Глава 5 ПОХИЩЕННЫЕ В ПОМЁТЕ

Вокруг царили темнота... и запах. Катьке казалось, что ее завернули в плотную вонючую тряпку, что эта тряпка залепила лицо, лишила зрения и слуха, оставив вокруг только густую, как желе, вонищу, настолько едкую, что от нее слезились глаза и чесалась кожа. Поблизости лязгнул металл, и Катьку швырнули. Она ляпнулась на дощатый пол. Вокруг нее моментально поднялась туча мелкой, удушливой пыли. Катьку скрутило приступом судорожного кашля. Сквозь собственное кхеканье она слышала странные звуки, будто рядом с ней перекидывают тяжелые мешки — с падением каждого в воздухе немедленно повисала новая туча, и новый спазм заставлял Катьку сгибаться пополам, уже не понимая, то ли она одна хрипит, пытаясь вытолкнуть из легких пыль, то ли рядом заходится кто-то еще...

Снова грохнули дверцы, дощатый пол дернулся — новый приступ кашля, — мотор загудел, и фургончик неторопливо тронулся с места. Отчаянно стараясь проморгаться и все еще срываясь на кашель, девочка завертела головой. И сразу подумала, что думать — вредно. Вот задумалась, как плохо и страшно сидеть за решеткой, и пожалуйста — сидит. За решеткой. Прямо перед ее носом, ввинченные в пол и крышу фургона, маслянисто поблескивали толстые железные прутья. Луч просунутого сквозь прутья фонарика выхватывал из темноты присыпанный опилками и мелкой соломой пол — вот откуда эта проклятущая пыль! — двумя яркими точками отражался в очках на мокрой от пота Вадькиной физиономии... Катька вздрогнула, приходя в себя, и наконец осознала, что в клетке она не одна! Вопреки всем надеждам Харли рядом не было. Зато обнаружились остальные сыщики: Сева, развозящий по щекам осевшую на лице грязно-желтую пыль, Кисонька, с широко раскрытым ртом и плотно зажатым пальцами носом... Ой, нет, не все! В узком пространстве клетки не хватало Мурки! И замечательно, что не хватало! Если рыжей удалось смотаться — положение не так печально, как кажется на первый взгляд.

Что там за зараза в лицо фонариком светит?! Катька прильнула к решетке... и чуть не нос к клюву... то есть нос к носу столкнулась с давешним утконосым директором. Тот испуганно отпрянул, зачем-то погасив фонарик. Даже сквозь шум мотора слышно было, как он возится в темноте. Фонарик вспыхнул снова. Теперь у клетки, в которой были заперты ребята, стояли трое: похожий на Скруджа Мак-Дака директор, почему-то прижимающий к груди длинный цилиндрический черный тубус для чертежей, и двое мужиков в фирменных спецовках — те самые, что похитили Харли! Позади, дыша им в затылок, неуверенно переминались похожий на шкаф охранник и его седобородый напарник, на сей раз без собаки.

— А кто на фирме остался? — неожиданно для самой себя тоном строгого ревизора выпалила Катька.

— Сторож, — автоматически ответил Мак-Дак. И тут же спохватился: — Ну, детки... — вопросил он, подпуская в свой крякающий голос грозные интонации, — объясните теперь, чего это вы где не надо шныряете?

Катька, шмурыгающая носом от набившейся колючей пыли, наконец звонко чихнула и уставилась на директора с возмущением. Только она собралась как нормальный человек испугаться — ну как же, схватили, запихали в машину, везут неизвестно куда... Но вот таких наглых заявочек, когда сами наделали, а потом виноватых ищут, она даже бабкам во дворе, даже учителям в школе не спускала, не то что какому-то уткомордому Скруджу!

— Не поняла? — с претензией осведомилась девчонка. — Мы себе по улице идем, никого не трогаем, вы нас хватаете, запихиваете в вонючую клетку из-под скунсов — и внаглую спрашиваете, чего мы шныряем? Дядя, вы от птичек своих не заболели? В смысле, не стали ку-ку? — и Катька выразительно покрутила пальцем у виска.

— Мы скунсами в принципе не торгуем! — искренне обиделся Мак-Дак. — Это из-под страусов клетка! И пахнет она соответственно! Кукушки тоже не наш профиль! И вообще, как ты разговариваешь со взрослым? — запоздало возмутился он.

— Очень хорошо, что взрослый! — немедленно парировала Катька. — Значит, за похищение детей сидеть будете не по-детски!

— Да я вас! — задохнулся возмущением директор, и нос его снова задергался. — Всех четверых на птичий корм пущу, и никто вас не найдет!

Катька поглядела на него с презрительной укоризной:

— Говорите, что взрослый, а ведете себя как маленький!

Позади откашлялся седобородый охранник:

— Их пятеро было. Одна сбежала, — извиняющимся тоном прогудел он и неловко развел руками.

— Она уже, наверное, в милиции, — злорадно сообщила Катька. — Плохи ваши дела!

— Еще хуже, чем были? — пожал плечами седобородый.

Рядом с клеткой открылось небольшое прямоугольное окошко и вместе с размытым светом зимнего утра внутрь сунулась небритая физиономия водителя:

— Так мы едем в аэропорт? Или не стоит? — многозначительно косясь на ребят, поинтересовался он.

— Не стоит? — взвизгнул директор. — С ума посходили? Забыли, что нам это будет стоить и даже очень? — видно, для усиления эффекта от своих слов он потряс черным тубусом под носом у шофера. — Езжай давай! До аэропорта дорога длинная, мы как раз успеем выяснить у ребятишек, на кого они работают!

Шофер неодобрительно поджал губы:

— Дело, конечно, ваше... Но я бы не рисковал, — окошко захлопнулось.

— Не рисковал бы он, — проворчал утконосый. — Конечно, не ему неустойку платить! Так, детки, вернемся к нашим баранам...

— Баранам-балабанам, — непонятно захихикал седобородый охранник.

Мак-Дак ожег его совершенно бешеным взглядом. Седобородый поперхнулся смешком и скроил серьезную физиономию. Еще разок испепелив охранника взглядом, директор опять повернулся к ребятам:

— Говорите быстро — откуда узнали? Кто вам сказал?

— Что нам сказали? — в тон ему переспросила Катька.

Директор раздулся от гнева, его пегие волосенки встали дыбом, как хохолок у селезня:

— Вы дурачков из себя не стройте и сказок про пропавшего гуся в валенках мне не рассказывайте, в принципе не поверю! Тоже мне, домашний любимец!

— Интересно, белая сова в домашних любимцах у вас почему-то считается нормальным, а белый гусь, значит, нет? — Катькин гнев не знал пределов.

— Гуси не подходят для содержания в городской квартире, я вам как специалист говорю, — авторитетно пояснил Мак-Дак. — Они и как парковая птица особым успехом не пользуются, простецкие больно, все предпочитают лебедей. Разве что для комплекта в пруд запустить... А в принципе мы диких гусей для ресторанов, где дичь подают, поставляем. Нигде больше они не нужны, на фуа-гра домашние годятся!

— Что такое фуа-гра? — холодея от дурного предчувствия, подозрительно поинтересовалась Катька.

— Паштет. Из гусиной печени, — прогундосила Кисонька.

— Но наш Харли как раз домашний! Эти маньяки собираются вырвать ему печень? — взревела Катька и прямо через решетку попыталась дотянуться до Мак-Дака. С совершенно не мужским визгом тот отпрянул от ее растопыренных пальцев. Вцепившись в прутья, Катька бешено затрясла решетку: — Да если из-за вас у моего гуся хоть перышко с головы упадет — я вам сама печенку выгрызу! В прямом смысле слова! — и она так жутко выскалилась на утконосого директора, что тот сразу понял: фильмы ужасов — лабуда. Настоящие вампиры-людоеды не в горло впиваются, а... прямо в печень.

— Ты гляди, разыгрывает, как по нотам! — подрагивающим голосом сказал Мак-Дак, держась на всякий случай подальше от клетки. На Катьку он старался даже не смотреть, но все равно упрямо гнул свою линию: — Я бы тебе, может, и поверил, если б очкарик в офисе не проговорился! — он ткнул пальцем в Вадьку.

Остальные сыщики вопросительно уставились на мальчишку, явно желая знать, о чем же он проговорился. Сам Вадька лишь недоуменно развел руками.

— Ты крыльями мне не маши! — это простое движение привело директора в настоящую ярость. — Конкуренты подослали?! Кто? «Вольные пташки»? Или эти... «Синие птицы»? Хотя нет, те больше морожеными курами торгуют... Все равно! — он грохнул кулаком по прутьям решетки, так что Катька невольно отпрянула. — Ничего не докажете! Не успеете! — он потряс тубусом. — Так своим хозяевам и передайте!

— Эгхм, — седобородый предостерегающе откашлялся, а когда пышущий яростью Мак-Дак развернулся к нему, пробормотал: — Вы бы с этим... все-таки поосторожнее... — и он указал глазами на тубус.

Даже в слабом свете фонарика было видно, как Мак-Дак покраснел, побледнел, позеленел, хотел что-то ответить... но лишь пошлепал губами и сунул тубус под мышку. И значительно спокойнее закончил:

— А вы как думали? Придете, расскажете сказочку о пропавшем гусе, я расслаблюсь и пущу вас по складу рыскать и грузовик осматривать? Вы все найдете, меня заложете, и до свиданья, лишний конкурент? Не на такого напали!

— Слышь, шеф, — совершенно неожиданно вмешался до сих пор молчащий парень в фирменном комбинезоне, — насчет того, кто их подослал — не знаю... А вроде был у нас в фургоне лишний гусь. Помнишь, Леха, — он повернулся к напарнику, — мы еще гадали — как он из клетки вылез?

Катька перестала кидаться на решетку и настороженно повернулась к Лехе:

— И где этот гусь сейчас?

— Так кто ж его помнит, где он остался! — пожал плечами невозмутимый Леха. — Рождество ж скоро, мы ж всю дорогу гусей отгружали! Сперва в ресторан, потом в поместье, где девка ненормальная, ну и под конец этим... беркутам... Никто вроде не кричал, что им гусь лишний.

— Где ты в принципе видел таких людей, чтоб от халявного гусака отказались? — завопил Мак-Дак. — Мне-то вы про лишнюю птицу чего не сказали?

— А нас кто спрашивал? — все так же невозмутимо поинтересовался Леха.

— Мы спрашивали. Вас, — с убийственным сарказмом кинула утконосому Катька. — А вы никого не спросили, сразу — похищать. И еще утверждаете, что не ку-ку!

— С такими делами я не только закукую! Я закукарекаю скоро и закаркаю, — с глубокой тоской протянул Мак-Дак, усаживаясь прямо на дощатый пол. Видно было, как на его лице отражается мучительная работа мысли — он то нервно хмурил брови, то закусывал губу, то в нерешительности взглядывал на ребят, то вновь погружался в размышления. Потом его физиономия вдруг просветлела, и он задушенным голосом человека, которого внезапно осенило, прохрипел: — Я понял! Я все-е понял! Вы мне специально гуся подкинули! Это он всех птичьим гриппом заразил!

Брат с сестрой вскинулись одновременно:

— Харли абсолютно здоров! — возмущенно закричала Катька.

— А что, ваши птицы больны? — насторожился Вадька.

— У нас все птицы здоровы! — едко процедил Мак-Дак. — А как к заказчику попали, так почему-то все перемерли. Теперь ясно почему — гусь-диверсант! Значит, это вы мой товар загубили. И санинспектора на меня натравили тоже вы. Сколько я ему, кровопийце, денег отвалил, чтоб перед Новым годом, когда самые заказы, нас не закрыл... А когда я, чтоб дела поправить, на это согласился... — он явно хотел снова потрясти тубусом, но вовремя спохватился и только крепче прижал его к груди, — ...решили меня на горячем подкараулить?

— Так может, все-таки не поедем в аэропорт? — предложил седобородый.

— И откажемся от таких денег? — крякнул Мак-Дак. — Я что, по-вашему — ку-ку?

— Мы вас совсем недавно об этом и спрашивали, — гундосо (нос она так и не отпустила) напомнила Кисонька.

Подчиненные глядели на директора с таким задумчивым интересом, что было ясно — они тоже решают именно этот немаловажный вопрос.

— Что пялитесь? — взвился Мак-Дак. — Вы что, не понимаете? Раз мы поймали этих шпионов-диверсантов, никто нам не помеха! Запрем их в фургоне, а сами в аэропорт! Отдадим груз заказчику — и все!

— Лезли за гусем, а влезли в чужую аферу, — пробормотал Вадька, разглядывая подпрыгивающего от возбуждения Мак-Дака. — Понять бы еще — в какую?

— Надолго вы собираетесь нас запереть? — стараясь дышать исключительно ртом и все равно кривясь от жуткого запаха, Кисонька поспешила выяснить более насущный вопрос.

— Пока самолет до Штатов долетит, — рассеянно бросил Мак-Дак.

Черный тубус вывалился у него из рук, и сам он присел от страха, когда раздался двойной вопль:

— Это же двенадцать часов! — полностью растеряв свое обычное достоинство, верещала Кисонька. — За двенадцать часов я умру! От передозировки вони!

— За двенадцать часов Евлампия Харлампиевича не только съедят, но и переварят! — вой Катьки был еще страшнее.

— Может, его не сразу съедят, — утешил ее Сева. — Может, его в морозильник положат. А-а! Вадька, убери от меня свою сестру!

— Ну вы же взрослый человек, — стараясь вложить в свои слова максимум убедительности, Кисонька проникновенно уставилась на Мак-Дака сквозь решетку, — а говорите какую-то ерунду! Называть нас шпионами! Еще скажите, что мы частные детективы и ведем расследование! — Кисонька демонстративно передернула плечами, показывая, насколько нелепо подобное предположение. — Это же просто смешно, неужели вы сами не понимаете?

— Почему? — удивился тот.

— Потому что мы дети!

— Ну и что? — воззрился на нее Мак-Дак и неожиданно выдал: — Я точно знаю, дети на многое способны! В принципе — на все!

Крыша кузова содрогнулась, словно на нее что-то свалилось прямо с небес. Все — и пленники, и Мак-Дак с командой — разом задрали головы. По крыше дробно застучало — будто там пробежал кто-то легкий и стремительный. Их фургончик вдруг принялся набирать скорость. Но рокот мотора, гораздо более мощного, чем в грузовичке, приближался. Он звучал сзади — совсем неподалеку. Потом ближе. Еще ближе. Казалось, он рычит у самой задней стенки кузова. Рокот сместился вбок — теперь рокотало слева. Грузовичок вильнул в сторону. Люди в кузове повалились друг на друга. Катька даже толком заорать не могла, только сдавленно вякнула — сверху ее придавили ребята. Тучи опилочно-соломенной пыли взвились опять, забивая рот и нос.

— Что ж он делает! — завопил Мак-Дак.

— А-а! — грузовик снова вильнул. Всех швырнуло на другой борт. Катька придушенно захрипела, когда ее прижало к решетке. Она поняла, что сейчас ее продавит между металлическими прутьями, как пасту из тюбика...

— А-а! — грузовичок подкинуло на колдобине, Мак-Дака бросило на переднюю стенку, он обеими руками вцепился в окошко между кузовом и кабиной.

— Ты что твори... Ой-е! — взвыл Мак-Дак. Сунув голову в кабину, он увидел в боковое стекло, как их фургончик медленно, но неумолимо обгоняет тяжелый армейский джип. Кабина джипа поравнялась с кабиной грузовичка... Словно заигрывая, джип слегка подпихнул грузовик своей широкой «мордой». Раздался глухой удар. Шофер фургончика отчаянно вывернул руль. Людей в кузове опять кинуло об стенки.

— Ах вы гаденыши! — цепляясь за окошко, Мак-Дак полоснул ребят взглядом раненого селезня — яростным и одновременно беспомощным. — А говорите — не шпионы! У вас все это время была связь! Вы вызвали ваших хозяев! — и он попытался дотянуться до отделенных от него решеткой ребят.

От нового удара грузовик заметался по дороге то вправо, то влево.

— Какие хозяева? Какая связь? Мы просто дети! — бормотал Вадька, стараясь втиснуться лопатками в стену — подальше от обезумевшего Скруджа.

Джип тем временем обогнал фургон. Издевательски подмигнул фарами, ушел вперед... И вдруг резко тормознул, одновременно разворачиваясь поперек трассы и отрезая путь.

— Сворачивай! — колотя водителя по спине, заорал Мак-Дак. — Выследили! Перехватят! Заложат! Сядем все! По обочине обходи, по обочине!

Водитель судорожно схватился за руль, швыряя грузовик на заснеженную обочину...

Что-то рыжее, как сполох пламени, взметнулось с крыши грузовичка!

Свесившись прямо перед лицом водителя, появилась конопатая физиономия рыжей девчонки! Приставив к голове растопыренные ладони и пошевеливая пальцами, выпучив глаза и вывалив язык заорала:

— Б-е-е!

Водитель вдавил тормоз... Грузовик стал, будто осаженная на всем скаку норовистая лошадь. Мак-Дак влетел головой в узкое окошко между кузовом и кабиной и впечатался физиономией в лобовое стекло. Рыжую девчонку бросило вперед, прямо под колеса... Но, крутанув в воздухе лихое сальто, она не хуже Человека-паука приземлилась на капот, поглядела на распластанного изнутри кабины Мак-Дака, выпучившего глаза, и издевательски пропела:

— Ку-ку!

— Ку-ку, — обреченно согласился Мак-Дак.

Глава 6 ТАМОЖНЯ РУЛИТ

Дверцы темного джипа распахнулись, и наружу высыпали крепкие молодые парни в темно-зеленой форме. Умело рассредоточившись, они рванули к фургону, окружая его со всех сторон... Задние дверцы распахнулись. Стоящий снаружи парень в форме приветливо улыбнулся и, целясь из пистолета прямо в застрявший в окошке зад Мак-Дака, радостно проорал:

— Всех с наступающим!

По верху кузова снова протопотали энергичные шаги, и прямо с крыши внутрь запрыгнула Мурка, крепко сжимающая в кулаке свой карманный компьютер — с отчетливо мерцающей на экране алой точкой.

— Отличный пеленг, Вадька! Как по ниточке за вами шла! — радостно улыбаясь, прокричала она.

— Я старался, — хрипло выдохнул Вадька, вытаскивая из кармана собственный компьютер и отключая что-то на клавиатуре. Пылающая точка в Муркином компе погасла.

Из окошка с застрявшим Мак-Даком послышался сдавленный стон.

— А побыстрее нельзя было? — недовольно бросила Кисонька сестре. — Я от здешнего запаха чуть в обморок не упала!

Мурка потянула носом, судорожно закашлялась и с искренним сочувствием развела руками:

— Ну извини — спешила как могла!

Парочка крепких ребят в зеленой форме подскочила к застрявшему в окошке директору и рывком вытащила его наружу.

— Вы кто? — глядя на них слезящимися глазами, сипло выдохнул тот. — «Синяя птица»? «Вольная пташка»?

— Я — гордый орел, — с усмешкой разглядывая похожего на встрепанную утку директора, процедил парень. И крепко взяв его за ворот, основательно встряхнул: — А ну, говори, гад, где контрабандные птицы?

— Какие еще контрабандные птицы? — шепотом спросил Вадька у Мурки, которая уже успела завладеть ключами от клетки.

Выражение лица у Мурки стало... странным. В нем было одновременно довольство собой, смущение, испуг и еще много чего:

— Поблизости от переулка, где вас захватили, таможенники новогодний корпоратив гуляли, — возясь с замком, пробормотала она. — Помнишь, ты в офисе этого... — она мотнула челкой в сторону утконосого директора, — ...про контрабандных птиц сказал? Ну вот я и наврала, что страшной ценности птиц, занесенных в Красную книгу, вывозят за границу! А иначе фиг бы они со мной поехали! — она распахнула решетчатую дверцу.

Вместо того чтобы на всех парах мчаться вон из клетки, Вадька застрял на выходе, мешая выбраться остальным. Глаза под припорошенными пылью очками стали отсутствующими...

— Я не сказал... — задумчиво пробормотал он. — Я, выходит, проговорился...

— Что ты там бухтишь? — прошипела Мурка, настороженно косясь на их спасителей. — Мотаем отсюда, пока таможенники не въехали, что я их надурила! — она дернула Вадьку за руку.

Но было уже поздно.

— Какая контрабанда! — с искренним возмущением орал Мак-Дак. Вместо обычного кряканья у него неожиданно прорезался петушиный фальцет. — Девчонка выдумывает, а вы и слушаете? Вы видите в машине хоть одну птицу? — он широким жестом обвел фургон.

Парень в форме огляделся по сторонам. Царящая в фургоне пустота заставила его призадуматься. Пальцы, стиснутые на вороте пленника, медленно разжались.

— Безобразие! — по-утиному передернув головой, Мак-Дак отряхнул воротник ладонью. Под мышкой он по-прежнему крепко сжимал черный тубус. — Из-за детских фантазий устраиваете гонки на дорогах — на служебной машине, между прочим! Нападаете на честных бизнесменов, обвиняете их непонятно в чем... Вам это даром не пройдет! Я этого так не оставлю!

— Надула, значит? — парни в форме дружно уставились на Мурку — и было в этих взглядах обещание ба-альших неприятностей. Девчонка, испуганно пискнув, попятилась к выходу. Ближайший таможенник немедленно перехватил ее за плечи.

— Не трогайте ее! — тут же завопила Катька. — Она нас спасала! Он нас похитил! — она ткнула пальцем в Мак-Дака.

— Чушь и клевета! — немедленно вскинулся Мак-Дак. — Вы сами сюда залезли, скажете — неправда? Обратите внимание, они хотели обокрасть мой фургон! — нахально объявил Мак-Дак.

Не находя слов, Катька гневно ахнула. Сева и Кисонька растерянно переглянулись — ситуация стремительно менялась не в их пользу.

— Кражи — это дело милиции, — недовольно пробурчал парень в форме, — а мы...

— А вы — таможня! — будто они сами этого не знали, объявил Вадька. Он решительно вылез из клетки, давая возможность остальным ребятам тоже выбраться наружу. — Вам что, обычно контрабанду в прозрачных целлофановых пакетах приносят — чтоб вы не напрягались? Если сразу не видно, поискать уже лень?

Достойно ответить на эту наглость таможенники не успели. Вадька подскочил к утконосому директору и выбил у него из рук тубус:

— Зачем торговцу птицами тубус для чертежей? — спросил он.

Мак-Дак с хриплым криком метнулся к мальчишке, пытаясь вырвать у него добычу. И тут же был перехвачен двумя таможенниками:

— Погодите секундочку, гражданин, — прогудел парень в форме. — Давай, пацан!

Вадька медленно и осторожно, словно опасаясь взрыва, повернул тубус и аккуратно разъял его на две части.

Ничего не произошло.

Вадька встряхнул обе половинки...

У Катьки невольно вырвался жалостливый вопль.

Казалось, из тубуса вывалился комок грязно-серых перьев. Один. Потом второй. За ним — третий.

На грязном полу фургона, едва-едва подергиваясь и бессмысленно тараща затянутые мутной пленкой глаза, лежали некрупные птицы. Клювы их были плотно завязаны, тугой грязный бинт обвивался кольцом, приматывая крылья к телу.

— Балабаны, — тихо сказал Вадька. — Спорю на что угодно — занесены в Красную книгу.

Мак-Дак издал совсем не утиное шипение, зверски косясь на болтливого седобородого охранника. Тот от испуга вжался в стенку фургона, словно хотел просочится насквозь.

— Кстати, заказчик ждет их в аэропорту, — насмешливо косясь на самого утконосого директора, хмыкнул Вадька. — Рейс на Штаты. Ну и в чем мы вас надули?

— Так, мужики, берите птиц... — один из парней выхватил несчастных балабанов из рук Катьки, с причитаниями пытающейся развязать стягивающие крылья бинты, — ...и дуйте к ветеринарам, пусть отхаживают! Ты! — в руки одеревеневшему от ужаса директору сунули пустой тубус. — Едешь с нами в аэропорт, будем с твоим заказчиком знакомиться! — таможенник усмехнулся. — У ребят адреса возьмите — они хоть и малолетки, но пока что единственные свидетели. — Таможенник поморщился: такие свидетели его не очень устраивали, но что поделаешь, других нет. — И выметайтесь, выметайтесь из фургона, — накинулся он на ребят. — Не видите, мы спешим — у нас как раз перед Новым годом процент выявленной контрабанды до премии не дотягивает!

— Погодите, — Катька, которую уже выталкивали из фургона, судорожно вцепилась в дверцу. — А как же наш гусь? Они должны сказать, куда завезли нашего гуся!

— Доедают уже твоего гуся! — проорал Мак-Дак, которого спешащие таможенники тащили в глубь его собственного фургона. — Черта с два я тебе что-нибудь скажу, шпионка мелкая! Чявкают уже твоим гусем, ням-ням! Косточки обгладывают! — отбиваясь от запихивающих его внутрь таможенников, продолжал выкрикивать он.

— Не расстраивайся, — бросил Катьке таможенник, вслед за утконосым директором заталкивая в кузов и шофера. — Другого купишь, — он с легкостью выдернул дверцу из Катькиных пальцев и ссадил девочку вниз, туда, где уже стояли другие сыщики. — Они после Рождества подешевеют.

— Вы что, вообще ничего не понимаете?! — Катька попыталась удержать его за рукав, но это было все равно что остановить танк. — Мне нужен мой гусь! Я его люблю!

— Я тоже, — парень повернулся и подмигнул Катьке. — Особенно если с яблоками... — он заскочил в кабину фургона на место водителя.

Прощально погудев, джип тронулся. За ним потянулся фургон, оставив ребят стоять на какой-то неизвестной окраинной улочке.

Глава 7 ТИШЕ, ДЕТИ, ТИШЕ

— Как совпало! Я соврала про контрабанду: а тут раз — и контрабанда! — задумчиво пробормотала Мурка, не отрывая глаз от уезжающих машин.

— Оно еще раньше совпало, — буркнул в ответ Вадька. — Черт меня дернул в «птичьем» офисе насчет контрабанды редких птиц приколоться! Вот они и решили, что мы все знаем!

— А я еще гадал — о чем ты мог проболтаться! — покивал Сева.

— На редкость невоспитанные люди! Я имею в виду таможенников, — раздраженно фыркнула Кисонька. — Мурка с Вадькой им все дело раскрыли, а они даже спасибо не сказали!

— На фига нам их спасибо! — Сева был сама злобность. — Мы это расследование им, считай, подарили! Тоже мне, профессиональные сыщики!

— Тебя только это и волнует? — звенящим от гнева голосом выкрикнула Катька. — А не то, что уткомордый и его люди знали, где Евлампий Харлампиевич? Как мы будем его искать? — Она яростно повернулась к Мурке: — Все ты! Зачем ты привела этих таможенников? Если б не они, мы бы договорились с Мак-Даком! Он бы сказал, куда увезли Харли!

— Если б я их не привела, неизвестно куда увезли бы вас! — насупилась Мурка.

— Ну и что? В первый раз, что ли? Как увезли, так и обратно вернули!

— Ах так! — окончательно разобиделась Мурка. Ну действительно, в ресторан вламывалась, врала, на крышу грузовика прыгала, спасти хотела, а теперь оказывается, еще и претензии! — В следующий раз, если кого-то из вас будут похищать у меня на глазах, я и пальцем не шевельну!

— Ти-ха-а! — гаркнул Сева, да так, что не только остальные сыщики испуганно присели, но и в доме, у которого они стояли, распахнулась форточка и дребезжащий старческий голос настороженно спросил:

— Дети! Чего ж вы так орете?

— Тишины добиваемся, бабушка! — запрокинув голову, ответил Сева и, перейдя почти на шепот, раздраженно бросил: — Прекратите скандалить! Лично меня похищали в первый раз, меня совершенно не прикололо, и большое спасибо тебе, Мурка, что ты это быстро прекратила!

Катька тяжело прислонилась к заснеженному деревцу у края дороги:

— Может, печенку Харли прямо сейчас на мясорубке крутят! — безнадежно выдохнула она.

— Кать, ну чего ты... Ну Кать... — Сева неловко шагнул к ней, протянул руку, словно хотел погладить по плечу, тут же торопливо спрятал за спину и наконец выпалил: — Ничего не случится с твоим Евлампием Харлампиевичем!

— Почему ты так уверен? — Катька вскинула голову, с надеждой вглядываясь в Севу.

— Потому... Потому... — Мальчишка сбился, не зная, что ответить.

На помощь ему пришел Вадька:

— Потому что мы все знаем Евлампия Харлампиевича! — одаривая Севу нехорошим взглядом, отрубил он. — Этот гусь у меня в печенках сидит, а уж за своей собственной печенкой он как-нибудь присмотрит!

— Эх! — в оптимистичные рассуждения Катька не поверила. Она глядела на грязный придорожный снег пустыми, остановившимися глазами. — А ведь этот... помощник... в спецовке... Он ведь нам почти сказал! Ресторан... Какое-то поместье... И беркуты! — Катька помотала головой, боясь даже думать о беркутах, которым нужны гуси.

— Да, — задумчиво сказал Вадька, — почти сказал. Почти все, — и провел ладонью по карману куртки, в которой прятался его портативный компьютер.

— Почти. Все. Сказал, — выпрямляясь, раздельно произнесла Катька. Ее устремленный в никуда взгляд ожил. — Сказал! Почти все! Включай свой комп, Вадька! Быстро! — скомандовала она.

— З-зачем? — переспросил Вадька, тем не менее вытаскивая карманный компьютер и даже доставая стилос.

— А затем, что нам сказали достаточно! — торжествующе завопила Катька. — Они же развозят именно диких гусей, верно? А Мак-Дак говорил, что дикие гуси нужны только в тех ресторанах, которые на дичи специализируются, так? Харли похитили в нашем переулке, значит — что? Надо искать ресторан, который специализируется на дичи и к которому можно проехать через наш переулок! Подключай автомобильную карту города, скорее!

— Надо же, додумалась! — пристраивая комп на ладони, проворчал Вадька. — Подключаю, уже подключаю!

— Странно, что ты сам до этого не додумался, — с небрежной гордостью бросила польщенная Катька. И вдруг поглядела на брата подозрительно: — А правда странно, что ты — и не додумался! Ты же у нас вроде самый умный?

— Почему не додумался — додумался, — не отрывая глаз от экрана, ответил Вадька. — Я как раз это все продумывал, когда ты заорала. Просто ты сообразила раньше.

— Раньше ты всегда соображал раньше! — напряженно ответила Катька. Ей вдруг пришло в голову, что в поисках гуся Вадька не выглядел таким умным, как обычно. Катька прикусила губу — неужели он вовсе не хочет искать Евлампия Харлампиевича? Неужели брат специально затягивает расследование, чтобы — страшно даже подумать! — чтобы Харли погиб? Нет-нет! Катька мотнула головой. Этого не может быть! Пусть у Вадьки с Евлампием Харлампиевичем были свои... разногласия, что ли... Но обречь птицу на смерть? Вадька на такое не способен! Наверное, он говорит правду — за время работы в «Белом гусе» у нее так развилось это... де-дук-тив-ное... в общем, сыщицкое мышление, что теперь она и Вадьку обгоняет!

На экране появилась подробная карта города и окрестностей. В углу, точно как недавно на Муркином мини-компе, мерцал огонек. Вадька досадливо поморщился — видно, огонек ему мешал — и принялся торопливо тыкать стилосом. Огонек пропал наконец, и Вадька начал уже спокойно перебирать один район за другим, внимательно вглядываясь в списки названий.

— Есть что-нибудь? — нетерпеливо спросила Катька.

— Я смотрю, — процедил брат.

Привстав на цыпочки, Катька заглянула в экран:

— Смотришь — и не видишь! И правда, отупел совсем! Вот же два поворота от нашего переулка — ресторан «Охотничий»! — тыча пальцем, возмущенно заорала она на весь квартал.

Над ними опять скрипнула форточка, и старческий голос спросил:

— Дети, а когда вы этой тишины наконец добьетесь?

— Уже почти, бабушка, — бодро откликнулся Сева и, повернувшись к Катьке, спросил: — А как ты собираешься поместье и беркутов вычислить?

— Может, еще и не понадобится, — отмахнулась Катька. — Может, мы Харли прямо в ресторане найдем! Вызывай такси, Сева, надо ехать, срочно!

— Такси-и? — не терпевший лишних расходов Сева скривился.

Кисонька коротко пихнула его в спину:

— Если ты на Харли денег пожалеешь, Катька тебе никогда не простит.

— На Харли мне денег не жалко, мне жалко на такси, — насупился Сева, но уже без разговоров вытащил мобилку. — Знать бы только — куда его вызывать, — пробормотал он, безуспешно пытаясь обнаружить на окрестных домах хоть какую табличку с названием улицы. Наконец он задрал голову и заорал во всю мочь: — Бабушка! Которая тишину любит! Э-ге-гей! Скажите, пожалуйста, как ваша улица называется?

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: