Тайны мозга еще ждут своего часа

Мы часто забываем очевидное: человек – это не только мозг, но еще и тело. Нельзя понять работу мозга, не рассматривая все богатство взаимодействия мозговых систем с различными системами организма. Иногда это очевидно – например, выброс в кровь адреналина заставляет мозг перейти на новый режим работы. В здоровом теле – здоровый дух – это именно о взаимодействии тела и мозга. Однако далеко не все здесь понятно. Изучение этого взаимодействия еще ждет своих исследователей.

Сегодня можно сказать, что мы хорошо себе представляем, как работает одна нервная клетка. Многие белые пятна исчезли и на карте мозга, определены области, отвечающие за психические функции. Но между клеткой и областью мозга находится еще один, очень важный, уровень – совокупность нервных клеток, ансамбль нейронов. Здесь пока еще много неясного. С помощью ПЭТ мы можем проследить, какие области мозга «включаются» при выполнении тех или иных задач, а вот что происходит внутри этих областей, какие сигналы посылают друг другу нервные клетки, в какой последовательности, как они взаимодействуют между собой – об этом мы пока знаем мало. Хотя определенный прогресс есть и в этом направлении.

Раньше считали, что мозг поделен на четко разграниченные участки, каждый из которых «отвечает» за свою функцию, – это зона сгибания мизинца, а это зона любви к родителям. Эти выводы основывались на простых наблюдениях: если данный участок поврежден, то и функция его нарушена. Со временем стало ясно, что все более сложно: нейроны внутри разных зон взаимодействуют между собой весьма сложным путем, и нельзя осуществлять везде четкую «привязку» функции к области мозга в том, что касается обеспечения высших функций. Можно только сказать, что эта область имеет отношение к речи, к памяти, к эмоциям. А сказать, что этот нейронный ансамбль мозга (не кусочек, а широко раскинутая сеть), и только он, отвечает за восприятие букв, а этот – слов и предложений, пока нельзя. Это задача будущего.

Обеспечение мозгом высших видов деятельности похоже на вспышку салюта: мы видим сначала множество огней, а потом они начинают гаснуть и снова загораться, перемигиваясь между собою, какие‑то кусочки остаются темными, другие вспыхивают. Так же и сигнал возбуждения посылается в определенную область мозга, но деятельность нервных клеток внутри нее подчиняется своим особым ритмам, своей иерархии. В связи с этими особенностями разрушение одних нервных клеток может оказаться невосполнимой потерей для мозга, а другие вполне могут заменить соседние «переучившиеся» нейроны. Каждый нейрон может рассматриваться только внутри всего скопления нервных клеток. По‑моему, сейчас основная задача – расшифровка нервного кода, то есть понимание того, как конкретно обеспечиваются высшие функции мозга. Скорее всего, это можно будет сделать через исследование взаимодействия элементов мозга, через понимание того, как отдельные нейроны объединяются в структуру, а структура – в систему и в целостный мозг. Это главная задача следующего века. Хотя кое‑что еще осталось и на долю двадцатого.

Беседу записала специальный корреспондент журнала

Е. Калининская

Словарик

Магнитоэнцефалография – регистрация магнитного поля, возбуждаемого электрическими источниками в мозге.

Магниторезонансная томография – томография, основанная на явлении ядерного магнитного резонанса.

Позитронно‑эмиссионная томография. – Суть метода ПЭТ заключается в высокоэффективном способе слежения за чрезвычайно малыми концентрациями ультракороткоживущих радионуклидов (УКЖР), которыми помечены физиологически значимые соединения, для исследования их метаболизма. Метод позитронно‑эмиссионной томографии основан на использовании свойства неустойчивости ядер УКЖР, в которых количество протонов превышает количество нейтронов. При переходе ядра в устойчивое состояние оно излучает позитрон, свободный пробег которого заканчивается столкновением с электроном и их аннигиляцией. Аннигиляция сопровождается выделением двух противоположно направленных фотонов с энергией 511 КэВ, которые можно зарегистрировать с помощью системы детекторов. Если два противоположно установленных детектора одновременно зарегистрируют сигнал, можно утверждать, что точка аннигиляции находится на линии, соединяющей детекторы.

Если расположить детекторы в виде кольца вокруг исследуемого объекта, то можно зарегистрировать все акты аннигиляции в этой плоскости, а при присоединении к системе электронно‑вычислительного комплекса, используя специальные программы реконструкции, можно получить изображение этого объекта.

Для исследования какой‑либо функции мозга нужно ввести УКЖР в вещество, участвующее в реализации данной функции, и следить за его поведением. При исследовании мыслительной деятельности используется слежение за водой, меченной кислородом‑15. Ее концентрация коррелирует с локальной скоростью мозгового кровотока, а еще в прошлом веке показано, что та зона, которая более интенсивно работает, более интенсивно снабжается кровью.

Афазия – расстройство речи в результате повреждения речевых зон мозга или нервных путей, ведущих к ним.

В статье Святослава, конечно, не только сегодняшний день института – показан и фундамент в той мере, в какой это нужно, чтобы полнее представить себе, что же это такое – реализованный Замок нашей Мечты.

Мозг и большой мир

Мозг человека… Его мысль лежит в начале всего: «В начале было Слово»! Я пишу об этом совсем не в отрицание материальности мира, длинной эволюции, может быть, создавшей столь высокоорганизованную материю, как человек и особенно человеческий мозг. («Может быть» – потому, что мне лично, на основе контакта с живым мозгом человека, как уже упоминалось, больше импонирует идея о других возможностях.) Конечно, без мозга нет слова. Но если мозг уже есть, как хотите – «В начале было Слово»!

От первобытного человека до наших дней любой индивидуум стремится решать свои каждодневные, годовые, пятилетние и т.д. заботы, опираясь на возможности своего мозга. Иногда удачно, иногда нет. Удача и неудача могут зависеть от внешних непредвиденных обстоятельств или от обстоятельств неучтенных и, следовательно, от ошибочности принятого мозгом решения. Развитие того, что называется на нашей планете цивилизацией, показывает, что по крайней мере часть решений действительно способствовала прогрессу. Но одновременно принимались и реализовывались решения, превращавшиеся далее в потенциальную и реальную угрозу человечеству.

Надо сказать, что разумная жизнь на нашей планете во все века находилась под угрозой, менявшейся по мере развития общества. Если поначалу истребление жизни шло преимущественно (хотя не абсолютно) за счет событий, с этой разумной жизнью не связанных, то далее расстановка сил изменилась. В ранние периоды развития человечества это были эпидемии и войны. По мере того как выдающиеся представители того же человечества изничтожали одну за другой губительные эпидемии, другие не менее выдающиеся его представители создавали все более и более смертоносное оружие. Оказалось, однако, что и с эпидемиями не так‑то просто распроститься навсегда. Не говоря уже о том, что нет‑нет да и оживают старые страшилки («красная», «черная» смерть), человечество получает новые «подарки», например в виде СПИДа, абсолютно конкурентоспособного с «привидениями» прошлого.

Сейчас пальму первенства в основных причинах смерти, иногда с предварительной умственной и физической деградацией на долгие годы, держит атеросклероз. С позиций специалиста в области изучения мозга я полагаю, что в ближайшем будущем перестанут так спокойно относиться к больным при ежегодных эпидемиях гриппа. Лежащие тяжелым грузом на благосостоянии любого общества болезни старости, по‑видимому, не всегда имеют в своей основе только атеросклероз. Многие, особенно так называемые нервные, болезни, весьма вероятно, суть результат более или менее «невинных» эпидемий гриппа или других инфекций, а возможно – и применения вакцин, от них защищающих. Но, безусловно, абсолютными «удачами» в деле потенциального самоуничтожения человечества стали итоги воздействия человека на окружающую его среду, так называемая экологическая проблема, и, конечно, ядерное оружие.

Экологическая проблема и ядерное оружие заняли такие места в возможном нашем будущем, что наконец‑то всполошили всю наиболее стратегически мыслящую часть планеты. Эта активация – залог возможности как‑то поправить зло, которое мы причинили природе, и, может быть, не погибнуть всем одновременно по модели, многократно направленно реализовывавшейся в нашей стране две сотни лет назад староверами (правда, при меньшей температуре огня), и не принять судьбу волков в холодную и поэтому очень голодную зиму. Причем с бо́льшими осложнениями, потому что такая ситуация для человека значительно более губительна, чем для волка.

Итак, все фатально? Куда ни кинь?.. Думаю, что нет. И это результат не просто моего эндогенного оптимизма, но и многолетней работы в проблеме «Живой мозг человека». (Не буду касаться микробиологических проблем – там свои знатоки, многое может и в этом направлении решить, да и решает, мозг человека.)

На чем же основывается мой оптимизм? В общей форме – на общеизвестной формуле: ученье – свет, а неученье – тьма. Более конкретно: стратегия общества должна учитывать полученные знания механизмов мозга, деятельности мозга в различных состояниях, обусловленных разными факторами, влияния на мозг человека и человечества различных факторов, процессов и явлений, нередко этим же человечеством созданных.

Вначале о некоторых механизмах мозга, имеющих наиболее прямое отношение к событиям, происходящим в обществе. Если у человека развивается какая‑либо длительно текущая, так называемая хроническая, болезнь, его адаптация к среде, способствующая выживанию в этих новых условиях, связана с формированием нового устойчивого состояния – устойчивого болезненного состояния, или, по медицинской терминологии, устойчивого патологического состояния. В более научно‑медицинском плане это явление уже обсуждалось выше, причем отмечалось, что лечение связано с влияниями, способствующими переходу мозга (организма) на новый режим работы. Там же говорилось, что новый режим работы, т.е. стабильная бо́льшая или меньшая нормализация, достигается через фазы дестабилизации. Сказанное, естественно, не абсолют, а возможность, с которой мы столкнулись в ходе изучения механизмов мозга и лечения его заболеваний. Но именно этот механизм мозга может быть рассмотрен и использован как модельный в ситуации, когда задачей является оздоровление больного общества.

Оздоровление общества может быть инициировано различными силами, в том числе на основе планомерных действий сверху. Аналогия с упоминаемым механизмом мозга предполагается здесь более прямой, хотя и несколько неожиданной. При, казалось бы, стратегически четко проработанной линии нормализации оздоровления жизни общество способно проходить ступени нестабильности, и только последовательное проведение курса «лечения» приводит к появлению новой, желаемой стабильности.

Если бы я была критиком или, точнее, критиканом, как легко было бы по старым, отлитым и сверкающим от долгого употребления, формам разбить проводимую аналогию! Но как ученый и врач хочу напомнить, сколь легко преодолимыми мы считали законы природы, точнее, как мы не считались с ними!.. И как природа наказывает нас за это! Мозг человека и человечества так много определяет в жизни общества! Как же не считаться с механизмами мозга, которые реально в нем существуют, на основе которых он не только управляет своим организмом, но и пытается управлять малыми и большими формами жизни на планете?!

Здесь необходимо обратить внимание по крайней мере еще на две закономерности, на два механизма работы мозга. Один из них также может рассматриваться в качестве возможной социальной модели, а второй должен обязательно учитываться, если мы хотим иметь общество (человечество!) с высоким творческим потенциалом.

С тех пор как начали всерьез интересоваться вопросом о том, каким образом мозг человека обеспечивает мышление, и вплоть до середины 60‑х годов в неврологии, физиологии и нейропсихологии бытовали более или менее экстремистские представления. Мозг – это совокупность центров, говорили одни, являющихся альфой и омегой в управлении какой‑то психической активностью или личностным свойством. Мозг – это масса, утверждали другие, результат определяет не качество, а количество. Мозг – нейроголографическое устройство (вспомним: механическое, электрическое и т.д.), обладающее всеми свойствами голографических построений, подновляли эти представления третьи. И мало ли что еще!

Наконец, на основе прямого опыта нейрофизиологического изучения мозга в середине 60‑х годов обнаруживается реальность, частично вбирающая в себя и первую и вторую экстремальные позиции: мыслительная деятельность обеспечивается распределенной системой, включающей в себя как жесткие, постоянные, так и гибкие, переменные, звенья. Таким образом была разрешена гипотеза центров: «центры – жесткие звенья системы» – и была хотя бы частично реабилитирована гипотеза о значении массы мозга – огромное количество гибких переменных элементов системы, подчиненных внешним и внутренним факторам и реализующих преимущества саморегуляции. И одновременно почти зачеркнуты мало на чем базирующиеся представления об избыточности мозга. Чем не социальная модель?!

Эта модель – как бы слепок с действительно существующего в большинстве развитых стран: центральное направляющее руководство и децентрализация, где положительно действуют реальные законы развития общества. Но разве не знает история примеров чрезмерной централизации и ее пагубных результатов? Разве не знает история также пагубных результатов навязывания обществу законов, которые в лучшем случае не ведут никуда, а в худшем – ставят общество перед альтернативой резкой смены курса или, как отвлекающий паллиатив, войны?

Правда мозга и жизни общества, по‑видимому, едина. Нет деятельности без организующего ее начала – жесткого аппарата. Нет прогресса в развитии общества без оптимальной децентрализации, как нет богатства возможностей мозга в его развитии без аппарата гибких звеньев, чутко реагирующих не только на задачу, но и на условия ее выполнения.

Можно было бы привести еще целый ряд механизмов мозга, модельных для общества. Это и детекция ошибок при рассогласовании деятельности с планом, и динамичность системы обеспечения мышления, и многое другое. Но не будем здесь мельчить. Кто захочет – использует.

Третья, главная, позиция отлична от двух первых. Это не модель. Это – реальная, в зависимости от условий прекрасная, печальная или трагическая, ситуация в плане реализации творческого потенциала человечества.

Возможности мозга человека практически неограниченны. Мне почти всегда кажется – и, думаю, это именно так, – то когда человек говорит: я «устал» от какой‑то умственной работы, – дело совсем не в ней. Дело в более или менее неудобной и длительно фиксированной позе, духоте помещения, возможно, в эмоциональном напряжении, связанном или не связанном с деятельностью, или, наконец, в каких‑то болезненных факторах. Но совсем не в том, что устал богатейший мозг от деятельности, в которой он может использовать массу запасных возможностей (из числа все тех же гибких звеньев). Однако все это может быть верно при одном обязательном условии. Мозг должен находиться в оптимальном режиме, который предоставляют в его распоряжение все его астрономические возможности. В этих условиях нейронные популяции реально или потенциально полифункциональны, связи функционируют, уровень активации различных зон мозга легко меняется в соответствии с необходимостью.

Если бы люди были здоровы и, скажем так, оказывались бы менее часто подавленны или перевозбуждены домашними, национальными, государственными и глобальными проблемами, творческий потенциал человечества значительно увеличился бы. Особенно сейчас, в фазу растущего информационного потока. Все это имеет прямое отношение к проблеме состояний мозга, которые впервые оказалось возможным достаточно точно описывать с помощью различного рода сверхмедленных физиологических процессов; о них уже упоминалось в главе, посвященной эмоциям. Кстати, фактором, наиболее часто и существенно влияющим на состояние мозга здорового человека, являются эмоции.

Напомним: в оптимальной ситуации эмоции обеспечиваются сравнительно небольшим количеством мозговых зон, где именно и происходит сдвиг сверхмедленных процессов, меняющий свойства этих зон. В эмоционально не сбалансированном мозге или в случае, если эмоциональный фактор очень интенсивный и действует длительно, сдвиг сверхмедленных физиологических процессов происходит на больших территориях мозга и творчество у генетически наиболее способных к нему людей идет уже вопреки возникшей ситуации, а в целом творчество – это наиболее важное свойство человеческого мозга – у большинства людей затрудняется. В том числе и у тех, у кого оно могло бы проявиться. Мир, страна, сообщество людей, наука становятся творчески беднее. Несколько лет тому назад я специально разбирала именно эту проблему в связи с ядерной угрозой. Получилась глава в книге «Прорыв» («Breakthrough», 1987), одновременно изданной у нас и в США и выдержавшей затем еще ряд изданий. Там, в этой главе, сверхупрощенной издателями, в общем‑то изложено по данному поводу все основное, хотя и на одной модели. Поэтому, наверное, правомерно использовать эту главу и здесь. То, что было написано, устоялось и не потребовало коррекции.

Итак, мой текст из книги «Прорыв».

…Один американский бизнесмен, очень много сделавший для здоровья людей, которого я считаю своим другом, прислал мне рассказ Марка Твена «Моя первая ложь и как я избавился от нее». Он посвящен свойству человека не видеть того, чего он не хочет видеть. Твен обратился к широко распространенной «неправде» того времени – нежеланию видеть, что рабство – это проблема, которую нужно решать.

Только недавно физиологи, изучающие человеческий мозг, начали понимать, что́ стоит за наблюдениями Твена. Эти открытия имеют прямое отношение к проблеме выживания человечества. Они показывают, что наш мозг, когда он правильно работает, обладает творческими способностями для решения самой насущной проблемы сегодняшнего дня – ликвидации гонки вооружений и опасности ядерной катастрофы. Они объясняют также, почему многие миллионы людей сегодня склонны лгать, приуменьшая эту угрозу, – чтобы убедить себя и других в том, что никаких специальных действий не нужно, что угроза войны на самом деле не является насущной проблемой.

Детальное изучение электрических потенциалов в отдельных зонах человеческого мозга выявило способность продолжительных отрицательных эмоций, таких как боязнь приближающегося несчастья, разбалансировать нормальное состояние мозга. Несбалансированность «заставляет» уровни электрических процессов становиться слишком высокими или слишком низкими, в свою очередь далее влияя на баланс эмоций. Когда это случается, человек может стать либо крайне возбужденным, близким к психическому срыву, либо эмоционально подавленным (эмоциональная тупость, или «психическое отупение»). При этом человек лишается возможности полноценно реагировать на жизненные ситуации, а общество теряет его творческий потенциал как раз в то время, когда он необходим, чтобы противостоять разрушению. Лучшим средством лечения мозга отдельного человека оказывается именно то, что нужно и всему обществу в целом, – активное объединение с другими людьми для разрешения сложной ситуации.

Открытия в области механизмов мозга привели к более ясному пониманию внутренних механизмов работы мозга, того, как он воспринимает внешние события и как обрабатывает информацию. Прямые измерения показали, что большинство малых областей мозга (отдельных зон) являются полифункциональными – они участвуют более чем в одном виде деятельности – и что мозг работает на основе системного принципа, интегрируя информацию, идущую из различных его зон, чтобы дать человеку возможность функционировать в наиболее благоприятном режиме.

Зоны мозга, которые участвуют в обеспечении умственной деятельности, эмоций, телодвижений, могут также обеспечивать функционирование внутренних органов, таких как сердце и кишечник.

Некоторые зоны, называемые нами жесткими или скелетом системы, особенно важны для определенных функций, поскольку они обязательно должны включаться в нашем мозгу, чтобы осуществить какую‑то функцию, например, выполнить определенное действие или почувствовать данную эмоцию. Другие зоны являются дополнительными, гибкими, они включаются не всегда, не регулярно. Если один из этих дополнительных участков, так сказать, «отдыхает», его функция передается другому, который и активируется в нужный момент. Важно здесь то, что наш мозг обладает потенциальной гибкостью и богатством возможностей обеспечения мышления и эмоций. Чтобы максимально реализовать эти возможности, мозг каждого человека должен функционировать в режиме оптимального состояния и использования способности к взаимодействию большинства своих зон.

Как та или иная зона мозга реализует свои функции оптимальным образом? В каждой зоне всегда имеется определенный уровень медленно меняющейся базовой активности, небольшой потенциал, называемый постоянным. Сверхмедленные физиологические процессы (СМФП) представляют собой комплекс, состоящий из этого постоянного, устойчивого потенциала, а также медленных физиологических колебаний разной длительности. Результаты исследований показали, что для этого постоянного потенциала существует определенный оптимальный диапазон, различный для разных участков мозга. Такие постоянные потенциалы играют решающую роль в функционировании нормального мозга. Было многократно показано, что зоны мозга проявляют свое влияние в зависимости от уровня постоянного потенциала.

Наши исследования подтверждают: когда постоянный потенциал какой‑либо зоны мозга становится слишком высоким или слишком низким, выходит за пределы своего оптимального диапазона, зона мозга оказывается не в состоянии действовать или ее способность действовать резко уменьшается. Богатство возможностей мозга теряется. Может случиться, что ему придется концентрировать все свои возможности на поддержании всего лишь одного вида деятельности.

Эти сведения о работе мозга основываются на результатах количественных измерений параметров непосредственно в нем самом, проведенных в многочисленных исследованиях пациентов на протяжении более чем 30 лет. Прямые измерения с вживленных электродов велись при различных состояниях мозга, в том числе в период эмоциональных реакций и состояний, связанных с основным заболеванием человека. Полученные данные были подтверждены дополнительными исследованиями с предъявлением эмоциогенных тестов. Эти исследования оказались полезными как для диагностики, так и для последующего лечения пациентов.

Эмоции являются важнейшим фактором, определяющим уровень СМФП и, следовательно, информационную емкость мозга до состояния расстройства. Эмоции поглощают человека, завладевая все бо́льшим и бо́льшим числом зон его мозга. В первую очередь при этом теряется способность мозга мыслить, особенно творчески.

Каждый знает, как трудно думать, когда человек эмоционально расстроен или давление крови резко поднялось или упало. Можно раз за разом читать и перечитывать слова текста, пытаясь понять: «О чем это?», «Что со мной случилось?» Но мы обычно не замечаем уменьшения возможностей мозга, если оно происходит в результате постепенного изменения постоянного потенциала под влиянием непрерывно действующих отрицательных эмоциогенных факторов. Такими факторами могут быть личные неприятности, ситуация продолжающейся гонки вооружений, неудачные переговоры великих держав о разоружении и многое другое. В этих условиях постоянный потенциал меняется в большей части мозговых зон, что неизбежно приводит к снижению уровня функционирования мозга, начиная с менее выносливых второстепенных зон и кончая всем мозгом в целом.

Патологическая реакция мозга человека на продолжительный стресс может развиваться в двух направлениях. Мозг может перейти в перевозбужденное состояние, крайним случаем которого будет нервный срыв. Он может меняться и в противоположном направлении – к психическому отупению вследствие чрезмерной активности собственных защитных механизмов. Каждое из этих двух патологических состояний с физиологической точки зрения является результатом выхода постоянного потенциала за пределы оптимального диапазона. Если он сдвинется в одну сторону, создадутся предпосылки для перевозбуждения, сдвиг постоянного потенциала в другую сторону способствует эмоциональной тупости.

Рассмотрим сначала ситуацию, в которой находится мозг, уже страдающий от неестественно, скажем, высокого (известное упрощение) уровня постоянного потенциала в многочисленных зонах. Это проявляется прежде всего в избыточной реакции на эмоциогенные раздражители. В таких условиях слабое дополнительное эмоциональное воздействие может вызвать сдвиг постоянного потенциала не только в зонах, в основном связанных с эмоциями, но и в других зонах. «Эмоционализированный мозг» становится больше, что буквально блокирует его возможности выполнять обычные интегративные мыслительные задачи, позволяющие человеку действовать нормально. Обычные мелочи жизни, такие, как задержка прибытия самолета или ссора с сотрудником, становятся важной «атакующей силой». Интегративно уравновешенное состояние мозга теряется, а с ним и способность творчески мыслить. Возникает постепенное подавление всех сложных процессов, связанных с мышлением. Творческие способности мозга катастрофически уменьшаются.

Теперь рассмотрим вторую возможную патологическую реакцию мозга на эмоциональный стресс – эмоциональную тупость, при которой постоянный потенциал в большинстве зон мозга снижается (известное упрощение), выходя за пределы нижней границы оптимального диапазона. Это результат чрезмерной силы защитных реакций мозга, пытающегося противостоять эмоциональному стрессу. Наши данные показывают, что эта реакция может быть прямо связана как уравновешивающая сила с повторяющимися отрицательными эмоциями и сопровождающим их подъемом постоянного потенциала мозга.

Иногда кажется, что человек вот‑вот сорвется, но буря проходит стороной. Защитные механизмы, тормоза мозга, обуздали несущегося во весь опор «коня». Если, однако, этот тормозной механизм отказывает или эмоциогенный фактор окажется слишком мощным, длительно действующим, собственно защитная реакция может развиться в неблагоприятное состояние. Именно эта избыточная защита, избыточное «торможение» могут привести к эмоциональному ступору, эмоциональной тупости.

Лабораторные данные демонстрируют это с очевидностью. Когда пациент, испытывающий сильный страх, оказывается в состоянии его контролировать, приборы показывают разнонаправленные сдвиги постоянного потенциала, а затем его возвращение к исходному уровню.

Все идет хорошо, пока защитная реакция не становится избыточной. Тогда постоянный потенциал опускается ниже оптимального во многих зонах мозга. Становится труднее и труднее испытать радость или печаль. Блекнут краски окружающего мира. Творческие способности человеческого мозга в этой второй экстремальной ситуации также уменьшаются. Для человека в таком состоянии теперь почти не существует устрашающих ситуаций (хотя поиск сильных эмоций со всеми отрицательными последствиями весьма вероятен). Если такие условия продлятся в течение некоторого времени, потенциал мозга в большинстве зон снизится и человек впадет в состояние эмоциональной тупости.

Высокий порог эмоциональной реакции, приводящей к эмоциональной тупости, – серьезная проблема, хотя на первый взгляд он может казаться выходом для человека, переживающего эмоциональный стресс. Он или она остаются глухими как к личным, так и к общечеловеческим проблемам. Это особенно опасно для общества, когда такое состояние развивается у людей, обладающих социальной или политической властью. Они могут уклониться от принятия решений, имеющих первостепенную важность для человечества.

Если состояния перевозбужденности мозга или эмоциональной тупости разовьются у большого числа членов общества, и в частности представителей интеллигенции, человечество столкнется со значительным снижением творческого потенциала планеты. На графике это можно было бы изобразить в виде ножниц. Восходящая линия показывает рост творческого потенциала планеты в связи с постоянно увеличивающимся объемом приходящей информации. Нисходящая – снижение творческого потенциала человечества под влиянием угрозы неминуемой гибели. Дегенерация может превысить рост творческого потенциала, лишая нашу планету творческих возможностей, уникального и бесценного достояния. Творчество необходимо сегодня более чем когда‑либо, и оно должно быть переориентировано на цели сохранения человечества и всего живого на нашей планете.

Необходимо объяснить еще один аспект работы мозга. Мозг человека как бы находится в поиске стабильных состояний, нормальных или патологических, ставших такими после периода дестабилизации в результате болезни. Кажется, что мозг обладает способностью запоминать устойчивое состояние и возвращаться к нему. Для здорового мозга это защитный механизм, для больного – адаптивный и также защитный, хотя в последнем случае это и устойчивое патологическое состояние. К нему могут привести мозг, в частности, и постоянно действующие отрицательные эмоции.

Трудно бороться с устойчивым патологическим состоянием, поскольку оно зафиксировано в долгосрочной памяти. Вывод настораживающий: увеличивающееся число людей с устойчивыми патологическими состояниями мозга может привести к глобальной неустойчивости.

Что нужно для того, чтобы вырваться из этого порочного состояния? Здесь недостаточно малых усилий. Возможный способ предотвращения устойчивого патологического состояния заключается в активности. В дополнение к физической активности полезна устная речь. Нами многократно показано, как движение и речь иногда приводят неблагоприятное состояние мозга в норму. Уровень постоянного потенциала может снова стать оптимальным, а спектр зон мозга – богаче.

Действия, направленные на источник отрицательных эмоций, могут быть особенно эффективными. Большое число людей, участвующих в дискуссиях и действиях, направленных на прекращение гонки вооружений и устранение угрозы жизни человечества, смогут дать возможность творчеству и доброй воле построить мир, в котором не будет такой угрозы.

Борясь за благо человечества, мы одновременно боремся против разрушительных изменений нашего собственного мозга, помогая в то же время «разбудить» мозг тех, кто уже стал эмоционально тупым. Этот процесс изменения физиологически обоснован, необходим и неотложен.

Вижу сегодняшний мир с его перераспределением сложностей, с известным уменьшением опасности ядерной катастрофы, конечно, знаю, что этим в большой мере мы обязаны М.С. Горбачеву, но не хочу об этом здесь больше писать, это не газетная статья, а события в мире так изменчивы!

…Ad astra (к звездам)

Наша страна – теперь только Россия – очень изменилась за последние годы. Подавляющее большинство политиков, как везде во все времена, стремится к личной власти и, как всегда, – для блага народа. О чем‑то в этой книге уже сказано раньше, но для полноты изложения вопроса кое‑что придется и повторить.

Жизнь наша сложна сейчас, и очень сложно науке во всех ее областях, особенно фундаментальной. Нет средств, не на что нормально жить, не на чем работать. Уезжают ученые за рубеж – и для того, чтобы легче жить (нечего греха таить, таких порядочно), и затем, чтобы работать, реализоваться, создавать.

Как хочется верить, что все это скоро пройдет, кончится время голодного пайка, на котором живут и работают ученые. Но для этого надо понять, какой механизм работает против жизни, какой проект приведет общество к благополучию скорее всего и менее болезненно. А для этого нужна и фундаментальная наука о мозге человека, и – обязательно – знание того, что́ в истории не должно повториться, хотя сейчас уже многим кажется: пусть будет так, как было. Нет! Нашей стране нужна свободная, разумная и богатая жизнь сегодня. Не надо повторения прошлого, не надо и жизни каждого поколения «во имя светлого будущего».

Народ, и его интеллигенция в том числе, проглатывал и кровавый террор революции – для будущего блага. Уничтожение миллионов крестьян, интеллигенции, талантливых военных, разумных экономистов, рабочей элиты – для блага? Чьего блага? Думаю, для блага тех, кто при любой власти ничего не создаст и – за неимением таланта или хоть просто способностей создавать – ищет виновных, идет за всяким внешне привлекательным, а по существу античеловечным лозунгом. Это – популяция разрушения. Она есть в любой стране, в любом народе, только место ее в жизни общества меняется: ее используют, когда надо, потом разными путями освобождаются от нее, но как по биологическим законам нельзя, к счастью, не уничтожив все человечество, уничтожить потенциальную возможность появления талантов и гениев, так, к сожалению, и с этой разрушающей порослью. Она счастлива короткие часы уничтожения созидателей и продажи награбленного, как бы исчезает затем, уходит в подполье, но изменись что – и вот она уже вновь здесь, ждет нового лозунга, лидера… Страшный лозунг «грабь награбленное» хорошо оправдывал изуверство ходатаев «за народ», народ, который не был ни интеллигенцией, ни крестьянами, ни военными, ни даже вписанными в лозунг рабочими – я имею в виду рабочую элиту, а не популяцию уничтожителей, которым все вышеперечисленные мешали пробиться. Власть «для блага народа» во все смутные времена – власть для власти. Первое в борьбе за любую власть – всегда сама власть. А программа может сохраниться, может измениться – вплоть до 180 градусов. Ничего не поделаешь – опять же «для блага народа». Революционные взрывы… Тогда жажда крови удовлетворялась открыто. Эволюция или инволюция государства, когда объясняющиеся преимущественно на русском сленге – или аристократически изысканно, или доверительно‑ласково – садисты от идеологии уже тайно проливали реки крови невинных из лучшей части общества, перед их мученической смертью чаще всего растлевая их душу, заставляя подписывать сфабрикованную на себя и на ближайшее окружение дикую, ни в какие ворота не лезущую ложь. Подписывали. И покупали себе пищу и прекращение пыток. До суда, который, конечно же, не мог оставить жить людей, которые, не дай Бог, кому‑нибудь расскажут, под какими пытками и унижениями они подписывали доносы на себя и своих коллег, подписывали иногда в полузабытьи, в полностью измененном состоянии сознания.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: