Моделирование динамики социальных процессов

Ранее мы уже говорили о том, что собой представляет экономическая модель. В полной мере это относится и к моделям социального развития. Каждая из них тоже должна содержать результативный признак; набор факторных признаков, позволяющих возможно полнее объяснить динамику результативного признака; характеристики формы связи между ними; систему ограничений этих связей; критерии, на основе которых реализуются данные связи.

Тем не менее, моделирование социальных процессов заметно сложнее, чем экономических, поскольку уровень познания законов социальной динамики пока что остается намного ниже, чем экономических законов. Ясно одно: социальная сфера развивается на базе прогресса экономики, а потому в моделях динамики социальных процессов, как правило, должны присутствовать экономические факторы. Исключение могут составить только такие корреляционные модели, которые отражают относительно устойчивые тенденции. Например, такова модель статичной экстраполяции численности сельского населения

, ( ) (11)

где – последовательность годов;

– численность сельского населения в -ом году;

– численность населения базового периода;

– ежегодный прирост сельского населения, с учетом устойчивого оттока в город_.

Данная модель может претендовать на практическую ценность только до тех пор, пока, скажем, отток сельского населения происходит равномерно, ввиду устойчиво более благоприятных условий жизни в городской местности. Но достаточно начаться экономическому спаду в промышленности, как эта модель перестанет работать и обнаружится – ее следует преобразовать включением дополнительных факторов. Например, показателя уровня безработицы в городах. Тогда получим модель следующего вида:

, (12)

где – процент безработицы в городской местности в –ом году;

– изменение оттока сельского населения при повышении безработицы в городах на 1%.

В свою очередь, если нам предстоит прогнозировать динамику безработицы, то примем во внимание, что в данном случае мы имеем дело с показателем, в отношении которого изначально ясно, что он в большей мере, чем прирост населения, находится под влиянием колебаний экономической конъюнктуры. Поэтому при построении модели динамики безработицы необходимо уже на уровне логического анализа выделять факторы, способные оказать наиболее существенное влияние на уровень безработицы. Например, в сельской местности это могут быть показатели изменения доли животноводства в валовой продукции, наличие резервных мощностей переработки сельскохозяйственного и другого сырья. В таком случае, возможно использование модели примерно следующего вида:

, (13)

где – уровень безработицы в сельскохозяйственном районе;

– удельный вес животноводства в валовой продукции сельского хозяйства района;

– изменение уровня безработицы при изменении доли животноводства в валовой продукции на 1%;

– резервные мощности переработки сырья в -ом году (число рабочих мест);

– изменение уровня безработицы при изменении резервных мощностей переработки сырья.

Само собой разумеется, что при моделировании динамики безработицы в городской местности нужно будет задействовать те факторы, которые либо непосредственно (колебания объема ВВП, нормы прибыли), либо опосредованно (экспертные оценки деловой активности и др.) эту динамику определяют.

Ранее уже отмечалось наличие связи между безработицей и уровнем преступности. Но логический анализ позволяет связать динамику преступности не только с безработицей, но и с рядом других факторов, объясняющих, почему преступность сохраняется там, где уровень безработицы минимальный. Среди этих факторов такие, как удельный вес населения с доходами ниже минимального потребительского бюджета (в 2005 году примерно 2,5 прожиточных минимума), уровень децильного коэффициента, уровень правового воспитания и др. Те из этих факторов, которые в настоящее время имеют количественное выражение, могут быть включены в модель, остальные удается учесть только суммарно усредненно.

Рассмотрим модель , (14)

где – уровень преступности в –ом году;

– уровень безработицы в -ом году, %;

– прирост преступности при изменении безработицы на 1%;

– процент населения с доходами ниже минимального потребительского бюджета в -ом году;

– прирост преступности при повышении доли малообеспеченного населения;

– децильный коэффициент в -ом году;

–прирост преступности при изменении децильного коэффициента.

У данной модели параметр « » характеризует вероятный уровень преступности при условии, что =0, =0, =0, т.е. « » суммарно выражает влияние на динамику преступности всех неучтенных факторов.

Обоснование факторов, закладываемых в модель, начинается с логического анализа, базирующегося на знании законов и закономерностей, как общих для всех сфер народного хозяйства, так и специфических для агросферы. В числе таких специфических для моделей социального развития агросферы отметим необходимость учета сезонной занятости населения, существенной межгодовой колеблемости доходов, занятой в земледелии части селян, заметных различий в структуре питания, в структуре коммунальных издержек и в длительности жизни в северных, центральных и южных районах страны.

Насколько специфичны некоторые показатели социального развития в городской и сельской местности, можно судить по данным табл. 15.

Поскольку в процессе моделирования далеко не всегда удается получить фиксирующую все эти моменты информацию, обоснование факторов, закладываемых в модель, может опираться на материалы научно организованного эксперимента, вплоть до последовательного перебора (так называемым «методом шагов») многочисленных возможных вариантов. В качестве примера рассмотрим модель задачи, которая должна дать ответ на вопрос о факторах, определяющих динамику естественного прироста (убыли) населения.

Таблица 15. Рождаемость и смертность в Воронежской области
(на 1000 человек населения)

Значение этой проблемы в условиях современной России очевидно, поскольку с началом «рыночных реформ» наметилась долговременная тенденция естественной убыли населения, хотя в остальных странах мира за 1990-2020 гг. ожидается прирост населения примерно на 15%.

Прежде всего отметим, что до 90-х гг. никто в нашей стране и за рубежом не ожидал, что коэффициент рождаемости в России может оказаться меньшим, чем в развитых странах Запада, поскольку удельный вес женщин в детородном возрасте у нас был устойчиво выше, уровень урбанизации ниже, а система социальной поддержки молодой семьи и детства заметно больше стимулировала рождаемость.

Не было оснований и для значительного роста коэффициента смертности, поскольку начиналось повышение удельного веса родившихся и выросших в более благоприятных социальных условиях послевоенного периода (в 1985–1989 гг. коэффициент смертности снизился с 11,3 до 10,7). Тем не менее, случилось непредвиденное – рождаемость за 1991–1999 гг. упала почти в 1,5 раза, смертность возросла на 29%. В итоге страна, которая в 80-е гг. на территории РФ обеспечивала ежегодный прирост около 1 млн. человек (седьмое место в мире после Китая, Индии, США, Бразилии, Пакистана, Индонезии), ныне занимает первое место по естественной убыли населения – примерно 800 тыс. человек в год.

Чтобы планировать систему мер по преодолению этой социальной трагедии (а она в перспективе может иметь катастрофические экономические последствия), следует выявить основные факторы естественной убыли россиян в современных условиях, определить финансовые издержки, необходимые для ее локализации, а в дальнейшем перехода на траекторию оптимального прироста населения.

В настоящее время существует несколько гипотез, объясняющих, почему именно с началом реформ в конце XX в. население России вымирает. Одна из гипотез сводится к утверждению, что в снижении рождаемости в России повинен общецивилизационный прогресс, в росте смертности - алкоголизация населения. Несложно убедиться в беспочвенности подобного утверждения, поскольку иначе пришлось бы признать, что за годы нынешнего кризиса Россия продвинулась в цивилизационном развитии дальше, чем Франция и США, где показатели рождаемости заметно выше. И точно так же остается неясно, почему во Франции и Италии, при больших объемах потребления алкоголя на душу населения, в последние 12 лет смертность нисколько не увеличилась.

Еще одна из гипотез исходит из предположения о решающем влиянии на динамику естественной убыли населения психологических факторов, в частности, стрессовой ситуации, поразившей значительную часть россиян в связи с падением жизненного уровня, ростом преступности и потерей уверенности в завтрашнем дне. Однако использовать данный фактор при построении модели естественной убыли населения практически невозможно хотя бы потому, что статистика не дает количественно конкретной информации о динамике психологического состояния различных социальных групп, да и навряд ли мы научимся измерять такой показатель в ближайшем будущем.

Третья гипотеза, не отрицая вторую по существу, обращает внимание на то, что психологическое состояние, определившее и падение рождаемости, и рост смертности в значительной мере связано с резким ухудшением материального положения большей части населения, обострением социальных противоречий. Данную гипотезу несложно проверить с использованием официальных материалов Госкомстата РФ (табл. 16).

Таблица 16. Зависимость естественного прироста населения РФ от платежеспособности малообеспеченных и дифференциации доходов

Как видим, зависимость достаточно четкая, особенно показателей естественного прироста населения ( ) и платежеспособности 60% наименее обеспеченных россиян ( ). Это позволяет выразить данную зависимость в форме корреляционного уравнения вида

, (15)

при 0,92 ≤ ≤ 2,55;

где 5,31 – изменение естественного прироста населения по мере увеличения от 0,92 до 2,55,

–11,32 – естественная убыль населения при =0,92.

Согласно расчетам, указанные параметры уравнения (15) позволяют почти на 75% объяснить динамику естественного движения населения России в 1990–2001 гг.

4.3. Прогноз и планирование социальных сдвигов

Прогнозы развития социальной сферы, так же, как и в сфере экономики, должны осуществляться с использованием нормативных, функциональных, в том числе балансовых, корреляционных, оптимизационных и экспертных методов. Однако большая сложность познания динамики социальных процессов и соответственно более низкий уровень современных возможностей моделирования экономической динамики вынуждают практически ограничиваться по преимуществу нормативно-балансовыми, расчетно-экспертными методами, а также оценками на базе корреляционных моделей и методов программирования, опираясь на нормативы планового периода.

Приведем типичный пример нормативного способа разработки прогноза социальных сдвигов. Если согласно целевым установкам Плана, уровень оплаты учителей должен быть нормативно повышен до среднего уровня оплаты в промышленности, т.е. на 3000 руб. в месяц, а общая численность учителей в районе 240 человек, то легко подсчитать, что для реализации данной целевой установки требуется дополнительно 720 тыс. руб. в месяц, или 8640 тыс. в год. С учетом начислений на зарплату – примерно 10,9 млн. руб. Таким же способом можно спрогнозировать потребности на прирост фонда оплаты труда в других отраслях, выполнить проектировки потребности в средствах на ремонт, обновление оборудования, погашение ранее накопленной задолженности и т.д.

После этого можно начинать поиск ресурсов, за счет которых предполагается покрыть указанные потребности, т.е. приступить к их сбалансированию с ресурсами.

Однако прежде, чем с помощью балансовых методов будет обеспечен прогноз согласования ресурсов с потребностями, необходимо выполнить значительный объем работ на уровне перспективно ориентированного анализа возможных направлений поиска средств для удовлетворения прогнозируемого объема социальных издержек.

При этом могут быть использованы соображения и расчеты экспертов в отношении как корректировки целевых функций, так и особенно в части поиска резервов финансовых средств. Причем в последнем случае экспертные оценки целесообразно получить не только от профессионалов, но и с помощью массового анкетного опроса.

В процессе такого опроса на уровне народного хозяйства могут поступить разные предложения, в том числе такие, как рекомендация Государственной Думе просто отменить все законодательные акты, предусматривающие ряд социальных обязательств перед населением, чтобы в итоге не отягощать аппарат управления поиском трудных решений, тем более что они могут оказаться неприемлемыми для некоторых социальных групп.

Возможны и другие предложения, ориентирующие на создание стимулов повышения эффективности хозяйственной деятельности и рационализации использования финансовых средств. Например, предложение считать важным источником дополнительных средств для развития социальной сферы повышение загрузки наличных неиспользуемых мощностей производства тракторов (80%), кузнечно-прессовых машин (87%), авиазаводов и т.д. Если расчеты экспертов покажут, что таким способом удастся с минимальными инвестиционными издержками достигнуть роста ВВП, скажем, на 300 млрд. долл., то в таком случае потребуется определить систему мер, которая позволит повысить конкурентоспособность экономики, найти дополнительные рынки сбыта и реализации платежеспособного спроса в сумме 300 млрд. долл.

В качестве одного из стимулов экономического роста может быть названа замена НДС налогом на производственные ресурсы; замена для предприятий материальной сферы налога на прибыль - рентными платежами и налогом с экспортно-импортных операций; введение налога на несанкционированное повышение цен; замена подоходного налога с физических лиц налогом на недвижимость и транспортные средства. Обнаружатся и другие резервы. Так, стимулирование возврата криминально вывезенного из России капитала позволит проектировать включение в финансовый оборот до двухсот миллиардов долларов дополнительно; использование шведской модели дифференцированных ставок подоходного налога с физических лиц могло бы в несколько раз увеличить расходы на культуру, спорт и поддержку многодетных семей.

Поскольку в современных условиях все большую актуальность приобретает проблема преодоления бедности как важнейшего условия прекращения вымирания населения России, важно определиться как с самим понятием бедности, так и с его количественной оценкой.

Подходя к проблеме обеспеченности доходами различных социальных групп с позиций воспроизводства в народнохозяйственной оценке, т.е. с точки зрения воспроизводства рабочей силы, следовало бы расчленять население по уровню обеспеченности на 5 групп: богатые, состоятельные, обеспеченные, малообеспеченные, нищие. Две последние группы можно признать бедной частью населения, если исходить из того, что к нищим следует относить тех, у кого совокупные доходы не возмещают условия простого воспроизводства даже малоквалифицированной рабочей силы, а к малообеспеченным тех, кто располагает доходом, не компенсирующим условий простого воспроизводства квалифицированной рабочей силы.

Обеспеченная часть населения должна располагать доходом, достаточным для воспроизводства (в том числе расширенного) квалифицированной рабочей силы.

Состоятельными можно считать тех, кто имеет доходы, позволяющие осуществлять воспроизводство (в том числе расширенное) высококвалифицированной рабочей силы.

Богатые – часть населения, располагающего доходом, существенно превышающим потребности расширенного воспроизводства высококвалифицированной рабочей силы.

Судя по структурным и объемным показателям прожиточного минимума, утвержденного постановлением правительства РФ от 17 февраля 1999 г. (№192), в настоящее время в России следует относить к нищим тех, чьи доходы ниже одного прожиточного минимума, к малообеспеченным – граждан с доходом не выше 2,5 прожиточных минимумов, к обеспеченным – от 2,5 до 6 прожиточных минимумов, к состоятельным – от 6 до 12, к богатым - располагающих доходом свыше 12 прожиточных минимумов на одного человека.

Обратимся к таблице 17, в которой приведены данные об уровне дифференциации доходов в России в 2004 г.

Таблица 17. Дифференциация доходов населения РФ в 2004 г.

В таблице 17 приведены официальные данные Госкомстата РФ о дифференциации доходов россиян в 2004 г., судя по которым лишь примерно можно установить, что в то время доля нищего населения в стране составляла около 30%, малообеспеченного – еще 35%, состоятельного – 10%, богатых – не более 5%.

Расчеты показывают, что при использовании системы прогрессивного налогообложения, ориентированного на изъятие только паразитарной части доходов, превышающей то, что необходимо для расширенного воспроизводства высококвалифицированной рабочей силы, можно было бы поднять доходы по группе нищего населения более чем в 1,5 раза, бедных россиян – на 24%. При этом децильный коэффициент снизится с 13,8 до 8,5, что примерно соответствует децильному коэффициенту в США.

Само собой разумеется, что сокращение дифференциации доходов будет малоэффективным, если перераспределение части доходов в пользу наименее обеспеченных примет форму непосредственного перетока средств из толстых в тощие кошельки. Первым следствием такого перетока окажется дефицит потребительских товаров и рост цен.

Занимаясь плановой деятельностью, экономист должен не забывать, что высшая народнохозяйственная эффективность достигается, когда финансовые средства начинают свое движение, не минуя сферу производства, и особенно если при этом они проходят сферу производства многократно, по схеме «каскада», позволяющего реализовать мультипликативный эффект.Поэтому прирост доходов малообеспеченных групп населения предпочтительно обеспечивать прежде всего поощрением ввода в действие неиспользуемых мощностей и, тем самым, сокращением безработицы, ростом занятости и оплаты за увеличение производства товаров и услуг. В АПК это означает не только рост производства сельхозсырья, но и ориентацию на более глубокую переработку и сокращение сырьевого экспорта.

Возможны определенные способы дотирования доходов части населения, но и они должны иметь четко выраженную конструктивную направленность: стимулирование рождаемости, образованности, высокой нравственности, подготовки к общественно полезному труду и др.

Во всех этих и подобных примерах разработка плановых показателей осуществляется на основе сочетания экспертного оценивания возможных последствий выбора тех или иных вариантов социально-экономического развития – с наличными и ожидаемыми ресурсами, в конечном счете, обеспечивая баланс проектируемых ресурсов и потребностей.

Располагая оценками ресурсов, которые могут быть дополнительно выделены на повышение доходов малообеспеченных граждан, познакомимся с возможностями использования для прогноза социальных процессов корреляционного уравнения (15).

Предположим, что мы нашли способ, с помощью которого надеемся перенацелить на благотворительность (в форме материальной поддержки малоимущих) те 400 млн долл. (12 млрд руб.), которые губернатор Чукотки Р. Абрамович израсходовал на покупку английского футбольного клуба «Челси». Попытаемся определить, какой социальный эффект можно было бы получить за счет такого рода изменения направления инвестиций в сумме 12 млрд руб.

На основе данного уравнения, прежде всего, можно составить прогноз, как изменится динамика численности населения, если за счет различных источников удастся выделить на повышение доходов 60% менее обеспеченных россиян (87 млн. человек) дополнительно 400 млн долл. (12 млрд руб.),

Если принять, что в 2003 г. среднемесячный прожиточный минимум ( ) составил 2050 руб. при среднемесячных доходах 60% менее обеспеченных россиян 2300 руб., то платежеспособность данной категории граждан определяется на уровне 1,122 (2300:2050). По уравнению (15) это указывает на естественную убыль –5,36 на 1000 жителей РФ (-11,32+5,31*1,122), т.е. суммарно в масштабах России – 778 тыс. человек.

Если доходы малообеспеченных 87 млн россиян возрастут на 12 млрд руб. в год, т.е. 11,5 руб. на душу в месяц (12 млрд:87 млн:12), то в этом случае их платежеспособность повысится до (2300+11,5):2050=1,128. Тогда по уравнению (15) естественная убыль составит –5,33 на 1000 жителей РФ, т.е. суммарно в масштабах страны 773 тыс. человек.

Следовательно, за счет благотворительности на сумму 12 млрд руб. губернатор Чукотки мог снизить естественную убыль населения в размере 5 тыс. человек (778-773). Такова плата страны за неспособность наших управленцев ввести в действие механизмы, которые вынудили бы покупателя английского футбольного клуба направить 400 млн долл. на повышение доходов 87 млн. малообеспеченных россиян.

Но поскольку, как было указано, сокращение убыли 5,0 тыс. человек достигается с помощью 12 млрд руб., то цена одной человеческой жизни в условиях 2003 г. оказалась весьма невысокой – всего 2,4 млн руб., и это свидетельствует о том, что в то время Россия была способна остановить процесс сокращения своего населения при сравнительно небольших материальных затратах: если бы согласно балансу финансовых ресурсов удалось выделить на решение данной проблемы 4 млрд долл. (120 млрд руб.), естественная убыль населения сократилась бы на 50 тыс. человек в год (120 млрд: 2,4 млн); изыскав 40 млрд долл., можно было бы сократить убыль населения на 500 тыс. в год.

Поставим вопрос и таким образом: сколько средств нужно направить на повышение платежеспособности 60% бедных граждан, чтобы естественная убыль населения была полностью преодолена. Поскольку в последние несколько лет среднегодовые потери такого рода составляют примерно 800 тыс. человек в год, то в оценке по уравнению (15) следовало изыскать дополнительно 800 тыс.*2,4 млн = 1920 млрд руб., что практически равно потенциальной сумме природной ренты, которая могла быть изъята при восстановлении условий использования природных богатств России на уровне 1990 г.

Чтобы аналогичную сумму прироста доходов мобилизовать за счет увеличения ВВП, потребуется 120 млрд долл., но и это существенно меньше ранее указанных резервов использования незагруженных производственных мощностей (300 млрд долл.).

Показатель цены человеческой жизни может быть использован при определении ставок страховых платежей и в прогнозах страховых выплат, а главное – в процессе анализа общих итогов социально-экономического развития.

Например, если известно, что в 2004 г. ВВП России по сравнению с 2003 г., возрос на 3547 млрд руб., или на 6,5%, но при этом на естественной убыли населения страна могла потерять 778 тыс. человек, т.е. 1867 млрд руб. (778 тыс.*2,4 млн), то реальный прирост эффекта хозяйственной деятельности нужно было бы оценить за год в сумме 3547–1867=1680 млрд руб., что составит всего 3,1% ВВП. Однако чтобы утверждать это более уверенно, нужно было бы еще убедиться, что в 2004г. не произошло сокращение природных богатств и основных фондов. К сожалению, официальные данные на этот счет в открытой информации отсутствуют.

Как видим, в конечном счете, прогноз социального развития действительно многогранно связан с прогнозом экономического роста. И не только потому, что должен опереться на учет перспективных экономических ресурсов, но и потому, что позволяет точнее оценить общее состояние народного хозяйства в плановом периоде.

Глава V. Планирование устойчивости социально-экономического развития

В процессе планирования важно обеспечить условия непрерывно поддерживаемой пропорциональности, т.е. устойчивости воспроизводства, охватывающей систему отношений не только в сфере производства, но и отношений обмена, распределения и потребления; отношения внутрихозяйственного, межхозяйственного, межотраслевого, межрегионального и внешнеэкономического уровня; причем все это во взаимосвязях прошлых и будущих периодов.

Планирование востребуемой продукции и услуг

Процесс производства продукции имеет смысл лишь в той мере, в какой эта продукция может быть использована целесообразно, то есть на удовлетворение многообразных потребностей, как самих производителей, так и внешних потребителей – независимо от их возможного места пребывания. Когда все эти потребности выражаются в натуральных показателях, можно говорить о совокупном объеме потребительского спроса на продукцию.

В условиях рыночных отношений понятие потребительского спроса трансформируется в платежеспособный (покупательский) спрос, который может весьма существенно отклоняться от объема и структуры потребностей.

Поэтому сельхозпредприятия Воронежской области, которым для замены изношенной техники нужно было приобретать ежегодно 2 тыс. комбайнов, в 1992–2001 гг. снизили спрос до 300-400 комбайнов. Аналогично даже при равных физиологических потребностях в продуктах питания люди предъявляют неравный спрос на хлеб и коньяк, кильку и икру – в зависимости от финансового положения. Тем более они предъявляют неравный спрос к рынку, если один из них обеспечивает себя свежими овощами, ягодами, картофелем с собственного огорода, а другие все это должны купить.

Как правило, потребительский спрос превышает платежеспособный, но на уровне отдельных субъектов хозяйственной деятельности величина несоответствия может существенно различаться. Поэтому уже в процессе перспективно ориентированного анализа востребованности отдельных видов продукции в современных условиях важно не ограничиваться технико-технологическими и медицинскими характеристиками потребности в отдельных видах конечной продукции и сырья, а следует обращать особое внимание на платежеспособность (текущую и перспективную) потенциальных потребителей.

В процессе планирования обязательно нужно предвидеть и прогнозировать динамику потребностей как в предметах потребления, так и в средствах производства. Но параллельно необходимо планировать и динамику платежеспособного спроса.

И это еще не все, что следует иметь в виду при планировании объемов производства, поскольку суммарный платежеспособный спрос – это ориентир масштабов производства для общей совокупности предпринимателей, но не для каждого из них. На уровне отдельных товаропроизводителей платежеспособный спрос трансформируется в понятие востребованности, поскольку под действием рыночных механизмов потребители, во-первых, оказываются вынужденными ограничивать одни и завышать другие свои потребности. Например, с учетом динамики цен замещать молоко и мясо – чаем и картофелем, натуральные ткани – синтетикой, полнометражное жилье – малометражным, минеральные удобрения – распашкой дополнительных площадей, что повышает потребность в семенах, и т.д. Во- вторых, наличие потребности в том или ином продукте необязательно гарантирует возможность его реализации отдельными производителями. Для тех, кому в условиях конкуренции не удается свой продукт реализовать, он оказывается невостребованным.

Следовательно, при планировании хозяйственной деятельности нельзя ограничиваться перспективной оценкой объема потребностей и платежеспособного спроса на продукцию. Нужно еще оценивать уровень потенциальной востребованности той части данной продукции, которая будет создана различными производителями, учитывая потенциал их конкурентных преимуществ.

Таким образом, востребованность в продукции отдельных субъектов хозяйственной деятельности (производителей, регионов, стран) является той частью потребностейи платежеспособного спроса, которая может быть удовлетворена на основе конкурентных преимуществ.

Так, объем и структура востребованности продукции АПК зависит, во-первых, от объема и структуры продукции, необходимой для покрытия собственных потребностей производителей данной продукции, т.е. от так называемого «внутреннего оборота» хозяйства (семена, корма, продовольствие, топливо, удобрения, резервные фонды и др.); во-вторых, от объема и структуры спроса внешних потребителей (предприятий, населения). Следовательно, востребованность – понятие более широкое, чем спрос, поскольку оно связано с проблемой воспроизводства валового продукта, а не только той его части, которая поступает в процесс обмена с различными предприятиями и населением.

Поэтому, определяя целесообразные масштабы планируемого объема востребованности продукции ( ), нельзя ограничиваться только учетом потенциального платежеспособного спроса ( ), дополняя его потребностями внутреннего оборота производителей в ( ), то есть

, (16)

где – доля потребностей, которая может быть покрыта за счет конкурентных преимуществ -го субъекта хозяйственной деятельности.

В общем объеме платежеспособного спроса будем выделять:

– спрос местного рынка (в пределах, потенциально регулируемых органами власти субъектов федерации),

– спрос межрегионального федерального рынка,

– спрос международного рынка.

В таком случае – (17)

Соответственно, анализ и планирование потенциальной востребованности продукции -го производителя нужно определять на уровне

(18)

Уровень востребованности продукции АПК зависит от многих естественных, социальных и экономических факторов.

В части природных факторов, во-первых, это региональные различия в объемах и структуре спроса на семена, корма, продукцию продовольственного назначения (в той мере, в какой это связано со спецификой природных условий, расселения и размещения производства). Во-вторых, это межгодовые и сезонные колебания спроса. В-третьих, это природные различия, определяющие конкурентные преимущества, в частности в качестве продукции.

В части социальных факторов - это межрегиональные различия в уровне доходов различных социальных групп, в половозрастной, национальной и конфессиональной структуре населения; различия в социальной политике различных государств: численность военнослужащих и других групп населения, находящихся на бюджетном обеспечении продовольствием; льготы и привилегии отдельным производителям, повышающие их конкурентоспособность.

В части экономических факторов - это различия в нормах затрат сырья на производство конечной продукции, изменение объемов производства заменителей, структуры экспортно-импортных операций, пропорций в ценах на различные виды услуг и товаров, динамика цен. Так, если мы обратимся к анализу востребованности семенного картофеля, то окажется, что в 1990-2000 гг. она в РФ снизилась исключительно ввиду сокращения норм расхода семян; потребность в семенах зерновых культур на 4,7 млн. т уменьшилась за счет сокращения посевной площади и на 0,8 млн. т в связи с более бережным использованием семенного материала. Наоборот, падение востребованности отечественной продукции животноводства в основном обусловлено снижением платежеспособности россиян, при одновременном увеличении импорта, снижении запасов (табл. 18).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: