III. Приемы изучения законодательных источников

Сегодня в корпус русских законодательных источников X – XVIII вв. входят разнообразные материалы. Это разнообразие объясняется рядом общих моментов: разными принципами законотворчества на отдельных этапах отечественной истории, разными процедурами составления конкретных памятников и их санкции (утверждения), разными формами самих законов и разным соотношением этих форм на том или ином историческом отрезке, влиянием на письменный закон источников других видов, сохранностью законодательного материала и т.д.

Если говорить о древнерусском законодательстве до конца XV в., то специфика его изучения связана с тем, что оно дошло до нас преимущественно в обширной рукописной традиции. Тексты законодательных памятников представлены в списках более поздних, чем время создания их оригинала. При этом временной разрыв может достигать нескольких столетий. Например, Устав киевского князя Владимира о десятинах, судах и людях церковных возник, скорее всего, во второй половине XII в. на основе двух уставных грамот Владимира, выданных в конце X в. и начале XII в., а самый ранний список устава датируется XIV в.

Современное источниковедение выдвигает требование изучать всю рукописную традицию одного законодательного памятника. Изучение рукописной традиции подразумевает прочтение исследуемого текста в каждом списке, датировку списка, определение «конвоя», т.е. состава юридического сборника, в котором находится законодательный источник. По мере работы со списками в тексте источника обнаруживаются различия, которые повторяются, [83]причем повторяются комплексно: одни различия встречаются вместе с другими. На основе этих расхождений делается предварительная группировка списков. Чем большее число списков будет просмотрено, тем очевиднее станет сходство одних списков и несходство других. Далее разновидности текста будут определяться по приметам – наиболее характерным признакам принадлежности текста к той или иной группе. Эти приметы неизменны для данной группы списков, редакции или вида редакции.

Это классификация формальная, по внешним признакам. Но есть и другая классификация, учитывающая происхождение списков. Списки классифицируются по тому, как они исторически сложились, как они генеалогически соотносятся между собой. Эта система требует гипотетического восстановления всех утраченных звеньев, поскольку стремится дать реальную картину соотношения списков и обосновать исторически сложившуюся их группировку. В ходе исследования обе указанные классификации находятся во взаимодействии.

Описанные классификации применяются в изучении летописей и других памятников древнерусской письменности. Текстологический метод переносят и на изучение древнерусских законодательных памятников, сохранившихся в большом числе списков. Однако, по мнению специалиста по истории древнерусского законодательства Я.Н.Щапова, хотя в изучении княжеского законодательства X –XV вв. и используется текстология, общая картина его истории пока не восстановлена. В 1972 г. он писал: «Сравнивая состояние изучения княжеских уставов и такого завоевавшего всеобщее признание и довольно хорошо изученного источника, как летописи, можно смело сказать, что знание истории уставов отстает от знания истории летописания более чем на сто лет»[25].

Текстологическое изучение почти 200 списков устава князя Владимира о десятинах, судах и людях церковных позволило выделить его семь редакций, относящихся к XIII –XVII вв.: Оле-нинская, Синодальная, Варсонофьевская, Волынская, Печерская, Троицкая, редакция Степенной книги. Под редакциями понимается обработка памятника, отраженная в списках и свидетельствующая об изменениях в политической, юридической и социально-экономической жизни общества. Возникший в условиях Киевской Руси устав Владимира продолжал служить правовой основой и в период феодальной раздробленности в Северо-Восточной, Северо-Западрной и Южной Руси. Редакции стали определенными этапами в истории текста законодательного памятника на разной территории.

После определения редакций по преимуществу по формальным признакам осуществляется большая работа по выяснению взаимоотношений групп источников, датировке и локализации каждой из них, причин ее появления. Так, устав Владимира в [84] Синодальной редакции был широко распространен на территории Новгородской республики, Московского великого княжества, Великого Литовского княжества. В период феодальной раздробленности возникли изводы этой редакции, т.е. варианты текста редакции, не имеющие следов принципиальных переработок. В то же время изводы отражают приспособление законодательного памятника к условиям нового места и времени. Возникновение Синодальной редакции локализуют территорией Новгородской феодальной республики. Это обосновывается местом нахождения старшего списка редакции в составе кормчей, принадлежавшей Новгородской кафедре, а также использованием этой редакции в качестве основы новгородского устава Всеволода и особенностями содержания обработки устава по сравнению с другими редакциями. Суть этой переработки связана с вторжением церковного суда в сферу светского, княжеского. Такая ситуация была возможна в особых политических условиях Новгородской республики. Для определения времени создания Синодальной редакции важную роль играет должностная и терминологическая информация источника. Перераспределение функций государственного управления между формирующимися республиканскими органами и княжеской властью изменяло номенклатуру должностей, особенно княжеского аппарата. Определение времени появления изменений наименований должностных лиц и их функций показывает, что обработка устава Владимира, отраженная в Синодальной редакции, осуществлена, возможно, в последней четверти XIII в.

В период Русского централизованного государства изменились условия создания законов. Судебники не имеют большого числа списков, в которых отразились бы следы переработки текста во времени. Новые исторические условия, с одной стороны, интенсифицировали законодательную деятельность самодержца, а с другой – быстро изменяли реальность, которая требовала реакции законодателя на изменения. Значительный объем накопленных нормативных материалов и изменявшаяся реальность предусматривали более частую кодификацию или систематизацию законов.

Теперь при изучении происхождения и назначения любого кодифицированного закона, его социальной направленности, места в ряду предыдущих и последующих законов встает вопрос о законодательной базе, на основе которой он возник. При такой постановке вопроса на первый план выходит поиск ранее созданных нормативных материалов.

Многие законы в виде грамоты, указа, указа с боярским приговором не сохранились. Одной из причин их утраты были московские пожары. Особенно губительным стал пожар в Москве 3 мая 1626 г., когда сгорели «царские хранилы», где находились акты и грамоты за многие годы, и документация приказов. Об утратах документов во время этого пожара нередко вспоминали при [85] составлении Соборного Уложения, когда не оказывалось необходимых нормативных документов.

Восполнить пробелы в законодательной базе этого времени часто помогает изучение сохранившейся делопроизводственной документации XVI–XVII вв. Отсутствие текстов законов иногда порождает дискуссии по ряду фундаментальных проблемах. В исторической науке существует, например, дискуссия о роли законодательства в закрепощении крестьян, иначе говоря, были ли переходы крестьян запрещены государством или прикрепление крестьян к своей земле сложилось стихийно в практике отношений держателей и их господ.

Совокупность фактов, почерпнутых из ряда делопроизводственных документов 80 –90-х гг. XVI в. (поручной записи крестьянина вологодского Спасо-Прилуцкого монастыря 1 мая 1584 г.; наказа писцам города Галича Костромского уезда 30 июня 1585 г.; царской грамоты с изложением челобитья игумена новгородского Пантелеймонова монастыря до середины 1595 г.) делает более убедительной позицию тех историков, кто считает, что в последние годы жизни царь Иван IV издал специальное установление, запрещавшее крестьянские переходы во время проводившегося в 80-е гг. XVI в. писцового описания.

Изучение законодательных источников периода абсолютизма может опираться на иные подходы. Как уже отмечалось, специфика законодательных материалов связана с поэтапным, постадийным возникновением закона. При сохранении документации на всех этапах – законодательной инициативы, выработки проекта закона, его обсуждения и переработок, принятия, утверждения верховной властью – возникает значительный комплекс источников, касающихся происхождения одного закона. Эта документация позволяет также выстроить хронологию возникновения вариантов закона, определить их авторство (индивидуальное или коллективное), установить социальную направленность закона.

Проиллюстрируем эти возможности изучения постадийного создания законодательного акта на примере Регламента Главного магистрата 16 января 1721 г. Этот закон обеспечивал городскую реформу Петра I и детализировал компетенцию Главного магистрата как центрального государственного учреждения коллегиального типа, подчиненного Сенату. Автором первоначального текста (первой редакции) был консультант царя по вопросам административной реформы Генрих Фик. Его проект был основательно изменен обер-секретарем Сената Анисимом Яковлевичем Щукиным. В результате переработки возникла вторая редакция Регламента, вынесенная на обсуждение сенаторов, где также были сделаны поправки, внесенные в текст беловика второй редакции. Таким образом в Сенате возникла третья редакция. Беловик третьей редакции был исправлен почерками двух анонимных лиц. [86]

Так появилась четвертая редакция. На совместном обсуждении Регламента Сенатом и Петром I последним лично были внесены поправки в текст четвертой редакции. Окончательный текст Регламента, подписанный Петром I, представляет собой пятую и последнюю редакцию. Таким образом, менее чем за год текст Регламента прошел все стадии подготовки, многократного обсуждения и принятия.

Последовательное изучение текстов всех пяти редакций показывает, в каком направлении шла переработка первоначального варианта Регламента и какие цели преследовал законодатель. Если авторский текст Фика предполагал дать российским городам самоуправление по образцу западноевропейских городов, то на разных этапах обсуждения из текста были изъяты главы, связанные с организацией самоуправления: «О градских городовых службах», «О привилегиях российских городов», «О наследственных городовых маетностях и собственных доходах российских городов», «О городских караулах». Если первоначальный проект предусматривал, что выборным членом магистрата мог стать любой «честный и добронамеренный» горожанин, то при обсуждении в Регламент внесены ограничения: «выбирать во всех городах из гостей и гостиной сотни людей и из граждан первостатейных добрых, пожиточных и умных людей». Как видим, проект закона переписывался на каждой стадии обсуждения не в интересах всего городского сословия, а в интересах городской верхушки. Изменения авторского проекта в конечном счете привели к централизации механизма государственного управления городами и усилению контроля за горожанами.

Источники

Древнерусские княжеские уставы XI–XV вв. М., 1976. Законодательство Петра I. M., 1997.

Полное собрание законов Российской империи (собрание первое). Т. 1-45. СПб., 1830.

Памятники русского права. Вып. 1-8. М., 1952–1952.

Российское законодательство X–XX вв. В 9 т. Т. 1-5. М., 1984–1987.

Соборное Уложение 1649 года: Текст. Комментарии. Л., 1987.

Литература

Алексеев Ю.Г. Белозерская уставная грамота 1488 г. и вопросы наместнического суда // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 23. Л., 1991.

Алексеев Ю.Г. Вопросы истории текста Псковской Судной грамоты // Вспомогательные исторические дисциплины. Вып. 11. Л., 1979.

Водарский Я.Е. Проект Регламента Главного магистрата и его редакции (1720 г.) // Проблемы источниковедения. Вып. 10. М., 1962.

Замуруев А. С. Приемы и методы кодификации при подготовке проекта Уложения Российского государства в 20-е годы XVIII в. (на примере глав о противоцерковных преступлениях) // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 25. СПб., 1994.

Зимин А.А. К истории текста Краткой редакции Русской Правды // Труды Историко-архивного института. Т. 7. 1954.

Маньков А. Г. Законодательство и право России второй половины XVII в СПб., 1998.

Маньков А.Г. Уложение 1649 г. – кодекс феодального права России. Л 1980.

Милов Л.В. Легенда или реальность? (О неизвестной реформе Владимира и Правде Ярослава) // Древнее право. Jus Anticvum. 1996. N° 1.

Мюллер Р.Б. Законодательные акты второй половины XVI – первой половины XVII вв. и принципы их издания // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 8. Л., 1976.

Развитие русского права XV – первой половины XVII в. М., 1986.

Развитие русского права второй половины XVII–XVIII вв. М., 1992.

Тихомиров М.Н. Пособие для изучения Русской Правды. М., 1953.

Флоря Б.Н. Об установлении «заповедных лет» в России // Отечественная история. 1999. № 5.

Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы XIV–XV вв. М.; Л., 1948– 1951.

Черепнин Л.В. Земские соборы Русского государства в XVI–XVII вв. Ч. 1-2. М., 1978.

Щапов Я.Н. Княжеские уставы и церковь в Древней Руси XI–XIV вв. М., 1972.

Юшков СВ. Судебник 1497 года (К внешней истории памятника) // Труды выдающихся юристов: С.В.Юшков. М., 1989.

Янин В.Л. Новгород и Литва: пограничные ситуации XIII–XV веков. М., 1998. Гл. 2.

Примечания

[1] Российское законодательство X–XX вв. Т. 1. М., 1984. С. 48. Статья 23.

[2] Там же. С. 47. Статья 4.

[3] Там же. С. 47. Статья 18.

[4] Там же. С. 332. Статья 3.

[5] Там же. Т. 2. М., 1985. С. 55. Статья 10

[6] Соборное уложение 1649 года. Л., 1987. С. 74. Глава XVI. Статья 2.

[7] Российское законодательство X–XX вв. Т. 1. С. 64.

[8] Там же. С. 66-67.

[9] Там же. С. 331.

[10] Там же. С. 341.

[11] Там же. Т. 2. С. 54.

[12] Там же. С. 194.

[13] Там же. С. 55.

[14] Полное собрание русских летописей. Т. 24. Пг., 1921. С. 213-214.

[15] Цит. по: Зимин А.А. Летописные свидетельства о коронации Дмитрия-внука и заговоре Владимира Гусева (1497–1498 гг.) // Летописи и хроники. Сб. статей 1973 г. М., 1974. С. 245.

[16] Российское законодательство X–XX вв. Т. 2. С. 97.

[17] Там же. С. 119-120.

[18] Татищев В.Н. Лексикон российской исторической, географической, политической и гражданской // Татищев В.Н. Избранные произведения. Л. 1979. С. 283 (статья «Законодавец»).

[19] РГАДА. Ф. 13. Оп. 1. Ед. хр. 62. Л. 15.

[20] РГАДА. Ф. 342. Оп.1. Ед. хр. 92-в- Л- 5. '

[21] РГАДА. Ф. 248. Кн. 5466. Л. 65.

[22] Полное собрание законов Российской империи (первое). СПб., 1830. Т. 16. № 12090.

[23] Татищев В.Н. Указ. соч. С. 283 (Статья «Закон гражданский и царский»).

[24] Там же. С. 283.

[25] Щапов Я.Н. Княжеские уставы и церковь в Древней Руси X–XIV вв. м.,

1972. С. 6.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: