Сделай Сам Свою Работу на 5

Становление и расцвет афинской демократии





Выше мы отмечали, что процесс зарождения демократии был связан с так называемой «другой» или «демосной» аристократией. Это положение находит свое объективное подтверждение. Как верно заметил И.Е. Суриков, «само формирование классической (в любом смысле слова) афинской демократии, в ходе своего развития оттеснившей древнюю знать на периферию общественной жизни, являлось во многом результатом волевых действий ряда аристократических по своему происхождению, положению, менталитету лидеров: Солона, Писистрата, Клисфена, Фемистокла, Перикла». Такая апелляция к демосу не была случайной. В данном случае сыграли свою решающую роль не какие-то принципиальные «демократические» убеждения части аристократов, а, напротив, их стремление опереться на помощь нового и одновременно сильного союзника в борьбе со своими соперниками. Эта обращенность к демосу воспринималась как еще один механизм власти и влияния. Такой новый метод борьбы за власть доставлял отдельным аристократам сиюминутные выгоды, но в перспективе приводил к перетеканию властных полномочий из их рук к инициированным ими же демократическим институтам[47]. Таким образом, именно аристократы внесли наибольший вклад в демократизацию афинского полиса[48].



§1. К оценке исторического феномена афинской демократии.

 

Известный российский историк-антиковед Э.Д. Фролов в одной из своих работ высказывает интересные мысли, касающиеся проблемы становления демократии, которые непременно заслуживают внимания.

В первую очередь очевидна социально-политическая заданность деятельности афинских лидеров – она естественная в силу их происхождения из знати, их воспитания в традициях аристократического честолюбия, ориентировавшего их на борьбу за первенство с другими, себе подобными, но, в условиях уже победившей в целом демократии, но только при помощи суверенного народа (яркий пример тому – выступления Перикла против Кимона и Фукидида, сына Мелесия).

Отсюда вытекает политическая ориентация и стиль деятельности этих политиков: претензия на лидерство в демократическом обществе оборачивалась необходимостью служить державным интересам демоса, а соответственно и личное поведение политика приобретало черты демагогии (подобное можно встретить позднее в Риме у нобилей «популярской», или, как теперь принято говорить, популистской ориентации)[49].



Далее Э.Д. Фролов отмечает, что существует также и проблема взаимоотношений афинской демократии и ее руководителей. Для классического периода лидеры афинской демократии были скорее политическими, нежели социальными руководителями народа (это справедливо и в случае с Фемистоклом). В силу их аристократических претензий дистанция между ними и народом всегда сохранялась, а завершением карьеры таких руководителей чаще всего была личная катастрофа[50].

К тому же афинская демократия постоянно пользовалась услугами своих аристократических лидеров, но достигала сознания подлинной суверенности своих прав именно посредством и в результате последовательного устранения этих ею же вознесенных политиков.

Ярким и очевидным парадоксом и действительной исторической трагедией стало то, что демократия в Афинах не могла достичь полной зрелости не иначе, как под руководством и одновременно при устранении своих аристократических лидеров. Такое исчерпание аристократических кадров (это хорошо иллюстрирует вакуум, возникший после Перикла) не случайно, по всей вероятности, совпадает с началом упадка афинской демократии. В целом, трагедия афинской и вообще античной демократии состояла в том, что она не обладала возможностями подготовить нужных ей лидеров из собственной, народной среды. Такое положение вещей объяснялось, в частности, отсутствием в период античности таких характерных для нового времени школ политического воспитания, как профессиональные союзы и массовые политические партии. Известный полисный принцип «согласия», т.е. социально-политического компромисса, доставлял народной массе или гражданскому коллективу, необходимых политических лидеров из верхушечного слоя, но элементарное чувство самосохранения диктовало этому коллективу также и необходимость истребительной борьбы против указанных лидеров, т.к. последние в своих претензиях и влиянии порой преступали диктуемую полисом норму. Вследствие всего этого демократия начала тяготеть к охлократии (вырожденной формы демократии, основанной на меняющихся прихотях толпы, постоянно попадающей под влияние демагогов), а государство постепенно клонилось к упадку. Это отчетливо проявится после Пелопонесской войны (катастрофической по своему характеру войны между Афинами и Спартой за главенство в греческом мире, итог которой стал не только началом упадка демократии, но также и полиса)[51].



Однако проблема взаимоотношений демократии с аристократией не ограничивалась только вопросами взаимоотношений демократической массы с аристократическими лидерами. Она решалась также и в другом институционализированном аспекте – взаимодействии основной массива демократического строя с таким известным и своеобразным «вечным» пережитком аристократической поры, каким был Совет Ареопага, комплектовавшийся из бывших архонтов. Как нам известно, даже Солон не решился посягнуть на «отеческую» роль этого древнего института: создав новый государственный Совет Четырехсот, он оставил между тем за Ареопагом важные функции охраны законов и надзора за государственным порядком. Следует добавить, но уже во времена острых гражданских кризисов, стало заметным возрождение прежнего политического значения и роли Ареопага как своеобразного «отеческого» опекуна – до такой степени, что уже в IV в. до н.э., в эпоху кризиса полиса, идеологи полисной элиты стали связывать свои надежды на оздоровление хиреющего гражданского общества с этим древним институтом[52].

Э.Д. Фролов высказывает предположение, согласно которому не заключалась ли причина столь страшного, на первый взгляд, явления в более или менее осознанном стремлении афинского народа укрепить или подстраховать на всякий случай недостаточно прочную конструкцию своей демократии таким более устойчивым и более надежным в силу своей патриархальности и консервативности институтом, каким являлся Совет Ареопага? Это вполне вероятно. В некоторой степени известной параллелью сказанного может служить особенное положение Верховного Суда в государственной структуре США.

В качестве еще одной особенности афинской демократии следует выделить наличие свобод для собственных граждан с одновременным подавлением чужеземцев. В целом для афинской демократии была характерна вполне осознанная ориентация на собственную исключительную этно-социальную корпоративность. В качестве подтверждения выступает принятый по инициативе Перикла чрезвычайно жесткий закон о гражданстве и всей системы правовых ограничений для рабов и переселенцев из других городов (т.е. метеков). Причина введения такого закона вполне очевидна: создать максимум возможностей для своих граждан – коренных жителей Аттики, но только для них и за счет других.

Этот же мотив, по всей видимости, обусловил тесную связь развития демократии в Афинах с империалистической внешней политикой Афинского государства, с созданием Афинской морской державы. Это же обстоятельство отметил в своей фундаментальной работе и В.П. Бузескул: «эпоха борьбы с персами была тем моментом, когда создались Афины, которые мы видим и в «Периклов век». Тогда окончательно определилось направление всей дальнейшей истории их; тогда они вступили на новый путь, которым потом лишь продолжали идти. Тут начало всех последующих явлений, характеризующих афинскую историю V в., – морского могущества Афин, их гегемонии, их чистой демократии»[53]. Стоит обратить на один факт, на который обращали внимание уже древние авторы: осуществление в Афинах многоразличного «кормления», т.е. социального обеспечения своих граждан за счет союзников[54].

Это социал-империалистское качество афинской демократии находит выражение в распространении среди современников взгляда на державный демос и его политику как на вид тирании. Особенно примечателен в этой связи взгляд историка Фукидида. Он сводится к двум положениям: державная политика афинян отличилась инициативностью, а по существу в отношении прочих эллинов оказывалось тиранией[55].

Насколько корректным выглядит сопоставление державной политики Афин с тиранией? В этой связи обнаруживается разительное соответствие афинской политики тираническому режиму. Э.Д. Фролов выделяет следующие черты сходства:

1. Резкое выдвижение одной политической индивидуальности (личности или государства) над сонмом ей подобных в качестве безусловного главы, или властителя.

2. Обострение социально-политической ситуации как необходимое условие или основание для такого выдвижения (смута или война).

3. Характерная комбинация демагогии и террора как ведущий стиль политики новоявленного абсолютного лидера.

4. Известные попытки подкрепить эту новую систему новым управленческим аппаратом.

5. Гораздо более эффективные внешние жесты или угрозы, направленные на возвеличивание и прославление творца этой новой системы, – тирана или державного полиса.

Таким образом, констатирует исследователь, складывается парадоксальное положение: последовательное развитие нормативного для полиса демократического принципа, наиболее ярко представленного афинским опытом и, будучи воплощенным в жизнь, оборачивается своей социологической противоположностью – тиранией[56].

Такому повороту событий способствовали в некоторой степени внешние факторы: греко-персидские войны с последующими итогами морской программы Фемистокла, стимулированное войной утверждение античной (т.е. экзогенной, за счет чужеземцев) формы рабства и соответственное укоренение этно-социальной корпоративности в афинском народе, а также создание Афинской морской державы[57]. Обозначенные факторы будут рассмотрены подробно ниже.

 

§2. Перикл как пример роли личности в становлении афинской демократии.

 

По своему происхождению Перикл принадлежал к афинской аристократии, к одной из самых знатных и влиятельных фамилий; он был сыном Ксантиппа, победителя при Микале, и Агаристы, племянницы знаменитого Клисфена; по матери он происходил, значит, от могущественных Алкмеонидов, которые в течение целых поколений играли такую выдающуюся и влиятельную роль в афинской истории и связи которых простирались далеко за пределы Аттики. Но и со многими другими представителями тогдашней афинской знати, с первыми фамилиями города, Перикл находился или в родстве, или в довольно близких отношениях. Таким образом, Перикл выдавался уже своим происхождением, и, благодаря последнему, ему заранее открыт был путь к влиянию и к широкой политической деятельности, так как и в демократических Афинах древность и знатность рода, а тем более заслуги близких предков, в действительности всегда много значили.

Детские и юношеские годы Перикла как раз совпали с временем греко-персидских войн, и тот общий подъем духа, который был результатом торжества над врагом, должен был глубоко отразиться и на молодом даровитом Ксантиппове сыне. Это был момент, когда Афины становились главой и школой Эллады, ее умственным и художественным средоточием, когда сюда начинали уже стекаться со всех концов греческого мира философы, поэты и художники[58].

Как точно отметил В.П. Бузескул, Перикл, сам по происхождению аристократ, да и по натуре своей всего менее демократ, именно демократической партии «посвятил свои великие дарования, свое высокое положение и свой чистый характер», выражаясь словами английского историка Дж. Грота. Тут могли действовать также и фамильные предания – пример его знаменитого родственника Клисфена, тоже, несмотря на свою знатность, ставшего вождем демоса и сделавшегося первым организатором настоящей демократии в Афинах; к этому могло побуждать и личное честолюбие, так как место вождя аристократической партии было занято Кимоном и при тогдашних обстоятельствах для талантливой и честолюбивой личности удобнее всего было стать в ряды партии демократической. Но существовали и другие, не эгоистические мотивы. Справедливо замечают, что истинно великие люди тем и отличаются, что, стремясь к удовлетворению своего честолюбия и личных интересов, они вместе с тем удовлетворяют и великим интересам и потребностям своей страны и своей эпохи. Так и в данном случае. Перикл мог ясно видеть, что в Афинах именно демократической партии принадлежит будущее. В демократии он видел силу Афин, залог их величия и могущества, — такую форму, которая являлась результатом прошлого, окончательная победа которой была своего рода неизбежной необходимостью и которая одна только и могла быть более или менее прочной, устойчивой, обеспечивающей внутренний мир и порядок, полное развитие богатых сил Афин[59].

Перенос в период греко-персидских войн союзнической казны в Афины (454 г. до н.э.) по приказу Перикла спровоцировал волну недовольства этим решением. По словам Плутарха, в народном собрании враги Перикла кричали, что афинский народ покрывает себя срамом и приобретает худую славу, перенеся союзную казну в Афины под тем предлогом, что тут она будет в большей безопасности, и теперь вдруг употребляя ее на постройки; они говорили о страшном насилии и явной тирании по отношению к Элладе со стороны Афин, так как деньги, собираемые с союзников и предназначаемые на войну, тратятся на украшение города, который, точно тщеславная женщина, увешивает себя драгоценными камнями, статуями и храмами в тысячи талантов. В ответ на такие нападки Перикл доказывал, что «афиняне не обязаны давать отчет союзникам в употреблении союзных денег, так как афиняне сражаются вместо них и защищают их от варваров, неся на себе все тягости, а союзники доставляют только деньги; эти деньги принадлежат уже не тому, кто дает, а тому, кто их получает, если только последний выполняет принятые взамен того на себя обязательства. Так как город достаточно снабжен всем необходимым для войны, то следует излишек употреблять на такое дело, которое доставит Афинам бессмертную славу, распространит благосостояние в среде населения, вызовет разнообразную деятельность и различные потребности, оживит всякие искусства и ремесла, займет все руки, так что почти весь город будет на жалованье, сам себя украшая и вместе с тем питая»[60]. Таким образом, Перикл стоял за централизацию, за безусловное главенство и господство афинян над своими союзниками.

Правление Перикла в Афинах получило название «золотого века» или «века Перикла».

Замечательную характеристику Перикла, как вождя афинского демоса, дал в своем труде Фукидид. «Перикл был первый из афинян своего времени, сильный словом и делом», — говорит этот историк (I, 139)... «Стоя во главе государства в мирное время, он правил умеренно и охранил его безопасность. Афины достигли при нем высшего могущества... Перикл, сильный нравственным достоинством и умом и явно неподкупный в высшей степени, свободно правил массой, и не столько она руководила им, сколько он ею, потому что он приобрел власть, не прибегая к недостойным средствам, и не имел вследствие этого нужды льстить толпе, но, пользуясь уважением, мог и резко противоречить ей. Так, когда он видел, что афиняне не во время смелы, он своими речами пробуждал в них страх, и наоборот, — видя их падающими духом без основания, он внушал им смелость. По имени это была демократия, на деле же – правление первого мужа» (II, 65)[61].

Именно при Перикле Афины достигают своего максимального расцвета, могущества и величия.

 

 

Перикл

 

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.