Сделай Сам Свою Работу на 5

ДЖЕЙМС, ДЖЕМС (James) Уильям (1842-1910)





-амер. философ и психолог; в 1872-1907 — профессор Гарвардского ун-та в Кембридже (Массачусетс); представитель антиматериалистич. “радикального эмпиризма” и один из основателей прагматизма, к-рый сложился и вошел в моду в США, создатель прагматич. версии культуры. Культурфилос. концепция Д. органично связана с его филос. методом. Прагматизм выступал как своеобр. теория истины, но вместе с тем и опр. процедура осмысления реальности.

Д., обосновывая свою методологию, говорил о важности собирать факты, подходя к ним без какой-нибудь априорной теории. Он утверждал значимость универс. опыта, к-рый он толкует то как поток сознания, то как “плюралистич. вселенную”. Такое учение Д. определял как радикальный эмпиризм. Согласно его методологии, все идеалы относительны. Было бы нелепостью искать определение “идеальной лошади”, когда существуют ломовые, верховые лошади, рысаки, пони. Каждая из них воплощает особую разновидность “лошадиной функции”. В той же мере можно говорить о многообразии культурного, религ. опыта.

Согласно Д., оправданы любые версии человеч. опыта. Истинной же можно считать ту, к-рая позитивно влияет на человека. Следовательно, идеальность поведения может измеряться степенью его приспособленности к конкретным и эффективным действиям. На вопрос: “Можно ли выработать единый взгляд на культуру?” в прагматизме следует отрицат. ответ. Невозможна, напр., абсолютная оценка успеха при разнообразии жизненных условий и несовпадающих воззрений на них.



Культурфилос. концепция Д. выстраивается вокруг феномена культуры религии. Д. толкует религ. чувство как начало творческое и созидательное. Поскольку человек зависим от Универсума, он вынужден добровольно идти на жертвы и самоотречение. Здесь значение религии неоценимо. Наука не заботится, отразятся ли ее теории на жизни человека. Она абсолютно безразлична к внутр. сокровенному опыту индивида, к ценностному измерению бытия. Вот почему религия сохраняется на протяжении многих тысячелетий.

Религия позволяет индивиду сохранить внутреннее спокойствие, подавить страсти и аффекты. Стало быть, вопрос, есть ли Бог, замещается другим: оправдана ли религия прагматически. Поскольку не вызывает сомнений ни полезность набожных чувств, ни их воздействие на жизнь людей, судьба религии в культуре оказывается зависимой от постижения человеч. природы. Рождается чисто эмпирич. критерий ценности религии. Он обнаруживается в степени пригодности ее результатов для жизни.



Д. рассматривает также вопрос, почему религ. опыт разнолик. Он полагает, что религия отражает разные стороны человеч. потребностей. Протестантизм, например, уступает католицизму в красоте и эстетике. Однако он откликается на иные человеч. свойства.

С одной стороны, согласно Д., существует представление, что религия — анахронизм, уже превзойденный просвещенными людьми. С др. стороны, потребность в утешении все более обостряется. Суждения о религ. феноменах разнообразны. Как должна относиться к этому рождающаяся наука о религиях? По мнению Д., сама наука о таинств, мистич. явлениях может взять на себя роль религии. Мистика древнее религии и составляет основу всех религий. Все вероисповедания всегда имели в себе мистич. начало. Различие между религией и мистикой в том, что мистика — такой тип религии, к-рый подчеркивает непосредств. интимное общение с Богом. Мистика — религия в ее наиболее напряженной и живой стадии. Все корни и центр религ. жизни следует искать в мистич. состояниях сознания. Четыре характерных признака служат критерием для различения мистич. переживаний:неизреченность; мистич. опыт трудно воспроизводится устоявшимися языковыми средствами, но не потому, что он эмоционален по природе и чужд интеллекту;интуитивность, являющаяся особой формой познания, когда человек проникает в глубины истины, закрытые для трезвого рассудка;кратковременность; бездеятельность воли — мистик начинает ощущать свою волю как бы парализованной или даже находящейся во власти некоей высшей силы.



Названные Д. признаки мистич. опыта эмпиричес-

ки описывают его для тех, кто не погружен в данное состояние. Д. пытается поставить еще один вопрос, к-рый широко обсуждается в совр. культурологии: в какой мере можно доверять мистич. опыту? Раскрывает ли он некие фантомы сознания или демонстрирует феноменологически достоверную реальность? Гл. ценность культурфилос. концепции Д. — в раскрытии феномена религии как конкр. личного отношения, в к-ром индивид стоит к Божеству. Религия, по Д., занимаясь судьбами личности и соприкасаясь с единств, доступной нам абсолютной реальностью, призвана неизбежно играть огромную роль в культуре, в истории человечества.

Соч.: The Principles of Psychology. V. 1-2. N.Y., 1890; Научные основы психологии. СПб., 1902; The Varieties of Religious Experience. L., 1902; Pragmatism., L, 1907; A Pluralistic Universe. N.Y., 1909; Прагматизм. СПб., 1910; Вселенная с плюралистической точки зрения. М., 1911; Психология. М., 1991; Многообразие религиозного опыта. М.,1993.

Лит.: Асмус В. Алогизм Уильяма Джемса // Под знаменем марксизма. М., 1927. № 7-8; Мельвиль Ю.К. Американский прагматизм. М., 1957; Мельвиль Ю.К. Уильям Джемс // Вестн. моек. ун-та. Сер. 7. Философия, 1993, № 3.

П. С. Гуревич

ДИАЛОГ

— форма речи, разговор, в к-ром дух целого возникает и прокладывает себе дорогу сквозь различия реплик. Д. может быть формой развития поэтич. замысла (особенно в драме, где он противостоит монологу и массовой сцене); формой обучения: тогда истина предполагается известной до разговора, разыскивается способ ее разъяснения; Д. может быть формой филос. исследования (напр., у Платона) и религ. откровения. Иногда все эти аспекты совпадают. Решает присутствие (или отсутствие) духа Целого (по крайней мере, у нек-рых участников Д.). Если целое не складывается, мы говорим о Д. глухих, косвенно определяя этим подлинный диалог как разговор с попыткой понять собеседника. Разговор Мити Карамазова с Алешей — Д., разговор Мити с Хохлаковой, в к-ром также участвуют два лица, приближается к массовой сцене, к излюбленному Достоевским скандалу, когда все кричат и никто никого не слушает. Второй Ватиканский собор постановил перейти к Д. с некатолич. исповеданиями христианства и нехристианскими религиями. Это всеми понимается как конец односторонней пропаганды и попытка разговора на равных, попытка убеждать и учиться в одно и то же время. В идеальном Д. все собеседники прислушиваются к правде Целого; гегемония принадлежит тому, кто меньше всего к ней стремится, кто не горит желанием утвердить свое сложившееся ранее исповедание истины, кто держит ворота истины открытыми.

Когда в Д. перекликаются несколько голосов, можно его назвать по-русски беседой. В классич. диалоге или беседе согласие достигается без резко выраженной гегемонии одного голоса. Так написан платоновский “Пир”. Истина раскрывается постепенно, общим усилием, и во всей полноте остается как бы плавающей в паузах между репликами. Напротив, в “Государстве” Платон использует привычную форму Д., излагая теорию, внутренне не диалогичную, теорию-систему, естеств. изложением к-рой был бы монолог.

Форма Д. встречается в фольклоре (напр., в состязании загадками) и во всех высоких культурах. Мы находим элементы Д. в упанишадах. Разговоры Конфуция с его учениками вошли в сокровищницу кит. мысли.

Наименее диалогична культура ислама. Разговоры Мухаммеда с его современниками не записывались как целое; из контекста вырывались суждения пророка и становились источником права (хадисы). Неразвитость Д. — одна из причин неготовности ислама к контактам с Западом и восприятия плюрализма как угрозы порядку.

Истоки зап. Д. — в эллинском театре, в споре равно достойных принципов (как материнское и отцовское право в “Орестейе”). Духу трагедии соответствуют Д. Платона, духу комедии — Д. Лукиана. В ср. века Д., по большей части, используется в пед. целях; однако внутренне диалогичны “Sic et non” Абеляра, анализ открытых вопросов схоластики. Сдвиг философии Нового времени к научному методу вытесняет Д. в эссе и филос. роман (“Волшебная гора” Томаса Манна). В России дух Д. складывается в спорах западников и славянофилов. Глубоко диалогично творчество Достоевского. Внутренне диалогичны мыслители, испытавшие влияние Достоевского (Бердяев, Шестов, Розанов). Диалогичны “Вехи” (отд. статьи сборника могут читаться как реплики равных). В форме Д. написаны нек-рые опыты С. Булгакова. Бахтин исследовал внутр. форму Д. культурных миров в “полифонии” Достоевского.

Полифония и Д. одинаково противоположны диалектике, утверждающей относит, истинностькаждойступени в развитии идеи. Д. скорее утверждает образ Целого по ту сторону знаков.

Поиски утраченной целостности вызвали в Европе 20 в. опыты диалогич. философии. Создатели ее, Бубер и Марсель, отделили отношения Я-Ты от отношения Я-Оно. Обычное деление на субъект и объект смешивает Ты и Оно в объекте, подчиняя отношение к Ты нормам отношения к Оно. Это превращает собеседника в предмет, обесчеловечивает и обезбоживает мир. Сосредоточенность мысли на мире как предмете “ведет к технократич. развитию, все более гибельному для целостности человека и даже для его физич. существования” (Г. Марсель). Целостность человеч. духа разрушается вытеснением Бога в мир Оно, где Бог, по убеждению Бубера, немыслим. Бубер обретает Бога только как Ты, как незримого собеседника во внутреннем Д., отрицая возможность говорить о Боге в третьем лице. И любовь к природе, и любовь человека к человеку вытекает из отношения Я — Ты и рушится, если собеседник становится третьим лицом,другим.

В филос. Д. “ни один из спорящих не должен отказываться от своих убеждений, но... они приходят к чему-то, называемому союзом, вступают в царство, где закон убеждения не имеет силы” (Бубер), — в том числе и в Д. религий.

Д. — основа совр. зап. равновесия, достигнутого после двух мир. войн. Эффективность экономики невозможна без устойчивого порядка, а устойчивый порядок без социальной защиты. И наоборот: социальная защита неэффективна, если неэффективна экономика. Всякий принцип, последовательно проведенный до истребления противоположного, становится абсурдом, сеет обломки. “Слишком много сознания — это болезнь” (Достоевский). Сознание здесь означает безусловную верность принципу, привычку выстраивать логич. схемы и подчинять им жизнь.

В “Логико-филос. трактате” Витгенштейн писал: “Мистики правы, но правота их не может быть высказана: она противоречит грамматике”. Правота здесь — чувство целого. Глаза нашего разума неспособны глядеть на Целое в упор. Все, что можно сформулировать рационально, уводит от жизни. Возражение всегда достойно быть выслушанным, даже если оно несвоевременно. Говоря о принципе, надо подумать о противоположном, о противовесе, чтобы в миг, когда принцип заводит в пропасть, отбросить его.

Линейное мышление односторонне и несет в себе неизбежность ложного итога. Это, по-видимому, имели в виду ср.-век. монахи, создав пословицу: “Дьявол — логик”. Примерно то же говорит Кришнамурти в своей притче: “Однажды человек нашел кусок истины. Дьявол огорчился, но потом сказал себе: “Ничего, он попытается привести истину в систему и снова придет ко мне””. Д. — попытка лишить дьявола его добычи.

Лит.: Бубер М. Я и Ты; Диалог // Бубер М. Два образа веры. М., 1995; Витгенштейн Л. Логико-филос. трактат. М., 1958; Хайдеггер М. Из диалога о языке. Между японцем и спрашивающим // Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993; Тощенко В.П. Философия культуры диалога. Новосиб., 1993; Диалог в философии: Традиции и современность. СПб., 1995.

Г. С. Померанц

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.