ДИЕГО РОДРИГЕС ДЕ СИЛЬВА ВЕЛАСКЕС

(1599–1660)

Диего Родригес де Сильва‑и‑Веласкес родился 6 июня 1599 года в испанском городе Севилье в семье знатной, но небогатой. Его отец был выходцем из Португалии, и это обстоятельство во многом определило судьбу Диего. Как и многих других мальчиков, его отдали в монастырскую латинскую школу.

Однако через несколько лет, когда стали очевидны его способности к искусству, отец отвел десятилетнего Диего в мастерскую известного испанского художника Ф. Эрреры. Сам факт выбора подобной профессии был вызовом для испанской аристократии, ибо профессия художника считалась недопустимым занятием для дворянина. У Эрреры Диего проучился недолго, они не сошлись характерами.

Через год он работал уже в мастерской другого художника, Франсиско Пачеко, у которого оставался до 1617 года, когда получил звание мастера. Пачеко оказался горячим поклонником античности и прекрасным педагогом. Согласно установочному принципу учителя «все искусство живописца в рисунке», Диего много рисует. По свидетельству самого Пачеко, еще юношей Веласкес «оплачивал крестьянского мальчика, служившего ему моделью. Он изображал его в разных видах и позах, то плачущим, то смеющимся, не останавливаясь ни перед какими трудностями».

По совету своего учителя Диего оттачивает владение рисунком, позволяющее точно воспроизводить натуру, в живописи на бытовые темы, по‑испански – бодегонес. Появляются картины «Завтрак», «Старая кухарка», «Служанка‑мулатка», «Музыканты», «Завтрак двух юношей», «Водонос».

В доме учителя Диего нашел и свою жену. «После пяти лет обучения и образования я отдал за него замуж свою дочь, побуждаемый его добродетелью, чистотой и другими хорошими качествами, а также в надежде на его природный и великий гений», – пишет в своей книге «Искусство живописи» Пачеко.

Единственной дочери Пачеко – Хуане Миранде на тот момент было почти шестнадцать лет. В 1619 и 1621 годах у четы Веласкесов родились две дочери. В 1620 году Диего открыл собственную мастерскую.

Взошедший на престол шестнадцатилетний король Филипп IV сменил практически все придворное окружение своего отца. Узнав о талантливом художнике из Севильи, он призывает его к себе. Осенью 1623 года Веласкес вместе со своим тестем приехал в Мадрид. Здесь ему оказывает покровительство премьер‑министр Оливарес. Художник пишет портрет молодого короля Филиппа IV, имевший большой успех, и вскоре получает звание придворного живописца. Ему отвели парадные апартаменты в одном из крыльев королевского дворца и не менее просторную мастерскую в одном из пригородных замков.

Теперь Велакес перестал зависеть от случайных заработков, но вместе с этим должен был большую часть своего времени отдавать придворному церемониалу. Резко ограничивалась и тематика его картин, а основным жанром на многие годы становится портрет.

Веласкес много раз писал короля Филиппа и его детей. Особенно часто – дочь Филиппа инфанту Маргариту. Сохранилось несколько портретов, на которых видно, как постепенно она взрослела и менялось ее лицо.

Вскоре популярность Веласкеса выросла настолько, что при дворе стало зазорным не иметь портрета его работы. Среди подобных портретов этого периода надо отметить «Графа Оливареса» (1625) и «Шута Калаба‑Сильяса» (1626–1627) В этих портретах, становящихся все более «нематериальными», кисть живописца обретает легкость, изображая темы в определенном отношении менее возвышенные, но в то же время более элегантные и социально значительные.

Кроме придворных портретов Веласкес создал целую галерею изображений деятелей испанской культуры: драматурга Лопе де Вега, Тирсо де Молина и Кальдерона, поэта Кеведо.

Однако популярность Веласкеса вызывала не только поклонение, но и зависть. Смелость молодого севильянца, не считавшегося с академическими традициями, привела его к конфликту с наиболее авторитетными художниками. Они настояли на том, чтобы был устроен конкурс. В 1627 году Веласкес написал большую историческую картину «Изгнание морисков». На ней была изображена одна из самых трагических страниц испанской истории – изгнание из страны всех, кто имел арабское происхождение. Хотя резкая экспрессия картины противоречила ее парадному, официальному предназначению, король пришел в восторг от работы Веласкеса и велел выставить картину в одном из дворцовых залов для всеобщего обозрения. Там картина провисела несколько недель, после чего король велел перенести ее в зеркальный зал, где висели его любимые картины Тициана и Рубенса. А сам художник получил весьма высокую по тем временам награду – он стал хранителем королевской двери, что было равноценно должности камергера.

В 1629 году художник завершает необычную для испанской традиции картину на античный сюжет – «Вакх» или «Пьяницы» (1628–1629).

«Полагают, что здесь воспроизведен обряд посвящения в братство Вакха, – пишет Л.Л. Каганэ. – Жизнь города, его типы и нравы по‑прежнему интересовали Веласкеса. Но теперь смелее стал выбор типажей, разнообразнее характеристики изображенных, более обобщенным и монументальным решение картины. Бодегонес Веласкеса носили характер камерный. Здесь сцена становится более общезначимой. Подобно современной литературе и театру, Веласкес изобразил столь характерных для Испании той поры деклассированных представителей общества. Есть в них и удаль, и бесшабашность, и веселье, и горечь. Но в целом художник отдает должное жизнестойкости и оптимизму своего народа. Античный сюжет позволил художнику порвать с традицией интерьерной бытовой сцены. Он выносит действие на природу, отчего ровнее становится освещение, богаче сверкают краски. Правда, передний план написан еще несколько тяжеловесно, контрасты света и тени довольно сильные. Но методом изображения сцены на открытом воздухе, новым для живописи той поры, Веласкес в совершенстве овладеет позднее».

В 1629 году король милостиво разрешил художнику присоединиться к свите знаменитого полководца Амбросио Спинолы, отправлявшегося на соседний полуостров. Веласкес посетил Венецию, Феррару, Рим, Неаполь. Он копировал картины Тинторетто, фрески Микеланджело, изучал античную скульптуру, знакомился с произведениями современных ему итальянских художников.

Поездка в Италию содействовала расширению его художественного кругозора и совершенствованию мастерства. После возвращения художник много работает, тридцатые годы стали самым плодотворным периодом его творчества.

Сначала появляется «Кузница Вулкана» (1630), где мифологические образы соединены со сценами, приближенными к реальности.

В 1634–1635 годах Веласкес написал свое единственное батальное полотно «Сдача Бреды», где его мастерство предстает во всем блеске.

«1625 год. Осажденная испанцами голландская крепость Бреда пала. Комендант Бреды Юстин Нассауский вручает ключи от крепости испанскому полководцу Спиноле. В центре полотна фигуры двух полководцев: согбенный под тяжестью поражения Ниссау, в желтой одежде, с ключом в руке устремляется к победителю. Одетые в черные доспехи, с розовым шарфом через плечо теснятся испанцы. Стройный лес копий (отсюда второе название картины "Копья") создает впечатление численного превосходства и мощи испанского отряда» (О.М. Персианова).

По мнению Л.Л. Каганэ: «Для своего времени она была откровением по правдивости изображения исторического события и новизне художественного решения…»

Портреты по‑прежнему преобладают в творчестве Веласкеса. Они становятся значительно разнообразнее по композиции и живописному решению. Как пример можно привести произведения тридцатых годов – охотничьи и конные портреты Филиппа IV и членов его семьи (1630‑е). Классическая ясность композиций, изысканность цветовых отношений сочетаются в этих больших картинах с исключительной для того времени убедительностью и живописной свободой в трактовке пейзажей.

На протяжении 1630–1640‑х годов Веласкес создал серию портретов карликов и шутов. Сквозь шутовскую личину великий мастер увидел духовный мир этих людей, обиженных природой, изобразил без тени насмешки, с простотой и тактом.

В 1649 году Веласкес снова едет в Италию, на этот раз уже не безвестным молодым художником, а прославленным мастером. Картины, которые он создал в Риме, принесли ему еще большую славу. Среди них исключительное значение имеет портрет папы Иннокентия X (около 1650).

В.И. Раздольская пишет: «Веласкес изобразил его сидящим в кресле, в спокойной, но исполненной скрытого напряжения позе. Доминирующие в картине красные тона звучат особенно интенсивно в горячем свете, который пронизывает фигуру, придавая ей необычайную живость. Иннокентий X был некрасив, и Веласкес не стремился облагородить его внешность. Но большая внутренняя сила и темперамент читаются в грубоватом лице папы, в цепком тяжелом взгляде словно сверлящих зрителя маленьких глаз. Перед нами скорее умный, жестокий, энергичный светский государь, а не духовное лицо. Острота характеристики, глубокий психологизм, необыкновенное мастерство живописи позволяют считать эту работу одним из высших достижений мирового портретного искусства. Сам Иннокентий X нашел портрет "слишком правдивым", однако щедро наградил за него художника».

Побоявшись потерять Веласкеса, Филипп IV прислал ему сердитое письмо, и в 1651 году художник возвращается в Испанию. Филипп IV возводит художника на высшую в государстве должность – гофмаршала. Теперь Веласкес, наконец, получил полную независимость. Он создает единственное в своем творчестве изображение обнаженной женщины – «Венера и Купидон». Веласкес, в отличие от Тициана, стремился отойти от идеализации своей модели, он более реалистичен и конкретен.

К пятидесятым годам относится один из самых сложных по характеристике портретов мастера – портрет Филиппа IV (1654). В поблекшем лице короля, в его потухшем взгляде Веласкес блестяще передает усталость, разочарование, горечь, которые не могут скрыть горделивая осанка и привычно надменное выражение.

Главные создания Веласкеса позднего периода – крупномасштабные композиции «Менины» (1656), «Пряхи» (1657). Менины – это юные фрейлины.

«"Картиной создания картины" назвал ее один из исследователей, – замечает В.И. Раздольская. – И в свете подобного толкования особое значение приобретает в ней автопортрет художника. Изобразив себя за работой, как равного, в кругу королевской семьи, Веласкес утверждает ценность и достоинство творческой личности в обществе, построенном на строгой сословной иерархии. Более того, сам процесс творчества стал сюжетом картины. А безупречное мастерство Веласкеса подтвердило правомерность его замысла. Гармония ритмического строя, которому подчинено расположение фигур, не нарушает естественной непринужденности изображенной сцены. Построение композиции и сложнейшее решение света, проникающего в помещение через дверь в задней стене и вторую дверь и окно в правой его части, создает не только необычайно убедительное ощущение реального пространства, но словно втягивают в него зрителя, стоящего перед картиной. И в то же время магия цвета и света преображает это пространство в поэтическую среду и каждой фигуре сообщает особое художественное очарование».

«Пряхи» – апогей мастерства художника. «Если бы знать, как объяснил бы нам этот сюжет сам Веласкес, – вопрошает А. Якимович. – Версия о ковровой мануфактуре появилась не в его время, она появляется впервые в 1772 году, в описи мадридского дворца. Там картина "Пряхи" так и описывается – "ковровая мануфактура, где женщины прядут и сматывают нити". Таков взгляд здравомыслящего, рассудительного века Просвещения. Но согласимся ли мы с ним сегодня? Действительно, пряхи налицо, они заняты своим делом. Но удивителен задний план. Неужели эти переливы шелка дамских платьев, эта невесомая прозрачность атмосферы и игра солнечного луча, весь этот арсенал живописи, достойный Тициана и Ватто, Вермеера и Гейнсборо, – неужели все это понадобилось для того, чтобы рассказать о жанровой сцене, о делах каждодневной жизни? Быть того не может. Поиски скрытого смысла картины стали на повестку дня. В ход пошел исторический, филологический научный аппарат, и выяснилось немало любопытного, о чем прежде и не подозревали. Оказалось, что в картине есть скрытая, слегка "замаскированная" мифологическая тема. Она связана с прядением и ткачеством…»

Придворная карьера Веласкеса к тому времени достигает своей вершины: король наградил его высшим орденом Испании – крестом Сантьяго. Так был создан прецедент: человек искусства стал кавалером одного из древнейших в Европе рыцарских орденов.

К несчастью, художник в то время был уже тяжело болен. И все больше усилий ему приходилось прилагать, чтобы творить за мольбертом. После присутствия на церемонии бракосочетания королевской дочери и французского короля Людовика XIV, Веласкес слег и через несколько часов умер. Это произошло 6 августа 1660 года.

ВАН РЕЙН РЕМБРАНДТ

(1606–1669)

Первую биографию художника составил Ян Орлерс, бургомистр Лейдена.

«Сын Харменса Херритса ван Рейна и Нельтхен Виллемс родился в Лейдене 15 июля 1606 года. Родители поместили его для изучения латинского языка в школу Лейденского университета, имея в виду поступление его впоследствии на городскую или государственную службу, чтобы потом он мог оказывать им помощь. Но вскоре обнаружилась природная склонность мальчика к искусству живописи и рисования, так что родители вынуждены были взять его из школы и, чтобы развивать дальше его талант, отдали его живописцу для обучения первоначальным правилам. Потом они решили перевести его к Якобу Изаксу ван Сваненбурху, чтобы мальчик учился у него дальше. Там он оставался три года и сделал такие успехи и так усилилась любовь его к искусству, что всех приводили в восторг работы юноши, обещавшего стать замечательным живописцем. Отец тогда счел за лучшее отдать его для дальнейшего усовершенствования к уже известному художнику Питеру Ластману, жившему в Амстердаме.

Здесь он пробыл около шести месяцев, стал совершенно самостоятельным мастером, а вскоре – одним из величайших художников своего века. Так как его произведения чрезвычайно нравились гражданам Амстердама, он получал бесчисленные заказы на картины и портреты, и всем очень хотелось, чтобы он переселился из Лейдена в Амстердам, что он и сделал в 1630 году и в 1647 году пребывал еще там».

Во время учебы у Ластмана в 1623 году Рембрандт близко сошелся с художником Яном Ливенсом, ставшим его другом и спутником на многие годы. Несколько месяцев он занимался и у известных художников того времени братьев Яна и Якоба Пинасов.

Вместе с Ливенсом Рембрандт вернулся в Лейден, где проработал с 1625 до 1631 года. Некоторое время у художников даже была общая мастерская.

Испытав сильное влияние караваджизма, уже в ранних, небольших по формату вещах: «Принесение во храм» (около 1628–1629), «Симеон во храме» (1631) художник уделяет особое внимание эмоционально‑психологическим возможностям светотени. Наряду с религиозной живописью важнейшим жанром для молодого Рембрандта становится портрет. Кроме живописи Рембрандт также занимался офортом, технику которого значительно усовершенствовал.

В 1631‑м или начале 1632 года Рембрандт приезжает в Амстердам. Художник приобретает известность, написав «Урок анатомии доктора Тюльпа».

Художник создает групповой портрет. Медики окружили доктора Тульпа, препарирующего руку покойника. Заинтересованные, живые лица, индивидуальная реакция каждого участника этого урока анатомии делает картину психологически достоверной, яркой, новаторской.

Он живет у торговца картинами Хендрика ван Эйленбюрха, который покровительствует ему, устраивает заказы на портреты, что создает молодому художнику репутацию модного преуспевающего мастера.

В 1634 году Рембрандт женился на племяннице Хендрика Саскии ван Эйленбург, дочери бургомистра из богатого фрисландского рода. Эта женитьба доставила ему самую избранную клиентуру столицы Голландии.

К 1639 году преуспевающий художник вместе с женой приобрел в Амстердаме великолепный дом. Их дети умерли во младенчестве, Титуса, родившегося в 1641 году, отец похоронит за год до своей смерти.

К тридцатым годам относится целый ряд портретов жены Саскии. Она была самой любимой моделью художника. Так, на картине «Флора» Рембрандт изобразил Саскию незадолго до рождения их сына Титуса. Не менее интересен «Автопортрет с Саскией» (1634). Поднимая бокал и обратившись к тем, кто смотрит на картину, художник как бы предлагал зрителям разделить его безмерную радость и счастье.

Саския послужила моделью и для знаменитой «Данаи», а в одном из слуг художник изобразил самого себя.

«Картина поражает чувственностью и насыщенностью колорита. Мягкие, в отсветах шторы, поблескивающие металлические предметы как бы обволакивают светом обнаженную фигуру на постели… Здесь мы видим девушку, заточенную в башню по приказу отца; к ней под видом золотого дождя проникает Зевс и соблазняет ее. Действительно, не вызывает сомнений, что любовник‑невидимка приближается; слуга недоумевает, а девушка знаками приглашает возлюбленного разделить с нею ложе. Позолоченный херувим в ручных оковах взирает сверху почти обезумев от горя; почему – этого мы, верно, никогда не узнаем» (Д. Маннеринг).

В 1642 году умерла любимая Саския. Именно в эту пору Рембрандт пишет самую знаменитую свою картину «Ночной дозор». Рассказывает Н.А. Лившиц:

«Корпорация амстердамских стрелков в 1642 году заказала Рембрандту групповой портрет членов гильдии. Это был почетный и выгодный заказ… Рембрандт решил эту задачу полностью в духе XVII века, и притом середины столетия; он представил себе слитную, динамическую сцену, в которой все участники занимают свое место, подчиняясь сложному, но единому ритму. На первом плане он написал в полном свету высокую, как бы движущуюся на зрителя, фигуру капитана стрелков Баннинга Кока, одетого в черное и красное; рядом с ним – лейтенант, на котором ярко‑желтый кафтан сверкает напряженным локальным пятном. Эти фигуры резко противопоставлены другим, отодвинутым в полумрак и постепенно тающим в глубине. Стрелки как будто выступили вслед за своими вождями в некий поход, в торжественное шествие (или в дозор, как казалось непосвященным зрителям этой картины).

"Ночным дозором" ее назвали главным образом потому, что потемневший лак в течение долгих лет скрывал под темной пеленой ее истинные краски (теперь этот лак снят). Но в "Ночном дозоре" и до сих пор остаются не вполне понятные фигуры и неистолкованные детали; в этой громадной картине с ее сложными внутренними контрастами, символами и намеками выразилась вся пылкость воображения, вся свобода и независимость искусства Рембрандта, вступившего в период творческой зрелости.

Однако заказчики, трезвые, положительные и опасающиеся всяких неожиданностей, не желали мириться ни со сложностью, ни с дерзостью рембрандтовского замысла и были крайне разочарованы. Многие имели основание жаловаться на то, что (хотя они заплатили равную цену) их лиц в картине невозможно рассмотреть; однако недоволен был и Баннинг Кок; он демонстративно заказал свой портрет Бартоломеусу ван дер Хельсту.

С этого момента от Рембрандта отшатнулось большинство богатых заказчиков. Сдвиг в общественных вкусах, особенно рано сказавшийся в крупнейшем центре страны, привел к тому, что величайший национальный гений Голландии оказался на положении непопулярного художника; его глубокое, передовое искусство продолжали ценить лишь немногие».

В память о жене Рембрандт написал знаменитую картину «Давид и Ионафан» (1643), своеобразную сцену прощания двух людей, расстающихся навеки. Свое отношение к жене художник выразил и в портрете «Святое семейство» (1645). Поразительно, что художник пользуется светлыми красками, таким образом выражая свое убеждение, что жизнь и смерть едины и все люди когда‑нибудь соединятся на небесах.

В картине «Святое семейство» взамен громогласности красок и бравурности эмоций популярного «Автопортрета с Саскией на коленях» воцарилась сдержанность полутонов, полутень и благоговейная тишина. В колыбельке младенца Иисуса узнается маленький сын художника Титус, но Мария, заботливо склоненная над ним, – уже не подобие резвой Саскии. Малокровную белокурую буржуазку сменила сильная смуглая девушка крестьянского вида, чарующая не хрупкостью облика, а проникновенностью выражения.

После смерти жены художник нанял няню для Титуса – вдову Гертье Диркс. Как рассказывает Д. Маннеринг: «В 1649 году она подала на Рембрандта в суд за нарушение договора, а спустя год оказалась в тюрьме, причем на содержании художника. Была ли то щедрость с его стороны или, напротив, он нарочно упрятал Гертье за решетку, этого нам не суждено узнать.

Свидетельница судебной распри – молодая служанка Хендрикье Стоффельс, поступившая в работницы к Рембрандту около 1647 года. Она вполне могла стать причиной его разрыва с Гертье. Во всяком случае, до самой смерти художника она оставалась его экономкой и возлюбленной. С нежностью выписанное лицо на картине "Вирсавия" и на многих других не менее известных работах 50‑х годов, несомненно, лицо Хендрикье. Есть основания полагать, что она была верной спутницей Рембрандта и пользовалась его доверием.

В 1654 году Хендрикье забеременела, и местная протестантская церковь осудила ее, но вскоре девушку оставили в покое. В октябре 1654 года она родила Рембрандту дочь Корнелию».

Хендрикье также становится моделью для ряда жанровых картин. «Хендрикье из Рансдорпа с редкой самоотдачей вживается в жизненную драму новой рембрандтовской "Вирсавии", очарование которой – в полном отсутствии самолюбования… – отмечает О. Петрочук. – Хендрикье словно бы всем украшениям на свете предпочитает скромное обручальное кольцо, которое ввиду "незаконности" брака с художником носила не на пальце, а на шее, что можно видеть в наиболее психологически полном ее изображении – "Хендрикье у окна". В нем вместилась вся горькая и счастливая участь молодой женщины, подобно легендарным Вирсавии и Данае, озаренной любовью стареющего гения – тоже в своем роде царя и бога, только от живописи.

Постепенно – от портрета к портрету – застенчивая служанка как бы осознает мощь своего обаяния во всей его цельности и полноте. Только неизменно прячет то в рукава, то под шалью, то за рамой окна свои крупные, загрубелые от работы, но гибко женственные руки, как бы стыдясь их вида».

В начале пятидесятых годов художник создает один шедевр за другим: «Вирсавия» (1654), «Портрет Яна Сикса» (1654), «Польский всадник» (1655–1657), «Титус за чтением». Именно в пятидесятые годы Рембрандт, являющийся величайшим мастером офорта, создает многие из лучших своих произведений: «Христос, исцеляющий больных» (так называемый «Лист в сто флоринов», около 1649), «Три креста» (1653–1660), портреты Лутмы (1656) и Харинга (1655), «Поместье весовщика золота» (1651).

Однако денежные дела шли все хуже. Кредиторы все более притесняли Рембрандта за растущие долги, а церковники порицали за незаконное сожительство с Хендрикье. В 1656 году прошла опись имущества художника, а вскоре в гостинице «Королевская корона» происходит его распродажа. В 1660 году был продан дом.

Титус и Хендрикье создают компанию и приглашают Рембрандта работать для них, чтобы «их» картины не попали в руки кредиторов. Пришлось перебраться на окраину Амстердама. Именно там на бедной улице Канал Роз прошли последние десять лет жизни мастера. Но художник не пал духом и в последнее десятилетие жизни создает такие шедевры, как «Заговор Юлия Цивилиса» (1661), «Синдики» (1662).

Как верно отмечает Л.Д. Любимов: «Знаменитые "Синдики", портрет синдиков (то есть управляющих корпорацией суконщиков), – несомненно, самый совершенный из всех когда‑либо написанных групповых портретов. Зная после опыта "Ночного дозора", что свет в его власти, Рембрандт сосредоточивает его в этой картине равномерно, без "озорства", раскрывая душевную "подвижность" каждого персонажа и объединяя их всех глубоко насыщенной поразительной красочной гаммой в единое, неразрывное и величественное целое».

Лучшей картиной этого периода стало «Возвращение блудного сына» (1669). Ю.И. Кузнецов пишет:

«К середине 1660‑х годов Рембрандт завершает свое самое проникновенное произведение – "Возвращение блудного сына". Его можно рассматривать как завещание Рембрандта‑человека и Рембрандта‑художника. Именно здесь идея всепрощающей любви к человеку, к униженным и страждущим – идея, которой Рембрандт служил всю свою жизнь, – находит наивысшее, совершеннейшее воплощение. И именно в этом произведении мы встречаемся со всем богатством и разнообразием живописных и технических приемов, которые выработал художник за долгие десятилетия творчества.

Оборванный, обессиленный и больной, промотавший свое состояние и покинутый друзьями, появляется сын на пороге отчего дома и здесь, в объятиях отца, находит прощение и утешение. Безмерная светлая радость этих двоих – старика, потерявшего всякие надежды на встречу с сыном, и сына, охваченного стыдом и раскаянием, прячущего лицо на груди отца, – составляет главное эмоциональное содержание произведения. Молча, потрясенные, застыли невольные свидетели этой сцены.

Художник предельно ограничивает себя в цвете. В картине доминируют золотисто‑охристые, киноварно‑красные и черно‑коричневые тона при бесконечном богатстве тончайших переходов внутри этой скупой гаммы…

Только умудренный огромным жизненным опытом человек и великий, проделавший большой путь художник мог создать это гениальное и простое произведение.

В "Возвращении блудного сына" ничего не происходит и ничего не произносится – все было сказано, передумано, выстрадано и прочувствовано давным‑давно, в годы долгого ожидания, но есть радость встречи, тихой и светлой…»

Хендрикье умирает в 1663 году. К 1666 году у Титуса ван Рейна дела пошли настолько хорошо, что он сумел оплатить и недавние свои, и застарелые отцовские долги, да еще в придачу одарить отца новыми холстами и печатным станком. Но недолго радовался художник успехам сына. В 1668 году туберкулез унес Титуса.

«Во вторник, 8 октября 1669 года, погребен ван Рейн, художник с Розенграхт, напротив Долгоф…», – гласит последний из документов, относящихся к жизни Рембрандта, – запись в церковной книге Вестеркерк.

БАРТОЛОМЕ МУРИЛЬО

(1617/18–1682)

Известно, что Бартоломе Эстебан Мурильо появился на свет в семье севильского цирюльника Гаспара Эстебана в последние часы 1617‑го или в первые часы 1618 года. Подобно Веласкесу он взял фамилию своей матери Марии Мурильо. Бартоломе был четырнадцатым ребенком в семье. Отец умер в 1627 году, а через год скончалась и мать.

Мальчик попадает на воспитание в семью сестры своей матери, мужем которой был хирург Хуан Лагарес. Предполагается, что Мурильо обучался у Хуана дель Кастильо. Однако решающим стало для него влияние работ его земляков Хуана де лас Розласа и Франсиско де Эрреры Старшего.

В мастерской Кастильо Бартоломе пробыл десять лет, после чего стал одним из тех умельцев, чьи картины продавались на ярмарках оптом и в розницу.

Первая сохранившаяся картина Мурильо датирована 1638 годом. Она подкупает своей наивной непосредственностью. На ней изображено видение Лаутерия, исполнена она для францисканской семинарии Царицы ангелов. В этой и другой ранней работе «Мадонна дель Росарио» много прямых «цитат» известных мастеров.

Видимо, к началу 1640‑х годов он обращает пристальное внимание на особенности караваджистской живописи тенебросо. В новой манере решается небольшое полотно «Старуха с прялкой».

В 1645–1646 годах художник получил заказ на цикл из одиннадцати больших картин для клуатра францисканского монастыря в Севилье, которые должны были представить историю францисканского ордена.

Из них особенно примечательна «Ангельская кухня св. Диего из Алькалы» (1646) – соседство обыденной кухонной утвари с ангелами и святым в экстазе, а также мягкое золотистое освещение создают сказочно‑таинственную атмосферу.

«"Кухня ангелов" написана Мурильо будто на одном дыхании, легко и свободно, – отмечает Е.О. Ваганова. – Обычные дефекты цикла – прерывистость композиционных планов, пестрота колорита, неуверенный рисунок – все это куда‑то исчезает. Но, присмотревшись внимательнее, правильнее будет сказать: не исчезает, а прячется. В этой композиции по‑прежнему ощутимы дефекты, справиться с которыми Мурильо удастся еще очень не скоро. Здесь уже явно присутствует ощущение пространства. Но этого художник достигает не за счет световоздушной перспективы, а благодаря характерному строению самого пространства. Любопытно, что оно подчинено логике рассказа: как бы начинается на пороге кухни, а потом, выписывая восьмерку, исчезает в глубине алькова с очагом!»

Наряду с картинами религиозного содержания Мурильо создал в это время свои знаменитые жанровые произведения, такие как «Мальчик с виноградом», «Девушка у окна», «Маленький нищий», «Девочка – продавщица фруктов».

Одна из лучших работ такого рода «Мальчик с собакой». «Реализм мастера выступает здесь с поразительной силой и глубиной. Художник умел быть точным в деталях, подробностях быта, трезвым в оценке своих персонажей и добрым в отношении к ним. Сам колорит жанров Мурильо, сдержанный, построенный на коричневато‑серой гамме, удивительно мягкий и теплый, кажется, он согрет жаром живой души художника. В трогательные и нежные образы нищих и девочек‑цветочниц Мурильо вложил всю свою любовь к людям своего города, гордость за их достоинство и красоту».

Близко к жанровым и картина на религиозный сюжет «Святое семейство с птичкой» (1650), написанная для францисканского монастыря. За ней последовал другой церковный заказ: для кафедрального собора в Севилье Мурильо написал «Рождение Марии» (1655), «Явление Иисуса‑младенца св. Антонио Падуанскому» (1656), «Св. Исидор» (1654–1655).

Л.Л. Каганэ пишет:

«Сюжеты картин Мурильо очень разнообразны. Стремясь к увлекательному повествованию, он часто обращался к легендам. В произведениях, посвященных жизни Христа и Марии, угадываются эпизоды, заимствованные из апокрифической литературы, где со множеством подробностей рассказывается о семейном быте…

В "Благовещении" образы, сохраняя земной характер, вместе с тем идеализируются художником… Один из центральных образов в творчестве Мурильо – мадонна "Непорочного зачатия". В Севилье эта тема пользовалась большой популярностью. Мадонна Мурильо – это прелестная девушка, юная, грациозная и целомудренная. У нее тонкие черты лица, огромные задумчивые глаза, пушистые волосы. Ее легкая фигурка в белом и голубом одеянии возносится на луне к облакам ("Вознесение Мадонны", 1670–1680). Строгий вкус и чувство меры удерживают Мурильо от слащавости и сусальной красивости, которой не избежали его подражатели».

Популярность в Севилье Мурильо была необычайно высока. В погоне за произведениями художника «гонялись» и богатые и бедняки, которые готовы были отдать последние деньги за картину художника. Он редко им отказывал, денег от бедняков никогда не брал: Мурильо сам был уже богат.

Зарабатывая тысячи реалов на каждом солидном заказе, он в 1657 году вкладывает тысячи реалов в торговое предприятие в Новом Свете. В доме Мурильо появляются рабы. С мая 1663 года художник арендует роскошный особняк, где есть «сад с бегущей водой». Вероятно, соображения карьеры заставляют его в 1662 году вступить в орден тертиариев св. Франциска и возбудить ходатайство о приеме в Братство Каридад.

В начале 1664 года Мурильо похоронил свою жену. Пятеро детей осталось без матери. Но здание благополучия, хотя лишилось основания, не разрушилось. Сыновья пошли по его стопам и стали художниками. Правда, ничего не вышло у Мурильо с учреждением в Севилье художественной академии, на которую он потратил много сил.

С середины шестидесятых годов столица Андалусии начинает агонизировать, не в силах «переварить» сильно выросшее население. Но, как ни странно, количество заказов у Мурильо лишь росло: церкви и монастыри в это тяжелое время решили украшать себя.

Мурильо много работает. Он создает свою первую «Богоматерь скорбящую», пишет целый ряд «Непорочных зачатий», вновь обращается к «Бегству св. семейства в Египет», «Святому семейству».

Последнее десятилетие жизни – самый яркий и продуктивный период в творчестве Мурильо, вместе с тем и самый трудный в его жизни.

«Трагические нотки становятся ноющей тоской, – замечает Е.О. Ваганова. – Это показывает уже одно только рассмотрение репертуара сюжетов. На первый план явственно выступает тема мученичества. Начинается довольно длинный ряд "Распятий". Мурильо изображает распятого Христа висящим не на четырех, а на трех гвоздях. Этим придается большая выразительность корчащемуся в агонии человеческому телу. Но даже данная тема, сумрачная по своему звучанию, становится у Мурильо с годами все более скорбной. Если в первой половине 1670‑х годов распятый еще пытается в безуспешном борении превозмочь боль, то во второй половине десятилетия тело показывается безжизненно обвисающим на кресте».

В семидесятые годы Мурильо создает серию великолепных портретов: неизвестного кавалера, герцога Мединачели, генерала Габриэля дель Кастильо, дона Николаса Омасура, каноника Хуана де Миранда‑и‑Рамирес де Вергара.

В творчестве Мурильо появляются и неожиданные произведения, такие как «Иосиф и жена Потифара» и «Отцелюбие римлянки», где художник отваживается показать женщину полуобнаженной.

«К 1670 году слава его была уже так велика, что из Мадрида пришло предложение: ему предлагали сделаться придворным художником, – рассказывает В. Алексеев. – Мурильо отказался, – когда‑то в Мадриде он краем глаза увидел королевский двор и тогда же твердо сказал себе, что никогда не станет придворным…

Его часто видели перед "Снятием с креста" в одной старинной часовне, – там он любил размышлять и молиться. Однажды ключарю, подошедшему сказать, что уже ночь, Мурильо со слезами на глазах ответил: "Подождите, ведь Иисуса еще не сняли с креста…"

Любопытно, что единственным близким другом Мурильо был дон Мигель де Маньяр, в прошлом – распутник и убийца, послуживший прообразом для знаменитой легенды о Дон Жуане. Когда Мурильо познакомился с ним, этот человек глубоко раскаялся и все силы и средства употреблял на благотворительность. В делах братства Милосердия, основанного доном Мигелем, Мурильо в старости принимал близкое участие и написал для него несколько великолепных картин. Они были в числе его самых последних произведений».

Умер Мурильо в Севилье 3 апреля 1682 года.

АНТУАН ВАТТО

(1684–1721)

Знаменитые братья Гонкуры писали о художнике в 1856 году: «Ватто – великий поэт восемнадцатого века. Шедевры мечты и поэзии, сотворенные его разумом, до краев заполнены необыкновенным жизненным изяществом… Ватто словно вновь возрождает красоту. Однако это не та красота античности, что заключена в совершенстве мраморной Галатеи или материальном воплощении обольстительных Венер, и не средневековое очарование строгости и твердости. На картинах Ватто красота есть красота: это то, что окутывает женщину облаком привлекательности, ее очарование, самая суть физической красоты. Это нечто едва уловимое, что кажется улыбкой черт, душой форм, духовным лицом материи».

Жан Антуан Ватто родился 10 октября 1684 года в маленьком северофранцузском городке Валансьенне. Его отец Жан Филипп Ватто был кровельщиком и плотником. Первые уроки живописного ремесла мальчик получил от местного престарелого живописца Жерэна. Однако учеба длилась недолго: скряга отец не захотел платить шесть турских ливров в год за учебу.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: