Сделай Сам Свою Работу на 5

Что произошло у постели умирающего Гинденбурга





 

Состояние здоровья престарелого президента 87-летнего Гинденбурга 26 июля 1934 г. ухудшилось. Директор имперской канцелярии Ганс Гейнрих Ламмерс все же пришел к нему в это утро информировать о событиях в Австрии, об убийстве Дольфуса. Гитлер послал Ламмерса к Гинденбургу с целью «успокоить старика».

Но от Гинденбурга ничего не скроешь. Почти четыре недели всю страну держало в напряжении дело Рема, «ночь длинных ножей», и вот уже снова новое убийство. Врачи во главе с профессором Фердинандом Зауербрухом напрасно стараются поставить на ноги Гинденбурга.

Гитлер рассчитывает как раз на его смерть. Его давно продуманное намерение заключается в том, чтобы наряду с постом главы правительства добиться для себя и должности главы государства, потому что вместе с ней приходит командование армией. А это необходимо для его дальнейших планов. Гитлер знает, что в провинциальном поместье Гинденбурга, в Нейдекском замке, в сейфе его кабинета лежат запечатанными два жизненно важных письма: политическое завещание Гинденбурга. Одно адресовано германскому народу, другое – канцлеру Адольфу Гитлеру. В этом последнем, которое престарелый президент подписал 11 мая 1934 г., речь идет, в частности, о том, что для германского народа, по мнению Гинденбурга, было бы самым лучшим, если бы во главе империи вновь оказался император.



Но Гитлер, который знает о содержании письма, действует быстро. Через пять дней, после того как он послал Ламмерса в Нейдек к президенту, правительство утром 1 августа по его инициативе принимает следующее секретное постановление: «Должность имперского президента нужно объединить с должностью имперского канцлера Вследствие этого весь круг прав президента переходит к Адольфу Гитлеру, который принимает титул «вождь и канцлер». В то время как Гинденбург борется со смертью, вечером того же дня быстро, почти втайне армия приводится к присяге новому командующему. Гитлер спешит, как вор, который боится, что хозяин вернется домой раньше.

Едва только комедия с присягой заканчивается, Гитлер немедленно садится в автомобиль и мчится в Нейдек, к Гинденбургу. Он хочет говорить с глазу на глаз с умирающим. Мировая история знает мало более позорных часов. Но позже Гитлер пытается даже этот последний час жизни престарелого президента представить германскому народу и миру в фальсифицированном виде. Согласно рассказу Гитлера, который распространил Франц фон Папен и вокруг которого пропагандисты Гитлера с течением времени сплели настоящие легенды, Гинденбург лежал на кровати с закрытыми глазами, когда Гитлер вошел в комнату. Сын президента Оскар фон Гинденбург подходит к отцу и говорит: «Папа, здесь господин рейхсканцлер». Гинденбург не отвечает. Сын повторяет прежние слова. «Почему он не пришел раньше?» – шепчет умирающий. «Г-н канцлер не мог приехать раньше, папа», – отвечает сын. «О да, понимаю…» – сказал Гинденбург. «Папа, канцлер Гитлер хотел бы обсудить с тобой пару дел», – продолжает дальше Оскар. Тогда умирающий поднимает наконец глаза. Он смотрит на Гитлера долгим отсутствующим взглядом, затем, не произнеся ни одного слова, навеки закрывает глаза.



Когда Гитлер выдумал эту историю, он также добавил, что Гинденбург своим последним взглядом «обнадежил» его. Однако в действительности эта встреча происходила следующим образом.

Когда Гитлер входит, в комнате умирающего находятся врачи и две дочери Гинденбурга. Президент уже в агонии и, конечно, даже не узнает Гитлера. Последними едва понятными словами он упоминает императора и «германскую родину». На другой день, 2 августа 1934 г., в 9 часов вечера врачи устанавливают наступившую смерть.

При этом известии Гитлер снова там. Он сразу спешит к сейфу и берет оба письма. Немедленно вскрывает их и, прочитав, говорит окружающим: «Последнее письмо адресовано лично мне. Позже я решу, соглашусь ли я вообще предать его огласке и если да, то когда».



«Напрасно я упрашивал Гитлера довести до сведения нации оба эти письма», – пишет в недавно появившихся мемуарах Франц фон Папен. Оба письма никогда не были опубликованы. Гитлер утаил их от германского народа.

Едва только Гинденбург закрывает глаза, Гитлер созывает имперский совет обороны. Кейтель, тогда еще полковник, на втором заседании совета, будучи председателем, докладывает о необходимости организации военной экономики. На заседании обсуждают, что нужно делать, чтобы добыть денег. Несколькими месяцами позже, 31 марта 1935 г., д-р Яльмар Шахт назначается имперским комиссаром военной экономики, облеченным всей полнотой власти.

Огромная армия безработных начинает рассасываться, затем медленно исчезает, потому что безработных поглощает растущая военная промышленность. Пресловутый лозунг Геринга «пушки вместо масла» превращается в практическую реальность. Вильям Е. Додд, американский посол в Берлине, в эти дни отмечает в своем дневнике: «В ходе конфиденциального разговора с Шахтом я узнал, что НСДАП абсолютно решилась на войну».

 

Так готовится война

 

На заседании рейхстага 7 марта 1936 г. Гитлер говорит. «У нас нет территориальных требований в Европе. Мы точно знаем, что европейскую напряженность нельзя разрешить путем войны». В этот же день на заре приходит указание от главного армейского командования о том, что секретный военный приказ под кодовым наименованием «Шулунг», который подписан Гитлером 2 мая 1935 г. и с тех пор в запечатанном конверте ждет исполнения, сегодня должен быть выполнен. Операция «Шулунг» – не что иное, как насильственная военная оккупация демилитаризованной Рейнской области. Вермахт без единого выстрела вступает в Рейнскую область, а французская армия даже не попыталась оказать сопротивление.

«Представьте себе, оккупацию Рейнской области мы провели всего-навсего тремя батальонами, – сказал впоследствии на Нюрнбергском процессе фельдмаршал Кейтель. – Как мы сможем это осуществить тремя батальонами? – спросил я тогда у Бломберга (тогда военный министр. – Ред.). «О, – сказал он, – об этом не думайте. Теперь в первый раз мы ловим счастье»».

«И вы не опасались ответного удара?» – спрашивает Кейтеля английский генеральный прокурор. На это Кейтель делает такое движение правой рукой, как будто отгоняет нахальную муху, и отвечает: «Нас могли бы выбросить обратно, и я бы даже не удивился. Но после того как Гитлер увидел, как все легко дается… пришло и остальное».

Генерал-полковник Альфред Йодль в ходе Нюрнбергского процесса подобным же образом думал об оккупации Рейнской области. На вопросы известного юриста профессора Франца Экснера, который был одним из его защитников, он ответил так:

«ЭКСНЕР: Были у вас и у генеральского корпуса определенные военные соображения против оккупации Рейнской области?

ЙОДЛЬ: Да. Признаюсь, мы чувствовали себя, как азартный игрок, который в рулетке ставит все свое имущество на красное или черное.

ЭКСНЕР: Как сильны были германские войска в Рейнской области во время оккупации?

ЙОДЛЬ: Всю операцию мы провели примерно силами дивизии, но на собственно западную сторону Рейна мы продвинули лишь три батальона, а именно: один в Аахен, один в Трир и один в Саарбрюкен.

ЭКСНЕР: Скажите, пожалуйста, вы сделали что-нибудь, чтобы избежать вероятного военного конфликта из-за оккупации?

ЙОДЛЬ: В то время мы получили очень серьезные сигналы от наших атташе в Лондоне и Париже. Эти доклады произвели глубокое впечатление и на меня. Я могу сказать только, что даже французские пограничные подразделения были достаточно сильными, чтобы просто смести нас!»

Но азартный игрок во дворце канцлера в Берлине ставит на соответствующую масть… и достигает неожиданного успеха Годом позже, 5 ноября 1937 г., после того как он успокоил германский народ и мир, Гитлер созывает своих непосредственных сотрудников на совершенно секретное совещание. Участники совещания: военный министр Вернер фон Бломберг, командующий армией Вернер фон Фрич, командующий военно-морскими силами адмирал Эрих Редер, министр иностранных дел Константин фон Нейрат и личный адъютант Гитлера полковник Фридрих Госсбах. Госсбах ведет протокол совещания, и этот документ в дальнейшем, в конце войны, попадает в руки секретной службы – вооруженных сил союзников.

Этот документ, являющийся одним из самых важных ключевых документов Нюрнбергского процесса, исключая всякие сомнения, доказывает сознательный заговор нацистов против мира.Документ – в зависимости от возможностей – резюмирует условия начала войны в трех пунктах.

Ниже мы слово в слово цитируем этот документ:

 

«1-я возможность. Время: 1943–1945 годы.

Начиная с этого момента изменение в международном положении уже может быть лишь нам во вред. По сравнению с вооружением окружающего нас мира наши относительные силы уже могут только сокращаться. Если мы не будем действовать до 1943–1945 годов, то вследствие отсутствия резервов в любом году может наступить продовольственный кризис, для воспрепятствования которому у нас нет достаточной валюты. Наряду с этим мир рассчитывает на наше нападение, поэтому из года в год усиливает контрмеры. Какая будет обстановка в мире в 1943–1945 годах, этого еще никто не может знать. Но верно то, что дальше мы ждать не можем.

На одной стороне весов находится великий вермахт, снабжение и пополнение которого мы должны обеспечить. Движение и его вожди стареют. Другая чаша весов: в перспективе жизненный уровень будет снижаться, последует ограничение рождаемости. Следовательно, у нас нет другого выхода, кроме действия.

2-я возможность.

Если бы социальное напряжение во Франции возросло до политического кризиса таких масштабов, что этим самым французская армия может быть нейтрализована и исключена из факторов вероятной войны против Германии, то в этом случае становится своевременной акция против чехов.

3-я возможность.

Если Франция вследствие войны с третьей державой настолько парализована, что не способна выступить против Германии. Создание более благоприятной военно-политической ситуации требует, что в случае любого вооруженного конфликта нам нужно захватить в первую очередь Чехословакию и Австрию, чтобы в случае вероятного наступления на Запад устранить угрозу с флангов.

Поскольку наши планы составляются предположительно на 1943–1945 годы, то мы должны судить о вероятном поведении Франции, Англии, Польши и России следующим образом… фюрер считает, что имеется очень большая вероятность того, что в первую очередь Англия, но также и Франция спишут со счета Чехословакию и примирятся с тем, что Германия в один день решит этот вопрос. Внутренние трудности Британской мировой империи и перспектива того, что она ввяжется в длительную войду в Европе, дают гарантию относительно того, что Англия не будет участвовать в войне против Германии. Естественно, в момент нападения на Чехословакию и Австрию против Запада нужно выставить заслон…

Наряду с этим нужно принять во внимание, что оборонные мероприятия Чехословакии из года в год усиливаются и что консолидация австрийской армии тоже с течением лет продвигается. Хотя плотность населения Чехословакии довольно большая, присоединение Австрии и Чехословакии все же означало бы обеспечение продовольствием примерно 5–6 млн. человек. Присоединение двух стран к Германии и с военно-политической точки зрения означает существенное облегчение тягот: короче станет обороняемая линия границы, высвободятся для других целей наши вооруженные силы, и мы сможем еще выставить 12 новых дивизий. Со стороны Италии нельзя ожидать вмешательства из-за Чехословакии, а как она будет вести себя из-за Австрии, об этом сейчас судить еще рано.

В отношении Польши решающим будет, как быстро и неожиданно мы будем действовать. Русское военное вмешательство мы должны предотвратить быстротой наших боевых операций. Нужно ли нам вообще этого опасаться, это – из-за поведения Японии – более чем проблематично».

 

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.