В Российской Федерации в 1985–1990 гг.

Для того чтобы проверить достоверность факта снижения тяжкой насильственной преступности в 1985–1987 годах, криминологами в ряде регионов России были проанализированы данные бюро судебно-медицинских экспертиз. Они подтвердили снижение и числа фактов насильственной смерти, и числа фактов причинения тяжких телесных повреждений (табл.11).

Снижение насильственной преступности, во всяком случае тяжкой, как видно из таблиц 10 и 11, во-первых, было реальным, во-вторых, носило кратковременный характер: в ряде регионов уже в 1987 году начинает увеличиваться число потерпевших, а в 1988–1989 годах такое увеличение становится повсеместным, так как в 1988 году практически сошла на нет антиалкогольная кампания. Число зарегистрированных умышленных убийств с покушениями в 1989 году превысило уровень 1985 года в России. Антиалкогольная кампания обычно расценивается исключительно в негативном плане, но криминологические данные показывают, что с ее помощью удалось сохранить немало жизней, уберечь от увечья значительное число людей. Непродуманность этой кампании, ее кратковременность очевидны, но все-таки имел место соответствующий социальный эксперимент, и он должен оцениваться объективно. Одновременно в период антиалкогольной кампании приняли широкие масштабы корыстные злоупотребления со спиртными напитками и их суррогатами, многие негативные явления приняли еще более латентный характер.

Таблица 11

Динамика числа потерпевших

по данным бюро судебно-медицинских экспертиз (в % к 1985 г.)

Период перестройки начался с антиалкогольной кампании, а ее конец был ознаменован отходом от борьбы с экономической преступностью, все большей популярностью мнений о возможности использования теневых и криминальных капиталов "в интересах общества" как резерва перехода к рынку, даже о введении моратория на борьбу с экономической преступностью в период перехода к рынку.

Начался слом прежней системы социального и экономического контроля в обществе, который был продолжен в период реформ 1991–1995 годов.

Отмечалось снижение активности правоохранительных органов в борьбе с экономической преступностью, взяточничеством при практически остававшемся до 1991 года прежнем законодательстве. Неясность уголовной политики, ослабление ревизионной, контрольной, экспертной базы уголовного преследования экономической преступности привели к росту ее латентности. Создавались только отдельные структуры новой системы контроля.

По криминологическим данным, и ранее экономическая преступность, или, как ее еще называли, хозяйственно-корыстная, вообще непредставительно отражалась в уголовной статистике; с конца 80-х годов она стала выявляться в еще меньших масштабах и реагирование на нее носило весьма нерешительный характер.

Госкомстат СССР в 1990 году фиксировал повсеместное увеличение по сравнению с 1989 годом: незаконных доходов работников сферы услуг (в связи с обманом покупателей, заказчиков, взяточничеством, получением чаевых) с 17,1 до 19 млрд. руб.; вдвое – сумм взяток должностных лиц, полученных от кооперативов (с 1 до 2 млрд. руб. ); доходов от спекулятивной продажи непродовольственных товаров (с 10,3 до 13,8 млрд. руб.). А по данным уголовной статистики, в 1990 году по сравнению с 1989 годом в России число фактов обмана покупателей и заказчиков снизилось на 6%, число случаев спекуляции возросло лишь на 13%, взяточничества – на 23%. При этом обращают на себя внимание крайне незначительные абсолютные цифры: в 1990 году во всей России зарегистрировано всего лишь: 2 691 факт взяточничества, 26 800 фактов спекуляции, 19 842 факта обмана покупателей и заказчиков. Во-первых, все меньше граждан обращалось в правоохранительные органы с заявлениями о ряде таких деяний (табл. 12 и 13). Во-вторых, в правоохранительные органы реже поступали сведения о совершенных преступлениях из медицинских, других учреждений.

В то же время опросы, осуществлявшиеся криминологами, показали, что в период перестройки и начала реформ увеличивалось число лиц, считавших, что они и их семьи пострадали в течение последнего года от указанных преступлений (табл. 12 и 13).

Так, в Ростовской, Московской областях, Москве прослеживалась общая тенденция: увеличение числа потерпевших от преступлений и снижение среди них удельного веса тех, кто обращался в правоохранительные органы. Данные по московским рабочим и студентам несколько меняют картину, но Москва во многих отношениях – специфический город. Кроме того, данные по Москве и Московской области в известной мере взаимосвязаны и ввиду активной маятниковой миграции, и ввиду того, что многие москвичи имеют в области дачи, садовые участки, где нередко совершались кражи.

Причем только от 0,4 до 30% лиц, считавших себя потерпевшими от таких преступлений, сообщали о них в правоохранительные органы. В 1990–1993 годах сообщали туда реже, чем ранее.

Таблица 12

Процент от общего числа опрошенных,

Ответивших, что в течение последнего года они или члены их семьи были потерпевшими от экономических преступлений

(в скобках процент от общего числа опрошенных, обратившихся в правоохранительные органы в связи с указанными преступлениями)

Что касается общеуголовных преступлений, особенно таких, как кражи личного имущества, телесные повреждения, то потерпевшие ставили в известность о них правоохранительные органы более чем в 50% случаев (по кражам – в двух третях и более). Таким образом, наиболее распространенные общеуголовные преступления вообще в статистике отражались представительно. Но в последние годы и их латентность росла.

Заметное влияние на статистические данные о преступности оказывало снижение результативности реагирования на нее.

Высоколатентными преступлениями стали даже убийства. В регионах резко возрастало число трупов с неустановленной (по данным бюро судебно-медицинской экспертизы) причиной смерти. Например, в Москве в 1990–1994 годах оно возросло с 776 до 2966 и превысило в 1994 году число трупов с признаками убийства (таких было 2863).

Таблица 13

Процент от общего числа опрошенных, считавших себя или членов своей семьи потерпевшими от общеуголовных преступлений

(в скобках процент от общего числа опрошенных, обратившихся в правоохранительные органы в связи с указанными преступлениями)

Одновременно в России в 1990–1995 годах увеличивалось число дел по установлению личности неизвестных граждан по неопознанным трупам (табл. 14) и возрастало число лиц, пропавших без вести, находившихся в розыске и не обнаруженных (табл. 15). В таблицах приводятся данные без учета жертв военного конфликта в Чечне.

Таблица 14

Динамика числа находившихся в производстве дел по установлению личности неизвестных граждан по неопознанным трупам

В России в 1990–1995 гг.

1990 1991 1992 1993 1994 1995

8 813 9 856 13 068 20 806 31 844 44 649

В том числе количество новых дел, заводившихся в соответств. году

2837 3229 5261 10718 17742 21885

Важно иметь в виду, что обвальный рост преступности снижает возможности правоохранительных органов перерабатывать в установленном законом порядке всю информацию о преступлениях. Предпочтение отдается материалам о наиболее тяжких деяниях или очевидных либо получивших широкую общественную огласку. Со временем сотрудники привыкают работать именно в таком режиме, и удельный вес заявлении, не получающих должного разрешения, увеличивается.

Например, в Московской и Ростовской областях в 1985 году 3–4% опрощенных отвечали, что были потерпевшими от преступлений, обращались в правоохранительные органы и их заявлению не был вообще дан ход, в 1991 году таких потерпевших стало 6%. Не имели извещений о принятых мерах по заявлениям в 1985 году в Ростовской области 4% всех лиц, опрошенных нами, в Московской – 1, 5%, а в 1991 году, соответственно, – 6 и 4%. Граждане все менее доверяли правоохранительным органам. Отсюда и более редкое к ним обращение.

Таблица 15

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: