Завоеватели (Les Conquerants)

Роман (1928)

25 июня 1925 г. Рассказчик плывет на английском пароходе в Гон­конг. На карте этот остров напоминает пробку, засевшую в дельте Жемчужной реки, по берегам которой расползлось серое пятно Кан­тона. Китай охвачен революцией: в Пекине и Шанхае готовятся гран­диозные демонстрации, в южных провинциях идет массовая запись добровольцев, во всех городах англичане поспешно укрываются на территории иностранных концессий, кантонская армия получила большое количество боеприпасов и продовольствия из России. Только что вывесили радиограмму: в Кантоне объявлена всеобщая забастовка.

29 июня. Остановка в Сайгоне. Рассказчик узнает последние но­вости из Кантона. Люди полны энтузиазма: их опьяняет само созна­ние, что с Англией можно успешно воевать. Борьбу возглавляют созданный Сунь Ятсеном гоминьдан и посланцы Интернационала — в большинстве своем русские. Главный среди них — Бородин. Комис­сариатом пропаганды руководит Гарин. Ему удалось пробудить в ки­тайцах прежде совершенно чуждый им индивидуализм. Они превратились в фанатиков, потому что ощутили себя творцами собст-

венной жизни — надо видеть этих оборванных сборщиков риса, когда они отрабатывают ружейные приемы в окружении почтитель­ной толпы. Бородин и Гарин прекрасно дополняют друг друга. Пер­вый действует с непреклонной решимостью большевика, а второй воспринимает революцию как некое очистительное действо. В опре­деленном смысле Гарина можно назвать авантюристом, но пользу он приносит большую: именно благодаря его усилиям было распропаган­дировано кадетское училище в Вамлоа. Однако внутренняя ситуация внушает тревогу. Самый влиятельный в Кантоне человек — это Чень Дай, которого называют китайским Ганди. Судя по всему, он собира­ется открыто выступить против Гарина и Бородина, обвинив в посо­бничестве террору. Действительно, вожак террористов Гон слишком многое себе позволяет — он убиваетдаже тех, кто поддерживает гоминьдан деньгами. Этот мальчишка вырос в нищете — отсюда его лютая ненависть ко всем богатым.

5 июля. В Гонконге объявлена всеобщая забастовка. Главная ули­ца города молчалива и пустынна. Китайские торговцы провожают рассказчика тяжелым, ненавидящим взглядом. Встреча с делегатом от гоминьдана. Плохие новости — кантонское правительство по-преж­нему колеблется. За Бородиным и Гариным стоят полиция и профсо­юзы, тогда как у Чень Дал нет ничего, кроме авторитета, — в такой стране, как Китай, это громадная сила. Гарин пытается пробить дек­рет о закрытии кантонского порта для всех кораблей, сделавших ос­тановку в Гонконге.

Рассказчик едет в Кантон вместе с Клейном — одним из сотруд­ников комиссариата пропаганды. Пока смертельно усталый немец дремлет, рассказчик просматривает меморандум гонконговской служ­бы безопасности, посвященный его другу Пьеру Гарену, известному здесь под именем Гарин. Некоторые сведения точны, другие ошибоч­ны, но все они заставляют рассказчика вспомнить прошлое. Пьер ро­дился в 1894 г. Сын швейцарца и русской еврейки. Свободно владеет немецким, французским, русским и английским. Окончил филологи­ческий факультет, откуда вынес только книжное преклонение перед великими личностями. Вращался в кругу анархистов, хотя глубоко презирал их за стремление обрести какую-то «истину». Из-за неле­пой бравады оказался замешанным в дело о незаконных абортах: его осудили на шесть месяцев условно — в зале суда он испытал унизи­тельное чувство бессилия и еще более укрепился в мысли об абсурд-

ности общественного устройства. В Цюрихе сошелся с русскими ре­волюционерами-эмигрантами, однако всерьез их не воспринял — легко представить его отчаяние в 1917 г., когда он понял, что упустил свой шанс. В Кантон приехал через год — и отнюдь не по направле­нию Интернационала. Вызов ему послал один из друзей. Прощаясь с рассказчиком в Марселе, Пьер сказал, что у него есть только одна цель — добиться власти в любой форме. В правительстве Сунь Ятсена комиссариат пропаганды влачил жалкое существование, но с прихо­дом Гарина превратился в мощное орудие революции. Денежные средства добывались посредством нелегальных поборов с торговцев опиумом, содержателей игорных и публичных домов. В настоящее время главная задача Гарина — добиться принятия декрета, который уничтожит Гонконг. Последние строки меморандума подчеркнуты красным карандашом: Гарин тяжело болен — в скором времениему придется покинуть тропики. Рассказчик в это не верит.

Кантон. Долгожданная встреча с другом. Вид у Пьера совершенно больной, но о здоровье своем он говорит неохотно: да, местный кли­мат его убивает, но уехать сейчас немыслимо — сначала нужно пере­ломить хребет Гонконгу. Все мысли Гарина заняты Чень Даем. У этого любезного старичка есть навязчивая идея, почти мания — он поклоняется справедливости, как божеству, и считает своим долгом охранять ее. К несчастью, Чень Дай — фигура неприкасаемая. Жизнь его уже стала легендой, и китайцам необходимо, чтобы к нему отно­сились с почтением. Остается лишь одна надежда — Чень Дая нена­видит Гон.

События развиваются быстро. Рассказчик присутствует при беседе Чень Дая и Гарина. Старик отметает все доводы о революционной необходимости: он не хочет видеть, как его соотечественников пре­вращают в подопытных морских свинок — Китай слишком великая страна, чтобы быть ареной для экспериментов.

В город вторгаются войска подкупленного англичанами генерала Тана. Гарин и Клейн мгновенно собирают безработных для строительства баррикад. Командиру кадетского училища Чан Кайши уда­ется обратить в бегство солдат Тана. Пленными занимается толстяк Николаев — бывший сотрудник царской охранки.

Очередное убийство китайского банкира, сторонника гоминьдана. Чень Дай требует ареста Гона. Гарин также встревожен своеволием террористов — куда лучше было бы создать Чека, но пока придется

повременить. Ночью Гарину становится плохо, и его увозят в больни­цу. Кантонское правительство назначает Бородина начальником уп­равления сухопутных войск и авиации — отныне вся армия нахо­дится в руках Интернационала.

Известие о смерти Чень Дая — старик скончался от удара ножом в грудь. В самоубийство никто не верит. В комиссариате пропаганды срочно готовят плакаты — в них провозглашается, что всеми почи­таемый Чень Дай пал жертвой английских империалистов. Гарин го­товит речь, которую собирается произнести на похоронах. Бородин отдает распоряжение ликвидировать исполнившего свою миссию Гона. Террористы в ответ захватывают и убивают четверых чело­век — в их числе оказался Клейн. Гарина трясет при виде трупов. За­ложников пытали — нельзя даже закрыть им глаза, потому что веки отрезаны бритвой.

18 августа. Гарин на грани важного решения. У него произошла ссора с Бородиным — как полагает рассказчик, из-за казни Гона. Пьер слишком поздно обнаружил, что коммунизм представляет собой разновидность франкмасонства: во имя партийной дисциплины Бородин пожертвует любым из своих сторонников. В сущности, спо­собные люди ему не нужны — он предпочитает послушных, Никола­ев доверительно сообщает рассказчику, что Гарину следовало бы уехать — и не только из-за болезни. Его время прошло. Бородин прав: в коммунизме нет места для тех, кто стремится прежде всего быть самим собой. Рассказчик в этом не уверен: коммунисты совер­шают ошибку, отбрасывая революционеров-завоевателей, отдавших им Китай.

Перед отъездом Гарин узнает, что рядом с войсковым колодцем задержаны два агента комиссариата пропаганды с цианистым калием. Николаев не торопитсяих допрашивать — похоже, смерть десяти тысяч человек необходима революции. Застрелив одного из аресто­ванных, Гарин добивается признания от второго — действительно, лазутчиков было трое. Вскоре курьер приносит донесение, что третий агент арестован с восемьюстами граммами цианида. Вода в колодце не будет отравлена. Как и семь лет назад, рассказчик прощается с другом. Обоим известно мнение доктора Мирова: Гарин не доберется даже до Цейлона.

Е. Д. Мурашкинцева

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: