Русский язык: грамотное написание текста

«Твоё лицо — отрОжение души!..»
Из любовного письма дочери

Мой Иван был блестящим теоретиком русского языка. Всегда пятёрки по правилам. Но построим графики его оценок по теории — и за диктанты. Ага: графики идут в разнос. Ясно: наш язык также слаб до знаний и беспомощен перед умениями!

Я точно знаю, что грамотно пишу не потому, что выучил все правила.

Попробуем, для начала, определить, что же такое грамотность, и как она создаётся. А, для этого, надо ухитриться абстрагироваться от программы и учебников. Мне это удалось. Вот, что получилось.

Чтобы правильно писать что-то, вовсе не обязательно знать, почему оно пишется именно так. Надо просто уметь его писать. Всё.

Слово просто слышится или видится в уме. Это — способность, умение. И это — банк памяти внутреннего компьютера. Способность развивается. Банк заполняется тренировкой. Вызубривание правил не даёт ни того, ни другого.

Это, как музыкальный слух: ты просто слышишь музыку в уме. Пока не слышишь — никакая теория не спасёт, хоть вызубри все гармонии и докторскую защити!

Значит, чтобы создать грамотность, нужно

а) развивать внутреннее слышание слов (предложений),

б) просто очень много — гораздо больше, чем принято в школе — писать и читать. До результата. Грамотность — тот же теннис или этюд Паганини.

Изучение правил — вспомогательная процедура. Правила имеют смысл только тогда, когда облегчают и упрощают наработку языковых навыков. Больше они ни для чего не нужны. В этом ключе их и стоит пересмотреть. Думаю, останется немного.

Могу предложить классный способ, развивающий внутреннее слышание. Его суть — опосредованное слушание.

Я увлекался им после Щетинина, когда заглядывал в словарь древнерусского языка. Если не ошибаюсь, и в адлерской школе РО делали нечто подобное.

Берём слово, в котором сделана ошибка (или просто любое слово), и всей толпой подбираем к нему как можно больше родственных слов. Пусть даже — седьмая вода на киселе.

Вокруг слова образуется солнышко других слов — «детей». Вокруг многих из них — свои солнышки, «внуки». Некоторые внуки обрастают «правнуками». Внуки и правнуки могут оказаться настолько далёкими, что никогда бы не подумал!

Например: смердеть — смрад — смород — смородина; тыл — затылок — подзатыльник; зрить — зрачок — озирать — озеро; дышать — дыхнуть — вдохнуть — вдох — дух — ух! — ухабы… и т.д.

Слово здесь прослушивается через родственные слова. Становится виден весь мир слова, вырисовывается его генеалогия, эволюция, судьба, место в языке. Слово делается рельефным, массивным, становится частью общего образа.

Когда пришёл к «озеру» через «озирать» — так его и запомнишь: как ощущение простора, водной глади, которую озираешь — именно озираешь, свободно скользя взглядом и поворачивая голову!

И уже никогда не забудешь, что в «озере» — «е», а не «и»: память просто отмечает момент отличия. И дело уже не в «озере»: запоминается не просто слово — запоминается весь образ, а это — целый блок слов!

Кстати, это наталкивает на мысль, что ошибки — следствие непрояснённости, пропущенности слов. Интересно это проверить.

Я решил, что подтянуть грамотность проще всего, пиша (пися?) диктанты до результата. По сему поводу — два вывода.

1. Судя по всему, не так важно, с чего пишется текст: из головы, на слух или переписывается с книжки. В любом случае, учебным продуктом будет безукоризненное написание текста за один раз.

Если слово пропущено (то есть, пишется с ошибкой), оно неверно пишется и с книжки. Действительно, переписывая, ребята часто делают те же ошибки, что и в диктанте! Это подтверждает мою гипотезу: очевидно, слово пишется так, как слышится в уме.

2. Диктант, ещё более, чем задачи, принято давать только для проверки. Процедура диктанта — стандартна. Учим правила, потом пишем на слух.

Естественно, ошибаемся. Ошибки подчёркивают и ставят трояк. Потом на уроке — «работа над ошибками»: в лучшем случае говорят, как правильно писать.

Бейте меня — я не вижу здесь и намёка на обучение. Тренировки — ноль. Значит, и навыка — ноль. Ну, и что же мы проверяем с помощью диктанта, коллеги? Явно что-то своё, сокровенное…

Вывод опять «парадоксальный»: прежде, чем давать диктант на проверку, нужно научить ребят грамотно писать именно этот текст! Хотя, кому, в этом случае, нужна проверка?

Диктант — не проверка, а чисто тренировочное упражнение.

Вот, как мы писали диктанты.

1. Ребята слушают текст трижды, потом прочитывают сами его дважды, отмечая и запоминая, по возможности, трудные слова.

2. Первое написание — на слух. Диктую обязательно обычной разговорной речью: внутреннее слышание должно быть сопоставлено в уме с обычным произношением — и должно стать независимым от него. Подсказывать диктовкой не приходится: всё равно работаем до результата!

3. Прочитав фразу не меньше трёх раз, киваю: можно писать. Если фраза длинная — читаю ещё. Надо, чтобы ребята не переспрашивали через каждые три слова.

Наша практика додиктовывать во время письма — это новые ошибки и пробелы: голос учителя перебивает, заставляет отвлекаться — и, в это время, слова пропускаются! А то, ещё объяснять что-то начинаем.

Попробуйте включить новости и писать что-то важное. Именно в таких условиях пишут диктанты наши ученики!

Посему, диктовку и письмо строго разделяем во времени. Конечно, если забыл, можно переспросить, но это не поощряется.

4. Написав фразу, ученик тут же проверяет её и исправляет, по возможности, ошибки. На это даётся время.

Важнейший момент! Именно тут создаётся навык видеть написанное — вырабатывается коммуникация, связь между написанным и воспринятым.

Возможно, это — главный навык грамотности. Похоже, в музыке это именно так.

5. Закончив работать над фразой, человечек стучит ладошкой по столу: «готово». Дождавшись последнего стука, брякаю по столу я: «внимание, диктую!».

Сигнал необходим — иначе не успеют услышать первую диктовку: мало ли о чём думают.

Учителя чувствуют это, но реагируют парадоксально: «Маша, внимание сюда! Витя, о чём ты думаешь? Тихо всем!» и т.д. и т.п.

Естественно, этот словесный мусор увеличивает число ошибок.

6. Текст закончен. Теперь я его проверяю, и мы выполняем работу над ошибками.

7. Работа над ошибками. Для чего она нужна? Чтобы ошибок больше никогда не было!

Словарные слова просто, не мудрствуя, выписываются по 20-30 раз подряд, желательно — склоняя или спрягая.

Проверяемые слова также многократно пишутся, но вместе с «родственниками», в которых слышен нужный звук. При этом, создаётся масса.

Пример: раскалённый (10 раз), накАл — закАлка — накАливать — калина (по 3 раза) — масса: оранжево-красный раскалённый металл, красные ягоды калины — раскалённый (10 раз). Мы просто стираем ошибку — и всё.

Пунктуационные ошибки стираются также тренировкой. Это делается в два приёма.

1) Сначала ребята определяют, почему тут должна быть запятая (или её быть не должно). Если не могут сами — то с моей помощью. Я не требую теории: знание правил само придёт из практики! В общем, мы находим однородные члены, обороты, разные основы, подчинённые предложения и пр. Но это — только начало.

2) Теперь ты знаешь, почему тут нужна запятая: причастный оборот. Вот и придумай 5-7 предложений такого же типа — с таким же оборотом. Напиши их. Выдели, подчеркни этот оборот. Запятые ставь пожирнее.

А теперь, прочти мне их так, чтобы все услышали этот оборот. Выдели интонацией — услышь! Что-то неуверенно. Ну-ка, придумай ещё пять — и прочти «с запятыми». Ага, чувствуешь? Вот теперь ты понял!

Думаете, это всё? Пардон, а как же учебный продукт?..

8. Вторая диктовка. Всё так же, как и в первый раз: стучим ладошками по столу. Обычно ошибок меньше в 5-7 раз, но остаётся одна-две. Вот они, самые упрямые, невидимые, неслышимые, непонятые слова! Делаем над ними особо тщательную разборку и стирание.

9. И диктуем в третий раз. Ага: ни одной ошибки. Вот это — результат диктанта. Всё, молодцы! Получите зарплату.

Сколько раз нужно диктовать? До результата. Но, если получается больше трёх, значит, нарушена постепенность — не тянут ребята! Нужно срочно упрощать тексты и вдвое уменьшать объём.

Пишется диктант каждый день. Если тексты брать из одной книги, уже через две недели количество ошибок в первой диктовке уменьшается вдвое втрое! То есть, грамотность повышается реально. Значит, именно такой диктант и является обучением.

Теперь, напрягите воображение. Пожалуйста, представьте себе человечка, который работал, сопел — но получил этот результат. Ни одной ошибки. Несколько открытий. «Получилось!»

И тут же представьте человечка, которому простили две-три ошибки — и не дали третью диктовку. Посадите их рядом и посмотрите, кто какими глазами будет на кого смотреть. Видите?!

А теперь, посадите рядом с ними вашего, у которого очередной трояк за диктант… Это — ответ на вопрос, нужно ли так «зверствовать».

Нет, братцы-развиватели, это — не натаскивание. Натаскивание — это бездумное, механическое повторение. Топтание поверх пропущенных слов и навыков. Имитация овладения предметом.

Оно не создаёт способность — оно создаёт роботов. Натаскивание и грамотная тренировка — совершенно разные вещи!

Можно сказать определённо: грамотность зависит не от количества диктантов. Она зависит от количества диктантов, доведённых до результата.

Никогда не добиваясь грамотности написания, как продукта — на что надеетесь вы, коллега?..

Можно добавить: вряд ли стоит писать сочинение на тему, пока грамотность по этой теме не достаточно наработана.

Ребята будут отвлекаться на грамотность, напрягаться по поводу запятых и каждого пятого слова — до сочинительства ли тут?!

Напишите, хотя бы, пять-семь диктантов по «Недорослю» — тогда и сочинение по Фонвизину покатит, как по маслу.

Классный, естественный метод — нарабатывать русский через литературу. Продаю бесплатно.

Действительно, кто додумался разъединять эти предметы? Они же — одно целое, один просто дополняет другой. И мы не используем их явную взаимную созидательность! Симптом-с. Вот до чего можно дойти в школьной рутине…

Домашнее задание: подумайте-ка сами о том, что есмь результативное сочинение. Даю намёк: сочинение — это, как задача в математике. Его смысл — вовсе не в грамотности текста! Грамотность — только обслуживающий инструмент, операционный навык — как навык вычислений.

Это — показательно. Как видим, в каждом предмете есть операционные навыки — и навыки смысловые, интеллектуальные.

Без первых — невозможны вторые, но операции — всего лишь, обслуга для интеллекта.

Если чётко различать и правильно оценивать эти аспекты, обучение видится на порядок яснее.

Например, становится видно: в истории, географии, биологии, в большей части химии, физики и литературы, операционные навыки практически отсутствуют.

Значит, нужно или их туда привнести, или заменить обучение приобщением, а это — совершенно другое занятие.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: