|
АУЭРБАХ (Auerbach) Эрих (1892-1957)
- нем. филолог и культуролог, специалист по роман, языкам и литрам, исследователь Данте и Джамбаттистьг Вико. История его жизни — перечень крупнейших ун-тов Европы и Америки: в Берлин, ун-те он изучал в 20-е гг. право и роман, филологию, в Марбург., а затем Йельском и Принст. ун-тах преподавал филол. дисциплины.
А. определяет свою задачу филолога значительно шире, чем это принято в совр. науке. В первом исследовании — дис. “Техника новеллы раннего Возрождения в Италии и во Франции” (1921) — его интересует не только “техника” (или “стиль”) лит. произведения. Он рассматривает новеллу прежде всего как часть культуры: “Ее субъектом всегда является об-во, как ее объектом — земной мир вообще, мир, к-рый мы называем культурой”. Культура включает в себя всю историю, все “произведения” человека. Тогда новелла, с т.зр. А., должна не только отражать индивидуальность, “дух” создателя-автора, но становится “частью истории”, творением “духа народа”, или даже “самой историей” — появляется как точка пересечения “эпохи и национальности”, “времени и места”. Филолог, т.о., приобретает статус историка, изучающего историю “культуры” на основании литературно-худож. текстов. А. расширяет сферу филол. анализа до общегуманитарного исследования, в к-ром объединяются подходы лит.-ведения, социологии, психологии, историко-культурные и философско-эстетич. методы. “Толкование текста” приобретает первостепенное значение, ибо “слово”, “текст” — один из осн. способов сохранения культуры и одна из возможностей осмыслить историю. Развивая идеи Вико, А. рассматривает познание как творчество. Как “мир природы” сотворен Богом, к-рый этим раскрывает свой “замысел”, так и “мир народов” создается человеком, к-рый в творчестве способен познать “смысл” своего (земного) мира, явленного в истории и культуре.
Собств. “метод” А. определяет сл. образом: “Абсолютно точно выбрать единичные вопросы для изложения и толкования, развернуть и комбинировать их так, чтобы они стали ключевыми проблемами и могли открыть целое”. “Целое” в данном контексте — история и культура. Но “целое” для А. — некий синтез, “диалектич. единство”, “драма”, “серьезная поэма” (термин Вико). А. рассматривает “земной мир” (“мир народов”) как некую “живую” систему: ее элементы существуют и действуют только в целостном единстве. Сущность подобного синтеза, “целостности” истории и культуры А. связывает с понятием “поэтич.”, т.е. художественно-творч. начала. Особое значение он придает метафоре, одновременно и конкретной, и универсальной. “Поэтич. науками” становятся все науки, изучающие человека и его “земной мир” (метафизика, логика, мораль, политика, экономика, филология и др.). “Мир народов” не является для А. лишь полит, историей, но историей мысли, историей средств выражения (язык, поэзия и изобразит, искусства), историей религии, права, экономики, т.к. все это вытекает из единого первоисточника — совр. культурного состояния человеч. об-ва.
А. идет вслед за Вико, к-рый в реальной истории видел модификацию “идеальной вечной истории”; если Вико изучал “самую трудную, но и самую важную ступень” — ранние формы культуры и занимался не “эстетикой”, а “миром, к-рый лежал в ее основании (языком, мифологией, эпосом...), то задача совр. исследователя — продолжить изучение сущности “человеческого” (т.е. “смысла” истории-культуры) на новом этапе, в совр. эпоху. Идея “целостности истории” (“вечное платоновское гос-во”) приобретает особую ценность для филологии, когда историзм Вико “получает подкрепление” на нем. почве — в лице Гердера и его последователей, открывших “индивидуальный дух народов”. Это открытие Гердера в гуманитарной сфере А. сравнивает с открытием Коперника.
Историзм А., несмотря на то, что он ссылается на ушедшие в прошлое теории, вполне современен. Это не антикварное собрание документов и не биогр. метод, но признание того, что любое “произведение”, созданное человеком, проистекает из его бытия, из его “переживания жизни”. В произведении искусства мы понимаем и любим возможность осуществления нас самих, бытия человека в его изначальном смысле. Все труды А. свидетельствуют о редкой в филол. науке 20 в. широте и смелости научных исканий и интересов. Наиболее целостное произведение А. — “Мимесис” (1946), где европ. история культуры отражена в лит. текстах трех последних тысячелетий. Единство этого “совр.” этапа развития Европы он находит в общем “антично-христ. субстрате”, к-рый составляет сущность европ. ментальности. Гл. тема книги, для названия к-рой автор использовал термин “мимесис” (“подражание”, “воспроизведение”), — воссоздание и истолкование действительности в лит-ре разл. истор. эпох. Само слово “мимесис” А. трактует достаточно широко как “способы отражения действительности”, формы ее интерпретации в лит. текстах. А. близок в своих интуициях Гадамеру, для к-рого “мимесис” имеет смысл “узнавания”.
Всякое лит.-худож. произведение, по А., ставит задачей воспроизведение и вместе с тем интерпретацию (осмысление) действительного мира — природы, об-ва, человеч. характеров, отношений, складывающихся
между людьми в опр. эпоху. “Миметич.” способность лит-ры (т.е. ее способность воспроизводить жизнь) является ее наиболее общим, широким и универсальным родовым свойством. Анализируя истор. ход овладения лит-рой реальной действительностью, сферой повседневной жизни, формирования ее представления о сложности и многослойности внутр. жизни отд. человека и структуры человеч. об-ва в целом, А. обращается к “Сатирикону” Петрония и “Метаморфозам” Апулея, к позднерим. и раннеср.-век. историографии, к Бл. Августину и Франциску Ассизскому, к ср.-век. эпосу (“Песнь о Роланде”), рыцарскому роману, к ср.-век. драме, к произведениям Данте и Боккаччо, Сервантеса и Шекспира, Лабрюйера, Мольера, Расина, Вольтера, Гёте, Флобера, Пруста, Вирджинии Вулф.
Соч.: Epilegomena zu “Mimesis” // Romanische For-schungen, Fr./M., 1953. Bd. 65. H. 1-2; Mimesis: Dargestellte Wirklichkeit in der abendlandischen Literatur. Bern; Munch., 1967; Мимесис. М., 1976.
И. H. Лагутина
АФРОЦЕНТРИЗМ
— теория, направленная на ценностное возвышение афр. культуры. А. получил распространение после крушения колониальной системы. Идеологи негритюда, учения о всевластии негритянской расы, утверждали, что многовековое господство Европы должно смениться верховенством Африки. В разработке А. существ, роль принадлежит создателю теории негритюда, философу, поэту и эссеисту из Сенегала — Леопольду Седару Сенгору (осн. работы: Дух цивилизации и законы афр. культуры, 1956; Негритюд и германизм, 1965; Негро-афр. эстетика, 1964; отд. вопросы А. см.: Жозефо Ки-Зербо (Буркина-Фасо), Энгельберт-Мвенга (Камерун), Ола Балагун и Экпо Эйо (Нигерия). Огромное место в философии А. занимает проблема специфики собственно афр. культурной практики. Говоря о психологии афр. негра, Сенгор отмечал, что он — дитя природы, его органы чувств открыты к приему любого импульса природы. Приверженцы А. указывают, что для негра на первом месте всегда форма и цвет, звук и ритм, запах и прикосновение. Такое мироощущение противопоставляется зап., рационалистическому. Психол. и художнические интуиции негро-афр. культурологии подхватывались и европ. сознанием. Так, Сартр в “Черном Орфее” противопоставляет черного крестьянина белому инженеру. По мнению Сенгора, именно отношение к объекту — к внешнему миру, к “другому”, характеризует народ и его культуру.
Теоретики А. разрабатывали модель европ. человека как сугубо отрицательную, несоизмеримую с афр. в ценностном отношении. Белый человек, являющий собой объективный разум, человек действия, воин, хищник отделяет себя от объекта; вооружившись точными инструментами анализа, он безжалостно расчленяет объект. Образованный, но движимый лишь практич. соображениями, белый европеец воспринимает “другого” как средство. Эта страсть к разрушению в конечном счете сулит европейцам беду.
Афр. негр как бы заперт в своей черной коже, он живет в первозданной ночи и не отделяет себя от объекта: от дерева или камня, человека или зверя, явления природы или об-ва. Он берет живой объект в ладони, как слепец, вовсе не стремясь зафиксировать его или убить. Он ощущает его чуткими пальцами; он создан на третий день творения: чистое сенсорное поле. Он познает “другого” на субъективном уровне.
Раскрывая образ афр. культуры, Сенгор писал, что именно космич. ритм задает объект, именно он вызывает приятное ощущение в нервных клетках, именно на него человек реагирует поведением; если ритм нарушается, диссонирует, возникает оборонит, реакция.
Обыгрывая известную фразу Декарта, Сенгор предлагает формулу: “Я чувствую, я танцую “другого”, я существую”. Афр. негру для осознания своего существования необходимо не “словесное определение”, а объективное дополнение. Танцевать — значит открывать и воссоздавать, отождествлять себя с жизненными силами, жить более полной жизнью, существовать. Это — высшая форма познания. Поэтому познание афр. негра в трактовке негро-афр. эстетики есть одновременно открытие ивос-создание.
Жизненная сила афр. негра вдохновляется разумом, отличающимся от разума белого европейца: разум негра имеет больше общего с логосом, нежели с рацио. Будучи самым типичным для человека выражением нервного и чувственного впечатления, логос не втискивает объект в формы жестких логич. категорий, не прикасаясь к нему. Слово афр. негра возвращает объектам их первозданную окраску, выявляет подлинное строение и текстуру, имена и знаки. Оно пронизывает объекты сверкающими лучами, чтобы они снова обрели прозрачность, и привносит в них сюрреальность в ее первобытной влажности. Разум классич. Европы аналитичен, афр. негра — интуитивен. Сторонники А. полагают, что европ. культура постепенно приходит к озарениям, питающим афр. культуру.
В негритюде присутствует также социальная критика европ. мира — атомизированного, технизированного и деперсонализированного. Эмоциональное отношение к миру определяет все культурные ценности афр. негра: религию, социальные структуры, искусство и лит-ру и главное — гениальность его языка.
Влияние А. в последние десятилетия заметно упало даже в афр. странах.
Лит.: Африка: проблемы перехода к гражд. об-ву. Тез. докл. Вып. 1-2. М., 1994; Африканистика зарубеж. стран, 1989-1990 гг. М., 1994.
П. С. Гуревич
Б
БАЛЛИ (Bally) Шарль (1865-1947)
- швейц. языковед. Принадлежал к первому поколению т.н. “женевской школы” социол. направления в языкознании. Получил классич. образование филолога, специализировался по греч. языку. В 1889 защитил в Берлине докт. дисс. о трагедиях Еврипида, вернулся на родину и с тех пор безвыездно жил в Женеве. С 1900 в течение многих лет преподавал греч. язык в Коллеже Кальвина. Одновременно изучал санскрит в Женев. ун-те под руководством де Соссюра (интерес к санскриту сохранил на всю жизнь, незадолго до кончины предпринял работу над санскритской грамматикой). Сначала учеба, позже — сотрудничество и дружба с де Соссюром способствовали превращению блестящего филолога в не менее блестящего лингвиста. Б. постепенно проникся общелингвистич. идеями своего учителя и освоил его метод исследования языка. С 1906 Б., по поручению де Соссюра, читал вместо него курс санскрита в Женев. ун-те, а с 1913, после смерти учителя, и вплоть до своей отставки в 1939 занимал кафедру сравнит, грамматики и об916, совместно с А. Сеше, издал “Курс общей лингвистики” де Соссюра, составленный на материале студенческих конспектов. До конца жизни возглавлял Женев. линг-вистич. об-во, развивавшее идеи де Соссюра.
В основе лингвистич. взглядов Б. лежало соссюровское учение о знаковой природе языка, о различении языка и речи, синхронии и диахронии. Приверженность к этой теории, а также собственный богатый опыт преподавания совр. франц. и нем. языков помогли Б. преодолеть ограниченность компаративно-истор. лингвистики 19-нач. 20 в. и перейти от анализа сохранившихся письменных источников на мертвых языках к непосредств. исследованию живых языков. Б. категорически исключил диахронию (историю развития языка) из поля зрения лингвиста и задался целью создать синхронную (статич.) лингвистику — описание языка с т. зр. говорящего субъекта, для.к-рого безразлично происхождение употребляемых им средств выражения (“произвольность знака”). Коллективная мысль народа навязывает индивиду абстр. систему условных знаков, включающую словарь и грамматику (эта система и есть язык). Языковая система принадлежит об-ву в целом, а каждый знак этой системы обозначает не конкретный предмет действительности, а общее понятие об этом предмете (“потенциальный”, “виртуальный” характер знака). Речь индивидуальна и отражает способ, каким каждый индивид использует лингвистич. знак, делает его реальным фактом коммуникации, актуализирует его. Лингвист может судить о языке, только изучая его функционирование в конкретных речевых актах. Статич. лингвистика Б. — прежде всего лингвистика речи. Он разработал теорию высказывания, ввел в лингвистику логич. понятия диктума (объективной части значения предложения) и модуса (операции, производимой мыслящим субъектом), рассмотрел способы актуализации в речи виртуальных единиц языка. Объект его исследований выходил за рамки чистой лингвистики и затрагивал также психологию и социологию. Речь отражает все аспекты жизни. Выражаемые в ней мысли имеют не только интеллектуальную природу, они включают и побуждения к действию, и эмоции, и желания, и волю. Б. подчеркивал первостепенное значение эмоционально-аффективных компонентов речи — ускользающих и непрерывно меняющихся форм с множеством смысловых оттенков. Его исследования в этой области, сегодня общепринятые, не сразу нашли понимание в научном мире: лингвистам казалось, что анализ явлений, не поддающихся строгой регламентации, противоречит логике научного мышления.
Б. вложил новое содержание в термин “стилистика”, отделил лингвистич. стилистику, определенную им как “науку о средствах выражения”, от традиц. исследований литературно-худож. стилей. Лингвистич. стилистика Б. изучает не область языка, а весь язык под углом зрения аффективности, так как способы выражения аффективного могут носить и фонетич., и лексич., и синтаксич. характер. Стилистика Б. не отдает предпочтение аффективному перед интеллектуальным, она изучает их во взаимосвязях, а также пропорции, в каких они смешиваются, чтобы породить тот или иной тип выражения.
Сопоставляя системные закономерности франц. и нем. языков, Б. нашел подтверждение лингвистич. антиномии изменчивого/постоянного в языке: чтобы выполнять свою обществ, функцию, язык должен оставаться неизменным, в то же время он находится в состоянии постоянного изменения и развития. По мысли
Б., каждый язык в каждый момент времени представляет собой систему в состоянии неустойчивого равновесия, к-рое постоянно нарушается процессом развития языка, чтобы тут же восстановиться уже в новом качестве.
Соч.: Precis de stylistique. Gen., 1905; Traite de stylistique francaise. V. 1-2. Hdlb., 1909; Le langage et la vie. Gen., 1913; Linguistique generale et linguistique francaise. P., 1932; Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955.
Лит.: Хованская З.И. Стилистика франц. языка. М., 1984, 1991; Cahiers F. de Saussure. Gen., 1946-47. N 6.
Т.К. Черемухина
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:
©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.
|