Обреченный преемник: обнуление соглашений и новый курс консерваторов

Теперь о Медведеве. Скажем честно, когда он был обозначен Путиным в качестве преемника, никто не знал, кто это такой. Возможно, на тот момент он сам еще с этим не определился. Внешне он был похож на либерала-западника, питерский «юрист». У некоторых возникало подозрение, что у него есть жесткая властная жилка, которая еще даст о себе знать. Как бы то ни было, это был самый настоящий «кот в мешке». Его выбрали потому, что так повелел Путин. А Путин мог повелеть все, что угодно. Тот, кто совершил шесть подвигов и остановил страну над бездной, мог повелеть многое. Он повелел Медведева. Народ внял.

Но Путин передал Медведеву не роскошный отлаженный беспроблемный механизм, а адскую и не работающую как следует машину, о предназначении и даже названии некоторых узлов и механизмов которой можно было только догадываться. Медведеву была вручена страна над бездной . Пока тот работал «под сенью Путина в цвету», ему могло казаться, что проблемы, конечно, есть, но «все идет по плану». Но очень быстро ему пришлось столкнуться с жесткой реальностью — американцы называют это reality check. Медведев выглядел как сторонник «статус-кво». Не исключаю, что именно поэтому на нем и остановился выбор. Но и сам Путин попал на высоты власти почти случайно, а оказался именно тем, что надо было России на данном этапе. Редко когда везет дважды. Но иногда везет.

Ничто в Медведеве не предвещало нам хорошего . Тем более что сразу же возникло впечатление, что он совершенно недооценивает серьезности ситуации, в которой находится Россия. На нас наступают, а мы по-прежнему слабы и растеряны. Нам необходима мобилизация. Нам необходимы воля, ум, решительность и жесткость верховной власти. Понимал ли это «юрист»? Готов ли он был к этому? Август 2008-го показал, что вроде готов. Но теперь самый главный вопрос: а сам-то Путин, выбравший столь сложный и запутанный сценарий продолжения своего курса, понимает остроту ситуации и серьезность назревшего в стране кризиса? Кто же он все-таки на самом деле, этот мистер Путин? И здесь неопределенность… Почти как и все восемь лет его первого цикла. Истинный разведчик не должен быть расшифрован никогда.

Такая неопределенность заставила консервативно-патриотический лагерь, существующий сегодня не столько в форме структурированных политических образований, сколько в качестве неформальной общности людей, сердечно солидарных с русским народом и ходом русской истории, переосмыслить и, возможно, перестроить свои позиции . Того Путина, который на своем месте проводил в жизнь шесть подвигов, больше нет . Когда власть раздвоилась, даже минимальная ясность пропала. Все перекрестные обязательства друг перед другом обнулены, все начинается заново. Руководство России может свободно действовать как во благо, так и во зло русским интересам. Но и народ свободен от обязательств перед Путиным. Проголосовав за «старые заслуги», за Путина (в лице преемника), он сделал это в последний раз . Лимит на позитивное сравнение путинского настоящего с ельцинским прошлым исчерпан . Проклятые 90-е скрылись за горизонтом. И очевидно, что вот-вот в глаза начнут бросаться только сегодняшние недостатки. Отдуваться за которые пришлось Медведеву (а путинской индульгенции за шесть подвигов у него не было). В чем-то ему не позавидуешь…

Кроме того, от определенных обязательств перед Путиным свободны и консерваторы-патриоты. Наш альянс был бы продлен автоматически и без всяких условий в случае третьего срока или даже назначения пожилого рыболова Зубкова или бодрого вояки Сергея Иванова. В случае кандидатуры Якунина мы бы уже въехали в Крым или Тбилиси на танке. Медведевым Путин решил испытать нас на прочность. Но поставил на кон самого себя (не говоря уже о Медведеве). Очень рискованная ставка, Владимир Владимирович. Ведь теперь поддержку патриотических и социально ориентированных масс, и нас, выразителей чаяний большого народа, придется завоевывать заново. В очень непростых условиях.

Народу остается только ждать. А поскольку для активного народного меньшинства это невыносимо, то мы должны всерьез заняться разработкой самостоятельного плана — как реализовать остальные шесть «подвигов Геракла», но уже без Путина, помимо Путина, и не исключено, что вопреки Путину (раз он фатально споткнулся на седьмом). Медведев же сам пусть определяется с политической философией, в зависимости от его личного выбора, мы с ним и будем поступать.

Понятно, что начинать надо почти с нуля, но политические циклы в России так часто начинались с нуля, а реальной преемственности мы почти никогда не видели, так что этого бояться не стоит. Нет ничего более эфемерного, чем «стабильность» и «устойчивость», особенно в нашем случае, тем более — с такой элитой, которую мы имеем на сегодняшний день. Так что не стоит заведомо исключать никакого сценария. Если этого потребует Россия, народ и наша священная история, мы должны быть готовы и к революции. К Консервативной Революции, само собой разумеется.

Кризис репрезентации

Неадекватность правящей элиты, отсутствие направляющей идеологии, неопределенность и противоречивость стратегии — все это лишает российскую власть и ее персональных представителей легитимности и в очередной раз подводит Россию к самой последней черте. Основная проблема современной России заключается в растущем несоответствии между реальным состоянием общества и представлением о нем политических элит. В народе царит неуверенность, элиты излучают «стабильность». Народ возмущен тотальной коррупцией, элиты от этой коррупции только жиреют, увеличивая и без того огромный экономический разрыв между бедными и богатыми. Революционная ситуация в чистом виде…

Межэтнические противоречия и неконтролируемая миграция достигли критической точки, а власть продолжает уповать на гражданское общество, толерантность и мультикультурализм (уже отвергаемый Европой). Народ боготворит Сталина, грезит о великой России и социальной справедливости, власть запускает процесс «десталинизации», исповедует либерализм и принцип «каждый за себя», ставя себе в заслугу сближение с США и странами НАТО. Элита сетует на то, что ей «не повезло с народом», что «нынешний человеческий материал очень плох»[23]. Народ отвечает элите взаимностью. Отчуждение нарастает.

Государство для россиян традиционно является высшей ценностью, и без его укрепления никакие права и свободы отдельных граждан не будут иметь политического и социального смысла. На этом постулате основывались понятия «управляемой», «суверенной» демократии, которые предполагали, что западные демократические стандарты подчинены укреплению суверенитета. Компенсацией за «отложенную демократию» (suspended democracy) должны быть конкретные и зримые успехи в державостроительстве. Но укрепление государства, под эгидой которого проходили политические реформы начала 2000-х годов, было свернуто. Сегодня «откладывание демократии» не обосновано ничем вообще. И это порождает разочарование в существующем политическом курсе не только у радикальных либералов-западников (которым всегда мало демократии), но и у патриотов-государственников.

Нарастающий дефицит

Мы переживаем сегодня кризис легитимности политической власти. Напомню: легитимность — это неформальное одобрение большинством народа того курса, которого придерживается власть. Легитимность выражает общее состояние общества и суммарное мнение большинства. Легальность есть соответствие политического режима установленным правовым нормам. В поздний период политический режим в СССР был вполне легальным, но все менее легитимным. Режим Ельцина, которому для укрепления своих позиций пришлось расстрелять парламент, не стал по-настоящему легитимным. Страной правили олигархи, межэтнические и межрелигиозные противоречия раздирали Кавказ, мы почти потеряли Чечню. Владимир Путин спас Россию как государство, укрепил ее суверенитет. Именно это делает оба срока его президентства и легальными, и легитимными. В 2008 году Путин вложил капитал своей легитимности в выборы Дмитрия Медведева. С этого момента ситуация с легитимностью российской политической власти начинает постепенно меняться.

В августе 2008 года Президент Медведев в критической ситуации нападения Саакашвили на Цхинвал поступил решительно и мужественно, предотвратив геноцид осетин, отстояв и интересы России, несмотря на давление Запада и внутренней сети агентов его влияния. Тем самым новый президент укрепил патриотическую легитимность путинского курса. Но это событие, к сожалению, оказалось лишь эпизодом. В остальных вопросах Медведев придерживался либерального направления. Он окружил себя советниками и экспертами западнической ориентации, непопулярными олигархами, стал сближаться с США и Обамой, донельзя обострил отношения с Белоруссией. Провозглашенная им модернизация предполагала слом российской идентичности и копирование западных социальных стандартов. Национальные проекты, которыми он занимался до своего президентства, постепенно сошли на «нет». Совершенно неуместным оказался и курс «десталинизации», тогда как воспоминания о советском периоде, о социальной защищенности, промышленном рывке и международных успехах СССР в широких массах, напротив, приобрели статус ностальгического идеала (в сравнении с несправедливостью, имущественным расслоением и культурным измельчанием постсоветской эпохи). Крайние либералы, однако, не признали в Медведеве «своего», считая его слишком зависимой от Путина фигурой. Так, начиная с 2008 года начал расширяться зазор между элитой и массами, между властью и народом.

Конечно, предпосылки для этого были созданы еще в период президентства Путина, который не завершил чистку олигархов, не придал своему патриотическому курсу стройного идеологического оформления, не привел соответствующих масштабу исторических задач людей во власть. Медведев стал в определенной мере заложником этих незаконченных процессов. Но вместо того чтобы доделать за предшественника то, что было бы действительно легитимным и востребованным, он взял совершенно иной курс. Открытие гигантского монумента Ельцину в Екатеринбурге и более скромного памятника Егору Гайдару в Москве снова символически возвращают нас в атмосферу 90-х, в период, который был полностью нелегитимен. Любое напоминание о 90-х, да еще и попытка их реабилитации напрямую затрагивают патогенное ядро широких масс.

Парадоксы модернизации

Модернизация — конек Президента Медведева. Если принять за аксиому, что Россия должна двигаться по пути Запада (хотя это в высшей степени спорный тезис), то мы исторически стоим сегодня перед необходимостью создания буржуазной нации. Нации в Европе возникли в Новое время вместе с буржуазными реформами и приходом к власти третьего сословия. Нация неразрывно связана с капитализмом, индустриализацией и отказом от коллективистского традиционного самосознания. Нация основана на принципе индивидуального гражданства. При этом, как показывают такие авторы, как Эрнест Геллнер и Бенедикт Андерсон, нации создаются искусственно, и национализм служит для этого основным инструментом.

Россия же все еще в значительной степени представляет собой именно традиционное общество с архаическим и коллективистским самосознанием, несмотря на формальные признаки общества индустриального. Если двигаться в том же направлении, в каком развивались западноевропейские страны, то самое время строить в России буржуазную нацию со всеми ее атрибутами — гражданской индивидуальной идентичностью, формированием ответственного и эгоистического «человека экономического» (homo economicus), а также с необходимым искоренением и нивелировкой самобытных этнических культур. Такая буржуазная нация могла бы называться российской нацией, а инструментом ее создания должен выступать российский национализм. А поскольку европейские нации просуществовали несколько веков, прежде чем европейцы стали переходить к модели гражданского общества, то следует предположить, что и у российской нации впереди длительный (как минимум столетний) период аналогичного становления. При этом — по аналогии с европейскими нациями — именно национализм должен был бы стать основной направляющей идеологией. Поэтому модернизация в наших исторических условиях может означать только одно: строительство буржуазной российской нации с опорой на российский национализм.

Но здесь мы сталкиваемся с противоречием. Западные страны стараются преодолеть свои национальные границы и создать гражданское общество. Именно поэтому национализм в самых разных формах сегодня подлежит искоренению и демонтажу, он свое отслужил. Получается, что у нас совершенно разные исторические фазы: мы стоим у истоков строительства буржуазной нации, а Запад переходит к следующей социальной модели — к гражданскому обществу. Здесь возникает «большевистский» соблазн форсировать исторический процесс и перепрыгнуть через логически необходимую ступень развития общества. Именно в этот соблазн и впал Дмитрий Медведев со своей версией модернизации: он пытается сразу перейти к гражданскому обществу, минуя стадию нации. В результате — гарантированный провал модернизации, кризис репрезентации (элиты мыслят общество не таким, каким оно является в реальности) и, соответственно, делегитимация политического курса власти и его персональных представителей.

Конечно, модернизация и создание буржуазной нации — не единственный путь развития; теоретически можно было бы остановиться и на традиционном обществе, то есть на чисто консервативном проекте. Но коль скоро взят курс на модернизацию, то национализм неизбежен. Но именно национализм вызывает наибольшее отторжение у Медведева и его окружения, равно как и фигура Сталина, который осуществил решающий (хотя и насильственный) шаг в индустриализации России. И, наконец, любая модернизация в России всегда проходила сверху и принудительно, ломая сопротивление масс. Национализм, сталинизм и авторитаризм — три ориентира российской модернизации на данном историческом этапе. И все три оказались категорически неприемлемы для Медведева. В такой ситуации модернизация останется пустым звуком.

Тандем и выборы

Вопрос о том, кто станет следующим Президентом России в 2012 году, с технической точки зрения решается довольно просто: президентом станет тот, кого выдвинет тандем Медведев — Путин. Но если проследить динамику утраты легитимности в период правления Медведева, не доведенные до конца державостроительные реформы Путина, а также концептуальные тупики российской модернизации, то получался удручающий прогноз: при любом выборном раскладе легитимность будущего президента России окажется под вопросом.

Общий тренд эволюции политической системы современной России сопряжен с формулой Путина, которую можно обозначить как «патриотизм + либерализм». Патриотизм — для масс, либерализм — для элит, строгое поддержание баланса между ними. При этом именно массы являются носителем легитимности, так как они, а не элиты являются электоратом и создают общественный фон и доминирующий социальный контекст. Путин, видимо, интуитивно учитывал это обстоятельство и в ключевые моменты своего президентства обращался к массам, подтверждая через них свою легитимность. В рамках своей формулы он поддерживал имидж «патриота», а поэтому воспринимался как «народный» президент.

Медведев же, оставаясь в рамках той же формулы, явно тяготеет к либеральному полюсу. И именно это обстоятельство существенно снижает уровень его легитимности. Но в рамках тандема делегитимация политической власти существенно затронула и самого Путина. Ведь все острые и неприятные вопросы, которые могут возникнуть у масс к Медведеву, адресуются не к нему лично, а через его голову к Путину. Выборы Президента в 2012 году при таких обстоятельствах представляют собой существенную проблему — не технологическую, а содержательную. Если Путин возвратится, то, несмотря на вероятное чувство облегчения у значительной части населения, всеобщим праздником это не станет. Путин несет полную ответственность за происходящее в стране сегодня, и все вопросы, претензии, фрустрации и обманутые ожидания, накопленные за этот период, будут обращены к нему. Это потребует с его стороны радикальных мер, резких решений, отчетливой стратегии и внятной идеологии. А этого-то как раз по каким-то причинам Путин всячески старался последнее время избегать. Попытка же продолжить на следующем этапе президентства модернизацию в западнически-либеральном ключе, игнорируя и русскую самобытность, и историческую логику последовательности модернизационных фаз, может действительно привести к катастрофе в духе ельцинско-горбачевского сценария. При этом весь накопленный негатив, который почти равномерно распределялся между фигурами тандема, обрушится на голову Путина. По легитимности, накопленной Путиным и уже существенно подрастраченной на сегодняшний момент, это нанесет еще один, возможно, непоправимый удар.

Неотложенная демократия

Складывается впечатление, что Россия сбилась с курса, что она идет куда-то совершенно не туда или вообще стоит на месте. И дело не в личности будущего президента. Кризис репрезентации, блокировка обратной связи элиты и общества, путаница в определении момента исторического развития, неадекватность правящей элиты, отсутствие направляющей идеологии, неопределенность и противоречивость стратегии. Это не просто техническая ошибка или серия неудач. Дело куда серьезнее. В очередной раз мы приближаемся к решающей черте. Впереди нас ждут испытания, и к ним надо быть готовым.

Российская политика на пороге системного сбоя — страну в очередной раз ждут серьезные испытания, но далеко не все к ним готовы. Мы стоим на пороге нового исторического цикла. Необходима альтернатива существующему положению вещей. Это значит, что нам нужна внятная идеология, другая элита, четкий стратегический курс, корректная репрезентация общества. Нам нужна по-настоящему легитимная власть. Может быть, странно слышать это из уст убежденного консерватора, но я все больше прихожу к выводу, что сегодня нам необходима демократия не «отложенная» и не «подвешенная», а самая настоящая, та демократия, которая определяется как «соучастие народа в своей собственной судьбе».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: