, — изрекает г. Прокопович, — лишь тогда, когда будет признано, что она должна служить целям партии, но не определять их. Необходимо признать, что наука не может ставить целей практической партии» (197). Заметим, что именно от этих взглядов своего сторонника и отрекался Бернштейн. «Принципиальная программа, — неизбежно ведущая к догматизму, — только помеха на пути здорового развития партии... Теоретические принципы хороши в пропаганде, но не в программе» (157). «Программы не нужны, вредны». «Личность сама может быть программой, если она чувствительная, тонко угадывающая потребности време­ни»... Читатель думает, вероятно, что я продолжаю цитировать исследование г. Проко­повича? Нет, я цитирую теперь газету «Новое Время»112, которая поместила недавно обратившие на себя общее внимание статьи о программе... не партии, конечно, — а о программе нового министра внутренних дел...

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.