БАРНС (Barnes) Харри Элмер (1889-1968)

- амер. историк, социолог и публицист. Получив истор. образование в Сиракузском и Колумбийском ун-тах, Б. включает в сферу своих интересов смежные области знания: историю обществ, мысли, историю социологии и полит, теории. В течение ряда лет преподает в колледжах и ун-тах США, как правило, на отделениях социологии. В 20-40-е гг. выступает с публичными лекциями по пенологии, криминологии и проблемам образования, пишет статьи и книжные обзоры, создает ряд важных трудов. Взгляды Б. — историка культуры и зап. цивилизации — сложились под влиянием основателей амер. школы “Новой” (интеллектуальной) истории Д. Робинсона, Д. Шотвелла, В. Даннинга, антропологов А. Голденвейзера и Э. Хутона и других ведущих ученых того времени. Стержнем его многогранной деятельности стал интерес к проблеме становления культурной традиции цивилизации Запада во всем ее многообразии: интеллектуальном, социальном, полит, и экон. Б. полагал, что истор. наука 20 в. должна отойти от традиц. способов интерпретации событий, расширить свою методол. базу за счет использования методов, выработанных антропологией, за счет интеграции истории и других областей обществознания. Вслед за Э. Томпсоном и Бирдом он помог утвердиться историографии как значимой части истор. науки и и как самостоят, фазы в истории интеллектуальной деятельности человека. Концепцию “Новой истории” Б. последовательно разрабатывал в ряде трудов, наиболее известными из к-рых стали: “Новая история и социальные исследования”, 1925, “История и обществ, разум”, 1926, “История историографии”, 1937, и т.д.

Согласно Б., концепция новой, синтетич., динамичной истории включает осн. закономерности истор. развития и анализ гл. черт каждой культурной эпохи. Использование данных археологии, антропологии, сведения о древних (исчезнувших) цивилизациях создают возможность для пересмотра периодизации истории и выработки более полноценной концепции мировой истории.

Рассматривая способы интерпретации истории от Ветхого Завета до совр. ему авторов, Б. выделяет неск. осн. школ, чьи традиции обогащают истор. исследование. Это — школа философии истории, призванная способствовать формированию научного метода в историографии, а также школа полит, истории (от Карлейля до Даннинга); экон. школа истор. исследований (от Рикардо и Маркса до Веблена и Берда); школа геогр. интерпретаций (от Страбона до Ратцеля); школа интерпретации духа (от Фихте и Гегеля до Мэтью и Тайлора); школа истории науки, антропол., социол., психол. школы. Б. предлагает использовать методол. подходы и источниковую базу этих направлений для построения всесторонней, учитывающей все факторы развития истор. модели. Выстраивая эту истор. модель, Б. фактически создает образ или модель культурного развития цивилизации Запада.

Соч.: The New History and the Social Studies. N.Y., 1925; The History and Prospects of the Social Sciences. N.Y., 1925; (Ed.) History and the Social Intelligence. N.Y., 1926; Living in the Twentieth Century. Indianapolis, 1928; The Twilight of Christianity. N.Y., 1929; The Roman Catholic Church and the Lures of Sex. Girard, 1935; The History of Western Civilization (with David H.A.). V. 1—2. N.Y., 1935; An Economic History of the Western World. N.Y., 1937; A History of Historical Writing. Norman; Oklahoma, 1937; The American Way of Life. N.Y., 1942; Society in Transition. N.Y., 1947; A Survey of Western Civilization. N.Y., 1947; Historical Sociology: its Origins and Development. Theories of Social Evolution from Cave life to Atomic Bombing. N.Y., 1948; Social Thought from Lore to Science (with Becker H.). V. 1-2. Wash., 1952.

Лит.: Ritter H. Dictionary of Concepts in History. Westport, 1986.

Л.А. Мостова

БАРТ (Barthes) Ролан (1915-1980)

- франц. семиотик, критик, эссеист. Окончил Париж, ун-т по специальности “классич. филология”. В 30-40-х гг. долгое время был оторван от столичной лит. жизни: годами лечился в туберкулезных санаториях, преподавал в Румынии и Египте. С 1955 работал в Париж. Высшей школе практич. знаний, а с 1976 проф. Коллеж де Франс. Известность приобрел после выхода первой книги “Нулевая степень письма” (1953); в 1954 вышла вторая книга Б. “Мишле сам о себе”. В 50-е гг. Б. активно сотрудничал как театральный критик в журнале “Театр попюлер”. С сер. 50-х гг. Б. — один из лидеров франц. структурализма, теоретик семиотики; он применял структурно-семиотич. метод для анализа массовой бытовой культуры (“Мифологии”, 1957), моды (“Система моды”, 1967), худож. лит-ры (“О Расине”, 1963). Новый период его творчества связан с разработкой постструктуралистских моделей культуры, где сподвижниками Б. стали критики журнала “Тель кель” — Ф. Соллерс, Кристева. Появляются книги Б. “Сад, Фурье, Лойола” (1971), “Империя знаков” (1970), “Удовольствие от текста” (1973), “Фрагменты любовного дискурса” (1975). В 1975 вышла книга-автометаописание “Ролан Барт о Ролане Барте”; последняя книга Б. “Камера люцида” (1980) посвящена теории фотографии. Б. принадлежит множество теор. статей и критич. эссе, час-

тично объединенных в нескольких прижизненных сборниках.

Ранние работы Б. создавались под влиянием Сартра и Маркса: разрабатывая марксистское понятие отчуждения, критик применил его к анализу продуктов культурной (в частности, худож.) деятельности. В развитие сартровской идеи“ангажированности”, социальной ответственности пишущего молодой Б. формулирует свое понятие “письма” — категории, характеризующей ценностную окраску дискурса, способ, к-рым текст заявляете своем социальном (властном, профессиональном и т.д.) статусе. Понятое т.о. письмо является, вообще говоря, орудием закрепощения, отчуждения слова, слово фатально означает не только то, что хотел бы сказать сам говорящий, но и то, что требует говорить об-во. Встав на позиции структурализма и познакомившись с теор. лингвистикой Соссюра и Якобсона, Б. дает этой проблеме точную семиотич. формулировку: об-во наделяет знаки социального дискурса вторичными, коннотативными значениями, “вписывает” в них свои обязательные, часто не сознаваемые говорящим смыслы. Независимо от материальной формы дискурса языковой, визуальной или к.-л. иной, коннотативные смыслы, к-рыми он наполняется, всегда возникают в естеств. языке, и потому, по мысли Б., семиотика (семиология) оказывается лишь частью лингвистики, ее приложением к вторичным смыслам, через язык распространяющимся на всю культуру.

Стоящая перед совр. лит-рой задача борьбы с языковым отчуждением может решаться, согласно Б., двумя способами. Во-первых, формой борьбы оказывается разоблачительная деятельность семиолога-структуралиста, тонким анализом выявляющего в якобы “естественных” фактах культуры (образах, обычаях, риторич. приемах и т.д.) условное и социально тенденциозное содержание. Скрытые социальные коды (“социолекты”), сплетающиеся в социальном разноязычии, классифицируются у Б. по их отношению к власти на энкратические (опирающиеся на властные авторитеты) и актарические (лишенные такой опоры и утверждающие себя террористич. методами). Для их обнаружения в конкр. лит. или ином тексте требуется точный аналитич. инструментарий, в частности структурная теория повествоват. текста, т.к. именно нарративная структура позволяет особенно эффективно протаскивать в текст контрабандой идеол. смыслы; работы Б. (например, “S/Z”) дали толчок развитию нарратологич. исследований во Франции 60-70-х гг.

Двойной установкой на научную точность и идеол. разоблачительность анализа Б. противопоставлял свой метод господствующему лит-ведч. позитивизму, к-рый некритически принимает и “вчитывает” в лит. текст бытующие в об-ве идеол. предрассудки. Нашумевшая печатная полемика Б. с одним из представителей такого лит-ведения, Р. Пикаром, отразилась в памфлете Б. “Критика и истина” (1966). Во-вторых, борьба с отчуждением культуры должна вестись и в формах лит. творчества. Б.-критик систематически поддерживал те течения совр. литературы и искусства, в к-рых усматривал тенденцию к идеологич. демистификации: в “белом”, “бесцветном” письме Камю (“Посторонний”), в “эпическом театре” Брехта, в “новом романе” А. Роб-Грийе и Ф. Соллерса. Авангардные течения сулят реализацию “утопии языка”, к-рый творч. усилием избавляется от социального отчуждения: сквозь сомнительную, социально ангажированную сеть означаемых (смыслов) проступает “реалистич.” буквальность конкр. вещей, не означающих ничего, кроме самих себя: так происходит в конкретно-описательных япон. стихах хокку, в “вещистском” буквализме Роб-Грийе, на нек-рых фотографиях, где идейному замыслу автора не удается затушевать к.-л. “выступающую” внесистемную деталь.

В 70-е гг. пафос создания-нового типа творчества, способного освободить слово от отчуждения, привел Б. к постулированию “смерти Автора” и обоснованию понятия “Текста”, к-рый принципиально отличается от традиц. “произведения” (хотя и может содержаться в нем как нек-рый аспект) своим открытым, деятельностным характером. В Тексте сама собой, помимо завершающей авторской воли, реализуется множественность смыслов и кодов, их свободная игра порождает у читателя не осмотрительное “удовольствие” читателя классич. лит-ры, а экстатич. “наслаждение”, полное освобождение подавленных эротич. влечений. К понятию Текста, в стихийно-игровой природе к-рого проявляется влияние философии Ницше, близко и новое осмысление термина “письмо”, сложившееся у Б. с кон. 60-х гг. отчасти под влиянием “грамматологии” Деррида: это “новое” письмо служит уже не отчуждению культуры, а, наоборот, построению языковой утопии, оно характеризуется принципиальной незавершенностью смысла. Соответственно и знак (языковой или иной), к-рый для Б.-структуралиста служил объектом разоблачит, анализа, в постструктуралистской деятельности должен быть вообще разрушен, “опустошен”, из него необходимо изгнать всякое (даже идеологически “правильное”, например, политически левое) стабильное означаемое, заменив его бесконечной вольной игрой означаемых. Образцы таких пустых знаков, избавляющих человека от тирании означающего, Б. находил, помимо искусства авангарда, также в традиц. культурах Дальнего Востока — китайской и особенно японской (“Империя знаков”).

Пересмотр идеальных представлений о лит. тексте повлек за собой у Б. и новый метод критич. анализа текстов реальных. Если в 50-е — нач. 60-х гг. критик стремился вычленять в тексте либо устойчивые и упорядоченные по уровням структуры — социокультурные либо психоаналитич. (в частности, в духе психоанализа субстанций Башляра), — то начиная с книги “S/Z”, посвященной подробному анализу текста одной новеллы Бальзака, он отказывается от строго объективного подхода, принимает произвольное членение текста на фрагменты — “лексии” и при их анализе исходит из на-груженности каждой из них одновременно многими, лишь отчасти упорядоченными смыслами и кодами.

Поздние книги Б.-критика имеют целью раскрыть продуктивный, неупорядоченный характер лит. “письма” (в новом смысле этого термина), будь то плюралистичность совр. “Текста” или же металингвистич. деятельность таких создателей новых идеол. кодов, как маркиз де Сад (код жестокости), Шарль Фурье (код удовольствия и его социально справедливого распределения) или Игнатий Лойола (код рационализированного мистицизма). С произвольной фрагментацией изучаемого текста сочетается и фрагментарность собственного письма позднего Б., возможно, связанная с мыслями Бланшо о дисконтинуальности “множественного слова”. Вопрос об организации фрагментов в единое целое заставлял Б. проявлять особенный интерес к таким традиц. алеаторным формам композиции, как дневник и словарь; словарная алфавитная структура фрагментов принята, например, в книгах Б. “Удовольствие от текста” и “Фрагменты любовного дискурса”.

Соч.: Oeuvres completes. V. 1; 1942-1965, Р., 1993. Нулевая степень письма // Семиотика, М., 1983; Избр. работы: Семиотика. Поэтика. М., 1989, 1994; Мифологии. М., 1996.

Лит.: Чиковани Б.С. Современная французская лит. критика и структурализм Ролана Барта. Тб., 1981; Heath S. Vertige du deplacement. P., 1974: Sontag S. L'ecriture meme: a propos de Barthes. P., 1982; Lavers A. Roland Barthes: Structuralism and after. L, 1982; Calvet L.-J. Roland Barthes. P., 1990.

C.H. Зенкин

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: