ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ВЕРЕЩАГИН

(1842–1904)

«Верещагин – личность колоссальная, это действительно богатырь», – писал И.Е. Репин, а В.В. Стасов называл Верещагина «великим художественным талантом» и «великой душой».

Василий Васильевич Верещагин родился 26 октября 1842 года в городе Череповце Новгородской губернии в старинной дворянской семье. Его раннее детство прошло в Пертовке в имении отца, Василия Васильевича, – коллежского асессора.

Мальчика учить начали рано: уже в пять‑шесть лет он свободно читал, умел писать и знал счет. Сначала с ним занималась мать, Анна Николаевна, а потом немцы‑гувернеры и сын местного священника. Уже тогда у Василия проявилась любовь к рисованию.

В семь лет мальчика отдали в Александровский царскосельский малолетний кадетский корпус. Через три года курс обучения был окончен, и Василия по желанию отца перевели в Морской корпус в Петербурге.

Годы, проведенные Верещагиным в этом старейшем морском училище, имеющем славные боевые традиции, не прошли бесследно. Особенно сильное воздействие на становление личности Верещагина оказали заграничные плавания. В 1858 году на фрегате «Камчатка» он побывал в Копенгагене, Бресте, Бордо. В следующем, 1859 году, на фрегатах «Светлана» и «Генерал‑адмирал» плавал к берегам Англии, побывал на острове Уайт, в Портсмуте и Лондоне.

Все свободное время Верещагин отдавал рисованию, главным образом копированию. В шестнадцать лет он начинает посещать рисовальную школу Общества поощрения художеств, где на него обратил внимание директор школы Ф.Ф. Львов. На вопрос Львова: «Художником ведь не будете?» – Верещагин твердо отвечал, что «ничего так не желает, как сделаться художником».

Верещагин блестяще закончил Морской корпус, но отказался от военной карьеры и в 1860 году поступил в петербургскую Академию художеств. За это отец лишил его материальной помощи.

Учился в Академии художеств Василий успешно. В конце 1862 года он представил большой эскиз на традиционную тему из «Одиссеи» Гомера – «Избиение женихов Пенелопы возвратившимся Улиссом», за который получил от Совета Академии вторую серебряную медаль. Он выполнил сепией огромный картон на ту же тему и весной 1863 года удостоился за него «похвалы» Совета Академии. Казалось бы, все шло хорошо. Но вскоре после одобрения его работы Советом Академии Верещагин, ко всеобщему изумлению, разрезал на куски и сжег свое творение, «для того, чтобы уж наверное не возвращаться к этой чепухе», – как он ответил на недоуменные вопросы товарищей.

Верещагин оставляет академию и уезжает на Кавказ. Там молодой художник совмещает педагогическую работу ради заработка, упорное и неустанное рисование с натуры и серьезную работу над самообразованием.

В 1864 году, получив от отца материальную помощь, он уехал в Париж, где три года занимался в мастерской «Ecole des Beaux Arts» «левого» французского академиста Жерома. За время учебы Верещагин приобрел знания по анатомии, перспективе, рисунку, научился строить сложные композиции. Вторым его парижским учителем был французский ориенталист А. Бида, в работах которого преобладают документально‑этнографические черты. Однако Верещагин, учась у французов, пошел дорогой русского идейно‑реалистического искусства.

В 1865 году художник снова поехал на Кавказ. Продолжая «учиться на натуре», он «с остервенением» занимается рисованием.

Весну и лето 1866 года Верещагин провел на родине на реке Шексне. Здесь он задумал написать картину «Бурлаки» и исполняет для нее этюды с натуры, выбирая наиболее характерные типы бурлаков. Но картину художник не закончил: жажда сильных ощущений, желание самому увидеть войну увлекли его в Среднюю Азию, где Россия в это время завоевывала Бухарский эмират.

Тогда и определились, по словам Верещагина, «главные рельсы» его творчества, по преимуществу как художника‑баталиста. Сильно потрясла художника первая встреча с жестокой правдой войны. «Я никогда не видел поля битвы, и сердце мое облилось кровью», – вспоминал он впоследствии. За смелость и отвагу в обороне Самаркандской цитадели его наградили Георгиевским крестом.

Изучив Среднюю Азию за время двух поездок (1867–1869 годы), Верещагин уехал в Мюнхен, где жил с января 1871 года. В том же году он женился на Элизабет Марии Фишер‑Рид.

В своей мастерской он начинает упорно работать над обширным циклом картин, посвященных Туркестану, который завершает в 1873 году.

Среди жанровых картин туркестанской серии выделяются: «Опиумоеды», «Нищие в Самарканде», «Богатый киргизский охотник с соколом», «Двери Тамерлана», «У дверей мечети», «Продажа ребенка‑невольника», «Самаркандский зиндан», «Мулла Раим и мулла Керим по дороге на базар ссорятся», «Узбекская женщина в Ташкенте», «Узбек – продавец посуды».

Большая картина Верещагина «Двери Тамерлана» словно переносит зрителя в атмосферу феодального Востока. «Написана она поразительно, в полном смысле слова, и будь она только на волос ниже в техническом отношении, и исторической картины не существует… В эту отжившую и неподвижную цивилизацию, что напишите книг, сколько хотите, не вызовете такого впечатления, как одна такая картина», – писал И.Н. Крамской.

Верещагин отразил в Туркестанской серии многие стороны жизни, но основная тема его картин связана с военными действиями. Видение мира у Верещагина было иным, чем у его предшественников. «Я задумал, – говорил он, – наблюдать войну в ее различных видах и передать это правдиво. Факты, перенесенные на холст без прикрас, должны красноречиво говорить сами за себя».

Картины «Смертельно раненный», «У крепостной стены. Пусть войдут», «Вошли» – отражают непосредственные впечатления художника от обороны Самаркандской цитадели. Еще одна картина – «Забытый» – создание творческой фантазии художника, творческий вымысел, навеянный общими впечатлениями войны. Она подверглась в свое время наибольшим нападкам. Изображена широкая, окаймленная горами, дикая долина, по которой протекает река. На первом плане лежит на спине, раскинув руки, убитый и забытый на поле битвы русский солдат. На тело слетаются орлы‑стервятники и вороны. Один из воронов сидит на груди убитого. Все вместе – и пейзаж, и мертвый человек, и птицы – сливаются в один цельный образ, лаконичный, суровый и глубоко трагический.

Стремление не только широко и полно показать явления жизни, но и ясно выразить свое отношение к ним приводит Верещагина к решению: создать целую серию картин, объединенных идейно и тематически – «Варвары».

Серию из семи произведений («Высматривают», «Нападают врасплох», «Окружили – преследуют», «Представляют трофеи», «Торжествуют», «У гробницы святого» и «Апофеоз войны») художник назвал своеобразной «эпическою поэмою, в которой картины заменяют главы». В них изображена трагическая гибель маленького отряда русских солдат в неравном бою с войсками эмира и жестокое торжество победителей.

Серия начинается с картины «Высматривают»: лазутчики эмира обнаружили в горной долине остановившийся на отдых русский отряд. Верещагин участвовал не в одной кровавой схватке, однажды его с горсткой бойцов выручила только подоспевшая рота с орудием. «Именно эта атака, – вспоминал он позднее, – послужила мне образцом при исполнении картин "Нападают врасплох", "Окружили – преследуют", "Парламентеры". Офицер с саблей наголо, ожидающий нападения в первой из этих картин, передает до некоторой степени мое положение, когда, поняв серьезность минуты, я решился, коли можно, отстреляться, а коли нельзя, так хоть не даться легко в руки налетевшей на нас орды».

Одна из лучших в серии картина «Торжествуют» разоблачает религиозный фанатизм и жестокие обычаи феодального Востока. Пеструю самаркандскую толпу одарили головами русских воинов, и головы насадили на шесты против великолепной мечети медресе Шир‑Дор. В центре площади мулла проповедует «священную войну» против русских: «Так Аллах повелевает…»

Последнее произведение серии – «Апофеоз войны». На ней изображен пейзаж среднеазиатской пустыни с цепью невысоких гор вдали. На втором плане справа – развалины большого города с чертами типичной восточной архитектуры; слева – голые, высохшие деревья, остатки недавно цветущих садов. Посреди этого безотрадного пейзажа, говорящего о разрушении результатов упорного труда многих поколений, на первом плане – пирамида человеческих черепов, на которую слетелось воронье. Есть много свидетельств, что Тимур воздвигал такие пирамиды на своем пути завоевателя.

По своему же идейному содержанию картина «Апофеоз войны» перерастает первоначальный комплекс идей Туркестанской серии и является, быть может, самым ярким в мировом искусстве протестом против захватнической войны, кем бы и когда она ни велась. Сам Верещагин считал, что «Апофеоз войны» «столько же историческая картина, сколько сатира, сатира злая и нелицеприятная…».

Он посвятил заключительную картину «поэмы» – «всем великим завоевателям, прошедшим, настоящим и будущим».

Демократическая русская критика во главе со В.В. Стасовым восторженно приветствовала картины Верещагина. Крамской считал Туркестанский цикл «колоссальным явлением» и говорил, что его сердце бьется от гордости, что Верещагин – русский. П.М. Третьяков приобрел Туркестанскую серию для галереи.

А вот правительственные круги поощряли разнузданную травлю Верещагина, и тот в момент сильного нервного потрясения и негодования на незаслуженные обвинения уничтожил три свои картины: «Забытый», «Окружили – преследуют» и «Вошли».

В 1874 году Верещагин, неутомимый путешественник, уехал в Индию. Многочисленные этюды‑пейзажи, архитектурные виды, типы местного населения отличаются такой законченностью образов, что их можно рассматривать как выполненные с натуры небольшие картины. Таковы «Снега Гималаев», «Караван яков, нагруженный солью», «Монастырь Хемис в Ладаке», «Всадник в Джайпуре» и др.

Большинство работ Индийского цикла (1874–1876) радуют глаз красивым декоративным сочетанием трех‑четырех основных цветов, звучных локальных пятен. Великолепна тщательная проработка мельчайших деталей в рисунке.

Еще в Индии Верещагин узнал, что петербургская Академия художеств избрала его профессором и немедленно на это ответил: «Известие с том, что императорская Академия художеств произвела меня в профессора, я, считая все чины и отличия в искусстве безусловно вредными, начисто отказываюсь от этого звания».

В то время как реакционная печать обрушивается очередной волной нападок на художника, он в мастерской близ Парижа приступает к «Индийской поэме». Но эта работа была прервана русско‑турецкой войной 1877–1878 годов.

Верещагин немедленно отправился к месту боевых действий. «Не могу выразить тяжесть впечатления, выносимого при объезде полей сражения в Болгарии, – писал он П.М. Третьякову в 1880 году, – в особенности холмы, окружающие Плевну, давят воспоминаниями, – это сплошные массы крестов, памятников, еще крестов и крестов без конца. Везде валяются груды осколков гранат, кости солдат, забытые при погребении. Только на одной горе нет ни костей человеческих, ни кусков чугуна, зато до сих пор там валяются пробки и осколки бутылок шампанского – без шуток. Вот факт, который должен остановить на себе, кажется, внимание художника, если он не мебельщик модный, а, мало мальски, философ… Так я и собрал на память: с "закусочной" горы несколько пробок и осколков бутылок шампанского, а с Гривицкого редута, рядом, забытые череп и кости солдатские, да заржавленные куски гранат…».

«Закусочной горой» Верещагин называет холм, с которого царь в день своих именин наблюдал за трагическим третьим штурмом Плевны.

Письмо это достаточно показательно для горьких раздумий и критических настроений художника‑патриота, гуманиста и демократа. На фоне этих настроений может быть правильно понята и оценена созданная Верещагиным Балканская батальная серия‑эпопея: «Перед атакой», «После атаки», «Александр II под Плевной», «Побежденные. Панихида», «Шипка‑Шейново» и другие.

Осмысливая разновременные явления Балканской войны, художник создает скорбный образ «поля смерти» – Верещагин говорил, что неоднократно слезы мешали ему писать полотна Балканской серии, но он заставлял себя работать, заново переживая события войны.

Туркестанская и Балканская серии принесли художнику мировую известность. Чтобы иметь более ясное представление о действительно грандиозной посещаемости верещагинских выставок, стоит сказать, что его вторая выставка 1880 года за сорок дней своего существования в Петербурге привлекла двести тысяч человек; эту же выставку, открытую затем в Берлине, за шестьдесят пять дней посетило сто сорок пять тысяч, в Вене за двадцать восемь дней – сто десять тысяч. Наиболее популярные тогда выставки Товарищества передвижников собирали примерно двадцать – двадцать пять тысяч человек.

В поисках новых тем, новых образов Верещагин продолжает путешествовать. Поездки в Сирию, Палестину, на Филиппины, в Соединенные Штаты Америки, Японию и другие страны обогащают его новыми впечатлениями и драгоценным материалом самой жизни.

«Закончив цикл небольших картин на евангельские сюжеты, трактованные в духе научной критики религиозных легенд, Верещагин создает серию произведений под общим названием "Трилогия казней" (1884–1887 годы), выступая против еще одного вида "современного варварства" – смертной казни, – пишет В.М. Володарский. – Серия начинается с картины "Распятие на кресте во время владычества римлян". За ней следует "Взрывание из пушек в Британской Индии" – гневный обвинительный документ колониализму. Картина "Казнь через повешение в России" изображает толпу в снежный день на петербургской площади, где казнят революционеров‑народовольцев».

В ноябре 1888 – январе 1889 года художник живет в США. Незадолго до возвращения в Россию в его семейной жизни произошли перемены. В 1889 году он разошелся с женой. Познакомившись в США с Лидией Васильевной Андреевской, русской пианисткой, приглашенной в Нью‑Йорк для исполнения музыкальных произведений на его выставке, Верещагин вскоре вступил с ней в брак. К жене и детям художник всегда питал глубокую, нежную привязанность и с грустью расставался с ними, уезжая в путешествия.

Возвратясь в Россию, он путешествует по Северу и в цикле этюдов любовно передает красоту родной природы, чудесной старинной архитектуры России, пишет портреты «незамечательных русских людей». Однако главное, что захватывает художника в 1889–1900 годах, – это большая серия из 20 картин, отражающих героическое прошлое русского народа, – «1812 год».

«Я много и долго готовился, прежде чем решился приступить к работе над картинами двенадцатого года. Для того чтобы добиться наибольшей исторической правды и точности, я сделал все, что только было в моих силах. Литература, изученная мною, количество просмотренных рисунков, гравюр, литографий, картин, карт, предметов быта – военного и гражданского – и всего того материала, который, хотя бы в самой незначительной дозе, мог мне что‑то дать, было огромно и буквально пожиралось мною. Видимо, я неплохо переварил все это, раз моя книжка о Наполеоне в России в 1812 году выдержала во Франции, где так ревнивы ко всему, относящемуся к "маленькому капралу", четыре или пять изданий».

Основное внимание в серии уделено не действиям регулярной русской армии, а стихийной партизанской борьбе с ненавистными захватчиками: «Не замай – дай подойти!», «С оружием в руках – расстрелять!». Одно из лучших произведений серии – «На большой дороге. Отступление, бегство» – отображает бесславный уход остатков наполеоновского войска из России.

Как только началась русско‑японская война, шестидесятидвухлетний художник немедленно уехал к месту боевых действий. Верещагин погиб вместе с адмиралом Макаровым на броненосце «Петропавловск», который подорвался на японской мине 13 апреля 1904 года. Говорят, что перед самым взрывом Верещагин стоял на капитанском мостике и зарисовывал начинающийся морской бой.

АНРИ РУССО

(1844–1910)

П. Элюар называл Руссо большим художником, который «заставил жить тучи и листья на деревьях и в то же время умел писать мечту». «К счастью для нас, – добавлял Элюар, – Руссо был убежден, что он должен показывать то, что он видит. На все он смотрел с любовью, и изображенное им всегда будет восхищать».

Анри Жюльен Феликс Руссо родился 21 мая 1844 года в Лавале, главном городе департамента Майенн. Руссо писал о себе в автобиографии в третьем лице: «Он родился в 1844 году в Лавале и из‑за скромного достатка родителей был вынужден заниматься не тем ремеслом, к которому его влекла склонность к художествам».

Анри исполнилось семь лет, когда их дом был продан с торгов для оплаты долгов отца. Семья покинула Лаваль, но Анри оставили жить при школе, где он занимался в то время. Мальчик не был вундеркиндом, но по пению и по арифметике заслужил награды.

Будучи освобожденным от воинской обязанности, как ученик лицея, он тем не менее пошел в армию добровольцем. Руссо зачислили в 1864 году в 52‑й пехотный полк. Согласно учетной карточке военного министерства, Руссо отслужил четыре с половиной года: демобилизовался он 15 июля 1868 года.

В 1869 году Руссо женился в Париже на Клеманс Буатар. Семеро из девяти детей Руссо умерли в младенчестве. Жена скончалась в 1888 году.

Поначалу Анри служил у судебного пристава, однако несколько месяцев спустя ему удалось найти место на городской таможне, отсюда его прозвище – «Таможенник». В налоговом управлении Руссо доверяли лишь самые несложные поручения, вроде несения караульной службы на различных сторожевых постах оборонительных сооружений. Вероятно, он начал рисовать уже около 1870 года. Самые ранние полотна, дошедшие до нас, датируются 1880 годом. В 1885 году Руссо выставил в свободном Художественном салоне на Елисейских полях свои копии картин старых мастеров, сделанные в Лувре.

В своей автобиографии художник запишет:

«Только с 1885 года, после многочисленных разочарований, он смог посвятить себя искусству, учился сам, познавал природу и пользовался советами Жерома и Клемана.

Его первые работы – "Итальянский танец" и "Заход солнца" были выставлены в Салоне на Елисейских Полях».

В картине 1886 года «Карнавальный вечер» уже присутствуют будущие черты индивидуального стиля Руссо: чередование планов, размен фигур на фоне пейзажа и тщательная проработка элементов композиции.

Картина вызвала насмешки публики, но настоящие знатоки, такие как Писсарро, оценили ее по достоинству. Когда один из друзей подвел его к полотнам Руссо, думая позабавить, Писсарро удивил своего спутника тем, что пришел в восторг от этого искусства, точности валеров, богатства тонов. Затем он принялся нахваливать творчество Таможенника своим знакомым.

Очень скоро Руссо стал своего рода знаменитостью, вернее знаменитым чудаком. Мало кто мог понять новизну и оригинальность его творчества.

«У нас еще до сих пор стоят в ушах раскаты хохота, раздававшиеся у полотен Руссо», – писал критик Г. Кокио.

В Салоне Независимых он впервые выставился в 1886 году. Отныне Руссо будет ежегодно, за исключением 1899 и 1900 годов, экспонировать свои работы в этом салоне.

Его наивно‑непосредственные пейзажи, виды Парижа и его пригородов, жанровые сцены, портреты отличаются условностью общего решения и буквальной точностью деталей, плоскостностью форм, ярким и пестрым колоритом.

В 1893 году Руссо вышел в отставку. Теперь он смог полностью посвятить себя искусству.

В 1895 году появился один из немногих положительных откликов на творчество Руссо. Критик «Меркюр де Франс» Л. Руа писал о картине «Война, или Всадница раздора», выставленной у «независимых» в 1894 году: «Господин Руссо разделил судьбу многих новаторов. Он исходит только из своих возможностей; он обладает редким по нынешним временам качеством – совершенной самобытностью. Он устремлен навстречу новому искусству. Несмотря на ряд недостатков, его творчество очень интересно и свидетельствует о его многосторонних дарованиях. Например, выразительно использован черный цвет. Прекрасно воспринимается горизонтально построенная композиция. Несущаяся во весь опор огромная черная лошадь практически занимает весь холст; она – явление совершенно неординарное. Это она держит весь центр картины. На ней восседает фурия войны с обнаженным мечом в правой руке и с горящим факелом в другой. Земля устлана телами погибших: толстые и худые, нагие и одетые. Все мертвы или умирают. Ужас достиг апогея у тех, кто еще дышит. Природа растерзана. Все, что осталось от нее, – это деревья, лишенные листвы, одно – серое, другое – черное, да привлеченное запахом крови воронье, слетевшееся отведать плоти жертв войны. Земля густо покрыта ужасными руинами, на ней не осталось ни зелени, ни травы. Картина великолепно передает потрясающую атмосферу бедствия и невосполнимых потерь; ничто и никогда не будет здесь жить. Пылающий вдали огонь довершит жестокость, причиненную оружием. Надо быть недобросовестным, чтобы утверждать, что человек, способный внушить нам подобные мысли, не художник».

Никогда больше Руссо не писал таких больших полотен. В 1897 году появляются картины «Я сам, портрет‑пейзаж» и знаменитая «Спящая цыганка». Художник был так доволен последней работой, что даже предложил купить ее мэру Лаваля: «Я уступлю вам картину за сумму от 2000 до 1800 франков, потому что был бы счастлив, если бы в городе Лавале осталась память об одном из его сыновей». Предложение, конечно, отклонили. В 1946 году это полотно поступило в Лувр и было оценено в 315000 новых франков.

На самом ли деле Руссо был таким простаком, каким его часто представляют? Случай, рассказанный А. Перрюшо, заставляет в этом усомниться. Известно, каким едким остроумием обладал Дега. Но однажды он сам – кто бы мог подумать! – попался на удочку. Они встретились на какой‑то выставке, и Дега воскликнул: «А, это вы, господин Руссо! Я знаю вашу живопись», и, как рассказывает Серюзье, «выдержал паузу, подыскивая словцо покрепче, никак не приходившее ему на ум. Но Руссо вдруг спросил: "А вы, мсье Дега, где выставляетесь вы?" Это настолько ошеломило Дега, что беседа не получила продолжения».

2 сентября 1899 года Руссо сочетался законным браком с Жозефиной Нури. Нужда заставила его вместе с женой открыть небольшую лавочку канцелярских товаров. Художник постоянно выставлял в ней кое‑что из своих полотен в надежде найти покупателей. Он стал также инспектором‑распространителем газеты «Пти паризьен».

После двухлетнего перерыва в 1901 году он выставил в Салоне Независимых картину «Неприятный сюрприз», вызвавшую восхищение Ренуара. «Любопытно, насколько это отталкивает людей, – сказал однажды Ренуар Воллару, – когда они обнаруживают в живописной работе качества живописца. И больше всего их, наверное, бесит один художник – Таможенник Руссо! Это сцена из доисторических времен, и в самом центре – охотник, одетый в костюм, как из "Прекрасной садовницы", и вдобавок с ружьем… Но, скажите, разве нельзя наслаждаться только сочетаниями цветов на холсте? Так ли уж необходимо понимать сюжет? А какой прекрасный тон на полотне Руссо! Если вы помните, там напротив охотника обнаженная женщина?.. Уверен, что это понравилось бы даже самому Энгру!»

В 1903 году скончалась Жозефина Нури, и Руссо овдовел во второй раз. Еще в 1891 году художник написал свое первое экзотическое полотно «Буря в джунглях».

Фантазией живописца в парижской мастерской рождается необычный мир: «Охота на тигра» и «Голодный лев» (обе – 1904–1905), «Заклинательница змей» (1907), «Обезьяны и апельсины» (1908), «Тропики» (1910), «Сон Ядвиги» (1910). Последняя картина стала одной из самых известных в творчестве Руссо: художнику удалось с помощью яркого колорита передать волшебную атмосферу мира сновидений. Чтобы изобразить листву, ему понадобилось более 50 оттенков зеленой краски.

«Заклинательница змей» произвела сильное впечатление, что способствовало росту популярности художника. «Теперь число заказчиков увеличилось, – пишет В. Уде, – и бывало так, что он работал над тремя или четырьмя холстами одновременно. Трудился он с утра до вечера. Кажется, все шло как нельзя лучше». Таможенник знакомится с Морисом Рейналем, Пикассо, Максом Жакобом, Вламинком, Гийомом Аполлинером, Андре Сальмоном, Максом Вебером.

В 1907 году Руссо пишет большое полотно «Представители иностранных держав прибывают, чтобы присягнуть республике в знак мира». «Когда я написал Единение народов, в котором представители иностранных держав присягают Республике в знак мира, я не мог выйти с выставки, так много было желающих пожать мне руку и поздравить. Отчего все это? Да потому, что в это время проходила Гаагская конференция, а я даже об этом не подумал. Однако это случилось. А сколько писем я получил со всего мира, из Бельгии, Германии, России, отовсюду!» – писал художник.

В 1908 году Руссо выставил у «независимых» четыре холста, в том числе и картину «Игроки в футбол». Эта картина свидетельство того, что в последние годы жизни художник обратился к проблемам передачи движения.

Руссо обладал не только талантом живописца. В 1886 году его наградили почетным дипломом Литературной и Музыкальной академии Франции за сочиненный им вальс, который автор исполнил в Бетховенском зале.

В 1889 году Руссо написал водевиль в трех актах и десяти сценах «Посещение Всемирной выставки», а в 1899 году создает драму в 5 актах и 19 сценах «Месть русской сироты».

В конце августа 1910 года художник поранил себе ногу, он не придал этому значения, между тем рана нагноилась, и началась гангрена. Руссо умер 2 сентября 1910 года.

На камне скульптор Бранкузи и художник Ортис де Сарате выгравировали эпитафию, которую Аполлинер сначала написал карандашом:

Милый Руссо, ты нас слышишь?

Мы приветствуем тебя,

Делоне, его жена,

Господин Кеваль и я.

Пропусти наш багаж без пошлины к небесным вратам.

Мы доставим тебе кисти, краски, холсты,

Чтобы свой священный досуг, озаряемый светом истины,

Ты посвятил живописи,

И чтобы, как когда‑то меня, ты написал звездный лик.

У Руссо не было учеников, но он стал родоначальником нового направления в искусстве. Его последователей стали называть «примитивистами».

ИЛЬЯ ЕФИМОВИЧ РЕПИН

(1844–1930)

Репин являл собой пример беззаветной преданности искусству. Художник писал: «Искусство я люблю больше добродетели… Люблю тайно, ревниво, как старый пьяница, – неизлечимо. Где бы я ни был, чем бы ни развлекался, как бы ни восхищался, чем бы ни наслаждался, – оно всегда и везде в моей голове, в моем сердце, в моих желаниях – лучших, сокровеннейших. Часы утра, которые я посвящаю ему, – лучшие часы моей жизни. И радости, и горести – радости до счастья, горести до смерти – все в этих часах, которые лучами освещают или омрачают все прочие эпизоды моей жизни».

Илья Ефимович Репин родился 5 августа 1844 года в небольшом украинском городе Чугуеве, неподалеку от Харькова. «Я родился военным поселянином. Это звание очень презренное – ниже поселян считались разве что крепостные», – писал позднее художник. Как и многие дети военных поселян, Репин поступил в военную школу, на отделение топографии. Именно там впервые проявилась его страсть к рисованию. Однако мальчику не повезло, потому что отделение было вскоре закрыто. Тогда по настоятельной просьбе мальчика отец отдал его в ученики к иконописцу Бунакову.

Почти четыре года Илья проработал в артели художников, где занимался писанием икон и реставрацией старинных иконостасов. Но он мечтает о большем. Скопив 100 рублей от церковных заказов, в 1863 году молодой художник едет в Петербург. Но поступить в Академию художеств ему не удается, поскольку он не знал классического рисунка. Тогда Репин решает поступить в частную рисовальную школу, где преподавал И.Н. Крамской. Вскоре тот заметил талантливого юношу, пригласил его к себе в гости. С тех пор и началась их дружба, сыгравшая огромную роль в жизни Репина.

По рекомендации Крамского через два месяца Репин был принят вольнослушателем в академию. В конце первого курса за картину «Плач Иеремии на развалинах Иерусалима» он получил высшую оценку и стал студентом академии. Параллельно с учебой Илья посещал вечера в доме Крамского, где собирались члены артели передвижников. Общение с ними и определило его творческое кредо.

В 1871 году Репин завершает обучение в академии участием в конкурсе на Большую золотую медаль. Он пишет картину на евангельский сюжет «Воскрешение дочери Иаира». Картина получила высокую оценку в академии. Репину была присуждена Большая золотая медаль, которая давала право на шестилетнюю поездку за границу за счет академии.

В 1873 году Репин завершает картину «Бурлаки на Волге». Сюжет ее возник у художника еще в 1868 году, во время воскресной прогулки по Неве. Репина поразил контраст между встретившейся ватагой бурлаков и «чистым ароматным цветником господ». В своих воспоминаниях он пишет, что «своим тяжелым эффектом бурлаки, как темная туча, заслонили веселое солнце; я уже тянулся вслед за ними, пока они не скрылись с глаз».

В мае 1870 года вместе с художником Ф. Васильевым Репин поехал на Волгу, где делал зарисовки и этюды к задуманной картине. «Бурлаки» были показаны на всемирной выставке в Вене и принесли художнику европейскую известность. Ее приобрел для своего собрания один из великих князей.

В.В. Стасов пишет: «…Не для того, чтобы разжалобить и вырвать гражданские вздохи, писал свою картину г. Репин: его поразили виденные типы и характеры, в нем жива была потребность нарисовать далекую, безвестную русскую жизнь, и он сделал из своей картины такую сцену, для которой ровню сыщешь разве только в глубочайших созданиях Гоголя».

В мае 1873 года Репин уезжает за границу как пенсионер Академии художеств. Он едет вместе с женой и маленьким ребенком, своей первой дочерью Верой. Женился Репин в феврале 1872 года, его избранницей стала Вера Алексеевна Шевцова.

Около трех лет художник провел в Париже. Он не в восторге от современного искусства. Стасову он пишет: «Учиться нам здесь нечему… у них принцип другой, другая задача, миросозерцание другое». Он пишет этюды парижского предместья, уличные сцены, портреты (в частности, И.С. Тургенева), задумывает и выполняет большую картину «Парижское кафе».

В 1876 году Репин пишет портрет жены, поясной, в сером платье и черной шляпке со страусовым пером. Облик Веры Алексеевны полон изящества. В ее туалете чувствуется парижский вкус.

В том же году Репин возвращается в Россию. Здесь, уже на русской земле, он пишет замечательную картину «На дерновой скамье», представляющую собой групповой портрет в пейзаже. Художник И.Э. Грабарь так откликнулся на это произведение: «Блестящая по мастерству, свежая и сочная, она принадлежит к лучшим пейзажным мотивам, когда‑либо написанным Репиным».

Репин с семьей едет в Чугуев, в свои родные места. Из работ этого периода выделяются этюд «Мужичок из робких» (1877) и портрет «Протодьякон» (1877).

Композитор М. Мусоргский в письме к Стасову пишет: «…видел "Протодьякона", созданного нашим славным Ильей Репиным. Да ведь это целая огнедышащая гора! а глаза Варлаамища так и следят за зрителем. Что за страшный размах кисти, какая благодатная ширь!»

«Мужичок из робких» и «Протодьякон» были выставлены Репиным на Шестой передвижной выставке в 1878 году.

Летом 1878 года Репин проводит в Абрамцеве у Мамонтовых. Он еще не раз бывал здесь с семьей, много работал, писал портреты, в частности, самого Мамонтова и его супруги, пейзажи и натюрморты.

С переездом в Москву у Ильи Ефимовича проявляется интерес к русской старине. В результате появляется картина «Ратник XVII века» (1879), а вскоре и более значительная картина «Царевна Софья Алексеевна в Новодевичьем монастыре» (1879).

Учитель и друг Репина Крамской отнесся к новому творению художника весьма одобрительно. Он писал, что образ царевны «соответствует истории». А вот Стасов утверждал, что данная тема «не в характере дарования Репина, ему свойственно писать лишь то, что он видит в действительности… Он не драматик, он не историк».

Еще в 1876 году в Чугуеве художник задумал картину «Крестный ход в Курской губернии». Над этой картиной Репин работает долго, тщательно отбирая типажи. Толпа разных сословий и состояний, собранная воедино свершением религиозного обряда, давала как бы наглядный разрез существующих в действительности отношений между слоями русского общества. Картина написана так, чтобы зритель внимательно и подробно рассматривал ее, разглядывал детали, отдельные типы, выражения лиц, отдельные эпизоды, сцены и другие подробности.

Также в Чугуеве Репин написал свою первую картину на революционную тему – «Под жандармским конвоем» (1876). Далее художник не раз обращается к образу революционера. В «Аресте пропагандиста» (1880–1889) главный герой – молодой революционер, схваченный полицией. Крестьяне в избе с осуждением смотрят на арестованного. Художник талантливо показал одиночество героя среди людей, во имя которых он отдал свою свободу.

К этому циклу примыкают картина «Отказ от исповеди», «Сходка», «Не ждали» (1884).

«Вместе с членами семьи все наше внимание обращено на входящего мужчину. Он в стоптанных, много хоженых сапогах, рыжем армяке, выгоревшем на солнце и не раз омытом дождями. Глаза ввалились, смотрят испытующе и выжидательно, губы привычно сжаты, а пальцы, неуклюже высвободившись из‑под слишком длинного рукава, робко прижимают к себе жалкую шапчонку. Раз взглянув на него, нельзя забыть этих вопрошающих глаз. Незабываемое лицо!

В лицах и позах родных целая гамма сложнейших чувств, выраженных у каждого из них по‑разному – радость, изумление, испуг; даже равнодушие прислуги делает эти переживания еще убедительнее. Все – каждая поза участников сцены, выражение их лиц, жесты подчинено единой цели – подчеркнуть значительность происходящего события – внезапное появление близкого человека после долгой и трагической разлуки. Вместе с тем каждая деталь в картине: скромная обстановка комнаты, портреты Некрасова и Шевченко на стене еще глубже раскрывают основной замысел произведения, выявляют те симпатии и устремления, какими жила передовая интеллигенция того времени», – анализирует картину «Не ждали» Н. Шанина.

В 1885 году Репин завершает одну из самых известных картин «Иван Грозный и сын его Иван». Жена великого химика Менделеева вспоминает: «Никогда не забуду, как раз неожиданно Илья Ефимович пригласил нас в мастерскую. Осветив закрытую картину, он отдернул занавес. Перед нами было "Убиение Грозным сына". Долго все стояли молча, потом заговорили, бросились, поздравляли Илью Ефимовича, жали руку, обнимали».

Силу воздействия этого полотна ярко передал Крамской: «Прежде всего меня охватило чувство совершенного удовлетворения за Репина. Вот она вещь в уровень таланту!.. Выражено и выпукло выдвинута на первый план – нечаянность убийства! Это самая феноменальная черта, чрезвычайно трудная и решенная только двумя фигурами. Отец ударил своего сына жезлом в висок! Минута, и отец в ужасе закричал, бросился к сыну, схватил его, присел на пол, приподнял его к себе на колени, и зажал крепко, крепко одною рукою рану на виске (а кровь так и хлещет между щелей пальцев), а другою, поперек талии, прижимает к себе и крепко, крепко целует в голову своего бедного (необыкновенно симпатичного) сына, а сам орет (положительно орет) от ужаса, в беспомощном положении. Бросаясь, схватываясь и за голову, отец выпачкал половину (верхнюю) лица в крови. Подробность шекспировского комизма… "Иван Грозный" – явление в русской живописи необычайное».

Консервативная же часть русского общества резко осудила картину. Эту точку зрения выразил прокурор святейшего синода Победоносцев, который в докладе царю Александру III сообщил, что это картина, «оскорбляющая у многих правительственное чувство».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: