БЮРОКРАТИЗМ: СУЩНОСТЬ И ФОРМЫ ПРОЯВЛЕНИЯ

Традиционно при анализе и оценке государственного управления в нем обнаруживается и отмечается наличие бюрократизма. Прояв­ления последнего стали чуть ли не национальной чертой россий­ского государственного аппарата. О бюрократизме николаевской России резко писал маркиз А. де Кюстин (1839 г.)¹³⁶. Позднее, в после-реформенный период (1882 г.) Р.А. Фадеев констатирует, что «историческое развитие, выразившееся у каждого европейского народа разнообразными формами общественного устройства, по­глощено в России единственною и исключительною формою — раз­витием бюрократической опеки до крайнего предела, т.е. механи­ческим отношением правительства к текущей народной жизни и наоборот»¹³⁷. В 1905 г. Л.А. Тихомиров назвал предшествовавший сорокалетний период «бюрократической узурпацией» и подчерк­нул, что «при безмерном количестве «дел» всепроникающего бю­рократического строя, упраздняющего самостоятельную работу граждан и нации, сознательное участие во всех этих миллионах дел фактически совершенно невозможно. В действительности, верхов­ная власть не может ни знать, ни обсудить, ни проверить почти ни­чего. Поэтому ее управительная роль делается лишь кажущейся. Поглощенная же лично в эти миллионы мелких управительных дел, она не имеет возможности их контролировать. В результате — единственной действительной властью страны является канцеля­рия»¹³⁸.

Буквально через несколько лет после Октябрьской революции ее инициатор и руководитель В.И. Ленин начал с тревогой и болью говорить о всепроникающем бюрократизме в партийном аппарате и в конце своей жизни пришел к выводу, что если что и погубит соци­ализм, так это бюрократизм. Весь период социализма до 1991 г. мы «мягко» обозначили периодом авторитарного бюрократизма. Не прошло и нескольких лет демократической России, как вновь все ощущают и говорят о том, что сегодняшний государственный аппа­рат погружен в бюрократизм.

Возникает естественный вопрос: что такое бюрократизм (бюро­кратия), почему это явление имеет длительную историю, и каково оно по своей природе — неизбежное или искусственное? Приходит­ся отмечать, что хотя о существовании бюрократизма говорили почти все мыслящие люди, да и «верховная» власть его постоянно критически оценивалась, оно исследовано весьма слабо.

Можно выделить три подхода к характеристике бюрократизма. Наиболее распространенный подход состоит в том, что бюрокра­тизм описывается по следующим аспектам:

- деформации сознания, наступающей под влиянием работы в ап­парате управления, ведущей к тому, что у соответствующей катего­рии лиц возникает особое функциональное сознание, «корпоратив­ная» этика и психология;

- низведению бюрократических проявлений до низового испол­нительского уровня, где, мол, маленькие чиновники творят свой произвол над зависимыми или обращающимися к ним людьми (простыми гражданами);

- господству канцелярии, торжеству формалистики, заседательству и бумаготворчеству, превалированию буквы инструкции, при­каза над сущностью дела.

Все фиксируемые здесь черты отражают, разумеется, бюрокра­тизм, схватывают его внешние, видимые очертания, но вряд ли можно считать достаточной социально-психологическую характе­ристику бюрократизма. Точнее, наверное, будет сказать, что бю­рократизм представляет собой определенный социальный (общест­венный) институт, который создается, поддерживается и воспро­изводится какой-то системой взаимосвязей в организационных структурах, причем часто независимо от побуждений и настроений людей, вовлеченных в его механизмы. Кстати, он имеет место не только в государственном аппарате, но и в общественных объедине­ниях, крупных структурах бизнеса, информации, образования, науки т.д.

Второй подход сформулирован М. Вебером, который высказал положение о том, что «один из конституционных компонентов современного капиталистического духа, и не только его, но и всей современной культуры, — рациональное жизненное поведение на ос­нове идеи профессионального призвания¹³⁹, и исходя из него при­знал бюрократию самым чистым типом легального господства. Сле­дуя такой трактовке, в одной из новейших американских публика­ций по менеджменту бюрократия определяется как тип организации, для которой характерно специализированное распре­деление труда, четкая управленческая иерархия, правила и стан­дарты, показатели и оценки работы, принципы найма, основываю­щиеся на компетенции работника¹⁴⁰. В веберовской идее бюрократия была отождествлена с рационализацией, т.е. с упорядочением, сис­тематизацией и измеряемостью общественных процессов и, в част­ности, управленческих проявлений. Понятие бюрократии приобре­ло позитивный смысл, чем была внесена двузначность в мышле­ние. Возникла необходимость каждый раз объяснять, что имеется в виду, когда пишется данное слово. Между тем в русском языке понятие «бюрократизм» до сих пор сохраняет негативный, крити­ческий оттенок.

Третий и, как представляется, наиболее точный (с большими ана­литическими возможностями) подход был обозначен К. Марксом в работе «К критике гегелевской философии права». Напомним не­которые его выражения:

- бюрократия есть «государственный формализм» гражданского
общества;

- бюрократия составляет, следовательно, особое, замкнутое об­щество в государстве;

- бюрократия есть мнимое государство наряду с реальным государ­ством, она есть спиритуализм государства¹⁴¹.

В этом подходе схвачено главное: связь бюрократии с властью, а бюрократия рассматривается как особый способ осуществления власти.

Действительно, бюрократия (от франц. bureau — бюро и греч. krdtos — власть) представляет собой определенную форму осуще­ствления власти (в широком социологическом смысле) и прояв­ляется, как правило, в крупных иерархических организациях. В управлении, в общем-то, действует принцип семи взаимодейству­ющих единиц, подлежащих управляющим воздействиям с одной «точки» (руководителя). Поэтому уже три взаимодействующих звена (7 х 3) требуют координирующего звена в виде дополнитель­ного руководителя и его заместителя (на случай отсутствия руково­дителя по разным причинам) и тем самым превращения в структу­ру 18 работающих и 5 управленцев (может быть, и с дополнитель­ными функциями). Три таких структуры, в свою очередь, нуждаются в управляющем звене, причем не только в числе одного руководителя и его зама, но и других лиц, ибо возрастает и услож­няется объем управленческой информации. Итак, чем больше уве­личивается структура, тем больше в ней возникает опосредую­щих звеньев, выполняющих управленческие функции и функци­онирующих в условиях субординации и координации. Без власти и иерархии (опосредующих управленческих звеньев) не может существовать ни одна крупная организация, тем более государство. Этим - - объективным - - основанием определяется необходи­мость (потребность) упорядочения, организованности, структури­рования, регулирования, контроля, ответственности и других мо­ментов, возникающих из действия власти. Их можно, конечно, обозначать (по М. Веберу) понятием «бюрократия». Но даже он ча­ще пользовался понятиями «рациональное», «рационализация», четче отражающими его же собственные размышления. Суть бю­рократии в другом.

Бюрократия (бюрократизм как производное явление) представ­ляет собой такую форму осуществления власти (прежде всего госу­дарственной), при которой имеет место подмена общей воли орга­низации (общества, граждан) волей группы лиц. Причем не леги­тимное опосредование общего в частном, которое происходит путем выборов, официального поручительства, управомочивания дове­ренности и т.д., что не только допустимо, но и необходимо в слож­ных социальных структурах, а субъективистское, произвольное, часто противозаконное изменение форм и методов ведения тех или иных дел.

Такая подмена инициируется многими причинами: нерациональ­ным построением государственного аппарата, в котором немало Дублирующих, параллельных структур; отсутствием или слабым правовым регулированием процессов властеотношений и управле­ния с точки зрения как материальных, так и процессуальных норм; низким уровнем контроля за соблюдением установленных процедур; недостаточной профессиональной подготовкой полити­ческих деятелей и государственных служащих. Но главная причи­на носит субъективный характер и обусловлена благоприятными возможностями власти в реализации некоторых запросов людей.

В нашем общественном сознании давно существует некий «дого­вор умолчания» о том, что же дает человеку обладание властью, хо­тя бы небольшой, и почему немалое число людей «весьма активно нацелены на завоевание власти». А того, кто вкус власти хорошо распробовал, даже силой от нее не оторвешь. Готовы сто раз в кого угодно перевоплотиться, лишь бы сохранить хоть какую-то власть. Вот эта-то жажда власти и выступает основным источником бюро­кратизма. Она имеет, конечно, волевое начало, в чем можно согла­ситься с А. Шопенгауэром и Ф. Ницше, но само это волевое начало основано на том, что власть позволяет легче, быстрее и на более высоком уровне удовлетворять материальные и социальные по­требности, порой, но редко, и духовные, а иногда и интимные. Власть способна мгновенно решать личностные проблемы, на кото­рые в иной ситуации человек тратит десятилетия упорнейшего тру­да. И пора, видимо, перестать наивно трактовать нацеленность на власть как озабоченность благосостоянием общества.

Реалии истории и современности убедительно показывают, что при бюрократизме идет подмена не только воли, но и интересов и целей. Отсюда таинство власти, ее канонизированные образы, культ руководителя, особенно первого, возвеличение формы (сло­ва, буквы), мессианское мышление чуть ли не каждого «начальни­ка», замкнутость, создание скрытого (тайного) аппарата, вернопод­данность окружения, непостижимые механизмы подбора кадров и многое другое, неплохо описанное в научной и художественной ли­тературе. Иными словами, бюрократизм приводит к тому, что в ре­зультате подмены групповые интересы, цели и воля начинают вы­даваться за общие и получать от последних как бы освящение. Власти в таких случаях делают вид, что они действуют от имени и по поручению всех и что они ни говорят и ни вершат, то все якобы во благо всех, по их представлению и желанию, для их пользы и развития, хотя последние, т.е. все (общее), имеют по соответствую­щим вопросам иное, часто прямо противоположное мнение. Ос­тальное же, о чем много пишут, — канцелярщина, волокита, фор­мализм, чинопочитание, многоначалие, многописание и т.д., и Т-П., — есть не что иное, как атрибутика бюрократизма, его оформ­ление, сокрытие за «внешним» сути «внутреннего» — использова­ние власти ради личной корысти.

Нельзя не видеть и того, что бюрократизм подпитывается и са­мим обществом, особенно его бизнес структурами. В 2003 г. появи­лись цифры о взятках в государственном аппарате за год — 18 млрд долл. по официальным оценкам и 36 млрд долл. по неофициаль­ным. Но все почему-то акцентируют внимание на том, что берут, игнорируя то, что дают. И дают, наверное, чаще всего потому, что требуют решения в свою пользу, иными словами, покупают власть. Известно также, что с каждым годом все дороже становятся выбор­ные должности — депутатов, глав субъектов и муниципальных об­разований, сами избирательные кампании. Вряд ли способствуют преодолению бюрократизма идеи о том, что власть должна оказы­вать услуги (столь модные сегодня), ибо услуга есть категория эко­номическая. И, логично, что всякая услуга должна оплачиваться, причем как официально, так и, само собой разумеется, неофици­ально. Короче, многое мыслится и делается таким образом, чтобы бюрократизм чувствовал себя вольно.

Любопытные аспекты бюрократии раскрывает исторический анализ борьбы с бюрократизмом. Традиционно те, кто находился и находится за пределами власти и с вожделением смотрит на нее, с удовольствием разоблачают и критикуют бюрократические из­вращения в формировании и реализации власти. Особенно упраж­нялись здесь «вольнолюбивые» интеллигенты. Практически каж­дый уважающий себя оппозиционер считал своим долгом обвинять существующую власть в бюрократизме. Так поступали в свое время кадеты, эсеры, социал-демократы. Позже партийные комитеты вскрывали и преодолевали бюрократизм государственных органов, затем (после возникновения) демократы боролись с партийным бю­рократизмом. И теперь, кто в оппозиции или без власти, тот против бюрократии. Но стоит только тем же самым лицам, партиям, движениям прийти к власти, овладеть государственным аппаратом, как они тут же воспроизводят бюрократию, причем не меньшую, чем свергнутая.

Получается, что объекты и субъекты критики бюрократизма ме­няются местами, создавая в общественном мнении впечатление борьбы с бюрократизмом. А он, как птица Феникс, воссоздается то в одной, то в другой формации, то в одном, то в другом типе государ­ства, не в одной, так в другой структуре. И мало кто из исследова­телей проблемы бюрократизма пытается осмыслить его на широ­ком историческом фоне, объективно его оценить и увидеть реаль­ные истоки его многовекового существования.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: