Белорусская экономика - 2: риски авторитарной модернизации

Юрий Шевцов продолжает анализ процессов в Беларуси. В рамках политического авторитаризма здесь полным ходом идут технологическое перевооружение экономики и свои либерально-рыночные реформы, сопровождаемые социальными и культурными трансформациями. Белорусская модель модернизации пока бесспорно эффективна, но содержит в себе многочисленные риски политического и идеологического характера. Отдельная ошибка или сбой могут вызвать коллапс всей системы…

Несмотря на стабильные и очень высокие темпы роста начиная со второго полугодия 1996 г., белорусская экономика не обладает подлинной устойчивостью. В 1990-х годах Беларуси угрожали внезапная остановка крупных промышленных предприятий и деиндустриализация. С этим удалось справиться благодаря мобилизации общества в единый кулак, отказу от шоковой терапии и тесному союзу с Россией. Сейчас, в эпоху авторитарной модернизации, угрозы иные, но они ничуть не менее опасны.

Политические риски. Отношения с Россией
Наиболее опасным текущим вызовом белорусской экономике является рост мировых цен на углеводороды. Избранный Беларусью путь решения проблемы энергетической безопасности, как было показано в предыдущей статье, предполагает сохранение сильной авторитарной политической системы. Именно эта система позволяет выстоять в конфликтах с Газпромом, российскими нефтяными компания, даже российским государством и одновременно выдерживать конфронтацию с ЕС. Ведь белорусская модель абсолютно альтернативна той стратегии, которую европейское интеграционное объединение предложило восточноевропейским странам: закрыть крупные промышленные предприятия, «сбросить» свыше 20% населения в страны «старой Европы» в качестве трудовых мигрантов, отказаться от национального контроля над экономикой в принципе, провести радикальные экономические реформы.
Сохранение авторитарной политической системы, при всей ее эффективности, не может не приводить к постоянной угрозе политического конфликта с Западом. Белорусская экономика развивается, таким образом, в ситуации очень высоких политических рисков. И основным проблемным фактором становятся отношения с Россией.
Дело в том, что внутри страны авторитарная система в состоянии относительно легко преодолевать сопротивление оппозиционных прозападных структур. Прямое вмешательство Запада – финансирование оппозиции и управление ею, экономические санкции, информационное воздействие, дипломатическое давление и т.д. – также в общем легко преодолимая проблема. Но устойчивость Беларуси относительно Запада зависит от степени надежности ее союза с Россией. Пока союз надежен, Запад не перейдет к насильственным формам давления на Минск. А изолировать Беларусь экономически или взорвать изнутри оказалось невозможно.
Однако союз с Россией – процесс динамичный: его функции, структура, точки опоры и угрозы ему постоянно изменяются. В 1990-х годах Беларусь притягивала внимание российских регионов, протестного электората и левоконсервативных сил. Они и были основными сторонниками российско-белорусского союза. После стабилизации РФ при Путине Беларусь потеряла поддержку ослабевших регионов и почти исчезнувшего протестного электората, столкнулась с противодействием со стороны некоторых крупных российских компаний, втянулась во внутрироссийскую борьбу корпораций и лоббистских групп. Сильно упрощая ситуацию, можно сказать: часть российских сырьевиков, стремящихся уменьшить свои расходы на транзит сырья в Европу, в целом настроена антибелорусски; часть промышленников перерабатывающего сектора, со своей стороны, хотели бы поглотить уцелевшие крупные белорусские заводы.
Белорусское государство более централизованно управляет своей экономикой, чем российское, и потому в этой борьбе обычно оказывается устойчивее своих противников. Авторитарная система изменила функции. Ныне белорусский авторитаризм – это авторитаризм иерархически устроенного холдинга под названием РБ. В России мало структур, обладающих столь же высокой концентрацией экономической силы и политической власти, как РБ. Обычно российские корпорации не готовы к конкуренции с этим своего рода монстром и вынуждены уступать. Даже Газпрому не удалось в полной мере продиктовать свои условия Беларуси. Результат этой борьбы виден в итогах развития белорусской экономики: ВВП и промышленное производство в РБ в последние восемь лет росли гораздо быстрее, чем в России.
Но такие взаимоотношения с российским соседом очень рискованны. Беларуси одновременно приходится, с одной стороны, вырабатывать конкурентоспособность на российском экономическом пространстве, с другой – выдерживать политическую конфронтацию с ЕС и США, опираясь на союз с Россией. Для этого требуется непривычно активная для Восточной Европы внешняя политика, ставки в которой чрезвычайно высоки. Нет никакой гарантии, что из-за ошибки в решении какого-нибудь текущего вопроса не произойдет коллапса всей системы. Беларусь – всего лишь небольшое государство с 10-миллионным населением и совсем недолгим опытом независимого существования. Ошибочные решения здесь вполне возможны. Например, в ходе предвыборной президентской компании 2006 г. белорусские спецслужбы объявили, что Запад готовится для стимуляции «оранжевой революции» осуществить взрывы в школах, вызвать кровопролитие, обвинить в нем Лукашенко и сместить авторитарную систему силой - вполне логичная версия, нечто подобное не раз происходило в мире. Предположим, угроза была реальной, и в этот раз белорусской власти удалось ее предотвратить, – но насколько же рискованной и зависящей от множества политических факторов и случайностей предстает в этом свете ситуация в РБ в целом!

Внутренние реформы
Выход Беларуси с ее крупными промышленными предприятиями на новые рынки и конкуренция с реформированными, наполняющимися так или иначе нефте-газодолларами конкурентами в России заставляют страну проводить экономические реформы. Эти реформы совпали по времени с необходимостью технологической модернизации созданного еще в советские времена промышленного производства и адаптации его к совершенно незнакомым рынкам.
Пришлось, во-первых, создавать собственные товаропроводящие сети за рубежом. В советское время реализация производимых в Беларуси товаров была прерогативой Москвы. В 1990-х годах эта система трансформировалась в большое количество посредников (в основном московских), которые, по сути, распределяли белорусские товары по всей России и за ее пределами.
Сегодня создание собственных товаропроводящих сетей крупных предприятий практически завершено. Это стало своего рода социальной революцией в основном секторе белорусской экономики – промышленности. Сети пришлось создавать зачастую на новом месте, без опыта работы в дальних странах. В результате крупные промышленные предприятия РБ укрепили свою самостоятельность в качестве субъектов мирового рынка, что оказалось одним из важных факторов повышения их капитализации. По сути, в этом состоит ключевой элемент рыночных реформ в Беларуси.
Во-вторых, крупные предприятия были превращены в своего рода государственные корпорации. Все они прошли через индивидуальные программы акционирования. На большинстве из них начата технологическая модернизация. Она проводится, как правило, за счет белорусского государства и внутренних ресурсов предприятий. Происходит перекачка ресурсов из нефтехимической промышленности в иные сектора. Стабилизационный фонд, созданный совсем недавно, играет иную роль, чем в России. Технологическая модернизация предприятий требует их реструктурирования. Создаются филиалы и сборочные производства в других странах, возникают отношения партнерства с внешними субъектами хозяйствования и т.д. Инвестиции в основной капитал обычно держатся в среднем по Беларуси на уровне 25% в год. Технологическая модернизация является в данном случае лишь частью процесса экономического реформирования крупного производства. Модернизированные предприятия стремятся выйти на фондовый рынок или в иной форме заполучить внешний капитал.
Такая модель реформирования, конечно, привлекательна: предприятия не распродаются по дешевке, не возникает феномена «олигархов» и мощной преступности, связанной с переделом собственности. Но и у этой модели есть оборотная сторона – в Беларуси не формируется собственный национальный крупный капитал. Государство пускает крупных внешних инвесторов на свои крупные предприятия и контролирует их деятельность, однако иной формы контроля за капиталом, кроме бюрократической, в Беларуси не формируется. То есть в случае ослабления авторитарной политической системы белорусское общество рискует остаться без защиты от иностранного капитала. В какой форме в этом случае проявятся интересы внешних, скорее всего антибелорусских, сил – вопрос тактики. Но авторитарная модернизация в неклановом бюрократическом государстве, происходящая посредством прямого контакта государства и внешнего инвестора, консервирует необходимость в сильном авторитаризме, а вместе с ним и все перечисленные выше политические риски. Пока эта система устойчива и эффективна. Однако она очень рискованна.
В-третьих, в Беларуси развернуто широкомасштабное стимулирование малого и среднего бизнеса, особенно в малых и средних городах и на селе. Фактически в последние годы небольшие города и деревни превращены в своего рода свободные экономические зоны. Налоговые льготы там беспрецедентны. И хотя бюрократический пресс сохраняется, развитие среднего и малого бизнеса происходит стремительно. Селу поспособствовал мировой рост цен на продовольствие, а малым городам – увеличение транзита через РБ. Особенно быстро развивается сектор услуг.
Фактически Беларусь сбрасывает в сектор среднего и малого бизнеса, прежде всего в сферу услуг, рабочую силу крупных предприятий, высвобождающуюся в ходе технологической модернизации, и сельскую миграцию. Часть рабочих – около 600 тысяч человек, самый низкий в Восточной Европе процент населения – находится на заработках вне Беларуси.
Беларусь осуществляет переход к постиндустриальности вне европейской интеграции и институтов ЕС. Это содержит в себе новые риски, прежде всего политического и идеологического характера. Средний и малый бизнес, особенно сфера услуг, социально являются носителями антимонополистических, а в условиях Беларуси – антигосударственных идей и настроений. В этом секторе естественно доминируют идеи и образы, приходящие из ЕС. Возникает угроза своего рода «буржуазной», даже «мелкобуржуазной» «революции» в Беларуси под лозунгами европейской интеграции.
Государство-корпорация отстаивает интересы в первую очередь крупного производства. Это естественно, ведь именно такое производство является основой белорусской экономики. Но мировоззрение среднего и малого бизнеса, ориентированного на Европу, отрицает государственнические категории. Консьюмеризм, нонконформизм всех типов охватывают именно ту социальную среду, которая в 1990-х годах была опорой авторитаризма, – деревню и малые и средние города.
Требуется найти ответ на рост такого рода настроений. Белорусское государство регулирует финансовую систему и поддерживает ее устойчивость, обеспечивает быстрый рост потребления, развивает подконтрольный шоу-бизнес, трансформирует государственную идеологию в несколько националистическом ключе. Это пока срабатывает, и политические риски от происходящей коренной социальной трансформации еще невысоки. Но они существуют, и при малейшем сбое в государстве эти факторы способны привести к чему-то наподобие «оранжевой революции» в Украине. В таком случае протестной базой станут не массовые идеологизированные движения, а множество самых разных субкультурных образований, мелких партий, групп, ячеек.
Привлекая внешних инвесторов и закрепляясь на новых «экзотических» рынках, Беларусь рискует заразиться «болезнями» этих стран. Обвинения в продаже оружия колумбийским партизанам – только начало проблем, которые неизбежно породит включение в международные экономические отношения. Впереди – действительные угрозы проникновения в РБ и наркомафии, и политического радикализма, и коррупционных схем, за которыми будут стоять очень крупные деньги. Пока авторитарная политическая система в состоянии выдержать эти вызовы за счет высокого внутреннего динамизма, ротаций, заключения чиновников в тюрьмы и т.д.. Но чем больше Беларусь будет входить в контакт с внешним миром, тем серьезнее станут проблемы.
Риски осложняются внутренней культурной трансформацией, происходящей в Беларуси. Быстрые рыночные реформы всех секторов экономики под контролем государства привели в действие новые духовные ориентиры населения. Философия потребления - консьюмеризм повсеместно пришел на смену коллективизму. Массовыми ориентирами в плане потребительских ценностей являются для белорусского общества Восточная Европа и Москва. Падение темпов роста благосостояния населения обязательно приведет к подъему оппозиционных настроений. Допустить такого Беларусь не может, и пока экономические успехи позволяют авторитарной политической системе успешно справляться с этим вызовом. Однако возникает проблема качества аппарата власти. Коррупция и клановость в потребительском обществе неизбежны. Своеобразный культ личности «первого лица», инерция советского коллективизма, рост религиозности населения – все это пока обеспечивает постоянный приток в госаппарат качественного человеческого «материала» – несмотря на жесткие массовые ротации и регулярные чистки.
Но для сохранения курса на авторитарную модернизацию в течение ближайших 15 лет – пока не будет построена АЭС, символическое окончание борьбы за энергетическую безопасность – государство должно предложить убедительное идеологическое обоснование своей стратегии. И вовсе не факт, что это у него получится. С одной стороны, новая идеология должна быть антилиберальной, раз Беларусь вступила в союз с Ираном, Венесуэлой, Китаем и в определенный ценностный конфликт с ЕС. С другой, реформы-то идут именно либеральные, просто своим, нестандартным для постсоветских стран путем.
Вот этот момент – идеологический – является главным политическим риском, в контексте которого развивается белорусская экономика. Если удастся сформулировать новую эффективную государственную идеологию, тогда государственный аппарат нравственно не сгниет изнутри и не распадется на клановые группки, а авторитарная модернизация приведет к реальной экономической устойчивости. Собственно экономические проблемы Беларуси вполне решаемы обычным менеджерским путем. Основные угрозы коренятся в системе взаимоотношений между сильным авторитарным государством и обществом, быстро реформируемым самим этим государством в рыночном направлении. Сможет ли государство управлять ситуацией в течение ближайших 10–15 лет?
Запас времени, хотя бы в силу общественной инерции, у белорусской авторитарной системы есть. Видимо, следующая предвыборная компания 2011 г. пройдет без особых проблем. А формулирование новой идеологии и философско-духовных устоев может стать основной проблемой Беларуси и, как ни странно, ее экономики уже в следующей, четвертой пятилетке.

Читайте также на нашем сайте:

«Белорусская экономика: от мобилизации к пространственному расширению и модернизации» Юрий Шевцов.

Опубликовано на сайте 2008-06-05

Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2007, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на сайт "Перспективы" обязательна.

---

На "Перспективах": "Союзное государство России и Беларуси: меняющиеся функции "

· Jul. 2nd, 2008 at 6:27 PM

Специально для сайта «Перспективы»

Юрий Шевцов

Союзное государство России и Беларуси: меняющиеся функции
У проекта интеграции России и Белоруссии хватает критиков, и даже его принципиальные сторонники нередко с тревогой смотрят на перспективы российско-белорусского единства. Независимый минский эксперт Юрий Шевцов предлагает свое видение критериев и смысла союза наших исторически родственных государств в современном мире. Тесное взаимодействие между ними отнюдь не фикция, хотя его цели и задачи неизбежно меняются. В ближайшее десятилетие, в контексте националистических тенденций в Восточной Европе, оно останется кардинальным фактором региональной и общеевропейской стабильности. А на новом этапе, после 2015-2020 гг., союз России и Белоруссии способен превратиться в одну из опор их глобальной конкурентоспособности.

Союзное государство (СГ) России и Беларуси – юридически наиболее глубокая форма союза среди постсоветских объединений. Его отличие от Евро-Азиатского союза, СНГ, ОДКБ, ГУАМа – созданная институциональная форма для очень быстрого перехода от союза двух суверенных стран к федерации.

На всей территории СГ граждане России и Беларуси имеют равные социальные права, в том числе на получение медицинского обслуживания. Отсутствует контроль за пересечением гражданами общей границы, созданы и регулярно проходят совместные коллегии основных ведомств России и Беларуси, парламентов и т.д.

В рамках военной составляющей СГ белорусская сторона много лет выполняет функции основной сухопутной силы на западных рубежах союза: существует так называемая Объединенная воинская группировка РФ и РБ.

Фактически у обеих стран единая система ПВО. Военно-техническое сотрудничество двух армий развивается исходя из общих военных задач. Белорусский ВПК очень основательно интегрирован с российским, специализируясь прежде всего на радиоэлектронной начинке для выпускаемых в РФ военных изделий, а также систем управления войсками, наведения и т.п., на ремонте и модернизации сложной военной техники.

Исходя из потенциала белорусских вооруженных сил в значительной степени выстроена дипломатия РФ по отношению к НАТО. Долгие годы баланс по обычным вооружениям в Европе Россия могла удерживать благодаря белорусским ВС, проблема фланговых ограничений оставалась локальной, выстраивать полноценную сухопутную армию в районе Москвы–Поволжья необходимости не было. Приверженность Беларуси ДОВСЕ сдерживала его слом Польшей и другими восточноевропейскими странами, создавала противовес прибалтийским странам, не входящим в систему ДОВСЕ, удерживала эти страны от региональной гонки вооружений, как излишне накладной для них и рискованной.

После расширения НАТО на восток военный союз с Беларусью позволил России создать относительно дешевую форму противодействия экспансии западного блока. Столицы новых членов НАТО находятся под угрозой удара с территории Беларуси силами имеющего у нее конвенционального вооружения. Оборона Калининградской области также выстроена исходя из партнерства с белорусскими ВС.

Полностью отработана возможность быстрого вхождения на территорию Беларуси российских вооруженных сил уже на начальных стадиях конфликта с НАТО, что позволяет теоретически удержать такой конфликт в локальных европейских рамках, без перерастания в мировую ядерную войну. Потенциальные потери восточноевропейских стран НАТО в таком конфликте превосходят бонусы от его развязывания даже в виде локальной войны на важных для российского экспорта трансъевропейских коммуникациях. Военный союз РФ и РБ способен выдержать любой реально существующий сценарий угроз: от большого конфликта с НАТО до попытки развязывания в Беларуси гражданской войны в целях ослабления экономического потенциала РФ. Это было особенно важно в 1990-х годах, когда российская система безопасности была фактически развалена.

В экономике Союзное государство обеспечивает сохранение высокого товарооборота между Россией и Беларусью. Временами Беларусь с ее всего 10-миллионным населением занимала место в первой пятерке внешнеторговых партнеров РФ. Рост мировых цен на углеводороды привел к падению белорусской доли в российской внешней торговл, но существующие 26 млрд долларов товарооборота –все равно очень значительная цифра.
Экономическое сотрудничество Беларуси и России дает обеим странам множество косвенных преимуществ. В рамках СГ Беларусь получает доступ к экономическому пространству РФ, сопоставимый с возможностями российских субъектов хозяйствования. Реально белорусские хозяйствующие субъекты находятся все-таки в несколько худших условиях: цена на углеводороды для Беларуси выше, чем для российских конкурентов и партнеров, есть и некоторые иные изъятия из таможенного союза. Они составляют своего рода косвенный налог на белорусские предприятия в пользу российского бюджета. Но в целом конкурентоспособность белорусских товаров остается высокой, и на Россию приходится 40–50% всего экспорта Беларуси.

В основном белорусский экспорт в Россию состоит из продукции промышленности и сельского хозяйства. А белорусская промышленность находится в очень тесной связи с российскими поставщиками. Сохранение ее жизнеспособности, и прежде всего крупных предприятий, – это сохранение всей системы связей в рамках сложившихся еще в советское время технологических цепочек. Ведь по состоянию на 1990 год около 80% комплектующих поступали на белорусские заводы извне, в основном из России. А в 1990-х годах белорусские заводы и белорусское государство через механизм программ СГ очень серьезно поддержали и, может быть, даже спасли целый ряд крупных предприятий РФ: например, МАЗ своими заказами загрузил Ярославские моторные заводы и т.д.

В этом смысле СГ, обеспечив сохранение в Беларуси крупной промышленности, поддерживает и значительную часть расположенного на территории России комплекса ее смежников. Благодаря этому в России, по оценкам экономистов, удалось сохранить от 3 до 10 млн рабочих мест. В любом случае программы сотрудничества с белорусскими смежниками дают РФ большее количество рабочих мест, чем имеется в промышленности Беларуси. Крупные белорусские предприятия остались головными в цепочках производств, основная масса которых расположена прежде всего в России.

С белорусскими промышленными гигантами фактически связано существование целых отраслей российской промышленности. Это, прежде всего, сельскохозяйственное машиностроение – МТЗ «закрывает» свыше 70% рынка тракторов РФ, тесно сотрудничая с российскими партнерами. В радиоэлектронной промышленности белорусский комплекс во главе с ПО «Интеграл» (примерный аналог Зеленоградских предприятий) стал едва ли не единственным действующим сектором этой отрасли в 1990-х годах, и лишь в последние годы произошло оживление отрасли в самой России.

Экономическое сотрудничество РФ с Беларусью заметно усиливает устойчивость совместных производственных цепочек на мировых рынках. Все успехи белорусских экспортеров на внешних рынках – это успехи и их российских смежников. Наиболее ярко это видно на примере нефтехимической промышленности Беларуси. Совместный картель Уралкалия и Беларуськалия под названием «Белорусская калийная компания» позволил за считанные годы увеличить цены на калий и калийные удобрения в несколько раз и занять свыше половины мирового рынка этого стратегически важного в эпоху подорожания цен на сельхозпродукты товара. Белорусская нефтеперерабатывающая промышленность, закупая сырье в России по все более высоким ценам, обеспечивает своими прорывами в Голландии и Великобритании интересы также и российских нефтяных компаний. Инвестиции в технологическую модернизацию белорусской нефтехимии дают заказы традиционным российским поставщикам оборудования. Беларусь не омертвляла средства в крупном стабилизационном фонде, поэтому быстрая модернизация нефтехимической и иных отраслей промышленности РБ – это рынок для российских партнеров и возможность прорыва на дополнительные рынки товаров с более высоким уровнем переработки, прежде всего в странах Евросоюза.

Стабильное стратегическое значение имеет транзит между странами ЕС и Россией через территорию Беларуси. Во-первых, он направлен на московскую агломерацию – наиболее емкий рынок России. Во-вторых, ему не существует альтернативы через страны Прибалтики или Украину. В белорусскую инфраструктуру уже осуществлены значительные инвестиции, еще большие запланированы на ближайшие годы. В-третьих, белорусское направление транзита является приоритетным проектом Европейского союза. Беларусь пересекают три трансъевропейских коридора. В этом направлении уже набрана инерция, остановить которую невозможно: проведена полная электрификация белорусских железных дорог на приоритетных направлениях, модернизировано полотно и т.д. Время движения поездов между Минском и Москвой уменьшилось до 7 часов, в ближайшие годы ожидается выход на 4 часа. Здесь «верхней планкой», которая обсуждалась в ЕС еще во время саммита на о. Крит летом 1994 года, является создание сверхскоростной магистрали Мадрид–Париж–Берлин–Минск–Москва, причем путь от Минска до Москвы должен занять всего около 2 часов.

Белорусский транспортный сектор – это вообще тема для отдельного большого исследования. Он смог развиться лишь благодаря Союзному государству РФ и РБ, а также закреплению за белорусским направлением приоритетности в рамках ЕС.

Через Беларусь проходит до 100 млн тонн экспортируемой российской нефти. Временами доля белорусского транзита достигала 70% в российском нефтяном экспорте, ныне она сокращается за счет развития морских перевозок через российские порты на Балтике. Значение белорусского направления падает, становится в основном региональным, касающимся поставок лишь восточноевропейских странам. Однако остается косвенное стратегическое значение этого пути для РФ: морской транзит нефти несет в себе большие политические риски в силу растущей интеграции внутри ЕС. Уход России из Восточной Европы сопровождается ростом конфронтации с восточноевропейскими странами. Эта конфронтация влечет за собой рост политических рисков на пространстве Казахстана–Средней Азии–Закавказья–Украины. В частности, в случае прекращения транзита российской нефти через Беларусь неизбежен приход в Беларусь нефти через Украину из региона Каспийского моря. Таким образом, при любом развитии ситуации вокруг белорусских нефтепроводов они сохранят стратегическое значение для РФ. Сегодня они работают на укрепление политической роли России в Восточной Европе и сдерживание напряженности в регионе Каспия.

То же относится и к газопроводам. Сегодня через Беларусь идет около 20% российского газового экспорта в ЕС. Один из газопроводов – «Ямал–Европа» – технологически рассчитан на быстрое и дешевое трехкратное увеличение транзита. То есть за счет укладки двух новых труб в зоне отчуждения этого газопровода доля транзита через Беларусь может быть повышена примерно до половины всего газового экспорта РФ. Вопрос является не техническим, а политическим. Возможность выбора в пользу белорусского пути газового транзита – фактор большой политической игры в отношениях между Россией и Польшей, Россией и Украиной, Россией и Евросоюзом.

Однако не стоит преувеличивать роль белорусского транзита, ее пик пришелся на эпоху развала 1990-х годов и уже пройден. По мере ухода стран ЕС от углеводородной экономики, намеченного в энергетической стратегии Евросоюза на 2015–2020 гг., значение этого транзита объективно будет падать при любом выборе сценариев его использования. Белорусский транзит важен не сам по себе, а как фактор безопасности Восточной Европы и даже всей Европы в целом. Проект европейской интеграции требует его сохранения по всем группам товаров. Развитие ЕС является условием роста стабильности в регионе. Одновременное расширение и реформирование НАТО также влекут за собой распространение на регион Беларуси зоны безопасности, при всех спорах и конфликтах между Западом и Беларусью. В конечном счете белорусский транзит – это вопрос о европейской безопасности, отношениях России и ЕС, России и США. Ни одна серьезная сила, обладающая потенциалом взорвать ситуацию в Беларуси, не заинтересована в этом и серьезной подрывной работы не вела ни в 90-х годах, ни позже. Беларуси, по сути, требуется только вливать все новые средства в систему коммуникаций и перевозок, а также обеспечивать политическую стабильность на своей территории и в отношениях с соседями. Транзит обеспечивает Беларуси как государству геополитическую устойчивость, что позволяет вести активную самостоятельную внешнюю политику и выдерживать идеологическую конфронтацию с Западом, сохранять и развивать крупную промышленность, игнорируя требования ЕС к странам Восточной Европы развиваться по иной схеме.
Основной угрозой Беларуси, таким образом, является деструктивная деятельность любых сил, нацеленная на резкое ослабление России и даже ее крах через локальный кризис на белорусских коммуникациях, а также на срыв процесса европейской интеграции. Вплоть до осуществления энергетической стратегии ЕС к 2015–2020 гг. такой силой может выступить только местный восточноевропейский национализм, внутри которого сохраняются симпатии к нацизму. Эта сила не способна серьезно противостоять европейской интеграции, но идеологически восточноевропейский национализм абсолютно полярен тем ценностям, которые положены в основу ЕС. При определенном стечении обстоятельств этот национализм способен спровоцировать коллапс югославского типа на трансъевропейских коммуникациях близ России либо острую идеологическую конфронтацию с ней и серию локальных конфликтов по всему периметру границ РФ с Восточной Европой и в регионе Каспийского моря.

Отсюда – цели, задачи и функции Союзного государства России и Беларуси.

- Обеспечивать политическую стабильность в регионе на время, пока восточноевропейский национализм не будет лишен потенциала к самостоятельной деструктивной роли.

- Не допускать смыкания дуги антироссийских и антиевропейских националистических режимов между Балтийским и Черным морями. Восточноевропейский национализм не обладает критической массой для того, чтобы бросить вызов РФ и ЕС открыто. Вовлечение же Украины в подобную комбинацию может быть быстро нейтрализовано ростом белорусского газового транзита. Сохранение Беларусью промышленного производства в условиях индустриального коллапса в ряде других восточноевропейских стран сделало Латвию, Литву и, частично, Польшу заинтересованными в сотрудничестве с Беларусью, ослабив потенциал радикальных сил в этих странах.

- Продолжать выполнять ту важную роль, какую СГ сыграло в 1990-х годах для успеха проекта Евросоюза и убережения России от полного краха. Ныне восточноевропейские страны в целом вовлечены в структуры ЕС и НАТО, возможность их консолидации против проекта ЕС и России ограничена, но сохраняется. Соответственно, значение Союзного государства для России падает, но отнюдь не нивелируется полностью. Беларусь по-прежнему препятствует консолидации восточноевропейских национализмов на антиевропейских и антироссийских радикальных позициях.

По мере экономического роста в России, прогресса европейской интеграции и ослабления националистических, склонных к реабилитации нацизма течений в Восточной Европе будет происходить изменение роли Беларуси в регионе и относительно РФ. Вместе с этим будут меняться цели и задачи Союзного государства. Рубежом нынешнего этапа в развитии СГ можно считать 2015–2020 гг.

До этого времени сохранится действие всех факторов безопасности, связанных с зависимостью ЕС от российских углеводородов. В дальнейшем зависимость будет носить в основном региональный характер и касаться Восточной Европы. Евросоюз как экономическая целостность получит новую энергетику, а вместе с этим произойдет изменение целей и задач ЕС относительно РФ и вообще характера его планетарной активности.

К этому рубежу Европейский союз может выработать гораздо более интегрированную, чем ныне, внутреннюю политическую структуру и приблизиться к федерации. Восточная Европа сохранится внутри ЕС как пояс конфликтующих с Россией слабых стран, которые, однако, будут обладать механизмом влияния на некоторые аспекты политики Евросоюза в регионе Каспия, а также по отношению к России в целом.

Так что в ближайшее десятилетие все перечисленные цели и задачи СГ РФ и РБ сохранят актуальность, хотя она будет снижаться.

В течение этого же срока произойдет изменение соотношения сил между восточноевропейскими странами. Темпы и характер экономического роста Беларуси не позволяют ей ориентироваться на интеграцию после 2015–2020 гг. в ЕС в качестве одной из восточноевропейских стран. Беларусь сохраняет и модернизирует крупную промышленность, резко наращивает свои коммуникационные и иные возможности в соседних странах, очень тесно сближается с российскими партнерами в смежных секторах промышленности, закрепляется на некоторых рынках в Третьем мире (Венесуэла, Иран, Китай и т.д.).

По мере падения значения углеводородной экономики для ЕС и белорусского транзита для европейской системы безопасности, будет нарастать значение своего рода индустриального альянса России и Белоруссии в регионе Восточной Европы. На смену обеспечению региональной безопасности посредством использования коммуникационного фактора и политическому сдерживанию местного национализма придет возможность прямого влияния совместных корпораций РФ и РБ в Восточной Европе и Третьем мире при опоре на активную роль белорусского государства и российские финансовые ресурсы.

Отсюда –необходимость пересмотра уже сейчас некоторых задач СГ РБ и РФ. Происходит, а еще более требуется усиление сотрудничества российских корпораций и белорусских промышленных гигантов при опоре на СГ, повышение активности институтов СГ в обеспечении интересов этих возникающих совместных предприятий в Третьем мире и на мировых рынках в целом. Происходит изменение функций России и Беларуси внутри СГ. Значение поставок дешевого российского сырья падает, но растет значение финансирования совместных промышленных конгломератов. Гораздо более важным становится весь комплекс взаимоотношений Беларуси и восточноевропейских стран. Беларусь уже обрела в регионе сильную политическую позицию, которая опирается на быстрый рост регионального экономического сотрудничества. Эта позиция и новая региональная роль Беларуси должны стать элементами союзного строительства с Россией. Часть активных геополитических функций России в Восточной Европе может и должна взять на себя Беларусь.

К 2015–2020 гг. РФ и РБ должны прийти готовыми к глобальной конкуренции в инновационном секторе. Значение российского сырья как фактора конкурентной устойчивости России упадет. СГ РФ и РБ – это институт, который должен усиливать инновационную конкурентоспособность обеих стран, и он может такую роль выполнить.

Опубликовано на сайте 2008-06-28

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: