СВОБОДНАЯ ЗЕМЛЯ на практике

После национализации земля будет поделена на участки, выделенные под нужды сельского хозяйства, под жильё и промышленные предприятия, будет сдана в аренду через публичный аукцион. На срок от 1 года до пожизненной ренты, для тех, кто готов оплатить ренту по высшей ставке. Арендаторам будут предоставлены определённые гарантии по поводу стабильности экономических факторов, на основе которых они выдвигают свои предложения по аренде, с тем, чтобы в течение срока действия аренды они смогли выполнить свои обязательства, не взирая не внешние неблагоприятные причины. Эта цель может быть достигнута установлением минимальных цен на сельскохозяйственную продукцию по определённой валюте; либо, если общая оплата труда начнёт повышаться – снижением арендных ставок. Вкратце, поскольку целью реформы не является выжимание всех соков из фермера, а наоборот, создание и поддержку такого состояния дел в государстве, чтобы он спокойно трудился на земле и с течением времени образовал процветающий класс фермеров, будет делаться всё возможное, чтобы результаты труда земледельцев не опускались ниже какого-то минимального уровня.

Возможность национализации сельскохозяйственных земель неоднократно проверялась на практике. Национализация всей земли в государстве переводит все сельскохозяйственные хозяйства, как частные, так и государственные, на аренду, а они и так арендуют землю по всей Германии земли. Через национализацию мы просто делаем уже существующий принцип универсальным.

Существовавшая система аренды земли с её последующим выкупом вовсе не сподвигала арендаторов заботиться о земле, следить за общим состоянием земли, а нынешний её владелец – государство – будет заинтересован в том, чтобы земля сохранялась в хорошем состоянии. Прежний арендатор, как уже было сказано, выжимал из арендуемой земли всё, что можно, бросал землю и двигался дальше.

Это – единственное, в чём можно упрекнуть систему аренды с последующим выкупом; в других аспектах между владельцами земли и арендаторами нет никакой разницы, если рассматривать вопрос с точки зрения общего состояния дел в сельском хозяйстве. Ибо обе стороны нацелены на одно и то же: получить самый высокий доход от использования земли, причём по возможности прилагая к этому как можно меньше труда.

Такие способы обработки земли, истощающие её, являются, без исключения, особенностью арендаторов с правом выкупа, это можно увидеть в Америке, где многие зерновые фермы так заставляют почву "трудится", что спустя какое-то время эта земля становится больше ни на что пригодна. Такие фермы с "выжатой" землёй можно ныне купить в США за очень смешные деньги. В Пруссии, с другой стороны, все государственные сельскохозяйственные предприятия работают точно так же. И там, и там фермы арендуются с последующим правом выкупа.

Поэтому ещё раз: истощение земель нерадивыми и недальновидными действиями фермеров может быть легко приостановлено.

1. Арендатору может быть дано право на пожизненную аренду.

2. В действие договора об аренде легко включить пункты, ИСКЛЮЧАЮЩИЕ истощение земель.

Если фермер истощает землю, вина в этом того, кто своими действиями способствовал истощению, позволял заниматься фермеру истощением, ради получения более высокой ренты. В этом случае виноват не фермер, виноват землевладелец, прямо виновный в том, что земля пришла в расстройство. Иногда владелец занимается тем, что сдаёт землю в аренду только на короткие периоды, потому что не хочет в будущем упускать шанс продажи этой земли (понятно, что истощённую землю никто не купит!). При таких условиях аренды, разумеется, он никогда не найдёт арендатора прямо заинтересованного в повышении плодородия почвы, но дьявол в данном случае прячется не в системе аренды с правом последующего выкупа или без него, а в системе частной собственности на землю.

Если владелец земли хочет, чтобы истощение земли НЕ происходило – он может именно так и составить договор аренды. Если фермер, по договору, обязуется выращивать достаточно скота, чтобы удобрять землю фермы, а также ему запрещено продавать навоз и сено на сторону, одного этого пункта достаточно для защиты земли.

Если же, в добавление к вышеупомянутому пункту, в договор аренды включён пункт о предоставлении полной гарантии на то, что земля даётся ему в аренду пожизненно (если он изъявит на это желание!), причём с первоочередным правом дальнейшей аренды, переходящим на его вдову или детей, то бояться чрезмерной эксплуатации земель больше не следует. Разумеется, если его рента не будет так высока, чтобы он потерял интерес к продолжению контракта. В этом случае, специальный пункт ПРОТИВ истощения земли сыграет свою роль, а другие пункты, включённые в новый контракт аренды, можно будет сделать так, чтобы они избавили фермера от беспокойств. К примеру, есть ведь земли совершенно не приспособленные для выращивания скота, а наоборот – только под пшеницу. В таких случаях, фермера можно принудить условиями контракта, чтобы он вернул то, что "изымает" из земли выращиванием пшеницы, искусственными удобрениями, если скота у него нет.

Следует упомянуть вот ещё о чём: в связи с изобретением искусственных удобрений, проблема истощения земель перестала быть животрепещущей. Ранее, если землю не удобряли навозом и тем истощали, существовали только два способа её восстановления: либо удобрять навозом, либо оставлять эту землю без обработки, в надежде, что спустя много лет она сама восстановится. Срок естественного восстановления составлял как раз жизнь человека, теперь же, с применением искусственных удобрений, этот срок сокращён до минимума.

То, в каком состоянии ныне пребывает Ирландия, служит нам примером того, к чему ведёт бездумное истощение земель арендаторами, и именно в этой связи необходимо заметить нашим читателям об одной важной особенности национализации земель, о том, что ренты не будут обогащать частных лиц, ренты будут поступать в общегосударственный фонд, откуда средства будут возвращаться людям же в форме сниженных налогов, помощи матерям, выплат пенсий вдовам и т. д. и т. п. Теперь представьте другое: в Ирландии ренты изымались землевладельцами год за годом в течение не менее 300 лет. А куда тратились эти средства? Как вы догадались, они просто бездумно прожигались на идиотские цели, будучи вывозимыми из Ирландии раз и навсегда. Если бы этого не было, состояние страны было бы другое.

Другие примеры – русское общинное землевладение или прусское "право выпаса на общественных землях" – тоже были упомянуты нами в качестве предупреждения против такого способа хозяйствования. Но даже в этом случае, так же, как в случае с Ирландией, сравнение с национализацией земель недопустимо. В русской общине новое перераспределение земли общины среди её членов происходит регулярно каждые несколько лет, когда в общине кто-то умер, а кто-то родился, изменились составы семей; этим достигается то, что никто не владеет землёй достаточно долго (одним и тем же участком!). Если же член русской общины улучшает качество почвы, он вынужден делиться этим со всем миром (общиной), поэтому его личная прибыль крайне невелика. Русская система неуклонно ведёт к тому, чтобы земля год за годом истощалась, никто не пытался улучшить качество земли так, чтобы она полностью восстановилась, а это ведёт в свою очередь к обеднению всей общины. Русская община не является ни коммунистическим устройством, ни индивидуальным; в общине существуют недостатки первого, но ни одного преимущества ни первого, ни второго. Если бы русские крестьяне обрабатывали землю вместе, как это делают меннониты, то общий интерес скоро научил бы их тому, что надо делать, чтобы не допустить истощения земель, это обычно и делает настоящий владелец земли. Но если бы русские крестьяне отринули и нынешнюю "коммунистическую" общину, то они бы имели все последствия индивидуализма, со всеми его бескомпромиссными недостатками, со всем его наплевательством на всё и вся.

Примерно также обстоит дело и с немецкими крестьянами, право выпаса скота которых (на общественном выгоне) общепризнанно паршиво. Ошибка в Германии состоит в том, что землю крестьянам в аренду дают на очень короткое время, а это провоцирует хищническое отношение к эксплуатации земли. Выглядит это иной раз так, что деревенские советы просто-напросто намеренно дискредитируют саму идею общественного владения землями, чтобы расчистить путь к последующему её разделу на частные участки; но ведь этот план уже был реализован ранее однажды! Если мои подозрения небеспочвенны, то за плохое состояние земель в Германии также несёт ответственность ещё и система частного владения землёй, ибо, когда общественные земли под выпас сделаются частными, их состояние ещё более ухудшится. А вот если бы был наложен юридический запрет на разделение общественных земель (с последующей передачей участков в частное владение), если бы земля была провозглашена навечно в общественной собственности, то даже одно это утверждение было бы способно подвигнуть работников быстро исправить существующее положение.

Ведь что нужно фермеру? Простое уверение в том, что сколько бы он ни вложил денег и труда в улучшение почвы, это принесёт прибыль ему и только ему. В этом случае договор аренды земли нужно просто переделать таким образом, чтобы у фермера эта УВЕРЕННОСТЬ появилась – и сделать это легко!

Однако самые важные части в плане улучшения почвы земель НЕ МОГУТ быть произведены без нарушения основополагающих принципов закона о частном владении землёй. Как, к примеру, частное лицо – фермер, сможет простроить дорогу к своему участку по земле, принадлежащий соседу, такому же собственнику, который, к тому же, может быть его врагом? Как проложить железную дорогу или канал по землям частных собственников, чьё число может быть огромно? Государству ничего не остаётся делать в таких случаях, как насильно лишать земли собственников, правда, по специальному закону. Но и ни один частный предприниматель, фермер, не может, с другой стороны, САМОСТОЯТЕЛЬНО построить дамбу на реке или берегу озера, моря, чтобы его земли не заливало. То же самое относится и к системе осушения болотистых земель, ведь там нужно игнорировать существование межей между участками, там надо брать и осушать болото комплексно. В Швейцарии порядка 75 000 акров земли было осушено поворотом реки Аар в озеро Биэль, для его осуществления потребовалось совокупные и совместные усилия жителей четырёх кантонов. Сами по себе частные владельцы этих земель ничего бы не смогли сделать, даже кантональное право на общественные земли не помогло бы. А при коррекции направления течения Верхнего Рейна не помог бы принцип швейцарской суверенности; потому что потребовались бы усилия и договорённость ещё и Австрии и с Австрией. Как может частный владелец земли рядом с Нилом направить воды на свои поля? Как приложим принцип частного владения землёй к вырубке лесов для увеличения площадей под пахоту, ведь такая вырубка может иметь влияние на общий климат, на состояние водных ресурсов не только одного района, а иногда и целой страны, иногда это напрямую наносит ущерб здоровью целой нации – как с этим быть? Даже поставку пищи населению страны нельзя доверить исключительно усилиям частных собственников земли. В Шотландии, к примеру, несколько землевладельцев, чьи действия были защищены законом о частной собственности на землю, вывели население целого района, сожгли целиком деревни с церквями, просто для того, чтобы эта земля стала заповедником для охоты. Подобные вещи происходили и в Германии, собственники огромных площадей земель, под предлогом своей обеспокоенности на предмет поставки пищевых продуктов людям, потребовали введения высоких таможенных пошлин на зерно – этим они увеличили стоимость хлеба на простого народа. Принцип частной собственности на землю несовместим и с интересами охотников и рыболовов, или с защитой некоторых видов диких птиц от истребления. А неспособность закона о частной собственности на землю бороться с вредителями, с майскими жуками или с саранчой, отчётливо проявила себя в Аргентине, где каждый собственник был вынужден лично гоняться за каждым жуком или саранчой в попытках согнать её на поле соседа – результат был плачевен, за три года саранча и жук съели или испортили весь урожай зерновых. Весь. Только когда само государство отошло от "буквы и духа" этого закона, только тогда саранча была успешно побеждена. То же самое было и в Германии, когда боролись с другими паразитами. К примеру, ну вот что может поделать владелец частного виноградника с тлёй?

Частная собственность на землю не может помочь в тех случаях, когда эгоизм владельца не может приподняться на суетой, а это чаще всего происходит тогда, когда встаёт вопрос о существенном улучшении земель. Если бы мы действительно прислушались к стенаниям немецкой аграрной партии, то принцип частной собственности на землю должен был быть уничтожен, поскольку "ухудшение сельского хозяйства" (т. е. уменьшение доходов получателей ренты), о чём они так громко рыдали, могло быть исправлено лишь вмешательством государства, через введение импортных пошлин. Получается так, что частный собственник земли вообще ничего не может сделать, если земля с течением времени ухудшается.

Частная собственность, через право наследования, ещё и неминуемо ведёт к разделу земли на всё меньшие и меньшие участки, или ведёт к залогу этих земель в банках. Исключений крайне мало, все они относятся к тому, когда в семье землевладельца есть только один наследник.

А деление земель, в свою очередь, ведёт к возникновению тех карликовых ферм, производящих во всё больших размерах одну нищету, а заклад земель в банках ведёт к такой зависимости землевладельцев от состояния валют, процента на капитал, оплаты труда, транспортных расходов и величин импортных пошлин, что на практике от самой частной собственности землю, СОБСТВЕННО, мало что остаётся. Ведь то, что мы имеем ныне, есть не частная собственность на землю, а всего лишь общее декларирование того, что якобы частная собственность существует.

Давайте представим, к примеру, что цены на сельскохозяйственную продукцию вдруг внезапно упали из-за деятелей, ведущих активную денежно-финансовую политику, из-за какой-то совершённой ими ошибки, допустим из-за введения золотого стандарта. Вот как в таком случае фермер может расплатиться по процентам за заложенную им в банке землю? Ведь, если он не будет платить проценты, то к кому перейдёт его собственность? Как ему защитить себя, свой труд, свою землю без юридических, законных оснований, которые позволят ему регулировать обращение валюты, а через это регулировать выплату и величину процентов? Ведь если проценты повышаются, как ему избежать молотка аукциониста, ударом молотка возвещающего о том, что его собственность ПРОДАНА?

Землевладелец повязан законами. Если он не принимает участия в политической деятельности, не контролирует денежное обращение в стране, импортные пошлины и цену на транспортные перевозки, он неминуемо проиграет в конечном итоге. Что бы стало с землевладельцами, если бы в Германии не существовало армии? Если бы вдруг жёлтая опасность стала явью, а человек без собственности нашёл бы монгольские законы не такими утомительными, как прусская дисциплина? Он бы выбросил к чёрту свои инструменты, свой инвентарь и эмигрировал бы с женой и детьми и носильными пожитками. Точно также и землевладелец – тоже уехал бы к чёрту на кулички, если бы был готов так легко расстаться со своей собственностью, землёй.

Поэтому частная собственность на землю может поддерживаться только политикой, которая сама по себе не представляет из себя ничего, кроме политиканства. Можно разумеется сказать, что частная собственность на землю представляет собой воплощение политики. И, мол, без политики и не может существовать частная собственность, и наоборот – без частной собственности нет политики. Именно так, после национализации земель политика и политиканство уйдут в прошлое.

После национализации земель сельское хозяйство потеряет всякую связь с политикой. Так сегодня фермеров-арендаторов с правам выкупа земель никак не интересуют обращение валют, импортные пошлины, уровень оплаты труда, транспортные расходы, устройство каналов, уничтожение вредителей; всё это, по большому счёту – и какому! – и составляет проблему современной политики, просто потому, что в узких рамках своих договоров аренды с правом выкупа земель нет никакого места перечислению этих факторов, а они очень здорово влияют на "дух и букву" этих договоров; поэтому, после национализации земель, фермеры будут смотреть на прения в парламенте так же безучастно. Но зато они узнают и немедленно, каким образом любая политическая мера, предпринятая правительством, затронет величину ренты их земли. Если будет введена импортная пошлина для защиты национального сельского хозяйства, фермер будет знать, что он, для этой защиты сразу будет должен платить бОльшую ренту, чтобы обеспечить эту защиту; в любом другом случае, ему будет всё равно.

Когда земли будут национализированы, то цены на продукцию сельского хозяйства могут, без нанесения ущерба обществу в целом, взлететь так высоко, что получаемая прибыль будет способна покрывать расходы на культивацию песчаных дюн и покрытых крупной галькой прибрежных земель; может так случиться, что даже зерновые, выращиваемые в садовых горшках, будут прибыльными, и всё это без отдачи фермерам, культивирующим богатые почвы, возможности сказочно обогатиться за счёт высоких цен, поскольку суммы выкупных платежей будут идти вверх вместе с рентой. Патриоты, озабоченные подготовкой страны к войне, готовности страны к войне, должны тщательно изучить данный выше аспект проблемы национализации. С помощью одной десятой части тех сумм, которые ныне утекают в карманы землевладельцев только с помощью введения импортной пошлины на зерно, Германия могла бы ВСЕ свои болота, пустоши и бесхозные земли в течение короткого времени перевести в разряд плодородных земель.

Цены на железнодорожные перевозки или перевозки по каналам, а также связанные с этими ценами телодвижения политиков, больше не будут касаться арендатора напрямую, либо будут касаться не более, чем они касаются рядового гражданина. Потому что, если цена за транспорт упадёт, то приобретённая выгода аннулируется ростом ренты.

С национализацией земли политики перестанут интересовать фермера лично, его будет интересовать лишь общее направление юрисдикции, направленное на общее благосостояние, т. е. политики целеполагающей. А целеполагающая политика больше не является политикой, а является прикладной наукой.

Здесь нам могут возразить следующим: мол, если у фермеров получится защитить их собственные интересы на очень долгий срок, то на них всё же юрисдикция будет влиять, и тем подталкивать иногда извлекать выгоду из своих частных владений за счёт общественного богатства. Возражение это весьма правомерно, но разве не является это такой же силой (куда более мощной!) сегодня? Ведь ныне преимущества, получаемые законным путём (через следование некоторым законам), легко конвертируются в наличные через продажу земли! К примеру сегодняшняя высокая цена на землю получается из-за введения импортной, так называемой "защитной" пошлины. После национализации земель, влияние политиков на эту проблему (не косвенное, а – прямое, прямей некуда!) будет нивелировано тем, что земля станет собственностью государства, а в случае пожизненных контрактов на аренду земли право на изменение величины этой ренты время от времени будет точно таким же, как и сейчас, но делаться это будет государством, отслеживающим изменение на цену на землю. (В случае контрактов на аренду земли на короткий период уровень ренты регулируется самим фермером через публичные аукционы на получение пожизненной ренты с правом выкупа.) Ибо, если фермер будет знать, что всё, что ранее он мог получить в виде дополнительной прибыли от действий политиков, ныне уходит в пользу государства, то он попросту прекратит попытки влиять на уровень ренты через введение новых законов.

Принимая в учёт всё сказанное выше, мы можем кратко набросать проект контракта земли с правом последующего выкупа после национализации земель:

Извещение

Сдача внаём фермерского хозяйства, известного как "Меловая ферма", выводится на публичный аукцион. Этот аукцион будет проведён в день Св. Мартина, а правом на получение контракта на аренду будет удостоен тот, кто предложит наивысшую цену.

Ферма оценивается, как место приложения сил одного человека. Дом и конюшни в хорошем состоянии, отремонтированы. Рента составляет $100. Почва пятой категории, климат подходит для выращивания того-то и того-то.

Условия:

Фермер, подписывающий контракт об аренде, обязуется выполнять следующие условия:

Не продавать фураж (корм для скота). Он должен растить достаточное количество скота чтобы всё выращиваемое им сено, солома полностью потреблялось или использовалось этим скотом. Продажа навоза запрещается.

Поддерживать приемлемый уровень плодородия почвы, внося в почву химические удобрения, которые покупаются фермером после продажи зерна, которое он вырастил; на каждую тонну проданного зерна, покупать и вносить в землю 200 фунтов удобрений.

Содержать ферму, её строения в хорошем состоянии.

Платить рентные платежи вовремя, либо предоставлять залог в счёт будущих платежей.

Государственный департамент земель обязуется:

Не прерывать договор аренды, если фермер не нарушает принятых на себя обязательств.

Предоставить право первоочередного продления контракта аренды его вдове или прямым наследникам в виде 10%-ной скидки на самую высокую цену, предложенную на аукционе.

Прервать контракт по личной просьбе фермера, предварительно взыскав с того штраф, равный одной трети от суммы ежегодной ренты.

Не увеличивать цену за перевозку зерна во время действия этого контракта.

Организовать ведение общедоступной статистики по оплате труда, и, в случае пожизненной аренды, уменьшать рентные платежи, если оплата труда повышается, повышать их – если оплата труда понижается.

Построить новое здание на ферме, если это будет необходимо, в обмен на увеличение ежегодной ренты, равной проценту на капитал, с учётом амортизации.

Застраховать арендатора-фермера бесплатно против любого вреда его здоровья, несчастного случая, болезни, а также ущерба его хозяйству в виде града, наводнения, болезней скота, пожара, вредителей, сорняков и т. д.

Самый острый вопрос национализации земли следующий: а будут ли вообще появляться арендаторы на приведённых выше условиях, захочет ли кто-либо подписать такой контракт? Давайте представим, что таковых набралось всего несколько человек, поэтому на аукционе соревнуются между собой всего лишь, допустим, три фермера. Что получится? Первоначальная ставка будет очень низкой; возможно даже ниже, чем средняя ставка ренты, исходя из этого, фермеры могут получить более высокую прибыль. Теперь сравним, неужели эти подсчёты (возможность получить более высокую прибыль) не будут стимулом для фермеров, которые, допустим, решили выждать и вообще не принимать участия в аукционах, чтобы посмотреть, а что тут получится?

Совершенно определённо, что в результате короткого экспериментального периода проведения аукционов рента поднимется до своего максимально возможного значения; следует учесть, что при этом риск арендатора в новых условиях будет практически равен нулю, поскольку результаты труда на ферме не смогут опуститься ниже средних значений по оплате труда. Фермер будет уверен в том, что уж среднюю оплату труда он всегда заработает, а помимо этого он будет ещё иметь и другие преимущества: возможность свободно трудиться, независимость и свободу передвижения.

Далее отметим, что после национализации фермеры – именно они – и будут назначены местными органами наблюдать за соблюдением контрактов ренты. Ежегодно каждая провинция и район будут публиковать список ферм, сдающихся в аренду, с полным перечнем всего того, что каждому интересующемуся нужно знать о состоянии земли, строений по каждой отдельной ферме: размере участка, урожайности, что выгоднее на этой земле выращивать, ценах на производимые продукты, цену предыдущей ренты, наличие школ неподалёку, климату, какие рядом угодья, какая природа, какие социальные условия и т. д. Поскольку национализация земли не является способом жестоко эксплуатировать фермеров, с особой тщательностью нужно отнестись к правильному информированию потенциальных арендаторов о преимуществах и недостатках той или иной фермы – сравним с нынешней ситуацией, когда землевладелец никогда об этом не распространяется (про недостатки!). А ведь некоторые особенности ферм, к примеру, заболоченность земель, ночные морозы, скрываются от арендатора, он об этом узнаёт лишь потом, либо может узнать из третьих рук, да и то – случайно.

Сейчас я изложу то, что произойдёт в результате национализации земли кратко: запрет на получение частной выгоды от сдачи земли в аренду, по этой причине мы навсегда избавимся от той ситуации, которая ныне нам известна как "кризис в сельском хозяйстве"; не будет защитных пошлин, политика перестанет играть важную роль в жизни людей. Запрет на частную собственность на землю даст уничтожение залогов, запрет на деление земельных участков – как результат отойдут в прошлое внутрисемейные ссоры при получении наследства. Не будет ни землевладельцев, ни наёмных "рабов" на земле, вместо этого – всеобщее равенство. Если не будет собственности на землю, то не будет и ограничений по передвижению людей, полная свобода поехать туда, куда хочешь, и там обосноваться, со всеми вытекающими из этого выгодами в плане здоровья, религии, культуры, общего человеческого спокойствия, наслаждения жизнью.

В вопросе разработки полезных ископаемых на земле и под землёй национализацию будет выполнить ещё проще, чем в земледелии. Вместо сдачи в аренду шахт и разработок, государство может пригласить работников и кооперативные общества принять участие в тендере, где выиграет тот, кто предложит самую низкую цену за поставляемую продукцию. В свою очередь, государство затем может продать то, что оно покупает у разработчиков, на аукционе по самой высокой предложенной цене. Ведь разница между тем и тем и есть рента, а она пойдёт в общественную казну.

Подобный метод национализации применительно к наземным и подземным разработкам может быть приложен к любому месту, где нет необходимости работать на специальном оборудовании; на торфяниках, месторождениях бурого угля, каменоломнях, некоторых нефтяных месторождениях и т. д. В общем, эта система напоминает нынешнюю политику государств в отношении лесов, где, до принятия специального законодательства, леса нещадно вырубались. В случае национализации администрация лесного угодника заключает соглашение с работниками, что она платит им определённую цену за кубометр, а выиграет этот тендер тот, кто предложит самую низкую цену. Лес рубят, пилят на доски и выставляют на продажу на аукцион, продавая предложившему самую высокую цену. Мошенничество в таких случаях практически невозможно, потому что покупатели сами найдут виновного и примут меры. В общем, разработка лесных угодий полностью напоминает разработку открытых месторождений. Покупатели будут отслеживать ситуацию с работой на участках. Работники могут, если захотят, кооперироваться, в этом случае им придётся взять на самих себя функции управления таким коллективом (придётся поучиться этому на практике!),потому что никаких особенных фондов, денег на это самое управление им никто ниоткуда не предоставит. Сама разработка, участок будет принадлежать государству; от работников будет требоваться только их труд.

В случаях, когда разработка полезных ископаемых происходит глубоко под землёй, вопрос более сложен, требуется специальная и мощная техника, инфраструктура. Однако и это можно сделать, есть несколько вариантов решения этой проблемы.

1. Государство предоставляет работникам технику; страхует работников на предмет несчастных случаев, а также даёт гарантии минимальной оплаты труда; т. е. заключает с каждым отдельным работником контракт, где будет чётко указано, сколько он должен лично добыть, чтобы получить эту сумму. Такой метод и ныне широко применяется как на частных шахтах, так и на государственных, он называется оплата по выработке.

2. Государство предоставляет работникам всю необходимую технику, как было указано выше, а контракт заключает не с каждым работником отдельно, а с кооперативом работников. Подобная система, насколько я знаю, тоже используется. Введение такой системы прольёт бальзам на души коммунистов, ибо они сами поймут, каково это – управлять самими собой!

3. Государство оставляет на усмотрение работников способы разработки шахты, их способность взять необходимую для этого технику на рынке, а также всё остальное, что требуется, взамен государство платит кооперативу работников твёрдую цену за производимую им продукцию, снова по контракту, снова в результате тендера, снова по минимальной цене. Продукция, приобретённая государством, затем продаётся на аукционе по самой высокой цене, всё, как и в предыдущих случаях.

Система номер четыре, где можно предоставить работникам право САМИМ продавать произведённую ими продукцию, я порекомендовать НЕ МОГУ, потому что продажа, особенно продажная цена зависит от огромного количества факторов.

Для больших предприятий, больших шахт с тысячами работников, наверно, первая система будет являться самой лучшей, для средних – возможно, второй вариант, для малых – третий.

Разница между продажной ценой за продукцию и расходами на её производство будет отходить в общественную казну, как рента.

Для продажи продукции шахт может быть применены две схемы:

По твёрдой цене, назначаемой один раз в год. Подобный метод можно применить, если производство какой-либо продукции можно увеличивать практически бесконечно, в условиях, когда спрос по одной и той же цене всегда может сполна удовлетворён. Здесь важна универсальность продукта, его однородное и постоянное качество, это даже является необходимым условием.

Продажа продукции через публичные аукционы. Такой метод продаж следует применять в тех случаях, когда продукция разнится между собой по качеству, а производство не может достойно удовлетворить любой возникающий спрос немедленно.

Если продукция продаётся по твёрдым ценам, однако выясняется, что растущий спрос именно по этой категории никак не может быть удовлетворён, как мы понимаем, результатом этого будет спекуляция. Там, где нельзя унифицировать продукт по качеству, иного пути, кроме публичного аукциона нет. В любом другом случае найдутся недовольные.

Поставка электроэнергии городам от водяных электростанций является особым свойством некоторых земель, в некоторых районах только наличие воды (рек, плотин) способно дать электричество, а с возрастанием роли научно-технического прогресса роль электричества становится ключевой. Для мощных электростанций поставлять энергию на городские нужды проще, забот у муниципалитета меньше – по крайней мере электроэнергии в достатке, хотя и есть некоторые сложности с обслуживанием. Если же с водными ресурсами в округе плохо, и недостаток энергии может повлиять на местную промышленность, то разумно рассчитать стоимость производимой из разных источников электроэнергии и выработать общую цену за неё, независимо от того, где её производят.

Гораздо большие затруднения при национализации земель возникают при рассмотрении вопроса о городах, о землях, на которых они построены. Как сделать так, чтобы был выработан общий подход к использованию земель, и одновременно добиться того, чтобы государство получало полную ренту за использование земли! Если нам нужен скромный, но эффективный метод, то вполне можно принять за основу ту схему, которая работает ныне в Лондоне. По лондонской системе арендатор пользуется правом делать на своей земле (арендованной от 50 до 70 лет, а в Большом Лондоне – до 99 лет), что хочет, ежегодная же рента твёрдо установлена на весь срок аренды. Права арендатора наследуемы, поэтому дома, возведённые на арендованной земле, можно продавать. Ситуация складывается такой: с течением времени (а за сто-то лет чего только не может произойти!) цена на аренду земли может вырасти – арендатор, следовательно, в плюсе; причём, этот плюс в случае Лондона – может быть очень неплохим, даже огромным; с другой стороны, если цены на аренду земли упадут, арендатору придётся фиксировать убыток, и он тоже может быть весьма и весьма значителен. Поскольку дома возводятся на земле, которая, хоть и на очень долгий срок, но арендуется, то залогом того, что арендатор никуда не денется, и служат эти самые дома. Для владельца же земли (долговременного арендатора) стабильная рента на долгие годы служит уже его обеспечением безопасности.

Но судьба городов, и этому нас учит историю Вавилона, Рима или Венеции, превратна, иногда они исчезают почти бесследно за короткий промежуток времени. Открытие нового морского пути в Индию изъяло финансовый поток из Венеции, Генуи и Нюрнберга, перенаправив его на Лиссабон; с открытием же Суэцкого канала Генуя получила второе дыхание. То же самое может случиться и с Константинополем после того как откроют багдадскую железнодорожную ветку.

А ещё нам всем следует помнить о скоротечности и изменчивости самих валют, финансово-денежного регулирования, законах государств – гарантий, что в будущем не произойдёт никаких изменений, могущих прямо повлиять людей, нет никаких. К примеру, в 1873 году произошло общее снижение цен, вызванное тем, что в монете стало меньше серебра. Всегда есть опасность, что и золото, в свою очередь, может также быть изъято из обращения, поставка денег сократится, скажем, настолько, что вызовет падение цен на 50%, тем самым вызывая резкое увеличение богатства кредиторов за счёт тех, кто берёт в долг. В Австрии это произошло с бумажными деньгами, в Индии с серебром, как знать, однажды это может произойти и с золотом.

Поэтому нет даже намёка на то, что земельная рента, её уровень, будет стабильно держаться весь срок заключённого контракта. Влияние политики и тысяч экономических причин – к этому следует добавить вероятность того, что после национализации земель, люди будут стремиться покидать города – делает заключение долговременных контрактов на аренду земли крайне рискованным мероприятием, причём, как для арендатора, частного лица, так и для арендодателя, в нашем случае – государства. Либо в одном, либо в другом случае кто-то недополучит.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: