Мистер Райт и я позируем вместе с почтенным свами Кешабанандой и учеником у величественной обители в Бриндабане

Свами Кешабананда тепло приветствовал нас в своем ашраме, называвшемся Катайони Пейтх и находившемся в Бриндабане. Ашрам представлял собою внушительных размеров кирпичное здание с массивными черными колоннами, расположенное в прекрасном саду. Свами сейчас же ввел нас в гостиную, украшенную увеличенным портретом Лахири Махасайа. Свами приближался к девяностолетнему возрасту, но его мускулистое тело излучало силу и здоровье. Длинноволосый, с белоснежной бородой и глазами, сверкавшими радостью, он казался подлинным олицетворением типа древнего патриарха. Я сообщил ему о том, что хочу упомянуть о нем в своей книге об индийских учителях.

– Расскажите мне, пожалуйста, что-нибудь из раннего периода вашей жизни,– улыбнулся я с молящим видом: великие йогины часто необщительны. Кешабананда сделал жест, выражающий смирение.

– В моей жизни так мало внешних событий. Практически вся она прошла в уединении Гималаев. Я путешествовал пешком из одного тихого убежища в другое. Некоторое время я содержал небольшой ашрам за Хардваром, со всех сторон окруженный рощей из высоких деревьев, и его редко посещали путники, так как он был со всех сторон окружен норами кобр.– При этих словах Кешабананда усмехнулся.– Позже разлившийся Ганг смыл ашрам вместе с кобрами. Тогда мои ученики помогли мне построить вот этот бриндабанский ашрам.

Кто-то из нас спросил свами, как он предохранял себя от гималайских тигров[¹⁰]. Кешабананда покачал головой:

– В этих высоких местах, пронизанных духовными излучениями,– промолвил он,– никакие звери не беспокоят йогинов. Как-то в джунглях я неожиданно наткнулся на тигра. Я внезапно вскрикнул – и зверь просто окаменел.

Свами опять усмехнулся, вспомнив об этом происшествии.

– Иногда я выходил из своего уединенного убежища, чтобы посетить моего гуру в Варанаси. Он все подшучивал над моим беспрестанным скитанием по пустынным местам Гималаев.

«Линии на твоей ноге свидетельствуют о страсти к бродяжничеству,– сказал он мне однажды.– Я рад, что священные Гималаи достаточно обширны, чтобы поглотить тебя».

– Много раз,– продолжал Кешабананда,– до своей смерти и после нее Лахири Махасайа появлялся передо мной в телесной форме. Для него нет недоступных высот в Гималаях.

Прошло два часа, и свами повел нас в крытый двор пообедать. Я вздохнул в безмолвном отчаянии. Еще одно угощение из пятнадцати блюд! Не прошло и года индийского гостеприимства, а я прибавил в весе пятьдесят фунтов! Однако, если бы я отказался от старательно приготовленных кушаний на банкетах, это сочли бы крайней невежливостью. В Индии (увы, больше нигде) вид упитанного свами считается прекрасным зрелищем.

После обеда Кешабананда отвел меня в уединенный уголок.

– Ваш приезд не был для меня неожиданностью,– сказал он мне.– У меня есть для вас послание.

Я удивился, так как никому не сообщал о своих планах посещения Кешабананды.

"В прошлом году, скитаясь в северных Гималаях около Бадринарайана,– продолжал свами,– я заблудился и укрылся в просторной пещере. Она была пустая, однако в отверстии на скалистом полу тлели горячие головешки. Размышляя о том, кто бы мог занимать это уединенное убежище, я присел у огня, устремив взор на залитый солнцем вход в пещеру.

«Кешабананда, я рад, что ты здесь!» – эти слова раздались позади меня. Пораженный, я обернулся и в изумлении увидел Бабаджи. Великий гуру материализовался в глубине пещеры. Меня переполняла радость: я вновь увидел его после многих лет разлуки! Я простерся у его святых ног.

– Я позвал тебя сюда,– продолжал Бабаджи. Вот почему ты заблудился и попал к моему временному жилью в этой пещере. Мы долго не виделись со времени последней встречи. Мне приятно увидеть тебя еще раз.

Бессмертный учитель благословил меня; он произнес при этом несколько слов, содержавших духовную помощь, затем добавил: «Я дам тебе послание для Иогананды. Он посетит тебя по возвращении в Индию, полностью загруженный множеством дел, связанных с его гуру и с оставшимися в живых учениками Лахири. Скажи ему, что я в этот раз не увижу его, хотя он страстно надеется на это. Но я встречусь с ним как-нибудь в другой раз».

Меня глубоко тронуло полученное из уст Кешабананды утешительное обещание Бабаджи. Исчезла боль, таившаяся где-то в глубине сердца; и я более не горевал о том, что Бабаджи, как и намекал Шри Юктешвар, не появился на Кумбха Мела.

Переночевав в ашраме в качестве его гостей, наша группа на следующий день выехала в Калькутту. Проезжая через мост над Джамной, мы любовались величественным видом небосвода над Бриндабаном. Впечатление было такое, будто солнце зажгло небеса. Под нами, в тихих водах, отражались цветные отблески, напоминавшие подлинную печь вулкана.

КРИШНА, ДРЕВНИЙ ПРОРОК ИНДИИ.

Концепция современного художника на божественного учителя, духовные наставления которого в Бхагаватгите стали библией индуизма. В индийском изобразительном искусстве Кришна изображается с павлиньим пером в волосах (символ божественной лилы, игры или творческого состязания) и с флейтой восхитительные звуки которой один за другим пробуждают его последователей ото сна в майе, или космической иллюзии.

Берега Джамны освещены воспоминаниями о детских годах Шри Кришны. Здесь он погружался в невинную сладость своей лилы (игры) с гопи (девушками), воплощая высочайшую любовь, которая когда-либо существовала между проявлением Божественного и его учениками. Многие европейские комментаторы неверно поняли жизнь Господа Кришны: аллегория писаний была взята ими в буквальном смысле. Вот в качестве примера случай поразительной ошибки переводчика. Речь идет о вдохновенном святом средних веков, сапожнике Равидасе, который в простых выражениях, пользуясь терминами своего ремесла, пел о духовной славе, скрытой в человеке:

Под огромным синим сводом

Живет Божество, Облеченное в кожу.

Можно лишь отвернуться в сторону, чтобы скрыть улыбку, услышав такое неуклюжее толкование, которое европейский писатель дает стихотворению Равидаса:

«После этого он построил хижину, поставил в ней идола, которого сам изготовил из кожи, и стал поклоняться ему».

Равидас был собратом по ученичеству великого Кабира. Одной из восторженных учениц Равидаса была Рани Читора. Она пригласила многих брахманов на пир в честь ее учителя. Однако последние отказались есть вместе с сапожником низкого происхождения. Когда они с достоинством уселись отдельно и стали есть свою неоскверненную пищу, неожиданно каждый брахман обнаружил рядом с собою форму Равидаса. Это массовое видение завершило широкое духовное возрождение в Читоре.

Через несколько дней наша маленькая группа достигла Калькутты. Страстно желая повидать Шри Юктешвара, я с разочарованием узнал, что он уехал из Серампура и находится в Пури, приблизительно в трехстах милях к югу.

«Немедленно выезжайте в ашрам Пури». Эту телеграмму 8 марта прислал брат одного из учеников Атулу Чандра Рой Чаудри – калькуттскому ученику Шри Юктешвара. Едва лишь новость достигла моих глаз, я почувствовал заключенную в ней боль и, упав на колени, стал молить Бога сохранить жизнь моего учителя. Когда я уже собрался выйти из дома отца, чтобы сесть в поезд, внутри меня зазвучал божественный голос:

«Не езди сегодня в Пури. Твою молитву исполнить нельзя».

«Господи,– произнес я, ошеломленный горем,– Ты не желаешь обязывать меня „перетягивать канат“ в Пури, где Тебе пришлось бы отвергать мои недостойные моления о жизни учителя. Значит он должен отправиться для более высоких дел по Твоей Воле?»

Повинуясь внутреннему приказанию, я не поехал в этот вечер в Пури; но на следующий вечер я отправился в путь. По пути, в семь часов вечера, я увидел, как темное астральное облако внезапно окутало небо[¹¹]. Позднее, когда поезд с грохотом приближался к Пури, передо мной появилось видение Шри Юктешвара. Он сидел с очень серьезным видом, а по сторонам его блестели огни.

«Неужели все кончено?» – поднял я с мольбой руки.

Он кивнул, затем медленно исчез.

Наутро я уже стоял на платформе железнодорожного вокзала в Пури, все еще надеясь на невозможное. Ко мне подошел какой-то незнакомый человек.

– Вы слышали, что учитель скончался?– Ничего не сказав больше, он оставил меня; я так никогда и не узнал, кто это был, и как он разузнал, где найти меня.

Грубо потрясенный, я прислонился к стене, уяснив, что гуру стремился разными способами сообщить мне ужасную весть. Меня охватило небывалое возмущение, моя душа уподобилась вулкану. Добравшись до обители, я был на грани обморока. Но внутренний голос все время нежно повторял: «Возьми себя в руки! Будь спокоен!»

Я вошел в ту комнату ашрама, где тело учителя восседало в позе лотоса. Оно до неправдоподобия напоминало живого человека, представляя картину полного здоровья и красоты. Незадолго до кончины учителя слегка лихорадило; но ко дню своего восшествия к Беспредельному его тело совершенно поправилось. Несмотря на то, что я так часто глядел на эту дорогую для меня форму, я никак не мог допустить, что жизнь покинула ее навсегда. Кожа была гладкой и мягкой, а на лице сохранялось выражение блаженного покоя. Он сознательно покинул свое тело в час мистического призыва.

Ушел лев Бенгалии!– воскликнул я, пораженный зрелищем.

10 марта я исполнил все торжественные обряды. Шри Юктешвар был зарыт в землю[¹²] в саду своего ашрама в Пури: свами его обители совершили при этом древние обряды. Позднее из дальних и ближних мест стали прибывать ученики, дабы почтить своего гуру в празднество весеннего равноденствия.

Крупнейшая газета Калькутты «Амрита Базад Патрика» в следующем своем сообщении нарисовала такой портрет гуру:

"21 марта в Пури были совершены погребальные церемонии «Бхандара» в память Шримат Свами Шри Юктешвара Гири Махараджа, скончавшегося в возрасте восьмидесяти одного года. Для совершения обрядов в Пури прибыли многие ученики.

Один из лучших истолкователей «Бхагавадгиты» Свами Махараджа был великим учеником Йогараджи Шри Шияма Чаран Лахири Махасайя из Бенареса. В Индии свами Махарадж основал несколько центров Йогода Сатсанга (Общества самопознания). Он был источником вдохновения того движения Йоги, которое было перенесено на Запад его главным учеником свами Йоганандой. Именно пророческие способности и глубокое прозрение Шри Юктешвараджи вдохновили свами Йогананду на его дело – пересечь океан и распространить в Америке весть учителей Индии.

Его толкование «Бхагавадгиты» и других писаний свидетельствует о том, что Шри Юктешвар глубоко понимал не только восточную, но и западную философию; они остаются словом, отверзающим очи, в единении Востока и Запада. Веря в единство всех религиозных верований, Шри Юктешвар Махараджа создал Садху Шабха (общество святых), действующее в сотрудничестве с руководителями различных сект и вероисповеданий для внедрения в религии научного духа. В момент ухода он назначил свами Йогананду своим преемником на посту президента Садху Шабха.

«Поистине, сегодня, с уходом такого человека Индия обеднела. И пусть те, кто имел счастье личного общения с ним, пробудят в себе истинный дух индийской культуры и садханы, олицетворением которого был он».

Я возвратился в Калькутту. Не решаясь пока ехать в Серампурскую обитель с ее священными воспоминаниями, я вызвал Прафуллу, маленького ученика Шри Юктешвара, жившего в Серампуре, и устроил его в школу Ранчи.

"В то утро, когда вы уехали в Аллахабад, на Мела,– рассказал мне Прафулла,– учитель тяжело опустился на свое сиденье.

"Йогананда уехал! – воскликнул он.– Йогананда уехал!

Он прибавил загадочную фразу: «Мне нужно будет дать ему знать каким-то новым путем». Затем он погрузился в безмолвие на много часов".

Мои дни протекали среди лекций, занятий, интервью, встречи со старыми друзьями. За пустой улыбкой и беспрестанной деятельностью темные настроения потокам вливались во внутреннюю реку блаженства, которая в течение столь многих лет струилась под песками всех моих восприятий.

"Куда же ушел этот божественный мудрец? – взывал я в безмолвии из глубин своего страждущего духа.

Не было никакого ответа.

«То, что учитель завершил единение с Космическим Возлюбленным – это самое лучшее,– уверял меня мой ум.– Он вечно сияет в том мире, где нет смерти».

"Никогда больше не сможешь ты увидеть его в старом серампурском доме,– жаловалось сердце. Никогда более ты не сможешь приводить к нему своих друзей, не сможешь с гордостью сказать: "Вот сидит джнянаватар Индии".

Мистер Райт приготовил все для того, чтобы наша группа отплыла из Бомбея на Запад. Отплытие было назначено на первые числа июня. После двух недель мая, занятых прощальными банкетами и речами в Калькутте, мисс Блетч, мистер Райт и я отправились на нашем форде в Бомбей. По прибытии оказалось, что судовладельцы просят нас отложить отъезд, так как отходящий корабль не располагает необходимым помещением для нашего форда, который потребовался бы нам в Европе.

– Ничего,– сказал я грустному мистеру Райту,– я хочу еще раз вернуться в Пури". И при этом молча подумал: «Пусть мои слезы еще раз оросят гробницу гуру».

Глава 42 (сноски)

[1]. В письме, адресованном Обществу Самопознания после махасамадхи Парамахансаджи, доктор С. И. Эйбрехем, руководитель Серампурского колледжа писал: «Я знаю, что Его Святость чувствовал большую любовь к серампурскому колледжу; и стипендия имени Йогананды учреждена как памятник этому факту» (прим. американского издателя).

(обратно)

[2]. Буквально «парама» – высочайший, «ханса» – лебедь. Лебедь в мифологии изображается носителем Брахмы, Создателя. Священный ханса, как утверждается, обладает способностью извлечь молоко из смеси с водой, являя собою, таким образом, символ распознавания.

"Ахан-са", или «хан-са» (произносит как хан-н-со-о-о) означает буквально «Я – Он». Эти два могущественных заклинательных санскритских слова обладают вибрационной связью со вдохом и выдохом. Таким образом, с каждым своим дыханием человек бессознательно утверждает истину своего бытия: «Я – Он!»

(обратно)

[3]. Обычно они избегали этой трудности, называя меня просто сэр.

(обратно)

[4]. В настоящее время в ашраме Пури существует школа для юношей, называемая «Шри Юктешвар Видьяпитх». Там же периодически происходят встречи садху и пандитов.

(обратно)

[5]. Т. е. проистекающее из незапамятных корней, из прошлых переживаний смерти. Это место находится во второй главе «Йога-сутры» Патанджали (II. 9).

(обратно)

[6]. Религиозные Мела упоминаются еще в древней «Махабхарате». Китайский путешественник Хузы Цзянь оставил описание большой Кумбха Мела в 644 г. н. э. в Аллахабаде. Самая большая Мела собирается каждый год; следующая за нею (ардха, или половинная) Кумбха собирается раз в шесть лет, а еще меньшие Мела происходят через три года. Мела происходят в четырех городах: в Аллахабаде, Хардваре, Насико и Уджайне.

Хуэн Цзянь рассказывает, что Харша, царь северной Индии, раздал собравшимся на Кумбха Мела монахам и паломникам целую царскую казну с накоплениями за пять лет. Когда же Хуан Цзянь отправился обратно в Китай, он отказался от прощальных даров царя, состоявших из золота и драгоценных камней; но увез с собою более ценное сокровище в виде 657 религиозных манускриптов.

(обратно)

[7]. Я не присутствовал при смерти матери, старшего брата Ананты, старшей сестры Ромы, учителя, отца и многих других любимых мною людей. (Мой отец скончался в Калькутте в 1942 г. в возрасте восьмидесяти девяти лет).

(обратно)

[8]. Сотни тысяч индийских садху находятся под руководством особого исполнительного комитета из семи руководителей, представляющих семь больших частей Индии. Я встречал махамандалешвара, или президента Шри Джойендра Пури. Этот святой человек чрезвычайно сдержан. Часто в своих речах он ограничивается лишь тремя словами: Истина, Любовь, Труд. Достаточное рассуждение!

(обратно)

[9]. Титул, буквально означает «тот, кто видит своим разумом» (не имея физического зрения).

(обратно)

[10]. Кажется, существует много способов перехитрить тигра. Австралийский исследователь Френсис Бертиа рассказывает, что он нашел индийские джунгли «разнообразными, красивыми и безопасными». Волшебным средством, обеспечивающим ему безопасность, оказалось... липкая бумага для ловли мух. «Каждую ночь я расклеивал множество ее листов вокруг своей стоянки, и меня никогда никто не беспокоил,– объясняет он.– Здесь все дело в психологии. Тигр – это животное с большим сознанием собственного достоинства. Он бродит вокруг и подстерегает человека, пока не наткнется на липкую бумагу – а тогда убегает прочь. Ни один уважающий себя тигр не посмел бы встретиться с человеком после того, как попал на липкую бумагу!»

(обратно)

[11]. Шри Юктешвар вступил в махасамадхи как раз в этот час: 7 часов вечера 9 марта 1936 г.

(обратно)

[12]. Индийские погребальные обряды требуют для домохозяев сожжения; но свами и монахов других орденов не сжигают, а зарывают в землю (хотя и из этого правила бывают исключения). Символически считается, что тела монахов уже подверглись сожжению в огне мудрости во времена принятия ими на себя монашеских обетов.

(обратно)

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: