Как мы с папой ходили на рынок

После ужина папа с мамой подсчитали расходы за месяц.

— Не понимаю, куда уходят деньги, которые я тебе даю, — сказал папа.

— Вот как! Мне очень нравится, когда ты об этом спрашиваешь, — ответила мама. Но видно было, что она сердится.

А потом она объяснила папе, что он просто не представляет себе, сколько стоят продукты, и если сам пойдет за покупками, то все поймет, и что вообще не следует обсуждать этот вопрос при ребенке.

Папа сказал, что все это чепуха, что если бы он ходил за покупками, можно было бы экономить и питаться гораздо лучше, и что ребенку надо идти спать.

— Ну что ж, раз ты такой умный, то и будешь сам ходить за покупками, — сказала мама.

— Прекрасно, — ответил папа. — Завтра воскресенье, и я сам пойду на рынок. Меня-то они не надуют, вот увидишь!

— Здорово! — сказал я. — И я с папой, можно?

Но меня отправили спать.

Утром я спросил у папы, можно ли мне пойти с ним, и папа ответил, что да, что сегодня покупками займутся мужчины. Я обрадовался, потому что вообще люблю ходить с папой, а на рынок — это здорово! Там полно народа, все шумят, как у нас в школе на большой перемене. А еще там вкусно пахнет.

Папа велел мне взять сетку для покупок, а мама попрощалась с нами, посмеиваясь.

— Смейся, смейся, — сказал папа. — Посмотрим, как ты повеселишься, когда мы вернемся с вкусными вещами, и ты увидишь, сколько мы на это потратили денег. Мы мужчины, и нас не проведешь. Так, Никола?

— Ага, — согласился я.

Мама снова усмехнулась и сказала, что поставила кипятить воду для лангустов, которых мы принесем. А мы пошли в гараж.

В машине я спросил у папы, правда ли, что мы принесем лангустов.

— А почему бы и нет? — ответил папа.

К рынку ехало много народу, и нам с большим трудом удалось найти место, где поставить машину. К счастью, папа заметил свободное место. У моего папы отличный глаз! И мы припарковались.

— Ну что же, — сказал папа, — сейчас мы докажем твоей маме, что делать покупки совсем просто, и мы научим ее экономить. Ведь так, дружок?

А потом папа подошел к одной торговке. Перед ней была груда всяких овощей. Он посмотрел и сказал, что помидоры стоят недорого.

— Дайте мне кило помидоров, — попросил папа. Торговка положила в нашу сетку пять помидорин и сказала:

— А что еще?

Папа заглянул в сетку и спросил:

— Как, в одном килограмме только пять помидорин?

— А вы что думаете, — спросила торговка, — что за эту цену получите целую гору? Ох, уж эти мужья! Когда они идут за покупками, — все одинаковые!

— Мужей труднее обмануть, чем наших жен, вот и все! — ответил папа.

— Ну-ка, повторите еще раз, если вы мужчина! — сказала торговка, она была похожа на мсье Панкраса, хозяина колбасного магазина в нашем квартале.

Папа сказал:

— Ну, хорошо, хорошо…

Он отдал мне сетку, и мы ушли, а в это время торговка рассказывала о папе своим соседкам.

Потом я увидел торговца рыбой и на прилавке у него огромных лангустов.

— Пап, гляди! Лангусты! — закричал я.

— Прекрасно, — сказал папа. — Сейчас посмотрим.

Папа подошел к торговцу и спросил у него, свежие ли лангусты. Торговец назвал их прямо необыкновенными! Что же касается их свежести, тут он даже засмеялся: он думает, что они свежие, потом что живые.

— Ну, хорошо, — сказал папа. — Сколько хотите за этого большого, который двигает клешнями?

Торговец назвал цену, и папа вытаращил глаза от удивления.

— А другой самый маленький? — спросил папа.

Торговец опять назвал цену, но папа ответил, что это немыслимо дорого и просто стыдно.

— Может быть, — спросил торговец, — вы хотите купить не лангустов, а креветок? Они стоят по-разному. Ваша жена должна была бы вас предупредить!

— Пойдем, Никола, — сказал папа. — Поищем что-нибудь другое.

Но я сказал, что незачем куда-то идти, что лангусты мне кажутся отличными, они ведь так здорово шевелят своими клешнями, и вообще лангусты — это ужасно вкусно!

— Не спорь, Никола, и пошли! — сказал папа. — Мы не будем покупать лангустов, вот и все.

— Но, папа, — сказал я, — ведь мама поставила кипятить воду для лангустов, надо их купить.

— Никола — сказал папа, если ты будешь спорить, то вернешься в машину и подождешь меня там!

Тогда я заплакал. Нет, правда, мне стало очень обидно.

— Прекрасно! — сказал торговец. — Вы не только скупердяй и морите голодом семью, но еще и мучаете бедного мальчонку.

— Занимайтесь своим делом, — закричал папа — и вообще нечего называть человека скупердяем, когда вы сами — ворюга!

— Это я ворюга? — крикнул торговец. — Я вам сейчас покажу ворюгу!

И он схватил большую камбалу.

— А ведь правда, — сказала какая-то женщина — Я у вас позавчера купила мерлана, а он оказался несвежим. Даже кошка не захотела его есть.

— Мой мерлан был несвежим? — закричал торговец.

Тут собралась толпа народу, и мы ушли. А все кричали и спорили, а торговец размахивал своей камбалой.

— Мы идем домой, — решил папа. — Уже поздно.

У него был расстроенный и усталый вид.

— Но, папа, — напомнил я, — у нас только пять помидорин. Я думаю, что лангуст…

А папа не дал мне закончить, он потянул меня за руку так сильно, что от неожиданности я выронил сетку. Вот и доигрались! И тут какая-то толстая тетя, она шла за нами, наступила на помидоры, и послышалось «чвяк»! А она сказала, чтобы мы были поосторожнее. Я поднял сетку: то, что я там увидел, не вызывало аппетита.

— Надо вернуться и купить другие помидоры, — сказал я. — Эти пять пропали.

Но папа и слышать ничего не хотел, и мы пошли к машине.

Тут папа рассердился из-за квитанции о штрафе.

— Ну и денек сегодня! — сказал он.

Мы сели в машину, и папа включил мотор.

— Осторожно, куда ты кладешь сетку? — крикнул папа. — У меня все брюки испачканы соком от помидоров! Ты все же смотри, что делаешь!

И тут мы задели грузовик. Вот так всегда и случается, когда делают не то, что нужно!

Когда мы вышли из гаража, куда отбуксировали для ремонта нашу машину, — ничего серьезного, послезавтра она будет в порядке, — у папы был очень сердитый вид. Может быть, из-за того, что сказал ему этот толстяк — водитель грузовика.

Дома, когда мама увидела сетку, она хотела что-то сказать, но папа закричал, что комментариев ему не требуется. В доме нечего было есть, и папа повез нас всех на такси в ресторан. Вот было здорово! Папа ел немного, зато мы с мамой заказали лангуста под майонезом, такого, как был на обеде по случаю первого причастия моего двоюродного брата Эложа. Мама сказала, что папа прав — в бережливости есть что-то хорошее.

Я надеюсь, что и в будущее воскресенье мы снова пойдем с папой на рынок!

Стулья

Что у нас делалось сегодня в школе!

Мы как всегда пришли сегодня утром, и когда Бульон (это наш воспитатель) начал звонить на урок, мы сразу построились. Все другие ребята пошли в свои классы, и только мы остались во дворе. Мы не знали, что происходит, может быть, наша учительница заболела, а нас отпустят домой? Но Бульон велел нам не шуметь и не расходиться. Тут мы увидели учительницу и директора школы. Они разговаривали между собой, поглядывая на нас. Потом директор ушел, а учительница подошла к нам.

— Дети, — сказала она, — сегодня у нас в школе в трубе замерзла вода, труба лопнула, и класс наш залило. Сейчас ведутся ремонтные работы. Руфус, даже если вас не интересует то, что я говорю, мне хотелось бы, чтобы вы вели себя спокойно! Нам придется проводить урок в прачечной. Прошу вас вести я хорошо, не безобразничать и не нарушать дисциплину. Руфус, второе предупреждение! А теперь вперед!

Мы были ужасно рады, потому что это так весело, когда в школе что-то случается. Например, сейчас было просто здорово спускаться вслед за учительницей по маленькой каменной лестнице, которая ведет в прачечную. Нам всегда казалось, что мы хорошо знаем свою школу, но есть столько мест, куда мы почти никогда не ходим, потому что это запрещено.

Мы пришли в прачечную, она небольшая, совсем без мебели, только раковина и котел с трубами.

— Ах да, — сказала учительница, — надо сходить за стульями в столовую.

Тут все подняли руки и закричали:

— Можно я пойду, мадемуазель? Я, я… я!

Учительница постучала линейкой по раковине и звук получился не такой громкий, как в классе, когда она стучит по столу.

— Тише, — сказала учительница. — Если вы будете продолжать шуметь, никто не пойдет за стульями, и мы проведем урок стоя… Ну, вы, Аньян, потом Никола, Жоффруа, Эд и… Руфус, хотя он этого не заслуживает, идите в столовую и не отвлекайтесь! Там вам дадут стулья. Аньян, вы благоразумный мальчик, и я вас назначаю ответственным!

Мы вышли из прачечной ужасно довольные, а Руфус сказал, что мы сейчас здорово повеселимся.

— Тише! — сказал Аньян.

— А тебя, любимчик-подхалимчик, тебя никто не спрашивает! — крикнул Руфус. — Я замолчу, когда захочу, вот так!

— Нет, мсье! — крикнул Аньян. — Ты замолчишь, когда я захочу, потому что учительница сказала, что я командую, и я не любимчик-подхалимчик. Вот подожди! Я все расскажу!

— Ты на что нарываешься? — спросил Руфус.

Тут учительница открыла дверь прачечной и сказала:

— Прекрасно! Поздравляю! Вы должны были бы уже вернуться, а вы все еще спорите у двери! Мексан, идите вместо Руфуса! Руфус, вас предупредили, возвращайтесь на урок!

Руфус сказал, что это нечестно, а учительница ему ответила, что он дерзкий мальчишка. Она предупредила его еще раз и сказала, что если он будет так продолжать, то она его строго накажет. А Жоаким пошел вместо Жоффруа, потому что тот строил рожи.

— Ну, наконец-то! — сказал Бульон. Он ждал нас в столовой.

Бульон дал нам стулья, и мы должны были несколько раз проделать это путешествие. А так как мы валяли дурака в коридорах и на лестницах, то Клотер пошел вместо Жоакима, и учительница не заметила, как Эд проделал еще одно путешествие не заменяя никого. Потом учительница сказала что стульев достаточно и теперь пора успокоиться. Но тут пришел Бульон с тремя стульями. Ведь Бульон он очень сильный. Он спросил, хватает ли стульев, и учительница ответила, что их слишком много, и из-за этого очень тесно, и что надо будет лишние унести.

Все сразу подняли руки:

— Я, мадемуазель! Я!

Но учительница постучала линейкой по котлу, и Бульон сам унес лишние стулья. Ему пришлось приходить два раза.

— Поставьте стулья в ряд! — сказала учительница.

Тогда мы все начали ставить стулья в ряд, а они были повсюду в полном беспорядке. Учительница страшно рассердилась и, сказав, что мы невыносимы, поставила стулья сиденьями к раковине. Потом велела нам сесть, а Жоаким и Клотер начали толкать друг друга, потому что они хотели сидеть на одном и том же стуле в глубине прачечной.

— Что еще? — спросила учительница. — Моему терпению приходит конец!

— Это мое место, — объяснил Клотер. — В классе я сижу позади Жоффруа.

— Ну и что? — сказал Жоаким. — Ведь в классе Жоффруа не сидит рядом с Альцестом. Поэтому пусть Жоффруа поменяет место, а ты сядешь за ним. А около двери — это мое место.

— Я согласен поменять место, — сказал Жоффруа вставая, — но тогда пусть Никола отдаст мне свой стул, потому что Руфус…

— Может быть, вы прекратите? — спросила учительница. — Клотер! Идите в угол!

— В какой? — спросил Клотер.

И правда в классе Клотер всегда идет в один и тот же угол, но здесь, в прачечной, все по-другому, и Клотер еще не привык. Учительница почему-то очень нервничала. Она велела Клотеру перестать строить из себя шута и сказала, что поставит ему ноль. Тут Клотео понял, что сейчас с ней шутки плохи, и выбрал угол как раз с другой стороны раковины. Там места немного, но, сжавшись, можно протиснуться. Жоаким, очень довольный, сел на стул в глубине прачечной. Но учительница сказала:

— Нет, мой друг. Идите вперед, здесь я вас лучше вижу. — И Эду пришлось встать и уступить место Жоакиму, а чтобы дать им пройти, нам всем пришлось встать. Учительница постучала несколько раз линейкой по трубе котла и крикнула:

— Тише! Садитесь! Садитесь! Вы меня слышите? Сейчас же садитесь!

А потом дверь открылась и вошел директор.

— Встаньте! — сказала учительница.

— Садитесь! — сказал директор. — Поздравляю! Ну и шум! Вас слышно во всей школе! Беготня в коридоре, крики, удары по трубам! Просто великолепно! Ваши родители могут вами гордиться. Вы ведете себя как дикари и кончите на каторге, это ясно.

— Господин директор, — сказала учительница, она у нас очень хорошая и всегда нас защищает. — Они немного возбуждены в этом помещении, непригодном для занятий. Потому и получился беспорядок. Но теперь они будут хорошо себя вести.

Тогда директор улыбнулся и сказал: — Ну конечно, мадмуазель! Конечно. Я хорошо вас понимаю. Можете успокоить учеников: рабочие мне обещали, что ваша классная комната завтра к утру будет уже готова. Думаю, эта приятная новость их обрадует.

Когда он ушел, мы были очень рады, что все так хорошо обошлось. Пока учительница нам не напомнила, что завтра — четверг.

Карманный фонарик

Я занял седьмое место по орфографии, и папа дал мне денег, чтобы я купил себе что-нибудь по своему желанию. После уроков все ребята пошли со мной в магазин. Там я купил карманный фонарик, какой мне хотелось.

Это был отличный фонарик, я видел его в витрине каждый раз, когда шел мимо магазина в школу. И я был ужасно рад, что наконец его купил.

— А что ты будешь делать с этим фонариком? — спросил Альцест.

— Как что? — удивился я. — Знаешь, как здорово играть в сыщиков. У сыщиков всегда есть карманный фонарик, чтобы искать следы бандитов.

— Ага, — сказал Альцест, — но если бы мне отец дал кучу денег, чтобы что-нибудь купить, я бы выбрал слоеное пирожное в кондитерской, потому что фонарики перегорают, а слоеное пирожное — это всегда вкусно.

Все ребята засмеялись и сказали Альцесту, что он дурак и что я правильно сделал, что купил фонарик.

— Ты нам будешь давать фонарик? — спросил Руфус.

— Нет, — ответил я, — если вам нужно, сами занимайте седьмое место по орфографии, вот так!

Тут мы поссорились и разошлись, и больше никогда не будем даже разговаривать друг с другом. Дома я показал фонарик маме, и она сказала:

— Надо же, что придумал! Ну ладно, по крайней мере с этим ты не будешь нам надоедать. Иди пока делать уроки.

Я пошел в свою комнату, закрыл жалюзи, чтобы было совсем темно, зажег фонарик и стал направлять луч света на стены, на потолок, под мебель, под кровать, где в глубине нашел шарик. Я давно его искал, но ни за что не нашел бы, если бы не мой отличный фонарик.

Я был под кроватью, когда дверь в комнату открылась, зажегся свет и мама крикнула:

— Никола, где ты?

И когда мама увидела, что я вылезаю из-под кровати, она меня спросила, не сошел ли я с ума и что я делаю в темноте под кроватью. А когда я ей ответил, что играю с фонариком, она сказала, что не знает, откуда я все это выдумываю, что я ее просто убиваю!

А потом я услышал:

— Посмотри, в каком ты виде! Сделай сначала уроки, потом будешь играть! Ну и придумывает же твой отец!

Мама вышла, а я потушил лампу и принялся за работу. Очень здорово делать уроки при свете фонарика, даже если это арифметика! А потом мама вернулась в комнату, зажгла яркий свет и рассердилась.

— По-моему, я тебе велела, чтобы ты сначала сделал уроки, а потом играл, — сказала мама.

— Но я как раз делал домашнее задание, — ответил я.

— В темноте? С этим слабым светом от фонарика ты испортишь себе глаза, — крикнула мама.

Я сказал, что это совсем не слабый фонарик, он дает яркий свет, но мама не стала меня слушать, взяла фонарик и сказала, что вернет его, когда я закончу делать уроки. Я попробовал заплакать, но знаю, что с мамой это не пройдет. И тогда я очень быстро решил задачку. К счастью, она была легкая, и я тут же нашел ответ, что курица несла 33,33 яйца в сутки.

Я побежал в кухню и попросил маму вернуть мне фонарик.

— Ладно, но веди себя хорошо, — сказала мама.

А потом пришел папа, я его поцеловал и показал ему фонарик. А он сказал, что это странная идея, но что в конце концов теперь я не буду никому надоедать. И он уселся в гостиной читать газету.

— Можно я потушу свет? — спросил я.

— Потушишь свет? — удивился папа. — В чем дело, Никола?

— Ну, чтобы поиграть с фонариком, — объяснил я.

— И речи быть не может, — ответил папа. — И потом, подумай немного, я же не могу читать газету в темноте.

— Вот именно, — сказал я. — Я буду светить тебе фонариком, представляешь, как будет здорово!

— Нет, Никола, — закричал папа. — Ты знаешь что такое нет? Так вот, нет! И не надоедай мне, у меня сегодня был очень трудный день.

Тогда я заплакал. Я сказал, что мне обидно, что не стоило занимать седьмое место по орфографии, если потом тебе не разрешают поиграть с фонариком, и что если бы я знал, то не решал бы задачку с курицей и яйцами.

— Что с твоим сыном? — спросила мама, они пришла из кухни.

— Да ничего особенного, — ответил папа. — Твой сын, как ты говоришь, хочет, чтобы я читал газету в темноте.

— А кто виноват? — спросила мама. — Вот уж действительно, надо было придумать купить ему фонарик!

— Я ему вообще ничего не покупал! — закричал папа. — Он сам потратил деньги, не подумав! Я же ему не говорил, чтоб он купил этот дурацкий фонарик. Просто не знаю откуда у него эта мания бросать деньги на ветер!

— Этот фонарик не дурацкий, — крикнул я.

— Ах так, — сказала мама. — Я поняла твой тонкий намек. Но вспомни, пожалуйста, что мой дядя стал жертвой кризиса, в то время как твой брат Эжен…

— Никола, — сказал папа, — иди играть к себе комнату! У тебя есть комната! Вот и иди туда. Мне надо поговорить с мамой!

Тогда я пошел в свою комнату и начал играть перед зеркалом; я поднес фонарик к подбородку и стал похож на привидение, засунул его в рот и щеки стали красными, положил фонарик в карман и увидел свет сквозь штаны, а когда я стал искать следы бандитов, мама позвала меня ужинать.

За столом все были сердиты, поэтому я не осмелился попросить, чтобы потушили свет, и надеялся, что, может быть, перегорят пробки. Иногда это случается, и все были бы довольны, что есть мой фонарик. А после ужина мы спустились бы с папой в погреб, и я бы посветил ему, чтобы он их починил. Ничего такого не произошло, а жаль. Но, к счастью, был пирог с яблоками.

Я лег в постель и стал читать книгу при свете фонарика. Тут вошла мама и сказала:

— Никола, ты несносен! Потуши фонарик и спи! Или, ну-ка, дай его мне! Я тебе завтра верну.

— Не надо! Не надо! — закричал я.

— Оставь ему фонарик! — крикнул папа. — Можно ли хоть немного пожить в этом доме спокойно!

Тогда мама вздохнула и ушла, а я залез под одеяло, и с фонариком там было так здорово, вы себе не представляете! А потом я заснул. И когда мама меня разбудила, фонарик был под одеялом. Он потух и больше не зажигался!

— Конечно, — сказала мама, — батарейка села, и заменить ее нельзя. Ну что же, тем хуже. Иди умываться!

А за завтраком папа сказал:

— Никола, кончай шмыгать носом. Пусть это послужит тебе уроком: деньги, которые я тебе дал, ты истратил на ненужную вещь, и она тут же сломалась! Это научит тебя быть благоразумным.

Ну что же, сегодня вечером папа и мама очень обрадуются, они увидят, каким я стал благоразумным. Потому что в школе я обменял у Руфуса свой карманный фонарик, который больше не горит, на отличный полицейский свисток.

А он работает очень хорошо!

Рулетка

У Жоффруа папа очень богатый и покупает ему все, что тот захочет. Поэтому Жоффруа все время приносит в школу разные вещи. Сегодня он принес в ранце рулетку и показал нам ее на перемене. Рулетка — это такое маленькое колесо, на нем написаны номера, и еще белый шарик.

— Крутишь колесо, — объяснил нам Жоффруа, — и когда оно останавливается, шарик тоже остановится перед каким-нибудь номером, и если ты поставил на тот самый номер, перед которым остановился шарик, — раз! — и ты выиграл игру.

— Это было бы слишком просто, — сказал Руфус. — Наверняка здесь что-то есть.

— Я видел, как играют в рулетку в ковбойском фильме, — сказал Мексан. — Но в ней было что-то подделано. И тогда парень как выхватит револьвер, да как убьет всех врагов! А потом он выскочил из окна, прыгнул прямо верхом на лошадь и умчался галопом, цок, цок, цок!

— Вот видишь, я же сказал, есть в ней что-то! — сказал Руфус.

— Ну и дурак, — сказал Жоффруа, — ты думаешь, если в фильме этого болвана Мексана рулетка была подделана, то у меня тоже!

— Кто это дурак? — спросили вместе Руфус и Мексан.

— А я видел по телевизору, как играют в рулетку в какой-то пьесе, — сказал Клотер. — На столе лежит скатерть с номерами, и люди кладут жетоны на номера, и они очень нервничают, когда теряют свои жетоны.

— Да, — сказал Жоффруа, — в коробке с рулеткой тоже есть зеленая скатерть с номерами и куча жетонов, только мама не захотела, чтобы я тащил все это в школу. Но ничего, мы и так поиграем.

Жоффруа сказал, что вам надо ставить на номера, а он будет крутить рулетку. И чей номер выпадает, тот и выигрывает.

— А чем же мы будем играть? — спросил я, у нас ведь нет жетонов.

— Ну и что, — сказал Жоффруа, — ведь у наш всех есть мелочь. Будем играть с монетками, как если бы это были жетоны. Тот, кто выигрывает, забирает себе все монеты.

— А мне, — сказал Альцест, он уже ел второй кусок хлеба с вареньем за перемену, — мне самому нужны мои деньги, чтобы после уроков купить булочку с шоколадом.

— Вот именно, — сказал Жоаким, — если выиграешь всю мелочь у ребят, ты сможешь купить кучу булочек с шоколадом.

— Ах так? — сказал Эд. — Значит, выходит, что если этот толстый случайно угадает номер, он накупит себе булочек с шоколадом на мои жетоны? Ни за что в жизни! Я так не играю!

Тогда Альцест ужасно разозлился, он не любил когда его называют толстым, и сказал, что выиграет все деньги у Эда и съест все булочки у него на глазах и не даст ему ни кусочка, и еще посмеется над ним. Вот так! Знай наших!

— Ладно, — сказал Жоффруа, — кто не хочет играть, пусть не играет, вот и все! Не будем же мы спорить всю перемену! Выбирайте себе номер!

Все присели на корточки вокруг рулетки, положили монеты на землю и выбрали свой номер.

Эд выбрал номер 12, Альцест — 6, Клотер — 0, Жоаким — 20, Мексан — 5, Эд — 25, Жоффруа 36, а Руфус не захотел играть, потому что, сказал он, не собирается терять свои деньги из-за какой-то поддельной рулетки.

— Ну до чего же меня бесит этот тип! — закричал Жоффруа. — Я же тебе говорю, что она не поддельная!

— А ты докажи! — сказал Руфус.

— Ну что, давайте! — крикнул Альцест. — Поехали?

Жоффруа покрутил рулетку, и белый шарик остановился перед номером 24.

— Как, номер 24? — сказал Альцест, он сразу стал красным.

— Ага, что я вам сказал! Я же говорил, что она поддельная, — закричал Руфус. — Видите, никто не выиграл!

— Нет, мсье, — сказал Эд. — Я выиграл! У меня номер 25, а он ближе всех к 24-му!

— И где же ты видел, чтобы так играли в рулетку? — крикнул Жоффруа. — Ты же поставил на 25-й! А раз на него не выпало, ты проиграл, вот и все! Честь имею кланяться!

— Жоффруа правильно говорит, — сказал Альцест. — Никто не выиграл, начинаем снова.

— Минутку, — сказал Жоффруа. — Минутку! Когда никто не выигрывает, то все деньги собирает хозяин рулетки!

— По телевизору, во всяком случае, — сказал, Клотер, — было так.

— А тебя не спрашивают, — крикнул Альцест, — здесь тебе не телевидение! Если будем так играть, я забираю свой жетон и честь имею кланяться!

— Так нечестно, ты проиграл, — сказал Жоффруа.

— Потому что выиграл я. — сказал Эл.

И тут мы заспорили. Но вдруг мы увидели, что Бульон и мсье Мушабьер, тоже наш воспитатель, смотрят на нас с другого конца двора.

Тогда мы сразу перестали спорить.

— Ладно, — сказал Жоффруа, — первый раз не считается. Начнем сначала.

— Хорошо, — сказал Руфус. — Я выбираю 24-й.

— Ты же сказал, что не хочешь играть, потому что рулетка поддельная, — возразил Жоффруа.

— Вот именно, — сказал Руфус. — Она подделана так, чтобы выпадал номер 24, вот! Мы же это видели в тот раз.

Жоффруа посмотрел на Руфуса, приставил палец к его лбу и покрутил им, а другой рукой — покрутил рулетку. И тут шарик остановился как раз перед номером 24! Жоффруа перестал крутить пальцем, и глаза его сделались совсем круглыми. Руфус засмеялся и хотел уже собирать деньги, но Эд его толкнул.

— Ну нет, — сказал Эд. — Ты не будешь собирать деньги. Ты сжульничал.

— Это я сжульничал? — крикнул Руфус. — Просто ты не умеешь играть, вот и все! Я поставил на 24-й и выиграл!

— Рулетка подделана, ты же сам сказал, — крикнул Жоффруа. — Она не должна останавливаться два раза подряд на одном и том же номере.

Тут началось такое! Все передрались. И пришли Бульон с мсье Мушабьером.

— Прекратить! Тише! — крикнул Бульон. — Вот уже некоторое время мсье Мушабьер и я за вами наблюдаем. Посмотрите мне в глаза! Что вы еще затеваете?

— Ну, мы играли в рулетку, а они все жульничают, — сказал Руфус. — Я выиграл, но…

— Нет, ты не выиграл! — крикнул Альцест. — И никто не дотронется до моих денег. Честь имею кланяться!

— Рулетка? — крикнул Бульон. — Вы играли в рулетку во дворе школы! А что это лежит на земле?… Это монеты? Посмотрите, мсье Мушабьер, эти несчастные играли на деньги! Разве ваши родители вам не говорили, что игра — это мерзость, она приводит к разорению и к тюрьме? Ведь ничто не влияет так пагубно на человека, как игра! Вы даже не понимаете, что делаете, вы погибнете! Мсье Мушабьер, идите звонить на урок! Я забираю и рулетку, и деньги, а вам всем делаю предупреждение.

После уроков мы пошли к Бульону, как всякий раз, когда он у нас что-нибудь отбирает, чтобы попросить у него обратно рулетку. Бульон не улыбался, он посмотрел на нас очень сердито и вернул Жоффруа рулетку, сказав:

— Не могу похвалить ваших родителей за такие подарки. И чтобы больше я не видел у вас этой нелепой и вредной игры!

А деньги потом со смехом вернул нам мсье Мушабьер.

У нас гостит бабушка

Я ужасно рад, потому что к нам на несколько дней приезжает в гости бабушка — это мамина мама. Я ее очень люблю, и она всегда делает мне всякие замечательные подарки.

Папа должен был сегодня пораньше уйти с работы, чтобы встретить бабушку на вокзале, но она приехала сама, на такси.

— Мама! — воскликнула моя мама. — Мы не ждали тебя так рано!

— Да, — сказала бабушка. — Это из-за того, что я села на поезд в 15–47 вместо 16–13. И я подумала, что не стоит тратиться на телефон, чтобы вас предупредить. Как ты вырос, мой зайчик! Ты уже настоящий мужчина! Поцелуй меня еще раз! У меня для тебя есть сюрпризы, они в большом чемодане, но я его оставила в камере хранения!.. Кстати, а где же твой муж?

— Вот именно, — ответила мама, — он, бедняга, поехал тебя встречать на вокзал!

Бабушку это рассмешило, и она все еще смеялась, когда пришел папа.

— Бабушка, послушай, — закричал я. — Бабушка! А подарки?

— Никола! Помолчи! Тебе не стыдно? — сказала мама.

— Он совершенно прав, мой ангел, — сказала бабушка. — Но так как никто на вокзале меня не встречал, я решила оставить свой чемодан в камере хранения, он очень тяжелый. Я подумала, что вы, зять, сможете за ним съездить…

Папа посмотрел на бабушку и молча вышел. Когда он вернулся, то выглядел очень усталым. Бабушкин чемодан был очень тяжелый и большой, и папе пришлось его нести обеими руками.

— И что это вы в нем везете? — спросил папа. — Наковальни?

Папа ошибся: бабушка привезла не наковальню. В чемодане был конструктор — для меня, и игра «Гусёк» (у меня их уже две), и красный мяч, и машинка, и еще пожарная машина, и юла с музыкой.

— Но ты слишком его балуешь! — воскликнула мама.

— Слишком балую? Моего Никола! Моего лапочку! Моего ангела! — сказала бабушка. — Никогда в жизни! Поцелуй меня, Никола!

После поцелуя бабушка спросила, где она будет спать, чтобы разложить свои вещи.

— Кровать Никола слишком мала, — сказав мама. — Есть, конечно, диван в гостиной, но я думаю, не лучше ли тебе будет со мной в спальне?

— Ну нет, нет, — сказала бабушка. — Мне будет очень хорошо на диване. Я уже почти не страдаю от радикулита.

— Нет, нет, нет! — возразила мама. — Мы не можем позволить тебе спать на диване! Ведь правда, дорогой?

— Конечно, — сказал папа, глядя на маму.

Папа отнес чемодан в спальню, и, пока бабушка раскладывала вещи, он пошел в гостиную и, как всегда это делает, сел в кресло с газетой, а я играл с юлой, но мне было не очень-то интересно, потому это игрушка для маленьких.

— Ты не можешь играть где-нибудь подальше? — спросил папа.

И тут пришла бабушка, села на стул и спросила нравится ли мне юла и знаю ли я, как с ней играть. Я показал бабушке, что умею, а она очень удивилась и сказала, чтобы я ее поцеловал. Потом она попросила у папы газету, потому что у нее не было времени купить ее до отхода поезда. Папа встал, отдал бабушке газету. А бабушка села в папино кресло, потому что там было больше света.

— Идите к столу, — крикнула мама.

Мы пошли ужинать, и это было здорово! Мама приготовила холодную рыбу под майонезом (я очень люблю майонез), а потом была утка с зеленым горошком, а потом сыр, а потом пирог с кремом, а потом фрукты, и мама разрешила мне брать все с добавкой. А когда дошла очередь до пирога, то после второго куска она мне отдала еще кусочек своего.

— У него будет болеть живот! — сказал папа.

— О! Один раз — это не может навредить, — возразила бабушка.

А потом бабушка сказала, что она устала после путешествия и хочет рано лечь спать. Она всех поцеловала, и папа сказал, что он тоже очень устал и завтра должен быть рано на работе, потому что сегодня он раньше ушел и ездил встречать бабушку на вокзал. И все пошли спать.

Ночью у меня очень болел живот, и первым пришел ко мне папа. Он прибежал из гостиной. Бабушка тоже проснулась и очень взволновалась, она сказала, что это ненормально, и спросила, не советовались ли с доктором по поводу ребенка. А потом я заснул.

Сегодня утром меня разбудила мама, и папа тоже вошел в мою комнату.

— Ты не могла бы попросить свою мать поторопиться? — спросил папа. — Она уже целый час в ванной комнате! Я не знаю, что она может там делать!

— Принимает ванну, — сказала мама. — Имеет она право принять ванну или нет?

— Но я спешу! — крикнул папа. — Она же никуда не уходит. А мне надо на работу! Я опаздываю!

— Замолчи, — сказала мама. — Она тебя услышит!

— Пусть слышит! — крикнул папа. — После ночи, которую я провел на этом несчастном диване, я…

— Не надо при ребенке! — сказала мама. Она покраснела и рассердилась. — Я сразу увидела, что с тех пор как она приехала, ты все время стараешься сказать ей что-нибудь неприятное! Конечно, когда дело касается моей семьи, ты всегда себя так ведешь. К своим родственникам ты относишься совсем по-другому. Твой брат Эжен, например…

— Хорошо, хорошо, не сердись, — сказал папа. — Оставь в покое Эжена и попроси свою мать передать тебе бритву и мыло. Я займусь своим туалетом в кухне.

Когда папа пришел завтракать, бабушка и я были уже за столом.

— Поторопись, Никола, — сказал папа. — Ты тоже опоздаешь!

— Как? — спросила бабушка. — После такой ночи вы посылаете его в школу? Но посмотрите, наконец, на него! Бедный лапочка, он такой бледный! Ты ведь устал, мой зайчик?

— Да, конечно! — ответил я.

— Вот видите, — сказала бабушка. — Я думаю, вы должны были бы посоветоваться с врачом.

— Нет, нет, — сказала мама, входя в комнату с кофе, — Никола пойдет в школу!

Тогда я заплакал и сказал, что очень устал и ужасно бледен, а мама меня отругала. Бабушка сказала, что она не хочет вмешиваться в то, что ее не касается, но она думает, что это не трагедия, если я один раз не пойду в школу, и что она не так часто видит своего внука. И тогда мама сказала, что хорошо, хорошо, но только сегодня, и что она очень недовольна.

А бабушка попросила, чтобы я ее поцеловал.

— Хорошо, — сказал папа. — Я убегаю. Постараюсь вернуться сегодня вечером не очень поздно!

— Во всяком случае, — сказала бабушка, — главное — не меняйте из-за меня своих привычек. Делайте все так, как будто меня здесь нет.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: