Сделай Сам Свою Работу на 5

Руки прочь от стратагемы «красавец»





«В последнее время появилось очень много фильмов и пьес, где показывается подпольная борьба Коммунистической партии Китая и Красной армии во время гражданской войны, т. е. до создания в 1949 г. Китайской Народной Республики. Такого рода произведения привлекают зрителя своим захватывающим и полным опасностей действием и потрясающей актерской игрой, и среди них достаточно много талантливых. Но есть и немало произведений низкого уровня, создаваемых по одному образцу: представитель нашей стороны вступает в связь с какой-нибудь женщиной из неприятельского лагеря — любовницей или дочерью одного из вражеских предводителей, прибегает затем к уловке, одурачивает врага и в итоге блестяще выполняет свое боевое задание.

В одной пьесе показывается, как Народно-освободительная армия освобождает древний город в Центральном Китае. Одному из наших разведчиков удается внедриться в состав высшего вражеского командования, после чего он начинает заигрывать с любовницей вражеского командира. В итоге ему удается раздобыть нужные сведения. Склонив любовницу к бегству, он с ее помощью покидает расположение врага и выполняет порученное партией задание. Разумеется, автор пьесы наделил разведчика твердостью убеждений, его не прельстят ни почести, ни богатство. Но зрителя мучает вопрос: благодаря чему этому доблестному разведчику удается завоевать «доверие» и любовь женщины? Один фильм показывает борьбу лазутчика нашей армии с реакционными гоминьдановскими силами в расположенном в горах городе. Благодаря своей красивой наружности он вызывает расположение у второй жены командующего вражеской армией, чья старшая дочь просто без ума от него. Нашему лазутчику остается лишь направлять ход событий в нужную сторону, в результате чего ему удается беспрепятственно появляться у противника и исчезать.



Подобного рода действия разыгрываются в фильмах, пьесах и телевизионных постановках. Создается впечатление, будто наши разведчики после внедрения к врагу не могут выполнить задание без того, чтобы не понравиться одной или нескольким женщинам вражеской стороны, воспользовавшись вытекающим из труднообъяснимых отношений мужчины и женщины «позиционным преимуществом». Здесь есть над чем поломать голову. Действительно ли это было важнейшим средством в нашей подпольной борьбе с врагом? Таковы ли были героические, умные и храбрые представители Коммунистической партии? В традиционной китайской пьесе «Дракон с фениксом являют доброе знамение [для брака]» [«Лунфэн чэнсян»] есть такая сцена: мать уского правителя [вдовствующая княгиня У] узнает, что ее сын Сунь Цюань [182—253] хочет использовать в качестве приманки для завлечения Лю Бэя свою младшую сестру [Сунь Шансян], чтобы, породнившись с ним, завладеть Цзин-чжоу (см. 13.6). Престарелая госпожа от возмущения даже лишается чувств. Отсюда можно заключить, что в древности прибегать к «стратагеме красавицы» считалось зазорным. Раз уж нельзя было хвататься за «стратагему красавицы», заключает свою статью в столичной газете Бэйцзин жибао за 9.04.1981 Чжао Сяодун, «то прибегать к «стратагеме красавца», как это делают в некоторых фильмах и пьесах, тем более негоже».



Женские уловки

В подавляющем числе случаев в китайских текстах под стратагемой 31 подразумевается «стратагема красавицы». При этом речь идет не об уловке, на которую красавица или иная женщина в своем пресловутом основном занятии — завоевании мужчины — «пускается чаще всего: слезы, ложь, выражение отчаяния» (Сюй Гоцзин. «Женские уловки»: [выходящий раз в два месяца журнал] Женский вопрос [Фунюй яньцзю луньцун] и которую советует женщинам римский поэт Овидий (43 г. до н. э. — ок. 18 г. н. э.) в третьей книге «Науки любви» [Ars amatoria]:

Первое время любовник пусть наслаждается мыслью,



Что для него одного спальня открыта твоя.

Но, подождав, ты дай ему знать, что есть и соперник:

Если не сделаешь так — быстро увянет любовь...

Там, где опасности нет, всегда наслажденье ленивей:

Будь ты Лаисы[414] (Thaide) вольней, а притворись, что в плену.

Дверь запри на замок, а любовник пусть лезет в окошко;

Встреть его, трепетный страх изобразив на лице;

Умной служанке вели вбежать и вскричать: «Мы погибли!»,

Чтобы любовник, дрожа, прятался где ни пришлось...

Стоном своим обмани, мнимую вырази сласть...

Но и в обмане своем себя постарайся не выдать —

Пусть об отраде твердят и содроганье, и взор,

И вылетающий вздох, и лепет, свидетель о счастье...

[Пер. М. Гаспарова; строки 591 —594, 603 -608,801- 804].

Подобное конкретное выражение искусства любви (см. также: René Khawam. «Les ruses des femmes». Париж, 1994)[415] согласно китайским представлениям в стратагеме красавицы не выдвигается на передний план. Скорее там речь идет о достижении (чаще всего преследуемой мужчиной) цели ловким использованием опытной в искусстве любви женщины или — в более широком смысле — чего-то еще, что могло бы прельстить жертву стратагемы.

За 31 год кинопроизводства ни одной сцены с поцелуем

Военный трактат «Шесть наставлений» [«Лю тао»][416] времен Сражающихся царств в разделе о «гражданском наступлении» («вэнь фа») советует потворствовать вражескому предводителю в безудержном стремлении к наслаждениям, для чего среди прочего дарить ему красивых женщин. О том, что эта стратагема издревле пускается в ход — косвенно даже Конфуций пал ее жертвой (см. 19.11), — свидетельствует вышедшая в Пекине в 1994 г. книга Тянь Mo 5000 лет под знаком пленительной стратагемы красавицы. Даже в Китайской Народной Республике стратагема 31 не вышла вовсе из употребления. Иначе «в решении Центрального Комитета Коммунистической партии Китая, касающегося многих важных вопросов относительно ускоренного строительства социалистической духовной цивилизации» от 10.10.1996 не пришлось бы ведущим работникам заверять, что их не обольстить женской красотой. Здесь ниточка тянется к конфуцианским «Запискам о правилах благопристойности», предостерегающих удельных правителей: «Тот, кто любит охоту и женщин, погубит свое государство» [«Ли цзи», гл. 11 «Единичное жертвоприношение небу и земле в кумирне южного предместья» («цзяо тэ шэн»)]. Насколько лихорадочно в КНР пытаются наверстать упущенное в сфере интимных отношений, а значит, создают простор для использования стратагемы 31, можно заключить из того, что за период с 1949 по 1980 г. ни в одном китайском фильме не было сцены с поцелуем (Китайская молодежь [Чжунго циннянь бао]. Пекин, 28.07.1994, с. 2; см. также: Харро фон Зенгер, «Партия, идеология и право в КНР» («Partei, Ideologie und Gesetz in der Volksrepublik China». Берн, изд. P. Lang, 1982, с. 236 и след.).

Покоряя города и царства

Великую власть, что может обрести красивая женщина, выразил странствующий певец Сыма Сянжу (179—117 до н. э.) в следующих строках: «Раз взглянет — сокрушит человеку город, два взглянет — свергнет человеку царство!»[417] [пер. В. Алексеева]. Отсюда возникло употребляемое и доныне [в значении «всесокрушающая (женская) красота»] выражение «покорять города и государства» («цин-чэн цин-го»)[418] о женщине, своей красотой способной погубить город или целое государство.

Старейшим источником выражения для стратагемы 31 является роман Троецарствие (подробнее см. 13.6), где оно в этой связи упоминается дважды. Вначале о стратагеме красавицы говорит мать Сунь Цюаня, упрекающая сына в том, что тот воспользовался ею против Лю Бэя. Стратагема не удалась благодаря вмешательству матери, вдовствующей княгини У. Хитроумный обман для проводника стратагемы Сунь Цюаня обернулся неудачей: Лю Бэй женится на его сестре, которая как верная супруга последовала за мужем в его владение Цзинчжоу. После того как супружеская чета ускользнула от своих преследователей и была переправлена Чжугэ Ляном на лодке в безопасное место, тот крикнул прибывшим к реке воинам Сунь Цюаня: «Эй, вы, возвращайтесь-ка к своему Чжоу Юю (первому советнику Сунь Цюаня) и передайте ему от меня, чтобы он больше не расставлял ловушек с красавицами («мэйжэнь цзюй»)!» [«Троецарствие», гл. 55: Ло Гуаньчжун. Троецарствие. Пер. В. Панасюка. М.: Гос. изд-во худ. лит., 1954, т. 1, с. 686]. Неудавшаяся попытка Сунь Цюаня применить стратагему 31 изображена в одной пекинской опере, исполняемой пекинской труппой под названием Стратагема красавицы. На ее основе появился детский комикс с фотографиями, вышедший в Пекине в 1982 г. под тем же названием.

Выражение «ловушка с красавицей» (мэйжэнь цзюй) с «цзюй» (ловушка, западня, силок) вместо «цзи» (стратагема) еще раньше сочинителя Троецарствия использовал поэт Чжоу Ми (1232— 1298). В своей книге «Улиньская старина» [«Улинь цзю ши»], где Улинь — не что иное, как Ханчжоу (столица нынешней провинции Чжэцзян), он сообщает о бездельниках, которые в оживленных местах города расставляют «ловушки с красавицами», стараясь с помощью непотребных девиц прельстить молодежь азартными играми. В этой же связи о «ловушках с красавицами» говорится даже в своде законов, а именно в датируемом 1318 г. тексте о «запрете на обман посредством сговора» в «Уложениях династии Юань» [«Юань дяньчжан»; полное название «Да Юань чжэн гочао дяньчжань»].

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.