ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ ИСТОРИИ РУССКОГО ЯЗЫКА

(Виноградов В. В. Избранные труды. История русского литературного языка. - М., 1978. - С. 10-64)

СТАТЬЯ ПЕРВАЯ

Термин "русский язык" употребляется в четырех значениях. 1) Он обозначает совокупность всех живых языков восточнославянской ветви от выступления восточных славян на историческое поприще до образования наций: великорусской, украинской и белорусской. 2) Он применяется для обозначения того письменного языка, который, сложившись на основе общеславянского литературного языка (так называемого языка церковнославянского), выполнял литературные функции в Киевской и Московской Руси до образования русского (великорусского) общенационального языка. 3) Он обозначает совокупность всех наречий и говоров, которыми пользовался и пользуется в качестве родного языка русский народ. 4) Наконец, он обозначает общерусский национальный язык, язык прессы, школы, государственной практики.

Эта многозначность термина не мешает пониманию сущности дела. Такое словоупотребление вполне оправдывается историей русского языка.

Русский язык относится к восточной группе славянских языков. Язык восточных славян отличался от языков других ветвей славянства целым рядом особенностей.

1) фонетических (таковы, например, полногласие: молоко, борода, берег и т. п.; звуки ч на месте более древних тj, ж - на месте dj: свеча, межа и т. д.);

2) грамматических (например, в образовании отдельных падежей имен сущ.: iь - первоначально носовое - в формах род. пад. ед. ч. и вин. п. мн. ч. от слов женского мягкого склонения на я; iь - в вин. пад. мн. ч. имен сущ, муж. рода типа конь и др. под.; в образовании разных падежей ед. ч. местоименного или членного склонения имен прилагательных; в образовании основ разных глагольных форм, например имперфекта, в образовании формы причастия наст. вр. и т. п.);

3) лексических (ср., например, употребление таких слов, как глаз, ковер, плуг, волога 'жир', паволока, клюка 'хитрость', окорок, пором, копытце 'обувь', горшек, тяжа, хорошав 'величав', щюпати и т. п.).

Язык восточных славян еще в доисторическую пору представлял собою сложную и пеструю группу племенных наречий, уже испытавших разнообразные смешения и скрещения с языками разных народностей и заключавший в себе богатое наследие многовековой племенной жизни. Сношения и соприкосновения с балтийскими народностями, с германцами, с финскими племенами, с кельтами, с турецко-тюркскими племенами (гуннскими ордами, аварами, болгарами, хазарами) не могли не оставить глубоких следов в языке восточного славянства, подобно тому как славянские элементы обнаруживаются в языках литовском, немецком, финских и тюркских.

Занимая Восточно-Европейскую равнину, славяне вступали на территорию давних культур в их многовековой смене. Элементы древнегреческой культуры были занесены сюда издавна ионийцами, колонизаторами черноморского побережья. Установившиеся здесь культурно-исторические связи славян со скифами и сарматами также нашли отражение и отслоение в языке восточного славянства.

Акад. А. И. Соболевским было указано множество палеонтологических отложений скифской культуры и языка в названиях мест, народностей, в именах, фамилиях и в областной лексике на пространстве СССР. Между тем в скифской культуре обнаружены исследователями, помимо греческих влияний, еще сильные влияния народов и языков Кавказа и Средней Азии.

Таким образом, археологические данные, показания языка, ономастика, топонимика и свидетельства о международных - особенно торговых - связях Южной России с древнейших времен дают основание построить историю этой страны на представлении о многовековом непрерывном преемстве ее сложной культурной жизни. Культура Киевской Руси вырастает на синтезе разнообразных традиций многовековой культуры, отчасти унаследованных от славянских родичей, отчасти выработанных в условиях самостоятельной жизни восточного славянства. Киевская Русь была первой значительной попыткой разрешить задачу связи черноморской и прибалтийской культур в относительно устойчивой политической организации; все предыдущие государства Южной Руси сметены ходом исторической жизни, а восточное славянство на более широкой базе основало вековую непрерывную работу над объединением Восточно-Европейской равнины и создало Европейскую Россию.

Сложное взаимодействие и скрещение разных языков в среде восточного славянства ярко обнаруживаются уже в смешанном составе дохристианских славянских богов. "О славянском происхождении имени Перуна, - писал акад. Ф. Е. Корш, - теперь не может быть речи". Известно, что киевский князь Владимир - до принятия христианства - стремился установить свой пантеон, объявив военно-дружинный культ Перуна общим культом славян и объединив около Перуна целый ряд других богов: Хорса, Дажьбога, Стрибога, Симарьгла и Мокошь. Это боги разноплеменного и разноязычного состава.

С другой стороны, в таких явлениях, как коляда (ср. лат. Kalendae), русалии (ср. rosalia) и т. п., можно видеть влияние, идущее с Запада. Таким образом, язык восточного славянства уже на заре своей исторической жизни выступает как носитель и объединитель сложных и разнообразных культурных традиций.

Сложность доисторических судеб восточнославянского языка обнаруживается и в загадочном происхождении самого имени Русъ, русский. Многие считали и считают его исконным славянизмом (представители автохтонно-славянской теории). Кто выводил его из роксолан, считая их славянским племенем, смешанным с иранцами, скифо-сарматами. Кто связывал название Руси с мифическим обозначением народа Ros у еврейского пророка Иезекииля, перенесенным затем византийцами на славян; кто искал следы этого имени в названиях разных народов, населявших до славян Южную Русь или прилегающие к ней страны. Были гипотезы, выводившие русское имя от финнов, литовцев, мадьяр, хазар, готов, грузин, евреев и от разных неизвестных народов. У норманистов господствует теория о связи имени Русь с финским термином "Ruotsi", которым финны называли шведов, а может быть, и вообще жителей скандинавского побережья. Некоторые лингвисты из лагеря норманистов готовы доказывать, что имя Русъ вошло в русский язык непосредственно от скандинавов, без финской помощи. Все это должно для норманистов служить опорой мысли о варяжском происхождении русского государства.

В последнее время была даже выдвинута гипотеза о происхождении терминов Россия - Русь из двух разных культурных областей: имени Русь с севера, куда это слово принесли варяги, имени России с юга (ср. южнорусские названия с корнем Рос-, Рс-). Акад. Марр отрицал необходимость выводить происхождение имени Русъ из какого-нибудь одного определенного племенного или национального языка. Он находил в нем следы яфетической стадии в развитии общечеловеческого языка. В Руси отложились "племенные слои доисторических или протоисторических эпох, не только скифский, но и ионийский, и даже этрусский, или урартский, т. е. тот же русский..." (Н. Я. Марр) .

Развитое искусство и высокая материальная культура восточных славян, какой она открывается в раскопках, утверждали исследователей в убеждении о существовании сильной самостоятельной дописьменной культуры на Руси.

Наиболее авторитетные историки и историки-географы пришли к выводу, что славяне расселялись по Восточной Европе то большими племенными союзами, то значительно меньшими группами, чем роды и племена. Славяне как бы просачиваются в окружавшую их среду других племен и народностей. "Главною особенностью славянской колонизации всегда была "ползучесть" ее... Вследствие этого постоянно изменялась граница русской земли, распадались прежние союзы" (С. М. Середонин). Племенные группировки славян были недолговечны, неустойчивы. Племенные имена их пестры и разнородны: в них явно преобладают термины либо топографического, либо политического происхождения. Дробность поселений, отсутствие прочных племенных союзов исключали возможность общего языкового единства. Развивались и нарастали местные отличия в отдельных племенных языках.

Однако нет основания признавать за древнерусскими племенами, перечисленными в летописном обзоре, сколько-нибудь коренное, определенно выраженное значение особых этнографических и языковых единств. Они - продукты группировки населения по определенным местностям, частью вокруг определенных культурно-политических и, вероятно, культурно-экономических центров.

Древнерусские племена, о которых говорят летописцы, по своему географическому соседству объединялись в более или менее обширные группы, сближавшиеся в языке и в обычаях.

Следуя летописцу, историческим свидетельствам иностранных (например, арабских) писателей и опираясь на факты языка, историки русской культуры и русского языка (А. А. Шахматов, Е. Ф. Карский, Е. Ф. Будде, А. Е. Пресняков и др.) создали теорию деления русских племен на три основные этнолингвистические группы, тяготевшие к разным культурным центрам и находившиеся в сфере распространения разных культур. Первоначальная летопись (так называемая "Несторова"), которая является главным источником исторических соображений о расселении восточнославянских племен по Восточно-Европейской равнине, не дает вполне ясной картины племенного расслоения восточных славян.

У подножья Карпат сидели хорваты белые, на юго-восток от них, в бассейне Днестра, - уличи и тиверцы (быть может, смешанное население днестровского побережья), они "приседяху" даже и до Черного моря; на север и запад от этих племен жили в бассейне верхнего течения Западного Буга, а также правых притоков Припяти - бужане (позднее называвшиеся волынянами); по среднему течению Днепра сели поляне; их соседи к северу, занимавшие лесное пространство между правобережным днепровским предстепьем и Припятью, были древляне. На левом берегу Днепра, по Суле, Семи и Десне, располагались северяне, восточные поселения которых доходили до Донецкого бассейна. Большинство исследователей объединяет эти племена в южнорусскую группу, отличавшуюся общими языковыми особенностями - при наличии частных диалектальных различий.

К севернорусской группе племен принадлежали кривичи, сидевшие на верховьях Волги, Днепра и Западной Двины и разделявшиеся на кривичей полоцких, смоленских и псковских, и словене (новгородские), сидевшие в бассейне Ильменя и Волхова.

К IX в. кривичи заняли север до Финского залива, а в начале X в. уже владели верхним течением Волги до Ярославля, Ростово-Суздальскою и Муромскою областями, захватив многие пункты по нижнему течению р. Оки и северо-западный угол Рязанской области (В. А. Городцов).

Гораздо более неясен вопрос о восточнорусской или среднерусской группе славянских племен и говоров. В летописном обзоре восточнославянских племен названы не все эти племена, а лишь главнейшие. Мелкие деления их (например: лучане, семичи, куряне и др.) оставлены без упоминания. Это обстоятельство, по мнению акад. Шахматова, "необходимо иметь в виду в особенности при разрешении вопроса о юго-востоке совр. России, о бассейне реки Дона", где сидели славяне уже во времена хазарского владычества. Позднее, переселяясь с Дона, они смешиваются в бассейне р. Оки с вятичами. Их язык Шахматов определяет как восточнорусское или степное (акающее) наречие.

Таким образом, кроме славянского населения, двигавшегося из бассейна Дона, среднерусскую или восточнорусскую группу племен в собственном смысле составляли дреговичи, сидевшие за Припятью до самой Западной Двины, радимичи - по Сожу и вятичи - в бассейне Оки, по-видимому, по верхнему и среднему ее течению.

В X в. вятичи колонизуют оба берега р. Оки, от Коломны до впадения и, вероятно, даже до владений касимовских кривичей. Вся же площадь их распространения включала в себя Тульскую область, Калужскую, южную часть Московской, центральную и западную части Рязанской области.

Восточные славянские племена, отличаясь друг от друга обычаями, степенью культуры и ее характером, обнаруживали большие различия и в языке. Объединяясь в политические союзы, сталкиваясь на разных путях колонизационных передвижений, племена смешивались между собою, смешивались и их наречия, говоры. Так, северяне, достигши до устьев Дона, а затем - под напором тюркских кочевников - вверх по Дону перейдя в бассейн Оки, встречаются тут с ранее пришедшими сюда кривичами. Вятичи распространяются к северу от Оки на Волгу и, оттесняя кривичей, смешиваются с ними.

Все же вопрос об особенностях племенных наречий и говоров восточного славянства до сих пор остается не вполне ясным. Уже в русской письменности XI в. рельефно выступают диалектальные отличия в говорах отдельных областей. Новгородские памятники XI в. отражают смешение ч и ц, близость iь к и и некоторые другие черты севернорусской фонетики и морфологии. К новгородскому говору был близок говор полоцко-смоленский. Гораздо позже (в памятниках XIII-XIV вв.) засвидетельствованы своеобразные особенности псковского говора (смешение ш - с, ж - з, мена ч и ц и др.). Эти говоры (новгородский, псковский и полоцко-смоленско-витебский) соответствовали племенным объединениям словен и кривичей. Эта группа говоров северо-западного угла древней России явно обособлялась от остальных восточнославянских говоров особенностями фонетического и грамматического строя. Отмечались и своеобразия их словаря, а также некоторая близость их лексики к западнославянским языкам. Таковы, например, севернорусизмы: прилагательное сторовый вм. здоровый (ср. сторовье), которое находит себе параллели в кашубско-словенских и лужицких говорах, обрин из обрим (ср. древне-польск. obrzym); имена Ян, нередкое в Новг. I Летописи, Матей (там же, ср. чешское Matej), Домаш и нек. др. Были указаны проф. Н. М. Петровским "целых два разряда личных имен, свойственных в России почти исключительно новгородской области и своими суффиксами близких к таким, которые среди нерусского славянства употреблялись в подавляющем большинстве случаев на западе и сравнительно редко на юге" (Н. М. Петровский). Эти личные имена с суффиксом е,ta, распространенные преимущественно у западных славян (например, новг. Петрята, Гюрята и т. п.), а также имена и прозвища с не вполне привычным для русского уха сочетанием -хн- (например: Смехно, Прохно, Вахно, Жирохно, Олухно и т. п. уменьшительные и ласкательные имена).

Гораздо более спорным является вопрос о языковых особенностях других древних племенных, а позднее, в X-XI вв., государственно-областных объединений и делений восточного славянства. Акад. А. И. Соболевский, обособляя северо-западную ветвь (Новгород, Псков и Полоцко-Смоленскую землю), считал прочие говоры древнейшей эпохи - говоры южной, западной и северо-восточной части древней Руси - "почти тождественными": все их отличительные черты заключались в различной звуковой окраске очень немногих слов (дъжжъ и дъжчъ) и в различных окончаниях очень немногих форм (Юсме и Юсмо). На самом же деле диалектальное дробление и тут было резче и разнообразнее.

Однако в начале IX в. политическая жизнь восточного славянства выступает перед нами разбитой на два обособленных мира - южный и северный. Северный через раздвинутую им финскую массу выходит на путь непосредственных сношений со скандинавами. Южный втянут в круг византийских и хазарских отношений и первым выходит из глуши племенного быта на новые пути боевой и торговой международной жизни. Культурная связь с хазарами находит отражение и в древнерусском языке, например в имени Каган или Хакан, применяемом к русскому князю в "Слове о законе и благодати" митр. Илариона и в "Слове о полку Игореве", в названии Киева Самбатас (свидетельство Константина Багрянородного). Строится ядро Русской земли силами Южной Руси. Данные языка и археологических раскопок говорят о позднем и слабом проникновении византийского культурного влияния в Северную Русь и, во всяком случае, об отсутствии его здесь в VII-X вв.

Это зависело, конечно, от культурно-политических своеобразий северного славянского быта, а не от норманского влияния. Влияние скандинавской культуры и скандинавских языков на славян не было велико. Работы И. И. Срезневского, С. Бугге, Ф. Брауна, А. Норрена, Б. Сыромятникова, Е. А. Рыдзевской в области языка показали, что славяне приняли весьма мало элементов скандинавской культуры и, наоборот, сами многое передали скандинавам.

В то время как в северо-западных и южных объединениях восточных славян рано обнаруживаются резкие языковые отличия, об особенностях наречия восточнорусов приходится строить догадки, исходя из показаний современных южновеликорусских говоров. На эти догадки пока еще полагаться трудно, так как происхождение основной отличительной черты южновеликорусского наречия - аканья - остается еще не вполне ясным: время возникновения аканья не установлено. Во всяком случае, те языковые особенности, которые приписываются акад. А. А. Шахматовым восточнорусской группе, проявились в письменных памятниках очень поздно. Культура и образованность в древней Руси сосредоточивались преимущественно в областях, занятых наречием северным (центры - Новгород, Псков, Ростов, Владимир) и южным (центры - Киев, Чернигов, Переяславль и др.).

Чтобы стать на высоте тех задач, которые предъявлены были славянам условиями соседства и требованиями культурной жизни, им необходимо, было сгруппироваться в племенные союзы и получить начатки государственной организации.

В борьбе с иноязычными врагами, главным образом с тюркскими кочевниками, восточнославянские племена сплачиваются в крупные государственные объединения. На место племен является новая историческая единица - область, земля, княжество. Областные объединения славян не совпадают с племенными. Они перекрещивают их. К XI в. политический союз русских племен привел к образованию 13 княжеств (Киевского, Черниговского, Новгород-Северского, Переяславского, Галицкого, Волынского, Полоцкого, Смоленского, Муромо-Рязанского, Владимиро-Суздальского, Турово-Пинского, Новгородского, Тьмутараканского), большая часть которых (все, кроме Галицкого, Волынского, Рязанского, Новгородского) объединила разные племенные группы и говоры.

Киевское государство стало собирателем восточнославянских племен. На далеком от Скандинавии юге варяжские выходцы быстро ассимилировались в восточнославянской этнографической среде.

В XI в. осуществилось в древней Руси коллективное единодержавие киевской династии, и тогда же родилась идея единства Русской земли, идея единства русского языка. Киев стал вооруженным лагерем слагавшейся "империи Рюриковичей". Образование русского государства вовлекло отдельные русские племена в общую политическую жизнь. Под влиянием этого политического единения, живого общения между племенами, стирались их этнографическая и диалектальная обособленности. Несмотря на широкое географическое распространение восточнославянских племен, несмотря на то, что одни из них (восточные) втягивались в сферу хазарской культуры, другие (северные) занимали районы балтийской культуры, наконец, третьи (южные) оставались в сфере культуры византийской и черноморской, - культурное единение восточнославянских земель, вовлеченных в "империю Рюриковичей", укрепило их языковые связи и определило надолго общность их языковой жизни.

Можно предполагать, что начатки восточнославянской письменности предшествовали возвышению Киева как политического и культурно-просветительного центра. Однако Киев, сделавшись самым обширным городом Европы (по свидетельству Титмара, 1019), соперником Царьграду (по словам Адама Бременского), стал центром восточнославянской культуры и колыбелью общерусского языка. В этом международном городе вырабатывался "общий" язык восточнославянской империи, своеобразное "койнэ", в котором стирались и умерялись резкие диалектальные особенности разных восточнославянских племен. В основе языка Киева лежала речь южнорусских славян, но этот городской язык, выполнявший сложные культурно-политические и образовательные функции, подверженный международным влияниям и отражавший разнообразие культурной жизни высших классов, был отличен от речи сельских жителей земли полян не только по словарю и синтаксису, но и по звуковым особенностям. В нем было много иноязычных элементов, культурных, общественно-политических, профессиональных и торговых терминов. Он включал в себя слова разных славянских диалектов.

Язык Киева влиял на язык других городских центров. "Городские слои Новгорода, Ростова, Смоленска и других городов под влиянием прибывших с юга княжеских дружинников, княжеских тиунов, торговых людей и духовенства могли сглаживать те или иные областные особенности своей речи", усваивая общерусский язык (А. А. Шахматов). За городом должна была идти и деревня.

Объединяющая роль языка Киева сказалась в истории русского языка XI-XII вв. и даже начала XIII в. Акад. А. А. Шахматов приписывал влиянию государственного единства значительную общность языковой жизни древней Руси XI-XIII вв., несмотря даже на развивающуюся с конца XI-начала XII в. тенденцию к феодальному обособлению отдельных политических организаций. Объединяющее влияние сложившегося в Киеве общерусского языка можно видеть в тех общих явлениях, преимущественно лексических и морфологических, но также и звуковых, которые охватили все говоры русские в такую эпоху, когда отдельные ветви восточных славян уже значительно обособились, расселившись на огромном пространстве Восточной Европы. К числу таких общих явлений относятся: падение глухих (ъ, ь) и переход их в о и е; утрата беспредложного употребления местного падежа имен существительных; замена формы им. над. формой вин. над. в именах м. рода (кроме названий лиц), а во мн. числе и в именах ж. рода; смешение твердого и мягкого склонения существительных; утрата двойств, числа; утрата в народных говорах форм имперфекта и аориста, утрата достигательного наклонения и т. п.

Образование общерусского языка создавало все необходимые условия для возникновения древнерусского литературного языка. В эпоху средневековья письменность была тесно связана с культовым языком, который являлся в то же время языком средневековой науки. Общеславянский письменный язык начало свое получил за пределами Руси. Он формировался из славянского языкового материала при посредстве высокой греческой литературной и филологической культуры.

Организация государственной власти у европейских народов, отходивших от родового быта, обычно осуществлялась посредством прививки христианской культуры и цивилизации, вовлекавшей варварские народности в орбиту политического влияния Западной Римской или Византийской империи. Римско-германское миссионерство боролось с византийским. Восточнославянские племена оказались в сфере византийско-христианской культуры. Греческий язык не получил на Востоке того исключительного господства, какое имел на Западе латинский. На Западе никогда место латинского языка как языка культа и науки не уступали языку варварскому. Византия же не противодействовала славянам усваивать богатства византийской культуры при посредстве своего славянского литературного языка.

Простое применение греческого алфавита, хотя бы и осложненного новыми знаками, к передаче славянского языка не могло удовлетворить славян в то время, как в Моравии созрела идея создать огромную славянскую империю. Так возникает славянский алфавит, составленный греческим миссионером и ученым филологом Кириллом (Константином) с миссионерскими целями. Славянский язык наряду с греческим, латинским и еврейским становится литературным языком, языком христианского культа. Он начинает развиваться как язык цивилизации и литературы, обогащенный греческими и латинскими элементами.

Создание славянского литературного языка и принятие славянами христианства с богослужением на славянском языке было самым значительным культурным фактором, объединившим на время в IX-XI вв. все славянство. Выступая на арену широкой европейской жизни, славянство добивается равноправия своего литературного языка с греческим и латинским - двумя международными языками европейского средневековья.

Восприняв идеологическое богатство греческого и латинского языков, усвоив сложные формы синтаксического построения, отчасти созданные по нормам византийской риторики, старославянский язык, опиравшийся на болгарскую фонетико-морфологическую базу (ср. неполногласные формы жд и шт на месте dj и тj и т. п.), вступил в ранг культурных международных языков Восточной Европы. Этот общеславянский письменный язык становится не только церковным, но и литературным языком всего славянского мира: в конце X и в XI в. на нем пишут, читают, проповедуют и служат и в Новгороде, и в Киеве, и в Преславе, и в Охриде, и в Велеграде, и на Сазаве. Произведения на этом языке, возникшие на юге славянства, переписываются и читаются и в Чехии, и на Руси, равно как и написанные в Чехии - и на Руси, и на Балканах. Нет указаний на пользование старославянским языком как литературным у лехитских и лужицких славян. Но известны тесные политические и культурные связи поляков и верхних лужичан с чехами в X и в XI в. и культурные связи русских и поляков в XI в. Единство литературного языка является симптомом тесного культурно-политического единения.

Только с того времени, когда немецкое духовенство с помощью князей в Паннонии, Чехии и Моравии добилось запрещения славянского богослужения и письменности в этих странах, старославянский литературный язык перестал существовать как язык общеславянский. Старославянский книжный язык был пестр по своему составу. В нем скрещивались и сливались разные народно-языковые стихии славянского мира. Церковнославянский язык, кроме болгаризмов и вообще южнославянизмов, включал в себя моравизмы, чехизмы и даже (очень редко) полонизмы. Этот сложный, гибридный характер древнецерковнославянского языка выражался отчасти в фонетических и морфологических колебаниях и вариациях его строя, но и еще ярче - в разнообразии его словаря, его семантики, в богатстве синонимов, в развитой системе значений и смысловых оттенков слов.

Процесс перевода памятников византийской и западноевропейской латинской литературы на старославянский язык сопровождался творчеством новых слов для передачи новых идей и образов или приспособлением старых слов к выражению отвлеченных понятий. Переводились сочинения церковно-богослужебные, догматические, исторические, научные, поэтические. "Славянский язык, на долю которого выпало сразу воспринять такое накопленное веками наследство чужой культуры, вышел из этого испытания с большою для себя честью. Его словарный запас оказался настолько обширным, что и труднейшие тексты не останавливали переводчиков" (акад. В. М. Истрин).

Понятно, что этот литературный язык, вступая на новую этнографическую почву, переходя в Киевскую Русь, проникается здесь элементами живой восточнославянской речи и в свою очередь оказывает сильное влияние на устную речь культурных слоев общества, на общий разговорный язык Киевской империи.

Письменность на славянском языке укрепилась на Руси в X в. Но древнейшие письменные памятники русского языка датируются XI в. Русский письменный язык древнейшего периода развивается в двух направлениях. С одной стороны, вырабатывается и эволюционирует, вбирая в себя элементы живой речи восточных славян, русская разновидность старославянского языка, славяно-русский литературный язык (так называемый церковнославянский язык). С другой стороны, старославянской системой письменного изображения, старославянской азбукой пользуется русский государственно-деловой язык, тесно связанный с живыми наречиями восточного славянства и почти свободный от церковнославянских элементов в кругу бытовой и государственной практики. Есть вполне определенные указания на то, что уже в XI в. возникло это двуязычие.

В XI-XII вв. было очень живо сознание различий между общеславянским литературным ("церковнославянским") и живым русским языком. Так, переводчик Хроники Георгия Амартола иногда сопоставляет литературные славянские и русские бытовые обозначения: "седмиць рекше недiьли нашьскы"; "общимь - нашимь гласомь-повознымь'". Ср. в Хронике Георгия Синкелла: "врачь еже есть цiьлитель"; "епилипсиею яже кручиною усушаеть".

Историки русской культуры намечают в начальной истории славянорусского языка два периода: один - до половины XI в., характеризуется тесными литературно-языковыми связями древней Руси не только с южным, но и с западнославянским миром; другой - с половины XI в., когда произошел слом в системе христианского мировоззрения русского духовенства и правящих классов в сторону византийского ригоризма и аскетизма, отличается сильным ростом византийско-болгарского влияния.

Конец IX и первая половина X в. были временем оживленной письменности и литературной работы, происходившей в славянских землях, границы которых соприкасались в X-XII вв. с пределами Южной Руси. Сношения с этими землями не были затруднены. Через эти владения с давних пор пролегали торговые пути, сближавшие Восток с Западом. Лексика древнерусского книжного языка сохранила следы заимствований церковных и нецерковных терминов, сложившихся у западных соседей Киевской земли, правители которой уже с половины X в., начиная с детей Игоря, носили славянские, а не варяжские имена. Географические названия и названия городов в западнославянских землях нередко те же, что и в Киевской Руси. Даже в самой летописи имеется ряд слов и выражений, сближающих ее с паннонскими житиями и с остатками древнейшей чешской письменности. Такие слова, как папежь, оплатъкъ, перегъбы, сустуги, кмети и т. п., могли и не путешествовать предварительно в Болгарию. Целый ряд других слов встречающихся в древнейших памятниках русских, также может быть оправдан западнославянским употреблением, например цесарь (а не кесарь), греческий (а не 'ellenikos), груденъ, вежа, дружина, заповедь, неприязнь (дьявол, inimicus), поганый, палата, правая вера и т. п.

Акад. В. М. Истрин допускал возможность участия западных славян в развитии древнерусской письменности и для более позднего времени, до XI в. Так, естественно предположить, что при организации переводческого дела при Ярославе были вызваны для помощи южные, а может быть, и западные славяне.

[Ср. западнославянизмы в русском переводе Хроники Георгия Амартола: выклонитися (в значении 'высунуться'), мукарь (в значении 'мучитель'); образьник (ср. чеш. obraznik); пискуп - 'епископ'; чесновитъкъ - 'чеснок'; ячьмыкъ; крижъма и др.].

Церковно-богослужебные тексты могли перейти на Русь и до крещения всего народа. Поэтому нет достаточных исторических оснований отожествлять начало киевской письменности и культуры с переходом болгарской литературы на Русь. Правда, язык и графика древнейших русских рукописей свидетельствуют о сильном культурном влиянии Болгарии на русскую письменность XI-XII вв. Перешедшая к нам из Болгарии древняя церковнославянская литература составила главный фонд русской литературы. Но в составе древнерусской письменности обнаружен целый ряд переводных памятников с латинского языка, относящихся к трудам западнославянских переводчиков. Надо думать, что "официальному крещению русского народа предшествовал подготовительный период в истории русского просвещения и русской письменно-языковой культуры" (В. И. Ламанский). Иначе было бы необъяснимо и непонятно, как из 5-7-летних ребят, крещеных со своими отцами и матерями по приказу княжескому в конце X в., мог через 30-40 лет явиться на Руси целый ряд известных и неизвестных деятелей христианской культуры, письменности и литературы (например, Упырь Лихой, дьякон Григорий и др.). В одно или два поколения писцов и книжников не могли сложиться такой русско-славянский или славянско-русский язык, стиль, правописание, какие мы видим, например, в Остромировом евангелии, в Служебных Минеях 1095-1097 гг. или у первых древнерусских писателей.

Однако подавляющее большинство литературных памятников, сохранившихся от Руси киевского периода, отражает византийско-болгарское влияние.

В церковнославянском яаыке был широко распространен принцип калькирования, буквального перевода греческих слов. Этим путем язык обогащался множеством отвлеченных понятий и научных терминов. Например беззаконие (anomia), бездушие (apsykhia), богословие (theologia), совесть (syneidesis), согласие (symphonia), предтеча (prodromos), предатель (prodotes) и др.

Эта волна отвлеченной терминологии, передававшей религиозные, нравственные, философские, научные и т. д. понятия, имела громадное значение для развития русской культуры.

Среди сложных слов, образованных по греческому образцу уже в первые века русской письменности, можно отметить множество, таких, которые живы и в современном русском языке, например: крьстоносьць, многообразие, народовластие, плотоядьнъ, раболiьпьнъ, самоличъно, несущьствьнъ и мн. др. под.

Уже в половине XI в. русские книжники могли свободно владеть общеславянским книжным литературным языком. Такие блестящие и разнообразные по языку и стилю древнерусские произведения XI в., как "Слово о законе и благодати" митр. Илариона и летопись, такие замечательные памятники каллиграфического искусства, как Остромирово евангелие и Изборник Святослава, говорят о высоте литературно-языкового развития древней Руси XI в.

Славяно-русский язык в феодальной Руси выполняет все важнейшие общественно-политические и культурные функции будущего национального русского литературного языка; но вместе с тем это язык не национальный, а международный и притом в основном только письменный, т. е. язык специального назначения.

"Это был ставший литературным язык церковнославянский, в основе которого лежал язык староболгарский в его обоих диалектах - восточном и западном, и с некоторой долей языка чехо-моравского, проникшего в него еще частью в самой Моравии в самом начале славянской письменности, а частью уже позднее, в X-XI вв., под пером учеников Кирилла и Мефодия, переселившихся в Болгарию после изгнания их из Моравии. На этом языке русские люди впервые услыхали книжную славянскую речь, которая, однако, была им вполне понятна... Каждый русский книжный человек усваивал этот язык, ставший для него языком литературным" (В. М. Истрин). Русская стихия с силой врывалась в этот язык.

Однако слов бытовых, обозначающих обыденные отношения повседневной жизни, в этот литературный язык проникало мало вследствие однообразного характера начальной славянской письменности, замыкавшейся в круге житий и поучений. Исторические и повествовательные сочинения, где чаще можно было встретить этого рода словарный материал, играли второстепенную роль. Например, в древнерусских памятниках встречаются такие народные слова, как окорок, улица, мясник, мошница, насад, кочан, лавица, кадь, шелк, лохань, зобати 'есть', насочити 'найти', уранитися 'рано встать', земець, корста 'гроб', мовница, наговорити (в значении 'наклеветать'), обложити (об осаде), осада, пуща, пополошитися (ср. всполошиться) и мн. др. под.

В древней Руси не возникло отчуждения книжного языка от народного. Древнерусские переводчики и писатели свободно сочетали литературно-славянские слова с русскими. Кальки греческих фраз не ломали восточнославянской семантики, например, в летописном выражении: "утереть много пота за русскую землю" (ср. греч. 'idrota apomattesthai; ср. в "Александрии": утерети пота).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: