О ПОЗИЦИИ АНГЛИЙСКОГО РАБОЧЕГО КЛАССА

ВО ФРАНКО-ПРУССКОЙ ВОЙНЕ

ИЗ ПРОТОКОЛОВ ЗАСЕДАНИЙ ГЕНЕРАЛЬНОГО СОВЕТА

24 января 1871 г.

Гражданин Энгельс осведомляется, был ли кто-нибудь из членов Совета на вчерашнем митинге ⁶²⁵, но не получает ответа. Он заявляет далее, что, поскольку у членов Совета существуют различные мнения, вопрос о позиции английского рабочего класса на данном этапе франко-прусской войны было бы целесообразно обсудить на заседании Совета. Он предлагает включить этот вопрос в повестку дня.

Гражданин Маркс поддерживает это предложение, ко­торое принимается.

31 января 1871 г.

Гражданин Энгельс говорит: По совету председатель­ствовавшего на последнем заседании * и согласно английскому обычаю я составил несколько резолюций, главным образом в качестве основы для прений. Я не настаиваю на том, чтобы эти резолюции были приняты точно в том виде, как я их со­ставил. Вот эти резолюции:

1. Движение рабочего класса в поддержку Французской республики должно было вначале сосредоточить свои усилия на том, чтобы заставить английское правительство признать Французскую республику.

2. Военное вмешательство Англии на стороне Франции, как онопонимается теми, кто его предлагает, могло бы принести

* — Лекрафта. Рев. 18 М. и В., т. 44

ПРИЛОЖЕНИЯ

пользу только в определенный момент, который уже давно прошел.

3. Англия неспособна не только эффективно вмешиваться в события, происходящие на европейском континенте, но и не может защищать себя от милитаристских монархий континен­тальной Евроиы, пока не вернет себе свободу использовать свою действительную военную силу — то есть свой морской флот, а это она может сделать, только денонсировав Парижскую декларацию ^92в.

Позиция, занятая Советом, была изложена во втором воз­звании о войне. 4 сентября была провозглашена Республика, 9 сентября выпущено наше воззвание, в котором говорится: «Английские рабочие уже" сделали некоторые шаги в том на­правлении, чтобы посредством оздоровляющего давления извне сломить нежелание их правительства признать Французскую республику». Если бы движение ограничилось этой задачей, оно могло бы увенчаться успехом, другие страны последовали бы этому примеру, это настолько упрочило бы положение Фран­ции, что Пруссия была бы вынуждена посчитаться с этим. Но были люди, которые не удовлетворились этим. Я имею в виду контистов, профессора Бизли и его друзей. Профессор Бизли в ряде случаев храбро защищал рабочий класс, он смело проти­востоял враждебной позиции буржуазии в деле Бродхеда ⁶²⁷, но контисты не являются собственно рабочей партией. Они за­щищают компромисс, стремясь сделать систему наемного труда сносной, чтобы увековечить ее; они принадлежат к политиче­ской секте, которая верит, что Франция должна управлять миром. В своей последней декларации, подписанной рядом членов Совета, они просят, чтобы Франции было возвращено то положение, которое она занимала до войны; а до войны Фран­ция была военной державой, Контисты потребовали вмешатель­ства [вооруженного], и сразу же рабочее движение раскололось. Другие люди заявляли, что война всегда препятствовала какому-либо социальному и политическому прогрессу и что всякая война продлевает существование аристократии. В этом боль­шая доля правды. Кроме того, если не удается заставить пра­вительство признать Республику, то как можно заставить его начать войну за эту Республику? Но предположим, что Англия вступила в войну. Отозвав все вооруженные силы Шотландии, освободив все другие районы от солдат и оставив только 10 ты­сяч в Ирландии, можно было бы выставить около 30 тысяч человек, и они могли бы принести пользу в определенный мо­мент. Одно время французские и немецкие силы были более или менее равны, и Мольтке собирался снять осаду. В этот

ПРИЛОЖЕНИЯ

момент английские войска могли бы склонить чашу весов про­тив немцев. Но этот момент уже давно прошел. Это было тогда, когда под Орлеаном имело место известное оживление, когда Орель де Паладин одержал свои победы. Тогда появление ан­глийских войск хорошо бы подействовало на французских сол­дат, подняло бы их дух; с тех пор немцы получили сильное подкрепление. Пруссаки такого плохого мнения об англий­ской армии, что осмеяли бы англичан, если бы те высади­лись во Франции. Единственно, чего англичане смогли бы добиться, это несколько более организованного отступления Шанзи ^в28.

Английские части могут действовать на суше только в со­юзе с войсками других стран. Так было в войне па Пиреней­ском полуострове и в Крымской войне. Англия лучше всего может вести войну, снабжая своих союзников военными мате­риалами. В Крыму англичанам пришлось занимать у фран­цузов солдат, чтобы заполнить свои окопы. Англичане всегда считали невозможным вести войну большой армией на отдален­ных территориях. В силу английской военной системы — от­сутствия воинской повинности, медлительности набора добро­вольцев и системы их обучения, в результате чего подготовка английского солдата требует долгого времени, — английская армия основана на длительном сроке службы, и нет возможно­сти обеспечить многочисленную армию необходимыми пополне­ниями. Если бы во Францию были посланы войска, их нельзя было бы поддержать пополнениями в случае потерь. Единст­венное, что Англия могла сделать для помощи Франции, было объявление войны в тот момент, когда Россия денонсировала Парижский трактат. Этого вопроса мы также касались в наших воззваниях. В Первом воззвании говорится: «На заднем плане этой самоубийственной борьбы виднеется мрачная фигура Рос­сии. Плохим признаком является то, что сигнал к нынешней войне был дан как раз в тот момент, когда московитское прави­тельство закончило постройку важных для него в стратегиче­ском отношении железных дорог и уже сосредоточивает войска в направлении к Пруту». Во Втором воззвании говорится: «Точно так же, как в 1865 г. Луи Бонапарт обменялся обеща­ниями с Бисмарком, так в 1870 г. Горчаков обменялся обеща­ниями с Бисмарком». Но никто не обратил на это внимания. Россия высказалась против Парижского договора не раньше, чем Бисмарк отказался от договора о Люксембурге. Это доказы­вает наличие тайного соглашения. Пруссия всегда была только орудием в руках России. Вот тогда был благоприятный момент для вступления Англии в войну. Положение Франции было

18*

ПРИЛОЖЕНИЯ

еще не таким тяжелым, каким оно стало позднее, и если бы Англия объявила войну, Пруссия и Россия пошли бы вместе, остальная Европа — против них, и Франция была бы спасена. Австрия, Италия и Турция были готовы и, если бы туркам не помешали, как это было во время войны *, если бы им дали возможность защищать самих себя так, как они считают нуж­ным, они могли бы продержаться, в то время как остальные страны помогали бы французам изгнать пруссаков. Но когда была такая возможность, те джентльмены, которые собирались помочь Франции, не нашли что сказать.

Теперь, когда Жюль Фавр капитулировал от имени всей Франции, на что он не имел никакого права, не подлежит со­мнению, что благодаря стараниям французской буржуазии Франции придется подчиниться и заключить мир. Тогда мы увидим, как поступит Россия. Россия и Пруссия нуждаются в войне так же, как Наполеон, чтобы подавлять народное дви­жение внутри страны, чтобы сохранять свой престиж и удержи­вать свои позиции.

Флот является главной силой Англии, но по декларации 1856 г. был установлен новый морской кодекс и решено, что с каперством должно быть покончено. Право обыска нейтраль­ных судов было отменено, и вражеским товарам гарантирована безопасность в нейтральных водах, а нейтральным товарам — во вражеских водах. Попытка осуществить нечто подобное уже была однажды предпринята русской императрицей Екатери­ной, но Англия не соглашалась на это до конца Крымской войны. На Парижской конференции Кларендон одним росчер­ком пера лишил Англию возможности наносить ущерб России на море. В результате чьих интриг или по чьему распоряжению он это сделал, до сих пор не выяснено. Когда вопрос был по­ставлен перед палатой общин, Дизраэли уклонился от ответа, и дело эамяли. Чтобы сломить Россию, необходимо положить конец ее экспорту, ее экспортной торговле. Если русское дво­рянство не сможет продавать за границу свое зерно, лен, одним словом, свою сельскохозяйственную продукцию, то Россия не выдержит и одного года, а основная ее торговля ведется на иностранных судах. Чтобы воевать с Россией, Англия должна вернуть себе утраченные права. Они были отменены якобы для того, чтобы обеспечить частной собственности на море такую же безопасность, как и на суше. Мы видели, как пруссаки ува­жают частную собственность во Франции. Рабочий класс не имеет частной собственности, которую он мог бы потерять,

* По-видимому, ар опущены слова; «в Крыму», Ред,

ПРИЛОЖЕНИЯ

поэтому он не заинтересован в том, чтобы гарантировать ее безопасность. Но рабочий класс заинтересован в восстановле­нии и сохранении вышеуказанного права, пока не исчезнет Российская империя. Британской империи, как и остальным империям, основанным на... * тоже предстоит исчезнуть в свое время, но в данный момент нас занимает не это исчезновение, которое, может быть, произойдет более мирным путем. Ни одна страна неспособна противостоять России так, как может ей противостоять Англия, и Англия должна сохранить эту воз­можность по крайней мере до тех пор, пока не будет восста­новлена Польша. Если бы война была объявлена России, это было бы спасением для Франции, а Польша могла быть восста­новлена. Теперь Россия начнет захватническую войну, может быть, еще в течение ближайшего года, и Европе придется сра­жаться без участия Франции.

7 февраля 1871 г.

Гражданин Энгельс: Упомянув об Ирландии, я только высказал предположение, что 10 тысяч солдат — наименьшая воинская сила, которую правительство оставило бы в Ирлан­дии. Настроений ирландцев я вообще не принимал в расчет.

14 февраля 1871 г.

Гражданин Маркс: Признание Республики было самым первым и необходимым условием дальнейших успехов. Если это условие не могло быть обеспечено, все остальное было обре­чено на неудачу. У Франции связаны руки как во внешних, так и во внутренних делах, в то время как Пруссия пользуется поддержкой России. С момента провозглашения Республики все во Франции стали восторженными республиканцами. Если бы Республика тогда была признана, то у нее были бы шансы на успех. Но когда признания не последовало, французы по­вернули назад. Имущие классы были заинтересованы скорее в победе Пруссии, чем Республики. Они очень хорошо знают, что рано или поздно Республика должна стать социалистической. и поэтому интригуют против нее. И эти интриги сделали для Пруссии больше, чем Мольтке и его генералы. Ведь в на­шей дискуссии никто не доказал, что признание Республики не являлось первоочередным делом. Далее, собрание на Кэннон-стрит ^в2в не было собранием состоятельных граждан Лондона,

* В записи пропуск. Ред.

ПРИЛОЖЕНИЯ

там собрались мелкие буржуа, которые никогда не обладали влиянием. Они могут либо поддержать крупных капиталистов против народа, либо присоединиться к рабочему классу; они ничего не могут добиться собственными силами, но когда они присоединяются к рабочему классу, их нельзя допускать к руководству, потому что их руководство опасно. Они ненавидят Республику и не хотели бы признавать ее, но они боятся Прус­сии, поэтому стоят за войну. Гражданин Эккариус говорил о том, что протесты против расчленения Франции, не подкреп­ленные угрозой войны, были бы бесполезны, но это не имеет отношения к делу. Протестовали мы в нашем воззвании, про­тестовали немцы, хотя это был лишь моральный протест. Бри­танское правительство не может выступить с протестом до тех пор, пока Пруссия не окажется победительницей и формально но потребует этих провинций. Вряд ли можно думать, что ан­глийское правительство серьезно выступит против расчленения Франции.

У гражданина Кона, по-видимому, странные представления о рабочем движении: когда рабочие идут к Гладстону, чтобы узнать его мнение, они-де должны считать его решение окон­чательным и подчиниться. Кон думает также, что можно было бы сделать больше, если бы заседал парламент. Это просто вели­колепно, что парламент не заседал. Признание Республики является простым актом исполнительной власти. Если бы пар­ламент заседал, Гладстон спихнул бы эту ответственность на плечи парламентского большинства, и тогда против каждого выдвинутого довода нашлась бы тысяча доводов в защиту Глад-стона. Смена правительства могла повлечь за собой необхо­димость выборов, а либералы не очень-то любят слишком часто подкупать свободных избирателей. Я совершенно уверен, что если бы рабочие стояли на своем и не позволили ораторам из мелкобуржуазных доктринеров соваться не в свое дело, они до­бились бы успеха. В это движение не было вложено и половины той энергии, которая в свое время была проявлена в пивном бунте ^в30. В Англии все происходит под давлением извне. Граж­данин Милнер говорил, будто для немцев было бы оскорби­тельно, чтобы англичане настаивали на признании Француз­ской республики. Как раз наоборот: немцы думают, что англи­чане в этом отношении не пошли достаточно далеко. Сотни людей заключены в тюрьмы, и единственно, от кого арестованные могли бы ожидать моральной поддержки, так это от английских рабо­чих, но они пошли не тем путем, каким надо было пойти. Что касается борьбы между монархией и республикой, то вначале не было никакой республики, одна монархическая армия стояла

ПРИЛОЖЕНИЯ

против другой, и французская армия считалась более сильной. Когда французская постоянная армия перестала существовать, все думали, что французы должны будут сдаться, через несколько дней никакая монархия уже не могла помочь. Это сделало лишь отсутствие монарха; Республика продержалась в течение пяти месяцев, а не будь измены и закулисных маневров, фран­цузы держались бы дольше.

Третий момент: обнаружилось, что буржуазная республика в Европе стала невозможной. Буржуазное правительство не осмеливается идти на то, чтобы принимать необходимые рево­люционные меры для обороны. Республика является только политической формой для развития мощи рабочего класса. Последние выборы. во Франции и поведение буржуазии в Германии доказывают, что буржуазия предпочитает военный деспотизм республике. В Англии тот же страх. Республи­канские принципы и буржуазное правительство уже несовме­стимы.

Перехожу теперь к самой войне. После капитуляции Седана Бисмарк оказался в затруднительном положении. Король * каверял германский парламент и французский народ, что воюет только против Наполеона в целях самообороны. Но после Се­дана война для пруссаков столь же мало походила на самообо­рону, как это было вначале у французов. Я знаю, что Бисмарк так же стремился к войне, как и Наполеон, самозащита была лишь предлогом. Но после Седана ему понадобился новый предлог. Немецкая буржуазия колебалась — не пора ли оста­новиться, но Бисмарк увидел, что во Франции нет признанного правительства, с которым можно было бы заключить мир, по­этому для заключения мира он должен идти на Париж. С его стороны было верхом наглости рассуждать о том, какое прави­тельство будет признано французами, а какое нет, но это отвечало его цели. Денежные воротилы всегда поклоняются успеху, а так как немецкая буржуазия испугалась Республики, Бисмарк заручился ее поддержкой, в поддержке же аристокра­тии он был уверен заранее. Не в интересах Бисмарка было, чтобы Англия признала Республику, потому что Англия была единственной державой, которая могла бы выступить против него, но он рассчитывал на Гладстона и династические связи. Быть тещей германского императора ** дело нешуточное, и Англия последовала по стопам Священного союза. Когда рабо­чие делегаты напомнили Гладстону о той поспешности, с кото-

• — Вильгельм I. Ред. •* Намек на королеву Викторию. Ред.

ПРИЛОЖЕНИЯ

рой английское правительство признало Наполеона, Гладстон морочил им голову, передернув даты и смешав признание Напо­леона Пальмерстоном после государственного переворота с при­знанием его правительством Дерби после плебисцита. Он сказал рабочим, что сделал максимум возможного, и поставил себе в заслугу сохранение дипломатических отношений с Францией. Он мог бы в этом вопросе пойти так же далеко, как Америка: Утверждая, что Англия может применять за границей только моральную силу, его коллеги Брус, Лоу, Кардуэлл тем самым выступали враждебно против Республики. Единственное место, где Англия может применять физическую силу, — это Ирлан­дия. К тому же немецкой прессе приказали поносить Англию за то, что она продает французам различные припасы. Когда Бернсторф потребовал от Гранрилла объяснений, тот уклонился и заявил, что расследует это дело, а затем выяснилось, что все было правомерно и законно. Он знал это и раньше, но не осме­лился сказать. Затем британское правительство по настоянию Бернсторфа конфисковало французский кабель, что впослед­ствии английский судья объявил незаконным. После капиту­ляции Меца Россия решила, что настало время принять уча­стие в событиях, и денонсировала Парижский трактат. Немед­ленно после этого был денонсирован Люксембургский до"-говор, и Румыния водворилась в Дунайских княжествах *. Все это были выпады против Англии. А что сделал Гладстон? Он отправил специального посла к Бисмарку, чтобы прокон­сультироваться. Бисмарк посоветовал созвать конференцию в Лондоне, но даже Гладстон почувствовал, что без Франции этого не стоит делать, потому что без Франции страны, денон­сировавшие договор, будут в большинстве. Но Францию нельзя было допустить, не прианав Республику, и поэтому Бисмарк должен был помешать этому признанию. Когда Оберон Герберт сделал об этом эапрос Гладстону в палате общин, тот снова хитрил, подтасовывал факты и отвергал самые важные из них. Святоши всегда много грешат. Из Синей книги видно, что, когда английское правительство просило паспорт для Фавра, Бисмарк ответил, что Франция недееспособнав международном отношении и, покаэто не будет устранено, бесполезно прини­мать какие-либо шаги для допущения ее на конференцию. Непризнание Французской республики было средством изоли­ровать английское правительство.

* В записи неточность: в газетном отчете в «Eastern Post» 19 февраля 1871 г. ето место изложено следующим образом: «Сразу же последовали денонсация Люксембург­ского договора и пункты соглашения между Бисмарком и румынским князем, касаю­щиеся Дунайских княжеств». Рев.

ПРИЛОЖЕНИЯ

дународном смысле именно потому, что оно не было признано. К тому же отчет расходится с протоколом. Подобные отчеты могут только принести вред, и если еще что-нибудь в этом роде будет напечатано, он потребует, чтобы отчеты больше не публи­ковались.

7 марта 1871 г.

Затем гражданин Маркс возвращается к вопросу о Па­рижской декларации. Он заявляет, что если английский рабочий класс не скажет своего слова, то эту декларацию могут вклю­чить в какой-нибудь договор в качестве отдельной статьи; английский народ не должен быть обезоружен в своей внешней политике; не теряя времени, надо было бы учредить английский комитет. Для морской державы единственный способ ведения войны заключается в действиях против внешней торговли не­приятеля. Америка не присоединилась к Парижской деклара­ции, но французы соблюдали ее, и именно поэтому французский флот сделал так мало. Теперь подбивают Голландию, чтобы она предложила включить в договор в качестве составной его части то, что прежде было только декларацией. На море могут быть уничтожены только товары, а в сухопутной войне уни­чтожается значительная часть основного капитала, например, мосты, здания и т. д., для восстановления которых требуются годы. Каперские свидетельства — другое дело: каперы — это франтиреры морей. Правящий класс Англии упустил пози­ции, обеспечивавшие национальную оборону извне; в такой момент, когда Франция обессилена, Англия выступает как пред­ставительница Западной Европы; английский рабочий класс должен будет вернуть эти позиции.

14 марта 1871 г.

Затем гражданин Маркс возобновляет прерванные пре­ния. Он говорит, что чрезвычайно важно найти силу, которая противостояла бы военным державам континента. Эти державы снова выступают в роли Священного союза, и Англия — един­ственная держава, способная противостоять им, но только при условии, что она вернет себе свои права на морях. Конфиска­ция товаров, перевозимых на нейтральных судах, подорвала бы через несколько недель внешнюю торговлю континенталь­ных держав, и тогда германская буржуазия стала бы гораздо менее воинственной, чем была в последнее время. Этот способ военных действий более гуманен, чем обычное ведение войны.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Парижской декларацией сухопутные державы фактически ска­зали Англии: ты должна воевать по-нашему, а не по-своему. Было много возражений против каперов, но каперы не хуже франтиреров, к тому же каперство требует меньшего вмеша­тельства правительственной власти. Когда Батлер агитировал за войну против Англии, говорили, что Америка не может ве­сти войну без флота, на что Батлер возразил: нам не нужно флота, требуются только каперы. Нынешним правителям Анг­лии безразлично, располагают ли они этой силой или нет, но они не всегда будут править страной; необходимо, чтобы ан­глийский народ имел в своих руках силу, которую он мог бы использовать в защиту народов континента. Стюарт Милль был в свое время сторонником Парижской декларации, но, ознакомившись с некоторыми присланными ему документами, стал высказываться против нее. Весь ход Черноморской кон­ференции был направлен на то, чтобы добиться утверждения этой декларации. Она до сих пор была признана только в част­ном порядке Пальмерстоном и Кларендоном, но теперь, по-видимому, декларация включена в подписанный вчера протокол соглашений.

Гражданин Энгельс заявляет, что не находит нужным говорить пространно, так как гражданин Уэстон, на замеча­ния которого он хотел бы возразить, отсутствует. Что касается Парижской декларации, то гражданин Маркс уже подчерк­нул, что это было лишь частное соглашение. Она не была апро­бирована ни отдельным государственным деятелем, ни парла­ментом, никто не объявлял ее обязательной. В 1862 г Корну­олл Льюис объявил ее необязательной. В 1867 г. нынешний лорд Дерби в ответ на запрос Стюарта Милля заявил, что она только в известной мере обязательна, но что интересы самообо­роны важнее любых обязательств. Декларация не была никогда ратифицирована, и ее значение основывается только на частном письме одного министра. Она никого не связывает. Это явствует из того, что при каждой войне воюющие державы принимали на себя определенные обязательства специальным соглашением. Но конференция подписала протокол о том, что отныне до­говоры и соглашения считаются обязательными до тех пор, пока их не отменят с общего согласия. Война между Францией и Германией доказала, что современные крепости недостаточно защищены от артиллерийского обстрела и что от вынесенных вперед фортов может зависеть спасение самих крепостей; неко­торое количество фортов предполагается строить в Польше. Россия продолжает вооружаться с неутомимым усердием, ее вооруженные силы почти приведены в боевую готовность. Орга-

534 приложения

низуются телеграфные и санитарные отряды. На английском рынке уже полностью размещен русский заем на сумму 12 мил­лионов фунтов стерлингов. Это, вероятно, последние англий­ские деньги, которые получит Россия. До конца лета может вспыхнуть война — дело как будто не идет к миру. Касаясь отдельных выступлений в прениях, Энгельс замечает, что разногласия вызвал только один пункт: достаточно ли было бы одной английской армии для вооруженного вмешательства. Сильных выражений, о которых говорил гражданин Уэстон, он, Энгельс, не употреблял. Затем Энгельс еще раз доказы­вает, что англичане могут выставить армию не более чем в 30 ты­сяч человек; единственный раз, в сражении при Альме, участ­вовали 33 тысячи англичан, но потом за все время Крымской войны они уже ни разу не смогли снова достигнуть этой цифры. Это соответствует одному прусскому армейскому корпусу, и нелепо предполагать, что такая армия могла бы перетянуть чашу весов. Англичане никому не уступают в храбрости; лич­ная храбрость встречается в каждой стране, однако качества у бойцов разные и различно проявляются. Одни лучше под­ходят для нападения, другие — для обороны. Ирландцы неза­менимы для легкой пехоты, англичане — для... * но англий­ское командование использует англичан как ирландцев, а ир­ландцев как англичан. Английская система военного обуче­ния столь несовершенна и устарела, что до нынешней войны солдаты в Олдершоте даже не проходили службы сторожевого охранения. Здесь говорили, что 100 тысяч англичан не дали бы запереть себя в Париже. Но как могли бысолдаты, вроде наших волонтеров, воспрепятствоватьэтому? У французовбыло вполне достаточно такихсолдат, иесли бы 400 тысяч англичан-волон­теров оказались запертымитак же, как французы в Па­риже, под командованием таких же самонадеянных болванов и предателей, то они действовали бы так же, как и фран­цузы.

В заключение он говорит, что Англия не может вести войну на равных условиях с континентальными державами, да этого и не следует желать. Английский солдат обходится в 100 фун­тов стерлингов в год, а прусский — только в 30 фунтов. Поэтому Пруссия в состоянии на те же деньги содержать втрое больше солдат, чем Англия, так что последняя совсем не может соперничать с сухопутными державами и, надо надеяться, никогда и не попытается это делать.

* В записи пропуск, и печатном отчете о заседании далее идут слова: «тяжелой пехоты». Ред.

приложений 535

Первый и второй пункты предложения, выдвинутого в на­чале прений, сняты. Единогласно принимается третий пункт, гласящий:

Англия неспособна не только эффективно вмешиваться в со­бытия, происходящие на европейском континенте, но и не мо­жет защищать себя от милитаристских монархий континен­тальной Европы, пока она не вернет себе свободу использовать свою действительную военную силу, то есть свой морской флот, а это она может сделать, только денонсировав Парижскую декларацию.

Впервые опубликовано на русском Печатается по тексту протокольной

языке в книге «Генеральный Совет книги Генерального Совета

Первого Интернационала. 1870—1871». „а

до j9Sj Перевод с английского

536 ]

* ЗАПИСЬ РЕЧИ К. МАРКСА 25 АПРЕЛЯ 1871 ГОДА °³¹

ИЗ ПРОТОКОЛА ЗАСЕДАНИЯ ГЕНЕРАЛЬНОГО СОВЕТА

Гражданин Маркс оглашает письмо секретаря Нью-Йорк­ского комитета *, в котором дан следующий перечень секций, представленных в комитете делегатами:

1. Всеобщий германский рабочий союз (рабочий союз № 5).

2. Французская секция Международного Товарищества, Нью-Йорк.

3. Общество чешских рабочих, Нью-Йорк.

4. Социально-политическое рабочее общество № 1, Чикаго.

5. Социально-политическое рабочее общество № 2, Чикаго.

6. Социал-демократическое рабочее общество, Нью-Йорк.

7. Ирландская секция Международного Товарищества Ра­бочих, Нью-Йорк.

8. Социал-демократическое общество, Уильямсбург, Нью-Йорк (немецкое).

Секции, как сообщается, работают хорошо; ирландская быстро растет и пытается наладить совместные действия с Ир­ландской конфедерацией в Соединенных Штатах. Предпри­няты успешные шаги для основания еженедельной немецкой газеты. Рабочий союз принял решение утверждать только тех делегатов, которые представляют труд **, а не капитал. На­циональный рабочий союз теряет почву среди нью-йоркских организаций, многие из которых отказались послать своих представителей на очередной съезД.

Рабочая ассамблея штата Нью-Йорк провела свою ежегод­ную сессию в Олбани и вынесла резолюцию, в которой одобряет

• — Ф. А. Зорге. Ред. ** Далее начинается текст недоставапшсй страницы протокольной книги. Ред.

ПРИЛОЖЕНИЯ

и принимает к руководству принципы Международного Товари­щества Рабочих; резолюция заканчивается словами «Рабочие всех стран, соединяйтесь!».

Ведется работа над составлением обращения к рабочим об­ществам и тред-юнионам и установлена переписка с пенсиль­ванской ассоциацией взаимопомощи горняков. Организованная политическая борьба рабочих нанесла удар верховенству рес­публиканской партии в Нью-Хемишире на недавних выбо­рах. Среди коренных американцев образовалась секция, кото­рая направила своего делегата [в Нью-Йоркский комитет]. Получен вексель па 2 фунта стерлингов, которые составляют очередные взносы 203 членов и оплату за отчеты о кон­грессе.

Гражданин Маркс сообщает, что прибыли письма из Па­рижа, одно от 12-го, другое от 15-го числа ⁶³², но получены они лить в субботу. Один француз, принадлежащий к Коммуне, приехал в Лондон для деловых операций на бирже и посетил его [Маркса], чтобы заручиться его помощью. Исключение Толена действительно имело место ⁶³³, в соответствии с чем Маркс вносит следующую резолюцию:

«Принимая во внимание, что на утверждение Генерального Совета поступила резолюция Федерального совета парижских секций об исключении гражданина Толена из Товарищества за то, что этот гражданин, будучи избранным в Национальное со­брание в качестве представителя рабочего класса, самым тру­сливым образом предал дело рабочего класса;

принимая во внимание, что место каждого французского члена Международного Товарищества Рабочих бесспорно в ря­дах Парижской Коммуны, а не в узурпаторском и контррево­люционном Версальском собрании, —

Генеральный Совет Международного Товарищества Ра­бочих утверждает резолюцию Парижского федерального совета и объявляет гражданина Толена исключенным из Международного Товарищества Рабочих».

Резолюция, поддержанная Эккариусом, принимается едино­гласно.

Гражданин Маркс продолжает свою речь. Он говорит, что дал понять делегату Коммуны, какой большой ошибкой было не присылать нам ни писем *, ни газет. В дальнейшем это бу­дет исправлено, так как деловые сношения между Коммуной и Лондоном будет поддерживать курсирующий агент, который возьмет на себя также обеспечение нашей связи.

* Здесь кончается текст недостававшей страницы протокольной книге. Ред.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Серрайе и Дюпон выдвинуты кандидатами на вакантные места в 17-м округе. Серрайе написал, что Дюпона несомненно изберут, но со времени выборов он ничего не сообщал; возможно, впрочем, что он писал в Манчестер. Оказывается, что далеко не все отправленные письма дошли по назначению.

Феликс Пиа и Везинье клевещут на Серрайе и Дюпона, а когда Серрайе пригрозил им судом, они стали отрицать это. Необходимо сейчас же написать в Париж и объяснить, по каким причинам Пиа клевещет на Серрайе и Дюпона.

По предложению Моттерсхеда Марксу поручается это сде­лать ^в34.

Полученные письма были отправлены Лафаргом за линией парижских укреплений ^аяь, вот почему их доставка железной дорогой так затянулась: и французские, и немецкие власти тща­тельно их просмотрели. Большая часть содержавшейся в них информации устарела, но о некоторых фактах в печати не гово­рилось. Оказывается, что в провинции так же мало известно о том, что творится в Париже, как и во время осады. Кроме тех мест, где происходят бои, в городе никогда еще не было так спокойно. Значительное число буржуа вступило в ряды нацио­нальной гвардии Бельвиля. Крупные капиталисты бежали, амелкий торговый и ремесленный люд выступил вместе с ра­бочими *. Невозможно себе представить энтузиазм народа и национальной гвардии: версальцы — глупцы, если думают, что смогут вступить в Париж. Парижане не надеются на восстание в провинции и знают, что им противостоят превосходящие силы, но этоих не пугает; опасаются они прусской интервенции и нехваткипродовольствия. Декреты оквартирной плате и ком­мерческихвекселях — поистине мастерский ход: без них три четверти торговцеви ремесленников были бы разорены. Убий­ство Дюваля иФлуранса пробудило жажду мщения. Семья Флуранса иКоммуна тщетно направили поверенного, чтобы точно выяснитьобстоятельства их смерти **. Флуранс был убит вжилом доме ***.

Получены также кое-какие сведения отом, как фабрикуются телеграммы. Когда Прото просматривал финансовые отчеты правительства национальной обороны, он обнаружил, что упла­чены деньги за изготовление усовершенствованной переносной

* В отчете, опубликованном в «Eastern Post», конец фразы дан в следующем виде: «а лавочники и ремесленники не очень жалуют всрсальцев». Рев.

•* В «Eastern Post»: «установить причину смерти, для чего потребовалось бы расследование, но версальцы наотрез отказались». Ред.

••• В «Eastern Post»: «Флуранс пал не в открытом бою, а от руки заведомого убийцы, застигшего его в жилом доме». Ред.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: