РОДИТЕЛЬ В СТРЕССЕ, РЕБЕНОК В СТРЕССЕ

Иногда проблемой становится не отсутствие матери, а качество ее присутствия. Даже если дети находятся дома со своими биологическими родителями, может иметь место плохая регуляция. Например, у детей алкоголиков высокий уровень кортизола, возможно по причине того, что родители физически присутствуют, но ментально они недоступны для того, чтобы обеспечить нормальную регуляцию (Джексон и др., 1999).

Матери, сами испытывающие стресс, также склонны испытывать сложности в регулировании эмоций собственных детей. Это было четко продемонстрировано в исследованиях приматов, когда обезьяны были помещены в условия, в которых им было неизвестно, откуда они в следующий раз получат пищу. Эксперимент, получивший название «непредсказуемое кормление», оказался источником сильного стресса и для матери и для ее потомства, причем он оказался гораздо более стрессовым, чем условия, в которых постоянно еда присутствовала, но ее количество было недостаточным (Розенблюм и др., 1994). Стресс матери оказывал большое влияние на ее потомство. У молодых обезьян был высокий уровень кортикостероидов и норадрена- лина. Можно предположить, что мать, которая крайне озабочена тем, откуда поступит следующая порция еды, менее склонна фокусировать свое внимание на эмоциях потомства и их регулировании. В результате ее дети также не могут расслабиться. Они, также как и она, находятся в тревоге и беспокойстве. Эти обезьяны в итоге приходили к депрессии. Нетрудно представить, что и люди, вынужденные справляться с непредсказуемыми условиями жизни, особенно те, что относятся к низким экономическим и социальным слоям, будут сталкиваться с аналогичными последствиями.

Есть определенная ирония в том, что современный стиль жизни сам по себе приводит главных воспитателей детей, их матерей, к огромному стрессу. Рейчел Каск особенно хорошо описывает эти обстоятельства:

Чтобы оставаться матерью, я должна пропускать телефонные звонки, оставлять работу недоделанной, договоренности несоблюденными. Чтобы оставаться собой, я должна оставить дочку плачущей, заранее накормить ее или оставлять ее вечерами, должна забыть о ней, чтобы подумать о других вещах. Чтобы достичь успеха в одном, мне нужно потерпеть неудачу во всех других делах. (Касх, 2001:57)

Наиболее болезненным в этой ситуации оказывается изоляция в сочетании с тотальной ответственностью. Мать чувствует себя как «покинутое поселение, оставленное здание, в котором прогнившие перегородки внезапно ломаются и сыпятся на пол», — картина далекая от образа матери-земли из популярной фантазии, чьи пышные груди и вся материнская любовь готовы успокоить любую детскую печаль. В результате и мать, и ребенок оказываются загнанными в одну и ту же ловушку, оба страдают от недостатка поддержки, которая помогла бы им справиться со стрессом.

В то время как исследования на животных тщательно задокументировали влияние раннего стресса (например, такого, как повторяющееся короткое разлучение с матерью) на развивающиеся системы младенца — такие как высокореактивная стрессовая реакция в сочетании с пожизненной склонностью к беспокойству, депрессии и неумением получать удовольствие (Франсис и др., 1997; Санчес и др., 2001), — попытки провести параллели с человеческим поведением оставались умозрительными. Но недавние исследования принесли первые прямые доказательства того, что люди, равно как и другие животные, также подвержены влиянию стрессового окружения в ранние периоды жизни. Это исследование, подготовленное Мерилин Эссекс и ее коллегами в Университете Висконсина (Эссекс и др., 2002), было проведено с убедительной тщательностью. Основанное на выборке из 570 семей, исследование включало наблюдение за их жизнью с начала беременности до достижения ребенком пятилетнего возраста. Эта огромная работа явила четкие доказательства того, что опыт, получаемый младенцем, определяет его реакцию на стресс в более поздние периоды жизни.

Когда она измеряла уровень стресса у детей в возрасте 4,5 лет, она обнаружила, что у тех детей, чьи матери в текущий момент находились в состоянии стресса, был высокий уровень кортизола, но только в том случае, если их матери также были в состоянии стресса или в депрессии в период их младенчества. Другими словами, они были подвержены cipeccy только в случае, если их непростое детство повлияло на их механизм реагирования на стресс или на ГТН-систему. Эти дети будут склонны вырабатывать большие количества кортизола при воздействии стресса по сравнению с теми детьми, детство которых было более безмятежным. По мере того как они проживали свое детство, они получали в наследство от ранних проблем их отношений с матерями тенденцию реагировать более сильно на сложности, с которыми они сталкиваются в жизни. (У таких детей не наблюдается постоянно высокого уровня кортизола. В ситуациях, когда стресса нет, их уровень кортизола находится на нормальном уровне.) Другое недавнее исследование показало, что дети, у которых механизм реагирования на стресс формировался под влиянием депрессии матери в младенчестве и последующими, более поздними эпизодами депрессии, также имеют склонность к агрессивному поведению (Хей и др., 2003).

Работа с румынскими сиротами показала, что, возможно, существует критический период, в течение которого происходит установка ГГН-системы. Дети, которых усыновили из этих приютов после достижения ими четырехмесячного возраста, продолжали демонстрировать высокий уровень кортизола даже после усыновления, в то время как дети, усыновленные в более раннем возрасте, в большинстве случаев были способны вернуться к нормальному уровню кортизола (Чисхолм и др., 1995; Гуннар и др., 2001). Есть и другие доказательства того, что ГТН-система формирует свои исходные показатели в возрасте до б месяцев, возможно, этот факт повлияет на более легкое формирование связей между матерью и ее младенцем. В течение первых месяцев жизни уровень кортизола все время меняется, но после достижения ребенком полугода он стабилизируется и остается постоянным (Льюис и Рамзей, 1995). Это подчеркивает особенную чувствительность систем ребенка во внутриутробном периоде и в первые месяцы младенчества, когда стресс может оказать наиболее разрушительное воздействие на развивающийся организм.

ВЗЛЕТЫ И ПАДЕНИЯ КОРТИЗОЛА

Есть четкая связь между психологическими стратегиями человека, запускаемыми при столкновении с трудностями, и физиологическими стратегиями. И те и другие устанавливаются в младенчестве и раннем детстве и имеют тенденцию оставаться таковыми на протяжении всей жизни. И те и другие развиваются в ответ на взаимоотношения ребенка с другими людьми в самом раннем возрасте. Как я уже отмечала, надежные ранние отношения характеризуются наличием постоянно готовых к общению с ребенком взрослых, которые могут помочь ребенку в организации его собственных состояний и чувств, а также готовых помочь ребенку урегулировать стресс и в процессе этой регуляции поддерживать нормальный уровень кортизола. Ненадежные ранние отношения характеризуются гораздо большим количеством параметров. Они распадаются на две основные группы: с тенденцией к высокой эмоциональной реактивности и с тенденцией к низкой эмоциональной реактивности. Ребенок, который не чувствует надежной помощи в регуляции своих состояний, в норме будет находиться в состоянии возбуждения и вырабатывать гормоны стресса, такие как кортизол. Но я расскажу вскоре о том, что иногда вступает в силу механизм «антивозбуждения», если ребенок продолжительное время находится под влиянием стресса.

ВЫСОКИЙ КОРТИЗОЛ

Дети, которые описываются в литературе, посвященной вопросам формирования привязанности, как дети с тревожной привязанностью, склонны драматизировать свои чувства. Они делают это в ответ на поведение родителей, которые не всегда эмоционально доступны — это рассеянные, отстраненные, занятые или часто отсутствующие родители. Они пытаются завладеть родительским вниманием, преувеличивая собственные эмоции. Но они все равно никогда не могут быть уверены, заметят ли их и смогут ли они получить тот комфорт, которого так жаждут. Так как непредсказуемость является одним из ключевых факторов выработки высокого уровня кортизола, кажется вполне очевидным, что у таких детей кортизол находится на высоком уровне. В рамках одного исследования было выяснено, что эти дети являются очень пугливыми в младенчестве и раннем детстве (Кочанска, 2001), а кортизол и кортиколиберин являются гормонами страха. Тем не менее пока мало доказательств того, что уровень кортизола у таких детей значительно выше нормы в раннем возрасте. Необходимо большее количество исследований для подтверждения этих закономерностей.

Высокий уровень кортизола связан с относительно высокой активностью в передней части правого полушария головного мозга, той части мозга, которая ответственна за пугливость, раздражительность и уход в себя, отказ от общения с другими (Девидсон и Фокс, 1992; Калин и др., 19986). Фронтальная зона правого полушария ответственна за обработку стимулов, которые являются неизведанными, сбивающими с толку, и есть основание полагать, что дети, у которых высока активность правого полушария, все время живут в состоянии тревоги. Эго могут быть дети, которые живут с непредсказуемыми или ненадежными родителями или воспитателями, которых обстоятельства заставляют всегда быть начеку в попытке считать невербальные сигналы родителей.

Мы знаем, что существует связь между высоким кортизолом и эмоциональными расстройствами, такими как депрессия, нервозность и склонность к самоубийству во взрослом возрасте, а также расстройствами пищевого поведения, алкоголизмом, ожирением и склонностью к сексуальному насилию (Коломина и др., 1997). Некоторые из этих связей будут рассмотрены в последующих главах. Но кортизол вовлечен не только в психологические проблемы, он отражается на всех системах организма. Как пишут Шулькин и Розен, постоянный страх дорого обходится организму (Шулькин и Розен, 1998:150). Он может повредить гиппокамп и способность удерживать в памяти информацию (возможно, приводя у детей к излишней рассеянности и несобранности), а также влиять на способность обдумывать и управлять поведением (Лайонс и др., 20006). Он подвергает риску иммунные реакции, делая человека подверженным инфекциям; он тормозит заживление ран и в некоторых случаях приводит к потере мышечной массы и остеопорозу. Он может играть свою роль в формировании диабета и гипертонии через увеличение уровня глюкозы и инсулина в крови (который также может приводить к увеличению веса и накоплению жира). Механизм реагирования на стресс является настолько существенной системой нашего организма, что его неполадки оказываются в основе поразительного числа болезней. Когда он не функционирует должным образом, мы оказываемся подвержены и психологическим, и физиологическим проблемам.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: