|
|
КРАТКОЕ СООБЩЕНИЕ ОБ ОБЩЕЙМАТЕМАТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
W. S. JEVONS DRIEF ACCOUNT OF A GENERAL MATHEMATICAL 1. Нижеследующая работа кратко описывает то основное свойство экономической теории, которое сведет основную задачу данной науки к математической форме. Поскольку экономика действительно имеет дело с количествами, она по необходимости всегда была математической в своей сути. Но строгим и обобщающим утверждениям и простоте понимания ее количественных законов всегда мешало пренебрежение теми мощными методами выражения, которые с таким успехом применялись в большинстве других наук. Однако не следует полагать, что, поскольку экономика становится математической по форме, она станет поэтому предметом точных вычислений. Ее математические принципы могут стать формальными и определенными, тогда как ее индивидуальные данные остаются такими же неточными, какими были всегда. 2. Истинную экономическую теорию можно получить лишь возвратясь к мотивам, побуждающим человека действовать, – чувствам удовольствия и страдания. Большая часть таких чувств возникает периодически из обычных желаний и потребностей тела или разума и из того усилия, доставляющего страдания, которое нам постоянно кто-то или что-то подсказывает прилагать, чтобы мы могли удовлетворить свои потребности. Экономика изучает отношения обычного чувства удовольствия и страдания, возникающих таким образом, и у нее достаточно широкое поле исследования. Но экономика рассматривает не все побуждения человека. Почти всегда существуют такие побуждения, которые являются результатом нашей совести, сострадания или каких-либо моральных или религиозных мотивов и которые экономика не может и не осмеливается рассматривать. Они останутся для нас силами, отклоняющими и причиняющими беспокойство; если вообще их нужно рассматривать, то это должны делать другие соответствующие отрасли знания. 3. Мы всегда рассматриваем чувства как нечто, что может быть более или менее сильным, и теперь я полагаю, что они являются количествами, которые можно рассматривать с научной точки зрения. Наша оценка сравнительных количеств чувств осуществляется в акте выбора или воли. Наш выбор одного курса из двух или более доказывает, что в нашей оценке этот курс обещает наибольший баланс удовольствия. Когда существует действительно большая перевешивающая сила, оценка количества этого баланса несомненно очень груба; но все критические точки теории будут зависеть от той осторожной оценки противостоящих мотивов, которую мы делаем, когда эти силы почти равны и мы колеблемся между ними. 4. Как отмечали ранее несколько авторов, чувства имеют два измерения – интенсивность и продолжительность. Удовольствие или страдание могут быть либо слабыми, либо сильными в любой бесконечно малый момент времени; они могут также продолжаться в течение длительного или короткого промежутка времени. Если интенсивность остается постоянной, количество производимого чувства определяется умножением единиц интенсивности на единицы продолжительности. Но если интенсивность изменяется как некоторая функция от времени, что обычно имеет место, количество получается суммированием бесконечно малых, или интегрированием. Таким образом, если продолжительность чувства представить абсциссой кривой, интенсивность будет ординатой, а количество чувства будет площадью. 5. Удовольствие и отрицательное ощущение, конечно, противопоставляются как положительная и отрицательная величины. 6. Принцип разума, который любая истинная теория должна принимать в расчет, – это принцип предвидения. Каждое ожидаемое в будущем удовольствие или отрицательное ощущение в настоящем времени воздействует на нас сходными чувствами, но по интенсивности уменьшенными в некоторой пропорции к его неопределенности и удаленности во времени. Но влияние предвидения просто осложняет другие разделы теории, не изменяя их. 7. Таковы основные принципы чувства, на которых основывается экономика. Второй раздел теории переходит от чувств к полезным предметам или полезностям, которые увеличивают чувство удовольствия или снимают страдания. Предмет является полезным, либо когда он благотворно воздействует на органы чувств в настоящий момент, либо когда посредством предвидения ожидают, что он сделает это когда-либо в будущем. Таким образом, мы должны с большой осторожностью отличать фактическую полезность в настоящем от оцениваемой будущей полезности, которая, учитывая несовершенную силу предчувствия и неопределенность будущих событий, все же дает определенную полезность в настоящем. 8. Количество полезности соответствует количеству произведенного удовольствия. Но продолжение одинакового приложения полезного предмета к чувствам или желаниям в обычном случае не даст одинаковых количеств удовольствия. Каждая страсть или чувство более или менее быстро насыщается. Когда получено определенное количество предмета, дальнейшее 9. Тогда коэффициент полезности – некоторая в общем убывающая функция от всего потребленного количества предмета. Вот наиболее важный закон всей теории. Эта функция полезности индивидуальна для каждого вида предмета и более или менее индивидуальна для каждой личности. Так потребность в простом хлебе удовлетворяется гораздо быстрее, чем потребность в вине, одежде, красивой мебели, произведениях искусства или, наконец, в деньгах. И у каждого есть свои собственные особенные пристрастия, которые удовлетворить почти невозможно. 10. Третий раздел теории рассматривает труд, который, хотя, конечно, и является тем средством, с помощью которого мы пытаемся найти удовольствие, всегда сопровождается определен- ным страданием, быстро возрастающим как некоторая функция от интенсивности или продолжительности труда. Таким образом, труд будет интенсивным и будет продолжаться до тех пор, пока последующее приращение не станет приносить больше страданий, чем приносит удовольствия приращение продукции, полученной таким образом. Здесь труд будет прерван, но вплоть до этого момента его всегда будет сопровождать избыток удовольствия. Очевидно, что момент окончания труда будет зависеть от последнего отношения полезности произведенного предмета. 11. Я допускаю как очевидно верное, что способности человека бесконечно разнообразны, будь то связано с природой или образованием, так что как способности одного и того же человека могут меняться в зависимости от того, какой предмет он производит, так и любые два человека могут проявить различные способности относительно производства одного и того же предмета. Это действительно находится в прямом противоречии с ошибочным упрощением данной науки, сделанным Рикардо, когда он предположил, что все рабочие обладают определенными постоянными способностями; причем, механики более высокого класса и другие квалифицированные или обладающие глубокими знаниями производители рассматривались им просто как исключения из правила. 12.Теория ренты, представленная здесь, не отличается существенно от теории доктора Андерсона и более поздних авторов. 13.Теперь мы подходим к теории обмена, которая является следствием законов полезности. Если у человека есть какой-либо полезный предмет, но предмет, принадлежащий другому человеку, имел бы еще большую полезность, он будет рад отдать свой в обмен на другой. Но необходимым условием при этом является то, чтобы другой человек также получил выгоду или, по крайней мере, не потерял при этом обмене. Состоится такой обмен или нет, можно выяснить только посредством оценки полезности предметов каждой стороной, которая осуществляется путем интегрирования соответствующих функций полезности, причем, пределом служит количество каждого предмета. Баланс полезности с обеих сторон приведет к обмену. 14. Предположим, однако, что полезные предметы с каждой стороны – это такие товары, которые можно дать в большем или меньшем количестве, вплоть до бесконечно малых. Таким случаем, по существу, является обычная коммерческая продажа. В этом случае нет определенных количеств полезности, которые нужно сбалансировать, но один человек даст другому столько своего товара и в таком меновом отношении, что если бы он дал на бесконечно малое количество больше или меньше, но в таком же отношении, он не выиграл бы этим в полезности. Приращения потерянной и полученной полезности в пределах обмененных количеств должны быть равны, в противном случае имел бы место дальнейший обмен. Однако отношение приращений товаров было бы величиной неопределенной, если бы не существовал закон, заключающийся в том, что все количества одного и того же товара, являясь одинаковыми по качеству, должны обмениваться в одном и том же отношении. Тогда последние приращения должны обмениваться в том же отношении, что и все обмененные количества. Обычными словами почти невозможно объяснить, как происходит регулирование в этих условиях. Но весь вопрос сразу же становится более ясным, когда мы точно определяем, что в каждом таком обмене у нас есть два неизвестных количества и два уравнения, с помощью которых мы можем их определить. Неизвестные количества – это количества отдаваемого и получаемого товара. Известными количествами являются те количества товаров, которые имелись до обмена. Мы также имеем функции полезности товаров относительно участников обмена. Таким образом, для каждой из сторон можно задать уравнение, связывающее полученную и пожертвованную полезности в отношении обмена всех товаров, исходя из последних обменных приращений. 15. Когда полезный предмет бесконечно делим только с одной стороны, мы будем иметь только одно неизвестное количество, а именно, количество делимого товара, отданное за неделимый предмет, а также одно уравнение для его определения, а именно, уравнение со стороны человека, обладающего делимым товаром и способного дать его в большем или меньшем количестве. Но это неприменимо к уникальным предметам, таким как статуя, редкая книга или драгоценный камень, к которым неприменимо понятие больше или меньше. Когда, как предполагалось сначала (пункт 13), оба товара неделимы, у нас нет ни неизвестных количеств, ни уравнений. 16.Может оказаться, что уравнения для обмена составить невозможно, или эти уравнения не имеют решения. Это будет указывать либо на то, что обмен товара невозможен вовсе, либо на то, что, по крайней мере, одна из сторон, участвующих в обмене, не удовлетворена даже всем товаром, ранее принадлежавшим другой. 17.Принцип обмена, выведенный таким образом для случая с двумя участниками обмена и двумя товарами, применим к любому количеству участников и товаров. Следовательно, он применим не только к торговле внутри страны, но и к торговле между совокупностями людей или нациями – международной торговле. Количество уравнений очень быстро возрастает в соответствии с простым законом сочетаний. 18. Конечно, такие уравнения, как те, о которых говорится здесь, являются чисто теоретическими. Такие сложные законы, как законы экономики, невозможно точно проследить в каждом частном случае. Их действие можно обнаружить только для совокупностей и методом средних. Мы должны мыслить в соответствии с формулировками этих законов в их теоретическом совершенстве и сложности; на практике же мы должны удовлетвориться приблизительными и эмпирическими законами. 19. Заметим, что хотя обмены регулируются уравнениями, не может быть равенства между всеми полученными и утерянными полезностями, которые определяются интегрированием функций полезности соответствующих товаров до и после обмена. Баланс – это выигрыш в полезности, и исходя из природы обмена, по крайней мере, одна сторона должна получить выгоду. 20. Сочетая теорию обмена с теорией труда и производства, мы получаем, что то количество, которое производит каждый человек, будет зависеть от результата обмена, поскольку это может значительно изменить условия полезности. Таким образом вводится новый набор неизвестных величин; но мы увидим, что можно задать ровно столько же новых уравнений для их определения. Каждое такое уравнение связывает полезность последнего приращения продукции и приращение труда, необходимое для его производства. 21. Еще один (и единственный) раздел теории, который я здесь попытаюсь объяснить, – это раздел, относящийся к капиталу. Я дам определение капитала, отличное от уже имеющегося и значительно более простое. Господин Дж. С. Милль говорит (Principles, 3-rd edition, vol. 1, p. 67) «То, что делает капитал для производства, так это предоставляет кров, защиту, орудия труда и материалы, необходимые для работы, а также кормит рабочих и дает им другие средства существования в течение процесса производства».[1] Для того чтобы правильно понять, что такое капитал, нам нужно оставить лишь последнее из перечисленного. Таким образом, я определяю капитал как состоящий из всех полезных предметов, которые, удовлетворяя все обычные желания и потребности рабочего, дают ему возможность заняться теми видами работ, результат которых будет отсрочен на более или менее продолжительный период времени. Короче, капитал — это не что иное, как средство существования рабочих. Конечно, совершенно верно, что здания, орудия труда, материалы и так далее являются необходимыми средствами производства; но сами они уже являются продуктом труда, в котором участвовал капитал, или средства к существованию. Они являются результатом приложения капитала к труду на стадии, не являющейся конечной. Не имея капитала, человек должен иметь немедленные доходы, в противном случае он погибнет. Имея капитал, он может весной посеять то, что соберет только осенью; или он может предпринимать такие шаги, облегчающие труд, как строительство обычных и железных дорог, которые не окупят себя полностью в течение многих лет. Большинство усовершенствованных способов приложения труда требует, чтобы обладание результатом было бы отсрочено. 22.Тогда как количество капитала оценивается тем количеством полезности, обладание которым отсрочено, размер занятости капитала – это количество полезности, умноженное на количество единиц времени, на которое отсрочено это обладание. 23.Процент на весь капитал на рынке одинаков и, следовательно, является наиболее низким, поскольку капитал состоит только из средств существования и, следовательно, применим к любой отрасли промышленности. Здания, орудия труда и т. д., которые до сих пор зачислялись в одну категорию с капиталом, напротив, обычно применимы только к тому, для чего они были предназначены. Доход, который они приносят, следовательно, ни в коем случае не подчиняется законам процента на капитал, а подчиняется законам ренты или является продуктом естественных факторов. Это уже отмечал профессор Ныомэн в своих Лекциях по политической экономии, а также другие авторы. 24.Поскольку труд, как следует предполагать, поддерживается некоторым капиталом, ставка процента всегда определяется отношением, в котором находится дополнительное приращение продукции к приращению капитала, которым оно было произведено. Поскольку процент на весь капитал должен быть одинаковым, польза, которую масса уже имеющегося капитала дает рабочему, ничего не дает для определения нормы процента, который зависит только от последней добавленной (или той, которая может быть добавлена) доли. 25. 26.Современные авторы придерживаются того мнения, что процентная ставка стремится упасть, поскольку почва не дает пропорциональных результатов по мере продолжения ее возделывания. Но надо полагать, что это уменьшение пропорциональных результатов придется, главным образом, на заработную плату рабочих. Процент на капитал не связан с абсолютной прибылью, а только с дополнительной прибылью, которую позволяет получить последнее приращение капитала. 27.Объяснив, таким образом, основные положения теории, я остановлюсь на этом, не углубляясь в более сложные сферы предмета, где учитываются эффекты денег, кредита, сочетания труда, риска или неопределенности предпринимательской деятельности, а также банкротства. Последним результатом данной теории будет определение ставки заработной платы, или продукта труда после удержания ренты, процента, прибыли, страховки и налогов. Все эти выплаты рабочий делает для того, чтобы иметь определенные выгоды. <...>
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ ОБЗОР ГЛАВА I ВВЕДЕНИЕ § 1. Политическая экономия, или экономическая наука (Есопотics), занимается исследованием нормальной жизнедеятельности человеческого общества; она изучает ту сферу индивидуальных и общественных действий, которая теснейшим образом связана с созданием и использованием материальных основ благосостояния.
Кроме "отбросов", существует множество людей как в городе, так и в деревне, которые вырастают, скудно питаясь и одеваясь, в жилищной тесноте, чье образование прерывается из-за того, что им приходится рано начинать трудиться ради заработка, которые, следовательно, в течение долгих часов заняты трудом, изнуряющим их истощенный организм, а поэтому начисто лишены возможности развивать свои умственные способности. Они необязательно ведут нездоровую или несчастную жизнь. Получая радость в своих привязанностях к богу и человеку и обладая, быть может, некоторой врожденной утонченностью чувств, они могут вести жизнь гораздо менее ущербную, чем жизнь многих, владеющих большим материальным богатством. Но при всем том бедность составляет для них громадное, истинное зло. Даже когда они здоровы, их утомленность часто равносильна боли, а развлечений у них мало; когда же наступает болезнь, страдания, порождаемые бедностью, удесятеряются. И хотя ощущение удовлетворенности может в большей мере примирять их с этими бедствиями, существуют другие беды, с которыми оно примирить их не в состоянии. Перегруженные работой и оставшиеся недоучками, изнуренные и изможденные, не имеющие покоя и досуга, они лишены каких бы то ни было шансов полностью использовать свои умственные способности. И хотя некоторые из бед, обычно сопутствующих нищете, не являются ее неизбежным следствием, все же, вообще говоря, "бедных губит нищета", а исследование
Надежда на то, что бедность и невежество можно постепенно уничтожить, в значительной степени подкрепляется неуклонным прогрессом трудящихся классов на протяжении XIX в. Паровая машина освободила их от большой части изнурительного и унизительного труда; заработная плата повысилась; образование усовершенствовалось и получило более широкое распространение; железная дорога и печатный станок позволили работникам одной и той же профессии и разных районах страны легко общаться друг с другом разрабатывать и претворять в жизнь широкие и далеко идущие программы совместных действий; в то же время возрастающий спрос на искусный труд привел ж такому быстрому увеличению численности квалифицированных рабочих, что она теперь уже превышая число работников, чей труд остается совсем неквалифицированным. Значительная часть мастеровых уже перестала относиться к "низшим классам" в том смысле, в каком этот термин первоначально употребляли; а образ жизни некоторых из них теперь даже более изыскан и благороден, чем образ жизни большинства представителей высших классов столетие назад. Этот прогресс, более чем что-либо другое, придал практическое значение вопросу, действительно ли невозможно, чтобы все люди могли вступить в сей мир, имея надежный шанс на культурную жизнь, свободную от тягот нищеты и губительного воздействия непомерного физического труда, причем поставленный вопрос выдвигается на первый план возрастающими требованиями нынешней эпохи. Ответ на этот вопрос не может быть дан одной лишь экономической наукой. Ответ частично зависит от нравственных и политических возможностей человеческой натуры, а экономист не располагает специальными средствами для выявления этих качеств человека. Ему приходится делать то же, что и другим, т.е. пускаться в догадки. Но вместе с тем ответ в большой мере зависит от фактов и заключений, входящих в компетенцию экономической науки, и именно это составляет главное и высшее предназначение экономических исследований.
Экономические условия современной жизни, несмотря на их большую сложность, во многих отношениях представляются более ясными, чем условия прежних времен. Хозяйственная деятельность более четко отделяется от других видов деятельности; права индивидуумов по отношению к другим индивидуумам и отношению к обществу строже определены; и, важнее всего, освобождение от власти обычаев и расширение свободы хозяйственной деятельности, постоянное заглядывание вперед и неустанная предприимчивость придали большую определенность и большее значение побудительным мотивам, которые регулируют относительные стоимости различных вещей и различных вид труда.
Нет какого-либо одного термина, который бы надлежащим образом характеризовал эти особенности. Они заключаются, как мы вскоре увидим, в том, что возникли известная самостоятельность и привычка каждого самому выбирать свой собственный путь, вера в собственные силы; осмотрительность и вместе с тем быстрота в выборе решений и суждениях; привычка предвидеть будущее и определять курс действий с учетом дальних целей. Эти факторы могут побуждать и часто побуждают людей конкурировать друг с другом, но, с другой стороны, они могут толкать, а как раз в настоящее время они действительно толкают людей в направлении установления сотрудничества и создания всякого рода объединений — корыстных и бескорыстных. Однако эти тенденции к коллективной деятельности коренным образом отличаются от аналогичных тенденций в прежние времена, так как они являются не результатов обычая, пассивной склонности к объединению сил со своими соседями, а результатом свободного выбора каждым индивидуумом такой линии поведения, которая – после тщательного обдумывания — представляется ему наиболее подходящей для достижения его собственных целей, будь то корыстных или бескорыстных.
Например, в то время как власть обычая в первобытном обществе, которая перестала действовать в последовавшей за ним цивилизации, выходит за пределы семьи и предписывает определенные обязанности по отношению к соседу, она вместе с тем предписывает и враждебное отношение к чужакам. В современном обществе обязательства семейных привязанностей становятся более прочными, хотя они сосредоточиваются в более узких границах, а отношение к соседям становится почти таким же, как к чужакам. В торговом обмене между родственниками и соседями норма справедливости и честности ниже, чем в обмене первобытных людей со своими соседями, но гораздо выше, чем в сделках с чужаками. Таким образом, лишь связи с соседями были ослаблены, а семейные связи во многих отношениях теперь прочнее, чем прежде, семейные привязанности порождают ныне гораздо больше самопожертвования и преданности. Что касается тех, кто является для нас чужаками, то отзывчивость к ним служит возрастающим источником своего рода сознательного бескорыстия, никогда не существовавшего до нынешней эпохи. Именно та страна, которая является родиной современной конкуренции, выделяет большую долю своего дохода, чем какая-либо другая, на благотворительные цели и израсходовала 20 млн., чтобы выкупить свободу для рабов Вест-Индии. Во все эпохи поэты и социальные реформаторы старались подвигнуть своих современников на более благородный образ жизни очаровательными преданиями о добродетельных деяниях героев прошлого. Однако внимательное изучение как летописей истории, так и современных наблюдений над отсталыми народами не обнаруживает в них подтверждения концепции, согласно которой человек стал, в общем, более, чем прежде суровым и жестоким, или что во время оное он с большей готовностью, чем теперь, жертвовал своим собственным счастьем ради других, когда обычай и закон предоставляли ему свободу выбора своего поведения. Среди представителей народов, умственные способности которых, очевидно, не получили какого-либо иного развития и которые совершенно лишены изобретательности современного бизнесмена, можно встретить многих, кто обнаруживает отвратительный талант в ведении яростного торга на рынке даже со своими соседями. Никакие другие торговцы столь беспардонно не наживаются на острой нужде горемыки, как хлеботорговцы и ростовщики Востока.
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: ©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.
|
Теперь мы легко можем объяснить тот факт, что процент на капитал всегда имеет тенденцию очень быстро падать с увеличением его количества относительно того труда, которому он способствует. Именно потому, что равны приращения времени, необходимые приращения капитала увеличиваются со временем. Таким образом, если я начну работу, которую смогу закончить через год, мне придется ждать результата в среднем полгода. Однако, если я работаю второй год, то прежде чем получить результат, я жду целый год результатов работы первого года и полгода результатов работы второго года. Таким образом, во второй год я использую по крайней мере в три раза больше капитала, чем в первый. На третий год я должен использовать по крайней мере в пять раз больше капитала, на четвертый год – по крайней мере в семь раз и так далее. Затем, если преимущества последующих отсрочек не увеличиваются в арифметической прогрессии 3, 5, 7, 9 и т. д., пропорциональная прибыль от новых приращений должна падать и, как было сказано выше, самый низкий процент, при котором можно иметь капитал, управляет процентом всего остального капитала.
КНИГА I
Следовательно, она, с одной стороны, представляет собой исследование богатства, а с другой – образует часть исследования человека. Человеческий характер формировался в процессе его повседневного труда и под воздействием создаваемых им в этом процессе материальных ресурсов, причем в гораздо большей степени, чем под влиянием любых других факторов, исключая религиозные идеалы; двумя великими силами, формировавшими мировую историю, были религия и экономика. Иногда на время возобладал пылкий дух военных или людей искусства, но нигде влияние религиозного и экономического факторов не оттеснялось на второй план даже на короткий срок, и почти всегда эти две силы имели большее значение, чем все другие, вместе взятые. Религиозные мотивы сильнее экономических, но их непосредственное воздействие редко распространяется на столь обширную жизненную сферу. Занятие, с помощью которого человек зарабатывает себе на жизнь, заполняет его мысли в течение подавляющего большинства часов, когда его ум эффективно работает; именно в эти часы его характер формируется под влиянием того, как он использует свои способности в труде, какие мысли и чувства этот труд в нем порождает и какие складываются у него отношения с товарищами по работе, работодателями или его служащими.
Очень часто воздействие, оказываемое на характер человека размером его дохода, едва ли меньше – если вообще меньше, — чем воздействие, оказываемое самим способом добывания дохода. Для полноты жизни семьи нет большой разницы, составляет ли ее годовой доход 1 тыс. ф. ст. или 5 тыс.ф.ст., но очень велика разница между доходом в 30 ф.ст. и 150 ф.ст., ибо при 150 ф.ст. семья располагает, а при 30 ф.ст. не располагает материальными условиями для нормальной жизни. Правда, в религии, семейных привязанностях и дружбе каждый бедняк может найти приложение для тех своих способностей, которые служат источником высшего счастья. Но условия, сопутствующие крайней нищете, особенно в перенаселенных районах, могут убить самые лучшие качества. Те, кого называют "отбросами" наших больших городов, располагают очень малыми возможностями для дружбы; им неведомы приличия и добропорядочность, они почти не знают согласия в семейной жизни; часто и религия не получает к ним доступа. Нет сомнения, что их физическая, умственная и нравственная ущербность частично порождаются и иными причинами, помимо нищеты, но последняя служит главной причиной.
причин бедности одновременно представляет собой исследование причин деградации большой части человечества.
§ 2. Аристотель рассматривал рабство как явление природы, и таким же его, вероятно, считали в стародавние времена сами рабы. Достоинство человеческой личности было провозглашено христианской религией, оно с нарастающей страстностью отстаивалось на протяжении истекшей сотни лет, но лишь под влиянием широкого распространения образования в самое последнее время мы начинаем осознавать значение этого выражения во всей его полноте. Теперь мы, наконец, всерьез ставим перед собой вопрос: а неизбежно ли вообще существование так называемых "низших классов", иными слои вами, есть ли необходимость в существовании множества людей, от рождения обреченных на тяжелый труд, чтобы обеспечивать другим людям возможность веси изысканный и культурный образ жизни, тогда как их собственная нищета и изнурительная работа лишают их возможности получить свою долю или хотя бы какую-то ее часть в этой жизни.
§ 3. Можно было ожидать, что наука, имеющая дело со столь жизненно важными для благосостояния человечества вопросами, привлечет к себе внимание многих талантливейших мыслителей каждой эпохи и окажется теперь на подступах к полной зрелости. Но в действительности число ученых-экономистов было всегда невелико по сравнению со сложностью проблем, которые этой науке надлежало решать, и в результате она все еще пребывает почти в младенческом состоянии. Одна из причин того заключается в недооценке воздействия экономической науки на достижение высшего благосостояния человека. В самом деле, наука, предметом изучения которой является богатство, часто представляется многим исследователям на первый взгляд отталкивающей, ибо те, кто больше всего делает для расширения границ познания, редко пекутся о приобретении богатства ради него самого.
Но еще более важная причина такого отставания кроется в том факте, что многие из тех условий индустриальной жизни, из тех способов производства, распределения и потребления, которыми занимается современная экономическая наука, возникли лишь в самое последнее время. Правда, изменения в ее содержании в некоторых отношениях не столь велики, как изменения в ее форме, причем гораздо больше из современной экономической теории, чем представляется на первый взгляд, может быть применено к условиям отсталых народов. Но единство в содержании, скрывающееся за многообразием форм, обнаружить нелегко, а изменения в форме приводили к тому, что ученые во все времена меньше извлекали пользу из работ своих предшественников, чем они могли бы извлечь, если таких изменений не было.
§ 4. Часто утверждают, что современные формы индустриальной жизни отличаются от старых тем, что они более конкурентны. Но такая характеристика не совсем удовлетворительна. Строгое значение понятия "конкуренция", очевидно, заключается в том, что один человек состязается с другим, особенно при продаже или покупке чего-либо. Этот вид состязания теперь, несомненно, интенсивнее и шире распространен, чем прежде, однако это лишь второстепенное и, можно даже сказать, случайное следствие коренных особенностей современной индустриальной жизни.
Термин "конкуренция" отдает слишком большим привкусом зла, он стал подразумевать известную долю эгоизма и безразличия к благополучию других людей. Правда, в прежних формах производства наблюдалось меньше сознательного корыстолюбия, чем в современных, но там было и меньше сознательного бескорыстия. Именно трезвый расчет, а не корыстолюбие составляет особенность современной эпохи.
Современная эпоха, несомненно, породила новые возможности для обмана в торговле. Прогресс знаний открыл новые способы производства подделок, позволил изобрести много новых разновидностей фальсификаций. Производитель теперь намного отдален от конечного потребителя, а за его преступления не следует столь скорая и суровая кара, какая падает на голову обреченного жить и умереть в родной деревне человека, бесчестно обманувшего своего соседа. Возможности для мошенничества теперь, безусловно, более многочисленны, чем прежде, однако нет оснований считать, что люди используют большую долю таких возможностей, нежели раньше. Напротив, современные методы торговли включают в себя вошедшие в привычку принципы доверия, с одной стороны, а с другой – способность противостоять искушению обманывать, способность не свойственную отсталым народам. Примеры простодушной правдивости и честности отдельных лиц встречаются при всех социальных условиях, но те, кто пытался создавать хозяйственные предприятия современного типа в отсталой стране, обнаруживали, что они вряд ли могут полагаться на туземное население при подборе людей на посты, требующие доверия. Возникает значительно большая необходимость в импорте работников для таких работ, которые требуют высоких моральных качеств, чем для работ, требующих высокой квалификации и умственных способностей. Обман и мошенничество в торговле были в средние века столь широко распространены, что просто поражаешься, какие трудности в те времена порождала безнаказанная преступность.
На всех стадиях цивилизации, в которой укрепил» власть денег, поэты и прозаики с наслаждением живо 
писали прошлый, подлинно золотой век, пока мир не почувствовал на себе гнет самого что ни на есть материального золота. Их идиллистические картины были прекрасны, будили благородные мысли и намерения, но очень мало соответствовали правде истории. Маленьким общинам с простейшими потребностями, которые щедрая природа с лихвой удовлетворяла, некогда действительно почти не приходилось предаваться заботам о своих материальных нуждах и искушению корыстных побуждений. Однако, когда нам удается проникнуть во внутреннюю жизнь густонаселенных стран, живущих уже в наше время в примитивных условиях, мы обнаруживаем больше нужды, больше корысти, больше жестокости, чем можно было заметить на расстоянии; вместе с тем мы нигде не найдем более широко распространенный комфорт, сочетающийся с меньшими страданиями, чем в сегодняшнем западном мире. Не следует поэтому клеймить силы, создавшие современную цивилизацию, названием, которое предполагает зло.