Основные этапы партогенеза.

Кристаллизация партийных функций, становление структуры партий и выработка их наиболее типичных способов деятельности в политической системе осуществлялись в многовековом процессе формирования и функционирования этого политического института (партогенезе). Сегодня, по прошествии нескольких столетий политической истории партий, можно выделить три его наиболее крупных исторических этапа.

Начальный этап партогенеза уходит корнями в конец XVII — начало XVIII в. Это был период, когда зарождались политические системы раннебуржуазных государств Западной Европы и Америки. Политические процессы того времени, сопровождавшиеся Гражданской войной в США, буржуазными революциями во Франции и Англии, свидетельствуют о том, что появление партий отражало раннюю стадию борьбы между сторонниками различных направлений формировавшейся новой государственности: аристократами и буржуа, якобинцами и жирондистами, католиками и протестантами. Знаменуя собой определенный этап в усложнении политической системы индустриального типа, партии возникли как инструмент ограничения абсолютной монархии, включения в политическую жизнь «третьего сословия», утверждения в обществе всеобщего избирательного права, развития представительной системы. С их помощью изменение состава политической элиты, рекрутирование правящих кругов стало постепенно превращаться в дело избирательного корпуса.

Определяющую роль в возникновении партий играли классовые, социальные, национальные и прочие конфликты. Однако свое влияние оказывали и социокультурные особенности развития отдельных стран, демографические процессы и даже религиозные мотивы (например, возникновение католических партий в Германии и Бельгии в XVIII в.).

Партии не сразу стали полноправным политическим институтом, способным оказывать существенное влияние на власть. Первоначально они представляли собой объединения знати, различного рода клубы, литературно-политические образования, являвшиеся формой общения единомышленников (например, Клуб кордельеров времен Великой Французской революции или «Реформ Клаб», возникший в Англии в 30-х гг. XIX в.).

Непосредственное же влияние на превращение партий в активных участников политического процесса оказали предоставление личности политических прав, возникновение избирательных систем и парламентов. Так, первые партии, боровшиеся против феодальной власти, были созданы сторонниками либеральных воззрений (виги в Великобритании, прогрессивная партия в Германии, Бельгийская либеральная партия и др.).

Однако, выражая групповые интересы и так или иначе проявляя свою самостоятельность и оппозиционность государству, партии в то время практически однозначно воспринимались как источник кризисов и раскола общества. Антипартизм был наиболее распространенным идейным и психологическим течением. Его основной причиной было повсеместно распространенное убеждение, что только государство является выразителем народного суверенитета (либеральная традиция) и общей воли общества (феодально-аристократическая и монархическая традиции). Не случайно многие выдающиеся ученые и политики того времени отрицательно оценивали деятельность партий как нарождающегося и набирающего силу политического института. Исключительно популярной была идея заговора партий против государства, К примеру, Ф. Бэкон писал: «...усиление партий и раздоров между ними указывает на слабость государя и весьма вредит их славе и успеху их дел». Т. Гоббс прямо указывал на то, что «...партии приводят к мятежам», а Дж. Вашингтон в «Прощальном послании» американскому народу предупреждал об опасных последствиях «партийного духа», характеризуя партии как «готовое оружие» для подрыва власти народа и узурпации правительственной власти. И только немногие политические деятели той эпохи были более лояльны к партиям. Например, Н. Макиавелли, хотя и считал, что «образование партий — зло, а безнаказанность зла порождает во всех стремление разделяться на партии», все же оценивал их по-своему полезными, поскольку граждане, «умудренные пагубным опытом других» (подразумевалось: тех, кто испытал порожденные партиями вражду и раздоры), «научились бы сохранять единство».

В XIX столетии партии в основном укрепили свое положение в политической системе, став важным механизмом представительства интересов общества. В то же время начавшийся с первой четверти столетия процесс формирования массовых, в основном социалистических, партий обозначил ряд качественно новых тенденций, обусловивших, в частности, изменение ведущих типов партий и их роли в политическом процессе различных стран и позволивших говорить о втором этапе партогенеза.

Так, Р. Михельс, М. Вебер, М. Я. Острогорский подметили зарождавшиеся в лоне социалистических партий тенденции к нарастанию роли партийного аппарата в ущерб рядовому членству, к бюрократизации партийных объединений, к все возрастающему господству партийных лидеров и элит. Так, Михельс в книге «Политические партии. Социологическое исследование олигархических тенденций современной демократии» (1911) писал, что чем больше расширяется и развивается официальный аппарат партии, тем больше вытесняется из нее демократия, заменяемая всесилием исполнительных органов. Причины отрыва партийного руководства от рядовых членов партии он видел в технической неспособности большой массы людей к управлению, а также несменяемости руководителей, в их закоренелом негативном отношении к рядовым членам.

Подтверждая этот тезис, Острогорский указывал на то, что основная часть членов партии становится объектом манипулирования со стороны партийной элиты («кокуса»). Под их влиянием партии пытались вырвать из рук парламента законодательную функцию, подавить спонтанное выражение политически информированных групп, разрушить либеральную демократию. Поэтому, считал он, на место партий с жесткой организацией «должны быть поставлены свободные общественные ассоциации, движения, ставящие перед собой более конкретные и выполнимые задачи разного рода, причем участие в одной из них не должно исключать участие в другой, так, чтобы два человека, оказавшиеся противниками по одному вопросу, стали затем союзниками по другому».

Помимо нарастающей бюрократизации партий ученые подметили и то, что в связи с встраиванием партий в избирательные процессы их идейные принципы, которые ранее привлекали рядовых граждан и стимулировали их членство, стали препятствием для завоевания партийной элитой электоральной поддержки. Поэтому идеология постепенно приносилась в жертву голому прагматизму, успеху на выборах. Партийные лидеры больше ориентировались на завоевание массовой поддержки, опасаясь отождествления их партии с определенным классом и соответствующей идеологической доктриной. Партии превращались в ассоциации «хватай всех», беря па себя функцию выражения интересов большинства нации.

Усиление централизации и прагматизации деятельности партий, с точки зрения М. Вебера, позволяло рассматривать их как объединения, члены которых пытаются добиться власти для своих лидеров, способных в дальнейшем обеспечить «духовные или материальные преимущества» для их «активного членства».

Наряду с оценками этих представителей романо-германской школы в науке в то время сформировались и другие теоретические позиции. Так, марксисты, делавшие упор на классовых основаниях возникновения партий, возвестили о возникновении коммунистических партий (партий «нового типа»), обладавших способностью возглавить политическое движение прогрессивных классов и выступить в роли ведущей и направляющей преобразования силы. В противоположность такому пониманию сторонники рыночной теории рассматривали партии как «свободного игрока» на политической сцене, способного «вступать в сделки» в интересах «политической игры» и потому не обладавшего никакими «своими», в том числе классовыми, позициями.

Современный этап парюгенеза свидетельствует о том, что партии стали не просто органическим, но и одним из основных элементов организации политического порядка и функционирования публичной власти. По мере развития парламентских, конституционных основ буржуазной государственности, партии укрепляли свой политический и правовой статус. После Второй мировой войны в конституциях разных стран появились соответствующие статьи, а в 70-х гг. сложилось достаточно развернутое законодательство, регламентирующее их деятельность. Поощряя плюрализм политической жизни, партии стабилизировали систему власти, основанную на устойчивом представительстве интересов граждан. Таким образом, в данное время партии представляют собой такой институт власти, без которого не могут осуществляться выборы как основной механизм формирования государственности, легальное завоевание различными слоями населения ведущих политических позиций.

В то же время в разных странах партии играют весьма не однозначные роли. Так, в стабильных демократических государствах, несмотря на статус партий, органическую встроенность их в механизмы государственной власти, деятельность партий сочетается с активностью множества других участников избирательного процесса, причем не только многочисленных групп интересов, СМИ, но и успешно конкурирующих с ними независимых кандидатов. Взаимоотношения населения с властью стали более непосредственными, сильнее ориентированными на индивидуальные позиции граждан. Как писал С. Хантингтон, чем быстрее росла «приверженность американцев своим политическим убеждениям», тем равнодушнее относились они к групповым формам выражения своих политических интересов.

Вместе с тем многие партии, привыкнув к роли постоянного звена в процессе принятия государственных решений, зачастую стали усматривать свою главную цель в борьбе против правительства, а не в завоевании электората. В этом смысле, по мнению немецкого теоретика К. фон Бойме, партии, усилив свою роль в отборе политических элит, в определенной степени утратили влияние на политическую социализацию граждан. Весьма ощутимой тенденцией во многих западных демократиях стало и снижение партийной идентификации. Поэтому, укрепив демократические ценности в политической жизни своих стран, партии кое-где начинают «уходить в тень», повышая шансы менее формализованных и гибких посредников в отношениях между населением и властью. В самих партиях эти веяния времени стимулируют тенденции децентрализации и усиления роли местных организаций, ослабления требований к партийной дисциплине, расширения связей с разнообразными неформальными объединениями граждан, различными структурами гражданского общества.

В то же время в странах, переживающих этап модернизации, получили развитие иные тенденции в эволюции партийных институтов. В частности, в посттоталитарных государствах, переживших период жестких идеологических требований к членству в правящих партиях, сохранилось существенное неприятие партийного членства. Это мешает полноценному использованию партийных институтов для возвращения людей в политическую жизнь. Правда, борьба за выбор направления общественного развития, поиск консолидирующих социум ценностей порождают мощные источники формирования новых политических партий. При этом во вновь образующихся партиях сосуществуют тенденции к превращению их как в идеологически нейтральные организации, рассчитанные на максимально широкую социальную поддержку, гак и в объединения с жесткими идейными требованиями к своим членам, централизованной организацией управления и авторитарной ролью лидеров. Отличительной чертой развития партий в этих странах является и перманентное изменение у многих из них идейной ориентации, радикализация их политических требований, тесная связь с группами давления, а в некоторых случаях даже криминальными структурами.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: