БОЛЬШАЯ ОШИБКА ТЕТИ МАРДЖ 11 глава

— Но ведь Гарри не оставит её у себя! — Похоже, сама эта мысль казалась Гермионе нелепой. — Он отдаст её профессору Макгонагалл, правда, Гарри?

— Ничего подобного! — в свою очередь возмутился Гарри.

— Ты что, с ума сошла? — Рон выпучил глаза на Гермиону. — Отдать такую хорошую вещь?

— Если я её отдам, то мне придётся сказать, откуда она у меня взялась! Филч узнает, что её украли Фред с Джорджем!

— А как же Сириус Блэк? — прошипела Гермиона. — Он ведь может пробраться в школу по одному из этих тоннелей! Учителя должны знать!

— Он не пройдёт в тоннель, — поспешно вмешался Гарри. — На карте всего семь проходов, так? Фред с Джорджем утверждают, что Филч давно знает про четыре из них. Из оставшихся трёх — один завалило, так что никто не пройдёт. У входа во второй растёт Дракучая ива, так что туда тоже не войдёшь. А по третьему я только что пришёл и… как вам сказать… очень трудно увидеть вход в него внизу, в погребе, так что, если только Блэк не знает об этом тоннеле…

Гарри задумался. А что, если Блэк знает? Рон, между тем, прокашлялся со значительным видом и указал на объявление, прикреплённое с внутренней стороны двери в кондитерскую.

— ПО РАСПОРЯЖЕНИЮ — МИНИСТЕРСТВА МАГИИ

Уважаемые посетители!

Напоминаем вам, что, вплоть до дальнейшего распоряжения, улицы Хогсмида после заката ежедневно будут патрулироваться дементорами. Подобная мера предосторожности принята с целью усиления безопасности жителей деревни и будет немедленно отменена после поимки Сириуса Блэка. Рекомендуем вам завершать походы по магазинам задолго до полуночи!

Весёлого Рождества!

— Видишь? — тихо спросил Рон. — Хотел бы я знать, каким образом Блэк прорвётся в «Рахатлукулл», если деревня кишмя кишит дементорами! И вообще, Гермиона, хозяева «Рахатлукулла» услышат, если кто-то к ним ворвётся, правда? Они ведь живут здесь!

— Да, но…но… — Гермиона искала повод возразить. — Послушай, Гарри всё равно не должен появляться в Хогсмиде. У него нет разрешения! Если кто-нибудь узнает, у него будут огромные неприятности! И солнце ещё не зашло — что, если Сириус Блэк появится сегодня? Сейчас?

— Тяжело же ему придётся, разыскивать Гарри во всём этом, — Рон кивнул на решётчатые окна, за которыми кружил снегопад. — Брось, Гермиона. Сейчас Рождество. Гарри заслужил отдых. Гермиона закусила губу. Вид у неё был крайне озабоченный.

— Ты хочешь донести на меня? — улыбнулся ей Гарри.

— О! Разумеется, нет… но, честно, Гарри…

— Как тебе шипучие шмельки? — Рон схватил Гарри и повлёк его за собой к бочке. — А желейные улитки? А кислотные леденцы? Фред меня однажды угостил— мне тогда было семь — и леденец прожёг мне дырку в языке! Помню, мама отстегала его метлой, — Рон мечтательно уставился на коробку с кислотными леденцами. — Как думаете, Фред попробует тараканьи гроздья, если сказать ему, что это орехи?

Рон с Гермионой расплатились за сладости, и ребята вышли из «Рахатлукулла». На улице мела вьюга. Хогсмид походил на рождественскую открытку; маленькие крытые соломой домики и магазинчики были заметены искристым снегом; на дверях висели венки, а на деревьях горели заколдованные свечи. Гарри поёжился; в отличие от друзей, на нём не было мантии. Они пошли по улице, нагнув головы против ветра. Рон и Гермиона выкрикивали сквозь шарфы:

— Это почта…

— Вон там Зонко…

— Тут можно пройти в Шумному Шалману…

— Знаете, что? — спросил Рон, стуча зубами. — Может, зайдём в «Три метлы», выпьем по кружке баттебира? Гарри не нужно было упрашивать; ветер дул пронизывающий, и руки у него закоченели. Ребята перешли улицу и через пару минут уже входили в крохотный трактирчик. Внутри толпился народ, было дымно, шумно и тепло. За стойкой приятных форм дамочка с красивым лицом обслуживала группу каких-то буянов.

— Это мадам Розмерта, — сказал Рон. — Я пойду, возьму баттебир, ладно? — добавил он, слегка покраснев.

Гарри с Гермионой прошли в заднюю часть помещения к свободному маленькому столику между окном и очаровательной ёлочкой, стоявшей возле камина. Через пять минут появился Рон с тремя громадными кружками в руках. От горячего баттебира шёл пар.

— Счастливого Рождества! — Рон поднял свою кружку.

Гарри сделал глубокий глоток. Божественный напиток мгновенно согрел изнутри каждую частичку тела. Неожиданный сквозняк взъерошил Гарри волосы — дверь в «Три метлы» снова отворилась. Гарри глянул поверх кружки и поперхнулся. На пороге паба в вихре снежинок появились профессора Макгонагалл и Флитвик. Следом вошёл Хагрид, увлечённо беседовавший с невысоким дородным господином в котелке цвета липы и полосатой мантии — министром магии Корнелиусом Фаджем. Рон с Гермионой без промедления надавили ладонями Гарри на макушку, чтобы он слез с табурета и спрятался под столом. Сидя там на корточках с пустой кружкой в руках, Гарри, обкапанный баттебиром, следил, как ноги учителей и министра подошли к стойке бара, постояли немного, а затем развернулись и направились к нему. Откуда-то сверху донёсся шепот Гермионы: «Мобилиарбус!» Рождественская ёлочка приподнялась на несколько дюймов над полом, проплыла вбок и с мягким шелестом приземлилась прямо напротив их стола, скрыв ребят от посторонних глаз. Сквозь густые нижние ветви Гарри увидел, как ножки четырёх пар стульев отодвинулись от соседнего стола, а после этого до него донеслось кряхтение и пыхтение — учителя и министр рассаживались за столом. Подошли ещё чьи-то ноги в блестящих бирюзовых туфлях на высоких каблучках. Женский голос сказал:

— Ледникола…

— Это мне, — раздался голос профессора Макгонагалл.

— Четыре пинты глинтмёда…

— Спасибочки, Розмерта, — поблагодарил Хагрид.

— Вишнёвый сироп с содовой со льдом и зонтиком…

— М-м-м! — только и смог промычать профессор Флитвик, причмокнув губами.

— Стало быть, красносмородиновый ром ваш, министр.

— Благодарю, Розмерта, дорогуша, — ответил голос Фаджа. — Приятно видеть тебя снова, милая. Не выпьешь с нами? Возьми себе что-нибудь и присоединяйся…

— Сердечно благодарна, министр.

Гарри проводил глазами сверкающе каблучки, отошедшие и вновь вернувшиеся. Сердце доставляло массу неудобств, колотясь в самом горле. Почему ему не пришло в голову, что для учителей сегодня такая же последняя суббота семестра, как и для учеников? Долго ли они собираются тут сидеть? Ему же нужно время на то, чтобы пробраться обратно в «Рахатлукулл», если он вообще хочет вернуться в школу сегодня вечером… Стоящая рядом нога Гермионы нервно дёрнулась.

— Так какими же судьбами в наших краях, министр? — любезно поинтересовался голос мадам Розмерты. Гарри было видно, как нижняя часть плотного тела Фаджа развернулась на стуле.

Видимо, он проверял, не подслушивает ли кто-нибудь их разговор. Затем он ответил тихо:

— Сама понимаешь, дорогая — Сириус Блэк. Надо думать, ты в курсе, что произошло в школе на Хэллоуин?

— Доходили слухи, — призналась мадам Розмерта.

— Ты что, по всему пабу раззвонил, Хагрид? — укоризненно спросила профессор Макгонагалл.

— А вы думаете, министр, что Блэк всё ещё где-то здесь? — прошептала мадам Розмерта.

— Уверен, — коротко бросил Фадж.

— А вы знаете, что дементоры уже два раза обыскивали всю деревню? — с некоторым напряжением в голосе спросила мадам Розмерта. — Всех посетителей распугали… Это очень плохо для бизнеса, министр.

— Розмерта, милая, мне они точно так же не нравятся, — с неловкостью признал Фадж. — Но это необходимая мера предосторожности… как ни ужасно, но что поделаешь… Я только что встречался с их представителями. Они страшно злы на Дамблдора — почему он не пускает их на территорию школы.

— И правильно делает, — резко вмешалась профессор Макгонагалл. — Как мы будем учить детей, если вокруг будут кружить эти чудовища?

— Правильно, правильно! — скрипнул крошечный Флитвик, чьи ноги не доставали до пола на добрый фут.

— И тем не менее, — возразил Фадж, — они здесь для того, чтобы защитить вас от ещё больших неприятностей… Мы все знаем, на что способен Блэк…

— А знаете, я до сих пор не могу поверить, — задумчиво протянула мадам Розмерта.

— Уж на кого-кого, а на Сириуса Блэка никогда бы не подумала, что он способен переметнуться к силам зла… Я же хорошо помню его ещё мальчиком, когда он учился в «Хогвартсе». Если бы в то время мне кто-то сказал, кем вырастет Блэк, я подумала бы, что этот кто-то перебрал глинтмёда.

— Ты не знаешь и половины его грехов, Розмерта, — хрипло сказал Фадж. — О худшем из того, что он натворил, почти никто не знает.

— О худшем? — с живым любопытством переспросила мадам Розмерта. — Вы хотите сказать, хуже убийства тех несчастных людей?

— Именно это я и хочу сказать, — подтвердил Фадж.

— Я не верю. Что же может быть хуже?

— Ты говоришь, что помнишь его школьником, Розмерта, — пробормотала профессор Макгонагалл. — А ты помнишь, кто был его лучшим другом?

— Конечно, — ответила Розмерта и коротко рассмеялась. — Не разлей вода! Я их столько раз видела здесь вместе — ооо, как же они меня смешили! Вот была парочка клоунов, Сириус Блэк и Джеймс Поттер! Гарри с грохотом уронил кружку. Рон пнул его ногой.

— Именно, — сказала профессор Макгонагалл. — Блэк и Поттер. Заводилы. Оба талантливые — на самом деле, исключительно талантливые — хотя, должна сказать, по части попадания в разные истории равных им не было.

— Ну почему, — гоготнул Хагрид. — Фред и Джордж Уизли запросто составили б им конкуренцию.

— Можно было подумать, что они братья! — прозвенел голосок Флитвика. — Неразлучники!

— Они и были как братья, — подхватил Фадж. — Среди своих друзей Поттер доверял Блэку как никому другому. И после школы ничего не изменилось. Блэк был шафером на свадьбе Лили и Джеймса.

Потом стал крёстным отцом Гарри. Кстати, Гарри понятия об этом не имеет. Можете себе представить, что бы он почувствовал, если бы узнал.

— Потому что Блэк оказался в команде Сами-Знаете-Кого? — прошептала мадам Розмерта.

— Даже хуже, дорогая моя… — Фадж сильно понизил голос и продолжил низким рокотом: — Немногие знают, но Поттерам было известно, что Сами-Знаете-Кто охотится за ними. Дамблдор, который всегда неустанно боролся против Сами-Знаете-Кого, создал сеть весьма полезных осведомителей. Получив информацию от одного из них, он тут же предупредил Лили с Джеймсом. Он посоветовал им спрятаться. Конечно, спрятаться от Сами-Знаете-Кого было не так-то легко. Дамблдор посоветовал Поттерам воспользоваться Заклятием Верности.

— А как оно действует? — заинтересовалась мадам Розмерта, задыхаясь от охвативших её эмоций. Профессор Флитвик прочистил горло.

— На редкость сложное заклинание. — скрипуче сказал он: — Подразумевает заключение тайны внутрь одной-единственной живой души. Информация хранится в избранном человеке — его называют Хранителем Секрета — и поэтому её невозможно раскрыть. Разумеется, если этот человек сам не выдаст её. Если бы Хранитель Секрета молчал, Сами-Знаете-Кто мог бы годами искать Лили и Джеймса в их деревне и не нашёл бы, даже уткнувшись носом в окно их гостиной!

— Значит, Блэк был Хранителем Секрета Поттеров? — испуганным шёпотом спросила мадам Розмерта.

— Разумеется, — ответила профессор Макгонагалл. — Джеймс Поттер заверил Дамблдора, что Блэк скорее умрёт, чем выдаст их местонахождение, и что Блэк сам собирается спрятаться… Но всё же, Дамблдор продолжал волноваться. Я помню, он сам предлагал Поттерам стать для них Хранителем Секрета.

— Он подозревал Блэка? — ахнула мадам Розмерта.

— Он был уверен, что есть какой-то близкий к Поттерам человек, который информирует Сами-Знаете-Кого об их перемещениях, — мрачно проговорила профессор Макгонагалл, — и он, действительно, в течение некоторого времени подозревал, что кто-то из наших стал предателем и передаёт различные сведения Сами-Знаете-Кому.

— А Джеймс Поттер всё равно настаивал, чтобы Хранителем был Сириус?

— Настаивал, — удручённо подтвердил Фадж. — А потом… не прошло и недели с момента наложения Заклятия Верности…

— Как Блэк их предал? — в ужасе выдохнула мадам Розмерта.

— Да, предал. Блэк устал от роли двойного агента, он уже был готов открыто заявить о переходе на сторону Сами-Знаете-Кого и, видимо, решил приурочить это событие к моменту гибели Поттеров. Но, как мы все знаем, Сами-Знаете-Кто нашёл в малыше Гарри свою погибель. Лишившись колдовской силы, смертельно ослабевший, он исчез. И тем самым оставил Блэка в весьма неприятном положении: его хозяин оказался низвергнут в то самое время, когда он, Блэк, показал своё истинное лицо. У него не оставалось выбора, и он пошёл на отчаянный шаг…

— Грязный, вонючий предатель! — бухнул Хагрид, да так громко, что половина посетителей в баре испуганно притихла.

— Шшш! — шикнула профессор Макгонагалл.

— Да я ж его там повстречал! — зарокотал Хагрид. — Я ж ведь последний, кто его видал перед убивством всех тех людей! Это ж я забрал Гарри из дома, когда Лили с Джеймсом убили! Вытащил бедняжечку с-под развалин, на лбешничке вот этакий шрамина… а тут является эта гадина, Сириус Блэк, на своём летающем мотоцикле, ну, на каком он всегда летал, помните? А мне-то тогда и в лоб не влетело, чего он там делает. Я ж не в курсе был, что Лили с Джеймсом его Хранителем Секрета назначили. Думал, он просто прослышал про нападение Сами-Знаете-Кого и примчался на помощь. Белый весь был, трясся. А я-то, дубина! Знаете, чего я делал? УТЕШАЛ УБИВЦА И ПРЕДАТЕЛЯ!

— Хагрид, прошу тебя! — умоляюще воскликнула профессор Макгонагалл. — Говори тише!

— Откуда ж мне было знать, что он вовсе не горюет об Лили с Джеймсом? Он об Сами-Знаете-Ком горевал! А потом мне и говорит: «Отдай Гарри мне, Хагрид, я его крёстный, я о нём позабочусь…» Ха! Ну, да у меня приказ был от Дамблдора, я так и ответил, нет, мол, Дамблдор сказал, что Гарри будет жить у дядьки с тёткой. Блэк заспорил, а потом сдался. Бери, грит, мой мотоцикл, отвезёшь Гарри. Мне, говорит, он больше не нужен.

— Ну как я не допёр, что он чего-то затевает? Он же колымагу свою просто обожал, так с чего ж ему её мне-то отдавать? С какой стати она ему не нужна сделалась? А дело-то было в том, что мотоцикл легко выследить. Дамблдор ведь знал про то, что Блэк Хранитель Секрета. Блэк уж понял, надо бежать, у него, может, пара часов оставалась до того, как министерство снарядит погоню.

— А чего б было, если б я ему отдал Гарри, а?! Сбросил бы, небось, сиротинушку с мотоцикла где-нибудь над морем и все дела! А это ведь сын лучшего друга! Только, я так скажу, когда колдун переходит к силам зла, так ему тогда никого и ничего больше не жалко… После рассказанной Хагридом истории повисло тягостное молчание. Потом мадам Розмерта с удовлетворением сказала:

— Но ему не удалось скрыться, голубчику! Министерство магии схватило его на следующий же день!

— Увы, это заслуга вовсе не министерства, — горько возразил Фадж, — а старины Питера. Питера Петтигрю — ещё одного друга Поттеров. Он тогда обезумел от горя и, зная, что Блэк был Хранителем Секрета Поттеров, бросился искать его сам.

— Петтигрю… такой маленький толстый мальчишка, который хвостом таскался за Поттером и его компанией? — спросила мадам Розмерта.

— Он боготворил Блэка и Поттера, — пояснила профессор Макгонагалл, — хотя он был птица не их полёта, не такой способный. Должна сказать, что бывала с ним весьма строга. Вы, конечно, можете себе представить, как… как я теперь сожалею об этом… — голос у неё стал такой, будто она вдруг подхватила насморк.

— Ну-ну, Минерва, — постарался успокоить её Фадж, — Петтигрю умер смертью героя… Свидетели — маглы, конечно, потом пришлось стирать им память — рассказали, как он загнал Блэка в угол. Говорят, он рыдал: «Лили с Джеймсом, Сириус! Как ты мог?» А потом полез за палочкой. Разумеется, Блэк его опередил. Петтигрю разнесло на кусочки… Профессор Макгонагалл высморкалась и сказала гнусаво:

— Глупый мальчик… дурачок… как дуэлянт он был безнадёжен… ему надо было дождаться представителей министерства…

— А я говорю вам, ежели б я добрался до Блэка первым, я б не стал цацкаться со всякими палочками! Я б его голыми — руками — в куски — бы — разорвал, — прорычал Хагрид, яростно печатая слова.

— Не придумывай, Хагрид, — резко оборвал Фадж. — Только у ребят из ударного колдульона бригады защиты магического правопорядка, был шанс справиться с Блэком, особенно когда он почувствовал, что загнан в угол. Я тогда был младшим министром в департаменте магических катастроф и одним из первых попал на место происшествия, уже после убийства. Я… я никогда не смогу этого забыть. Мне это до сих пор снится. Посреди улицы воронка, такой глубины, что прорвало подземные коммуникации. Кругом куски тел. Маглы кричат. А Блэк стоит посреди всего этого и хохочет, а перед ним лежит то, что осталось от Петтигрю… окровавленная роба и несколько… несколько фрагментов… Голос Фаджа оборвался. Пять носов высморкались одновременно.

— Вот так, Розмерта, — в нос сказал Фадж, — Блэка забрали двадцать ребят из бригады защиты магического правопорядка, а Петтигрю был награждён орденом Мерлина первой степени, что, я надеюсь, немного утешило его бедную мать. А Блэк с тех пор сидел в Азкабане. Мадам Розмерта издала тяжёлый вздох.

— А это правда, что он сумасшедший, министр?

— Хотел бы я быть в этом уверен, — не сразу ответил Фадж. — Безусловно, после поражения хозяина в нём развинтились какие-то винтики. Убийство Петтигрю и всех этих несчастных маглов — это, разумеется, был поступок отчаявшегося, оказавшегося в тупике человека — жестокий и бессмысленный. Тем не менее, когда я последний приезжал с инспекцией в Азкабан, я встречался с Блэком. Знаете, большинство заключенных только бормочут что-то себе под нос, сидя в темноте; ничего не понимают… но меня поразило, насколько нормальным казался Блэк. Он разговаривал со мной вполне разумно. От этого мне стало очень тревожно. Можно было подумать, что ему просто скучно — он даже спросил, прочитал ли я уже свою газету, спокойно так, как я не знаю кто… сказал, что соскучился по кроссвордам. Признаюсь, меня совершенно потрясло, насколько мало влияния оказали азкабанские стражники на Блэка — при том, что его охраняют значительно больше других. Дементоры стоят у него за дверью днём и ночью.

— А зачем, как вы думаете, он сбежал? — спросила мадам Розмерта. — Всемилостивое небо, не хотите ли вы сказать, министр, что он хочет присоединиться к Сами-Знаете-Кому?

— Осмелюсь предположить, что это его — э-э-э — программа максимум, — уклончиво ответил Фадж. — Но мы надеемся поймать Блэка гораздо раньше. Должен сказать, что одинокий, всеми забытый Сами-Знаете-Кто — это одно, но верните ему одного из самых преданных слуг, и страшно подумать, как быстро он может подняться вновь…

Раздался тихий звук удара стеклом по дереву. Кто-то поставил стакан на стол.

— Знаете, Корнелиус, если вы хотите успеть на ужин с директором, то нам пора возвращаться в замок, — сказала профессор Макгонагалл. Одна за другой, стоящие перед Гарри пары ног приняли на себя вес своих владельцев; сверху упали подолы мантий, а сверкающие каблучки мадам Розмерты скрылись за стойкой бара. Дверь в «Три метлы» отворилась; ворвался очередной вихрь снега — учителя ушли.

— Гарри? Под столом появились лица Рона и Гермионы.

Они смотрели на Гарри молча, не находя слов.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ФАЙРБОЛТ

Гарри не очень хорошо помнил, каким образом ему удалось пробраться назад в погреб «Рахатлукулла», пробежать по тоннелю и вернуться в замок. Всё, что он знал, это то, что обратное путешествие не заняло и минуты, по крайней мере, так показалось; Гарри с трудом понимал, что делает, так терзали его воспоминания о только что услышанном в баре. Почему никто никогда ничего ему не рассказывал? Дамблдор, Хагрид, мистер Уизли, Корнелиус Фадж… почему никто никогда не говорил, что его родители погибли из-за того, что их предал лучший друг? За ужином Перси сидел совсем рядом, и Рон с Гермионой не осмеливаясь ничего обсуждать, а только испуганно следили за Гарри. После ужина ребята поднялись в переполненную общую гостиную, где Фред с Джорджем в припадке восторга по поводу окончания семестра взорвали несколько навозных бомб. Гарри, не желавший отвечать на вопросы близнецов, удалось ему попасть в Хогсмид или нет, тихонько прокрался в пустую спальню и направился прямиком к прикроватной тумбочке. Он оттолкнул в сторону стопку книжек и быстро нашёл, что искал — обтянутый кожей фотоальбом со снимками родителей, который Хагрид подарил ему два года назад. Гарри сел на кровать, задёрнул балдахин и начал переворачивать страницы, пока, наконец… Он остановился на одной из фотографий со свадьбы родителей. Вот машет рукой сияющий отец — на голове во все стороны торчат чёрные волосы, унаследованные и Гарри. Вот мама, вся светится от счастья, держит отца за руку… А вот… это, должно быть, он. Шафер… Раньше Гарри не обращал на него особенного внимания. Если бы он не знал, что это Блэк, то ни за что бы не догадался. Лицо на фотографии не было ни восковым, ни измождённым, нет, на Гарри смотрел красивый, жизнерадостный молодой человек. Интересно, в то время, когда была сделана эта фотография он уже работал на Волдеморта? Уже планировал, как убить тех двоих, что стоят рядом? Понимал ли, что ему предстоит провести двенадцать лет в Азкабане, двенадцать лет, которые изменят его до неузнаваемости? Но ведь дементоры на него не действуют, напомнил себе Гарри, глядя на красивое, смеющееся лицо. При их приближении ему не приходится слышать крик моей мамы… Гарри с силой захлопнул альбом, потянулся к тумбочке, спрятал альбом, снял робу и очки и забрался в постель, удостоверившись, что занавеси надёжно скрывают его от посторонних глаз. Дверь в спальню открылась.

— Гарри, — неуверенно позвал голос Рона. Гарри не пошевелился, притворился спящим. Услышав, что Рон ушёл, он перекатился на спину и невидяще уставился вверх.

Ненависть, такая, какой он никогда раньше не знал, распространялась по телу, как яд. Он с такой ясностью видел перед собой смеющееся лицо Блэка, как будто кто-то прилепил фотографию из альбома к его глазам. Словно в кино, он видел, как Сириус Блэк взрывает Питера Петтигрю (напоминавшего Невилла Лонгботтома). Он слышал (хотя и не имел представления, как может звучать голос Блэка) тихое, восторженное бормотание: «Это произошло, милорд… Поттеры выбрали меня Хранителем Секрета…» После этих слов звучал другой голос, он пронзительно хохотал… Этот хохот Гарри слышал всякий раз, когда к нему приближались дементоры…

* * *

— Гарри — ты выглядишь ужасно.

Гарри не спал до самого рассвета. Когда он проснулся, спальне уже опустела. Он оделся и по винтовой лестнице спустился в гостиную, где не было никого, кроме Рона. Он заглатывал мятных жаб и гладил себя по животу. Гермиона заняла целых три столика домашней работой.

— А где все? — спросил Гарри.

— Уехали! Сегодня первый день каникул, забыл? — откликнулся Рон, пристально всматриваясь в лицо Гарри. — Скоро обед; я уже собирался пойти разбудить тебя. Гарри плюхнулся в кресло у огня. За окнами по-прежнему валил снег. Крукшанс растянулся перед камином, похожий на большой рыжий половик.

— Выглядишь ты и правда не очень хорошо, — Гермиона всмотрелась ему в глаза.

— Всё нормально, — отмахнулся Гарри.

— Гарри, послушай, — сказала Гермиона, обменявшись взглядом с Роном, — после того, что мы вчера услышали, всё не может быть нормально. Только ты всё равно не должен совершать никаких глупых поступков.

— Каких, например? — осведомился Гарри.

— Например, искать Блэка, — резко вмешался Рон. Было ясно, что они отрепетировали эту речь заранее, пока он спал. Гарри ничего не ответил.

— Ты же не будешь, Гарри, ну, скажи, что не будешь! — воззвала Гермиона.

— Блэк не стоит того, чтобы из-за него умирать, — сказал Рон. Гарри посмотрел на друзей. Они же ничего не понимают!

— А вы знаете, что я слышу всякий раз, как ко мне приближаются дементоры? — Рон с Гермионой испуганно потрясли головами. — Я слышу, как кричит моя мама, молит Волдеморта о пощаде. Если бы вы слышали крик человека, которого сейчас убьют, вы бы тоже не смогли так сразу забыть об этом. А если бы вам стало известно, что кто-то, кто притворялся её другом, предал её, подослал к ней Волдеморта…

— Но ты же ничего не можешь сделать! — вскричала порясённая Гермиона. — Дементоры схватят Блэка и отправят его назад в Азкабан и… так ему и надо!

— Ты же слышала, что сказал Фадж. Дементоры не действуют на Блэка так, как на нормальных людей. Для него это не такое наказание, как для остальных.

— И что ты хочешь сказать? — очень напряжённо спросил Рон. — Ты собираешься… убить Блэка или что?

— Но это же глупо! — в панике закричала Гермиона. — Гарри не будет никого убивать, ведь правда, Гарри? И снова Гарри не ответил. Он не знал, что собирается делать. Знал только, что, пока Блэк на свободе, ему претит мысль о собственном бездействии.

— Малфой всё знает, — отрывисто произнёс он. — Помните, что он сказал тогда на снадобьях? «Если бы речь шла обо мне, я бы жаждал мести. Я бы выследил его сам…»

— Значит, ты будешь действовать по подсказке Малфоя? — разозлился Рон. — А ты знаешь, что получила мать Петтигрю, после того, как его прикончил Сириус Блэк? Мне папа рассказывал — орден Мерлина первой степени и палец в коробочке. Это самое большее, что осталось от Петтигрю. Из того, что нашли. Блэк сумасшедший, Гарри, он опасен…

— Малфою рассказал его отец, — продолжал Гарри, не слушая Рона. — Он же принадлежал к близкому окружению Волдеморта…

— Говори «Сам-Знаешь-Кто», будь любезен! — сердито оборвал Рон.

— … это так очевидно… в семье Малфоев известно, что Блэк работал на Волдеморта…

— И в семье Малфоев будут счастливы, если тебя, как и Петтигрю, разорвёт на тысячу кусочков! Приди в себя, Гарри! Малфой мечтает, чтобы ты исчез, провалился куда угодно, лишь бы не встречаться с тобой на Квиддичном поле.

— Гарри, прошу тебя, — глаза Гермионы наполнились слезами, — пожалуйста, послушайся голоса разума. Блэк совершил ужасную, ужасную вещь, но н-не подвергай себя опасности, ведь именно этого Блэку и нужно… О, Гарри, ты сыграешь ему на руку, если начнёшь искать его сам. Согласись, твои мама и папа не хотели бы этого! Они не хотели бы, чтобы ты разыскивал Блэка!

— Я никогда не узнаю, чего бы они хотели, потому что благодаря Блэку ни разу не разговаривал с ними, — сухо ответил Гарри. Воцарилось молчание. Крукшанс потянулся всем своим роскошным телом, выпустив когти. Карман Рона содрогнулся.

— Послушайте, — воскликнул Рон, судорожно разыскивая повод сменить тему, — у нас же каникулы! Скоро Рождество! Давайте… давайте пойдём к Хагриду. Мы у него сто лет не были!

— Нельзя! — торопливо вмешалась Гермиона. — Гарри нельзя покидать замок.

— Ага, давай сходим, — сказал Гарри, выпрямляясь в кресле, — я спрошу у него, почему он никогда не упоминал Блэка, когда рассказывал о моих родителях! Дальнейшие обсуждения Сириуса Блэка попросту не входили в планы Рона.

— Можно ещё поиграть в шахматы, — поспешно добавил он, — или в побрякуши. Перси оставил набор…

— Нет, пойдём к Хагриду, — решительно потребовал Гарри.

Ребята сходили в спальни за мантиями, пролезли в отверстие за портретом («Стоять! Готовьтесь к бою, безродные желтопузые трусы!»), прошли по пустому замку и через дубовые двери вышли на улицу. Они медленно побрели по склону, оставляя в сверкающем пуховом снегу глубокие траншеи. Носки и подолы промокли и сильно холодили тело. Запретный лес выглядел волшебно, деревья были одеты в наряды из серебра, а хижина Хагрида напоминала торт, украшенный сахарной пудрой. Рон постучал, но ответа не было.

— Не мог же он уйти? — Гермиона дрожала от холода как осиновый лист. Рон прижал ухо к двери.

— Там какой-то странный звук, — сообщил он. — Вот послушайте — может, это Клык? Гарри с Гермионой тоже приложили уши к двери. Из хижины доносились низкие, спазматические завывания.

— Наверное, надо сходить привести кого-нибудь? — занервничал Рон.

— Хагрид! — крикнул Гарри, забарабанив в дверь. — Хагрид, ты там? Грузно зашаркали шаги; дверь со скрипом приотворилась. На пороге появился Хагрид с красными, опухшими глазами. Слёзы струились по лицу и падали на кожаную жилетку.

— Вы слыхали? — заголосил он и бросился Гарри на шею. Это было не смешно — размерами Хагрид по меньшей мере в два раза превосходил обычного человека.

Чуть не рухнувшего Гарри спасли Рон с Гермионой. Они подхватили Хагрида под руки и с усилием отволокли в хижину. Хагрид позволил усадить себя в кресло, уронил руки и голову на стол и безудержно зарыдал. Мокрое лицо блестело, слёзы скатывались по косматой бороде.

— Хагрид, что случилось? — в ужасе спросила Гермиона. Гарри заметил на столе какое-то официальное уведомление.

— Что это такое, Хагрид?

Рыдания стали громче. Хагрид пихнул Гарри письмо. Тот взял его в руки и прочитал вслух: Уважаемый мистер Хагрид! В отношении предпринимаемого нами расследования дела о нападении гиппогрифа на учащегося Вашего класса, уведомляем Вас, что мы принимаем заверения профессора Дамблдора в том, что Вы не несёте ответственности за этот неприятный инцидент.

— Ну так что, здорово, Хагрид! — воскликнул Рон, хлопнув его по плечу.

Но Хагрид не прекратил рыдать, а только замахал громадной лапищей, показывая, чтобы Гарри читал дальше. Однако, мы должны довести до Вашего сведения, что вышеупомянутый гиппогриф вызывает наше огромное беспокойство. Мы приняли решение рассмотреть официальную жалобу, поданную мистером Люциусом Малфоем. Таким образом, Ваше дело будет передано на рассмотрение комитета по уничтожению опасных созданий. Слушание назначено на 20-е апреля, и мы просим Вас в этот день доставить означенного гиппигрифа в Лондон на заседание. В настоящее время гиппогрифа следует содержать в изолированном помещении в стреноженном состоянии. Искренне Ваш… Далее следовали подписи членов правления школы.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: