Новозаветный или евангельский нравственный закон

Под именем евангельского нравственного закона разумеются те истины и правила, которые возвестил людям Сам Господь Иисус Христос и проповедали всему миру Его святые апостолы.

Сущность этого закона Господь выразил в двух главных заповедях:

1) В заповеди о Самоотвержении: “если кто хочет за Мне идти, отвергнись себя, и возьми крест свой и следуй за Мной” (Мф. 16:24) и 2) в заповеди о ЛюбвикБогуи Ближнему: “Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всей душой твоею и всем разумением твоим... и ближнего твоего, как самого себя” (Мф. 22:37-40.)

Первая заповедь имеет своею целью искоренение в нас само начало всякого греха — гордость или самолюбие. Вторая имеет целью с помощью животворной силы любви укоренить в нас вместо прежней греховной жизни — семя новой обновленной жизни, жизни святой и богоугодной, и воссоединить нас с Богом, Который есть Любовь (1 Ин. 4:3).

Так как евангельский закон по времени возникновения следует за ветхозаветным законом, то возникает вопрос: в каком отношении новозаветный нравственный закон находится к ветхозаветному?

Закон евангельский и закон ветхозаветный имеют между собою тесную связь. Оба они произошли от Единого Бога, оба они являются сверхъестественным откровением Божиим ветхозаветного и новозаветного закона определил Сам Господь Иисус Христос, сказав, что Он пришел “не нарушить,” т.е. не отменить закон Моисея, служивший необходимой подготовкой к закону евангельскому, но только “исполнить,” т.е. восполнить недостающее, усовершить незавершенное (Мф. 5:17-18). Это Он и совершил именно тем, что освободил ветхозаветный закон от тех временных форм, которые уже не могут иметь места в духовно-благодатном царстве Христовом, раскрыл его вечное содержание, сокровенную, внутреннюю духовную его сущность, заключающуюся в любви к Богу и ближним. Такой закон Христос дал людям в соответствии с новым возрожденным состоянием человека.

Господь Иисус Христос спас человека, освободил его от власти греха и его следствий воссоздал, обновил человеческое естество, влил в него новые благодатные силы “яже к животу и благочестию.” И закон, данный людям Спасителем, уже не был теперь внешним и чуждым для грешного человека, каким был ветхозаветный закон, а совпадал по своему содержанию с внутренним желанием возрожденной благодатью человеческой воли, явился в полном смысле духовным законом свободы, родственным обновленной природе человека. И поэтому “древняя” по букве заповедь о любви, по духу несомненно стала “новой заповедью.” “Заповедь новую даю вам, да любите друг друга” (Ин. 33:34; ср. 1 Ин. 2:7). Только теперь, во Христе Иисусе, вдохновлено в человеке новое желание, новый дух, силою которого он может стремиться и достигнуть идеала любви.

Господь назвал заповедь о любви “новою” прежде всего по ее содержанию, по новым побудительным основаниям, по новому образу и мере любви. Здесь норма любви определяется как любовь Христа, и дается образец любви в “смерти за други своя” (Ин. 15:13).

Евангельский закон обнаружил духовную сущность ветхозаветного закона, его внутреннее совершенство.

Иисус Христос строил новозаветный закон на том же основании, которое было заложено в древнее время пророками. Поэтому Он подтвердил основные заповеди ветхозаветного закона, как неизменное руководство в нравственной жизни и непременное условие спасения. “Аще хощеши внити в живот, соблюди заповеди. Какие? — Еже не убиеши, не прелюбы сотвориши, не украдеши” и др. (Мф. 19:17-29). И вместе с тем Его здание совершенное, т.е. возвещенный Им закон выше, превосходнее.

В чем же превосходство и отличие новозаветного закона от ветхозаветного?

1. Закон Моисеев был законом внешних дел, это был закон буквы, закон рабства, требовавший себе безусловного послушания и упорядочивания, главным образом, внешнего поведения человека. Спаситель же требует от людей не внешних только дел закона, но прежде всего чистоты внутренних помыслов, нравственного настроения, сердечного расположения. Евангельский закон запрещает не только убийство, как факт, но и напрасный гнев, бранное слово против ближнего; запрещает не только блудодеяние, но и похотливое пожелание, не только не дозволяет воздавать врагу око за око, зуб за зуб, но и заповедует любовь к врагу.

“Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду, кто же скажет брату своему “рака,” подлежит синедриону, а кто скажет “безумный,” подлежит геенне огненной... Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем” (Мф. 5:21-22; 27-28).

Таким образом, Евангельский закон есть закон не столько внешних исправных действий, сколько внутреннего отношения и душевной перемены, внутренней чистоты и искренних, сердечных расположений. А сводя закон с внешнего на внутренний, Христос сливает его в одно с собственными внутренними влечениями и требованиями человека, делает его законом свободы, законом духа. Праведнику этот закон “не лежит,” как что-то внешнее, чуждое ему, отличное от его внутреннего закона и обязательное только по внешнему авторитету: он творит добро, движимый к тому внутренним святым настроением, он поступает так, как бы никто ни к чему его не обязывал, и живет по закону Божию, как по естественному закону духовной жизни. Поэтому новозаветные заповеди названы “не тяжкими, легкими” в отличие от ветхозаветных “тяжелых и неудобоносимых.” Вообще новозаветный нравственный закон определяет собой не те или только поступки внешнего ïîâåäåíèÿ ÷еловека, но, главным образом, внутренний строй его жизни (проф. прот. Стеллецкий. Опыт нравственного православного Богословия, т. I. ч. I. Харьков, 1914, стр. 269-272).

2. Побуждения к исполнению нравственного закона в Новом завете совершенно иные, чем в Ветхом Завете, — высшие, более чистые, чем в Ветхом Завете. Закон ветхозаветный побуждал обетованием земных и временных благ, закон новозаветный указывает исключительно блага небесные, вечные, побуждает искать прежде всего “царства Божия и правды Его.” Св. Иоанн Златоуст говорит: “Здесь обещается уже не земля, текущая млеком и медом, не маститая старость, не хлеб и вино, не стада овец и волов, но небо и блага небесные, усыновление, соучастие в наследии, в славе и царствовании, и другие бесчисленные награды” (Слово на Пасху, 4). Другим побуждением к исполнению нравственного закона для ветхозаветного человека был страх наказания; закон Моисеев угрожал за нарушение почти всех заповедей смертью. Закон Евангельский побуждает человека к исполнению воли Божией преимущественно любовью. Христос требует исполнения нравственного закона не ради похвалы и прославления людей: “не творите милостыни вашей пред людьми”... Христос требует исполнения нравственного закона не ради похвалы и прославления людей: “не творите милостыни вашей пред людьми... Христос требует исполнения нравственного закона ради нашего внутреннего расположения, ради сердечного устремления нашего к Богу. Чистоту нашего внутреннего настроения в наших делах Спаситель сравнивает с человеческим глазом. “Светильник для тела есть око, светильник души — сердце.” Если намерения наши чисты, то и вся жизнь наша должна быть светла и ясна. “Добрые намерения производят добрые дела... Не столько обращает внимание на то, что человек делает, сколько на то, что он при этом имеет в виду,” — говорит блаженный Августин (на Пс. 31:4).

3. Господь Иисус Христос не только сообщил людям закон, но и даровал силы к исполнению этого закона. Закон Моисеев был немощен в этом отношении: он показывал человеку его греховность, но не давал силы к исполнению своих предписаний и не мог оправдать грешников. Закон Евангельский есть “сила Божия во спасение всякому верующему” (Рим. 1:16). Исполнение этого закона облегчается для новозаветного человека живым примером совершеннейшей жизни Иисуса Христа, силою открывшейся благодати, учреждением Церкви с ее спасительными таинствами. Потому-то Евангельский закон и называется законом благодати, законом свободы и сыноположения (Галат. 2:21).

Все эти особенности новозаветного закона указывают на его превосходство пред ветхозаветным законом, на его новизну по сравнению с этим древним законом. Правда, Спаситель не принес новых скрижалей закона, не дал формально нового нравственного кодекса взамен ветхозаветного нравоучения, но тем не менее Он был Законодателем, основавшим Свое новое царство. Не отменяя древнего сокровенного нравственного закона, Христос и не повторяет его, не умножает его заповедей, но, так сказать, переводит его с вещественных скрижалей, на скрижали человеческого сердца и чрез то дает ему такую полноту, высоту и силу, каких не имело ветхозаветное законодательство.

Христос-Законодатель говорит о том, каков должен быть человек в мыслях, желаниях и чувствах. Христос не только во всей полноте и глубине выяснил принцип и дух откровенного закона, но и Сам совершеннейшим образом исполнил его. “Я пришел разрешить клятву, лежащую на вас за преступление закона, поэтому должен прежде всего Сам исполнить весь закон” — рассуждает св. Иоанн Златоуст. Поэтому Сам Спаситель назвал установленный Им союз человека с Богом Новым Заветом, а апостол Павел называет Христа “поручителем лучшего завета” (Евр. 7:22), выражая этим мысль о превосходстве Нового Завета перед Ветхим. Св. Василий Великий, объясняя отношение новозаветного закона к ветхозаветному, говорит так: “полезны и светильники, но до солнца, приятны звезды, но только ночью. А если смешон тот, кто при солнечном свете возжигает пред собою светильник, то гораздо смешнее тот, кто при евангельской проповеди остается в законной сени.”

Евангельский закон частнее и подробнее раскрывается в заповедях или законах церковных. По существу законы церковные — это те же требования закона Христова, только частнее раскрываемые в приложении к жизни членов Церкви Христовой. Таковы, например, правила церковные о постах, исповеди и причащении Св. Тайн и другие. Следование им для всякого члена Церкви Христовой обязательно в силу слов Спасителя: “если и Церкви не послушает (брат твой), да будет тебе как язычник и мытарь” (Мф. 18:17).

Кроме церковных законов, существуют в человеческом обществе еще законы гражданские. Они имеют целью не столько личное нравственное совершенствование каждого человека, сколько благоустройство внешнее и преимущественно общественное его благополучие и спокойную жизнь общества. От чисто нравственного закона они отличаются более внешними и механическими характером и по своему внутреннему достоинству они ниже нравственного закона Христова. Однако, и они совершенно необходимы при настоящем порядке вещей: без них не могло бы существовать общество и не могла бы преуспевать нравственная жизнь. Поэтому и они обязательны для христианина в силу христианского учения о божественном происхождении авторитета власти.

“Всяка душа — говорит Апостол — властям предержащим да повинуется: несть бо власть, аще не от Бога, суще же власти от Бога учинены суть. Тем же противляйся власти, Божию повелению противляется” (Рим. 13:1-2; проф. М. Олесницкий. Нравственное Богословие, § 15; Проф. прот. Стеллецкий. Опыт нравственного богословия, т.1 ч. I, стр. 269-280; Свящ. М. Менстров. Уроки по православному нравоучению, гл. VI, Б; Иоанн, еп .Смоленский. Богословские академические чтения. Изд. 2-е. СПб. 1906, стр. 254-265).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: