Сделай Сам Свою Работу на 5

КРЫМ В РУССКО-ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЕ 1768—1774 гг.





В 1740 —1768гг. татары продолжали разбойничьи набеги на южные районы Российской империи. Как-то даже упоми­нать об этом глуповато, как если бы написать, что в 1740 — 1768гг. волки продолжали ловить зайцев и задирать скот у крестьян. У волков в этом была физическая потребность, а у татар — способ производства. Масштабы набегов были обратно пропорциональны отпору русских войск. Так, во время вой­ны России с Пруссией, воспользовавшись малочисленностью русских войск на юге страны, хан Крым Гирей (по прозвищу «Дели-хан» — «Шальной хан») совершил несколько больших набегов и увел в Крым многотысячный полон.

Турецкое правительство, с одной стороны, отмежевывалось от крымских разбоев и даже заявило, что не будет вмешиваться, если русские побьют татар. Но, с другой стороны, как доходило до дела, Турция начинала угрожать России. России не дозволялось даже строить крепости на своей собственной территории.

В 1750—1752 гг. из Австрии с разрешения императрицы Марии Терезии в Россию выезжает несколько тысяч сербов. 29 января 1752г. Российский сенат постановил поселить их южнее Днепровских порогов, эти поселения называть Новой Сербией. Там же построить крепость Святой Екатерины. Кре­пость была построена в верховьях реки Ингул, которая впа­дает в Днепро-Бугский лиман. Турки потребовали срытия крепости, утверждая, что ее постройка нарушает существую­щие договоры. Туркам резонно отвечали, что постройка кре­пости не на границе, а внутри Российской империи не может нарушать ни один договор. Споры тянулись до 1755 г., когда в России начали подумывать о войне с Пруссией. Посему сул­тану обещали приостановить все работы по расширению кре­пости Святой Екатерины. Турки тем и удовлетворились.



В 1763г. русские начали строить крепость Святого Дмит­рия Ростовского (впоследствии город Ростов-на-Дону). Крым­ский хан Селим Гирей III пожаловался турецкому султану, который потребовал объяснений у русского посла Обрезкова. С большим трудом русским дипломатам удалось спустить это дело на тормозах.

Русские и турецкие интересы постоянно сталкивались на вечно бурлящем Северном Кавказе. Но и тут все конфликты худо-бедно разрешались дипломатическим путем. Куда более серьезной проблемой стали польские дела.



Короли в Польше с XVI века были выборными. 5 октября 1763г. умер польский король Август III, который по совмес­тительству являлся и саксонским курфюрстом. Чистокровный немец, Август предпочитал большую часть времени проводить в родной Саксонии и лишь изредка наведывался в Польшу.

Австрия предложила выбрать королем принца из саксонс­кого дома. Екатерина II вместе с прусским королем Фридри­хом II предложила кандидатуру Станислава Понятовского. Русский кандидат был получившим хорошее образование ари­стократом, неплохим дипломатом, являлся потомком боковой ветви Пястов — древнейшей польской королевской династии, и, наконец, в бытность свою послом в России Станислав не­сколько месяцев был любовником цесаревны Екатерины.

Россия не жалела огромных денег на подкуп магнатов. Кроме того, в Польшу без лишнего шума вошли русские вой­ска. Когда австрийский посланник Лобкович начал было го­ворить о русских войсках, вступивших в Польшу, и требовать объяснений о поводах к таким действиям России, Екатерина II на докладе об этом написала: «При сочинении ответа князю Лобковичу не худо дать им приметить, что здесь весьма стран­ным кажется, что при всяком случае нас в допрос ведут».

7 сентября 1764 г. Станислав Август Понятовский был офи­циально выбран королем. Но с его избранием, а тем более с рядом нововведений, не согласилась большая часть польских магнатов, составившая 29 февраля 1768г. в местечке Бар Ка-менецкий конфедерацию, то есть союз против решений сейма. (Устройство подобных конфедераций и ранее было нормой по­литической жизни Польши.) Конфедераты начали собирать войска и чинить расправы над православным духовенством и мирянами.



Ответом магнатам было народное восстание, во главе ко­торого стали запорожец Максим Железняк и польский сотник Иван Гонта. Восстание охватило значительную часть правобе­режной (польской) Украины.

Восстание гайдамаков было подавлено, но оно имело нео­жиданные последствия. Отряд гайдамаков под началом сот­ника Шило захватил местечко Балта на турецко-польской гра­нице. Границей была мелкая речка Кодыма, которая отделяла Балту от турецкой деревни Галта. Шило погостил 4 дня в Балте, вырезал всех поляков и евреев и отправился восвояси. Одна­ко евреи и турки из Галты ворвались в Балту и в отместку начали громить православное население. Услышав об этом, Шило вернулся и начал громить Галту. После двухдневной стычки турки и гайдамаки помирились и даже договорились вернуть все, что казаки награбили в Галте, а турки — в Бал­те. И самое интересное, что большую часть вернули. Все это могло остаться историческим анекдотом, если бы турецкое правительство не объявило бы гайдамаков регулярными русскими войсками и не потребовало бы очистить от русских войск Подолию, где они воевали с конфедератами.

В сентябре 1768 г. Турция объявила войну России. Несмот­ря на объявление войны, боевых действий в 1768г. не было. Кампанию 1769 г. начал хан Крым Гирей. 15 января 70 ты­сяч всадников перешли русскую границу и двинулись по Ели-заветградской провинции. Далее хан собирался идти в Польшу, где его ожидали конфедераты. Несколько польских ксендзов служили проводниками татар. Орда, подошедшая к Елизаветграду (с 1924г. — Кировоград), была встречена огнем крепо­стных орудий. Крым Гирей не решился штурмовать крепость, а распустил орду на мелкие отряды. Татарские отряды рассе­ялись по русской и польской территории. Опустошив значи­тельную часть территории и захватив много пленных (только под Елизаветградом увели свыше 1000 человек[266]), татары ото­шли за Днестр. Сам же хан отправился к султану, взяв с со­бой несколько десятков наиболее красивых пленниц.

Основные боевые действия велись между русскими и тур­ками. Татары же эпизодически участвовали в сражениях на стороне турок. Так, 22 июля 1769г. на армию генерал-анше­фа А.М. Голицына, осаждавшую Хотин, напал хан Крым Ги­рей с 40-тысячной ордой. По донесению Голицына он был «отброшен с большим уроном и поспешно отступил».

До Крыма у Екатерины II «дошли руки» лишь весной 1771 г., когда она приказала занять его князю Василию Ми­хайловичу Долгорукову.

Василий Михайлович происходил из знаменитого рода Рюриковичей, попавшего в опалу при Анне Иоанновне. В 1735г. 13-летний Василий был записан капралом в дра­гунский полк под именем Василия Михайлова — ему было строжайше запрещено именоваться князем Долгоруковым. В 1736 г. он первым оказался на валу Перекопа, за что был произведен Минихом в прапорщики. В 1740 г. он участво­вал в войне со шведами и отличился при Виланоках. С во­царением Елизаветы Петровны опала с Долгоруковых была снята, и в течение шести лет Василий Михайлович получил шесть чинов. Василий Михайлович участвовал практически во всех сражениях семилетней войны и несколько раз был ранен. Императрица Екатерина II в день своей коронации 22 сентября 1762г. произвела Василия Михайловича в ге­нерал-аншефы.

Сейчас Василию Михайловичу во второй раз было прика­зано брать Перекоп. Вначале 1771 г. Вторая армия была раз­делена на главный корпус Долгорукова (23 950 человек), Си-вашский отряд князя Щербатова (3395 человек) и мелкие от­ряды для прикрытия коммуникаций (более 21 тысячи человек).

Сосредоточение войск на Днепровской линии закончилось к концу мая. 27 мая Сивашский отряд двинулся к Геническу, а главный корпус 9 июня начал движение к Перекопу. 12 июня он вышел к крепости Орь, а в это время Сивашский отряд на­чал погрузку на корабли Азовской флотилии вице-адмирала А.Н. Сенявина.

Укрепления Перекопа защищало 50 тысяч татар и 7 тысяч турок под начальством крымского хана Селима Гирея.

Разделив свой корпус на семь колонн, Долгоруков в ночь с 13 на 14 июня начал штурм Перекопской линии. Две колон­ны действовали в центре, одна — против левого фланга, а четыре — против правого фланга перекопских укреплений. Главные удары наносились по слабым участкам, в то время как на сильно укрепленных участках производились только демонстрации, отвлекающие противника от направления глав­ного удара. К 15 июня Перекопская линия пала, а гарнизон крепости Орь капитулировал. Так же успешно действовал Си­вашский отряд, который высадился на косе 17 июня, а в ночь на 18 июня штурмом овладел крепостью Арабат. Действия войск прикрывалась с моря эскадрой Сенявина.

После разгрома татарских войск на Перекопе Селим Гирей бежал в Румелию, поручив защиту Крыма Ибрагиму-паше. Последний предлагал сначала защищаться в Карасубазаре, но затем отошел к Кафе, надеясь на прибытие подкреплений из Константинополя.

29 июня основные силы Долгорукова подошли к Кафе и на­чали бомбардировку ее укреплений. Стоявшие на рейде турец­кие корабли после обстрела русской артиллерией ушли в море.

Русские войска стремительно атаковали Кафу, и комендант отдал приказ сдать крепость. Турки под Кафой потеряли око­ло 3500 человек. Считается, что турок и татар там было 95 ты­сяч, но, по мнению автора, эта цифра явно преувеличена. Тем не менее численность неприятеля существенно превышала число русских.

Узнав о взятии Кафы, турки, находившиеся в Керчи, по­спешили отплыть на кораблях в Стамбул. Русские войска без боя заняли Керчь и Еникале.

22 июня отдельным отрядом генерала Брауна был взят Коз­лов. Вскоре русские войска заняли восточный и южный бере­га Крыма, включая Судак, Ялту, Балаклаву и Ахтиар.

Быстрое продвижение русских войск в Крыму в известной степени было обусловлено раздорами среди татар. Так, еще до начала похода Долгорукова, едисанцы, бубжаки и джамбулу-ки (орды, кочевавшие в северном Причерноморье) объявили себя сторонниками России. В худшем случае они держали ней­тралитет. Естественно, что тут не обошлось без подкупа. Только едисанской орде Екатерина отстегнула 14 тысяч рублей, яко­бы за обиды чинимые орде запорожцами.

В самом Крыму после бегства Селим Гирея царило безвла­стие. Несмотря на продолжение боевых действий, с конца июня крымская верхушка находилась в переписке со штабом Дол­горукова. Фактически с конца июля большая часть крымских татар согласилась на перемирие.

Успехи Долгорукова, особенно на фоне бездействия Румян­цева, крайне обрадовали Екатерину. В письме Долгорукову было сказано: «Вчерашний день (17 июля) обрадована я была Вашими вестниками, кои приехали друг за другом следующим порядком: на рассвете — конной гвардии секунд-ротмистр кн. Иван Одоевский со взятием Кафы, в полдень — гвардии под­поручик Щербинин с занятием Керчи и Еникале и перед за­хождением солнца — артиллерии поручик Семенов с ключа­ми всех сих мест и с Вашими письмами. Признаюсь, что хотя Кафа и велик город, и путь морской, но Еникале и Керчь от­крывают вход г. Синявину водой в тот порт, и для того они много меня обрадовали. Благодарствую Вам и за то, что Вы не оставили мне дать знать, что уже подняли русский флаг на Черном море, где давно не казался, а ныне веет на тех судах, кои противу нас неприятель употребить хотел и трудами Ва­шими от рук его исторгнуты».

Долгоруков получил Георгиевский орден первой степени, 60 тысяч рублей денег, табакерку с портретом императрицы, сына его произвели в полковники.

28 июля к Долгорукову прибыли два знатных татарина с вестью об избрании в Карасубазаре нового хана — Сагиба Гирея. Посланные от имени всего общества ручались за вер­ность избранных как не имеющих никакой привязанности к Порте, от которой вовсе отторглись, что подтвердили клятвой перед целым обществом, с Русскою же империей вступили в вечную дружбу и неразрывный союз под высочайшую протек­цию и ручательство императрицы.

Долгоруков потребовал от нового хана немедленного осво­бождения русских и вообще христианских рабов. «Чтобы не возбудить негодования черни», татарские мурзы и духовенство решили платить владельцам за отпущенных рабов-христиан: за мужчину — ЮОлевков, за женщину — 150левков. Как видим, даже «чернь» в Крыму была рабовладельцами. Вот еще одно доказательство неприменимости марксистских теорий к крымским татарам. Посредством такого выкупа в армию при­ведено было мужчин и женщин 1200 человек. Многие солда­ты, особенно из поселенных гусарских и пикинерских полков, нашли среди них своих жен и детей. Но как только между рабами пронеслась весть, что их освобождают, те не стали до­жидаться определенного для выкупа срока и бросились бежать к войску. Таких беглецов в августе при армии было уже до 9 тысяч душ. По уговору с крымцами русский главнокоман­дующий велел поднять кресты на 12 греческих церквях в Кафе и снабдить их колоколами. Также по всем городам и селам начали восстанавливать греческие церкви.

Нетрудно догадаться, насколько «приятными» оказались сии «новшества» для татар. Немедленно же начались столк­новения с новым ханом. Князь Долгоруков уведомил Сагиба Гирея, что в крымских крепостях останутся русские гарнизо­ны для защиты от турок, и что крымцы должны доставлять этим гарнизонам топливо. Хан отвечал, что Крым от Порты стал независим и, следовательно, должен сам себя защищать, да и в конце 1771 г. никакой опасности от турок нет, так как в это время навигация на Черном море закончилась. А на буду­щий год, если будет грозить опасность, хан даст знать о ней главнокомандующему. Крымский народ и без того разорен и бесплатно не может давать русскому войску топливо. Долго­руков отвечал: «Хотя до апреля месяца никакой опасности с турецкой стороны ожидать нельзя, однако я гарнизоны выве­сти власти не имею, ибо оные введены в силу повеления моей государыни, а вашей великодушнейшей покровительницы и щедрейшей благодеятельницы». Относительно отопления глав­нокомандующий распорядился, чтоб солдаты были размеще­ны в христианских домах, где будут пользоваться теплом со­обща с хозяевами. Где же нет христианских домов, то в пус­тых магометанских, и только в этом случае татары должны доставлять им топливо.

Русским поверенным в делах при хане был назначен кан­целярии советник Веселицкий. Он должен был вручить Саги­бу Гирею акт, в котором говорилось, что Крымская область учреждается вольною и ни от кого независимой, а так как это «сокровище получено единственно от человеколюбия и мило­сердия ее императорского величества Великой Екатерины», то Крымская область вступала в вечную дружбу и неразрывный союз с Русской империей под сильным покровительством и ручательством ее самодержицы.

Хан обязывался не вступать с Портой ни в какие соглаше­ния. Веселицкий должен был требовать подписания этого акта и также требовать просительного письма к императрице, чтоб она приняла под свою власть города Керчь, Еникале и Кафу.

Назначенные для переговоров с Веселицким мурзы отве­чали на последнее требование: «Какая же будет свобода и не­зависимость, когда в трех главных местах будет находиться русское войско? Народ наш всегда будет беспокоиться насчет следствий этой уступки, опасаясь такого же угнетения, ка­кое мы терпели во время турецкого владычества в этих горо­дах». Веселицкий объяснил, что это делается для их благо­денствия, что от Порты надо всегда и всех опасаться, и они будут подвержены гибели из-за своей отдаленности от русских пределов. Спросил, могут ли они защищаться собствен­ным войском. Татары все это выслушивали без возражений, но отвечали просьбой, нельзя ли их избавить от этой ново­сти, как они выражались. Тогда Веселицкий объявил им, что если они этого требования не исполнят, то он не приступит ни к чему другому. Хан созвал всех старшин для совета об уступке Керчи, Еникале и Кафы. Совет продолжался пять дней подряд, и 7 ноября присланы были знатные люди к Веселицкому с объявлением, что духовенство находит эту уступку противной их вере, и так как русское правительство объявило, что оно не будет требовать ничего противного му­сульманской религии, то они на отдачу городов согласиться не могут. Веселицкий отвечал, что русским хорошо известно содержание Корана, и там не указано о невозможности ус­тупки городов.

Препирательства о трех городах продолжались, и формаль­ная сторона дела так и не была решена в 1771 г. Фактически же эти города уже принадлежали России.

10 июля 1774 г. Россия и Турция подписали Кючук-Кай-нарджийский мир, который стал следствием истощения сил обеих сторон. Хотя, разумеется, положение воюющих сторон было неравным. Передовые русские отряды находились в 250 км от Константинополя. Ресурсы Оттоманской империи были истощены, а в России, как справедливо писала Екатери­на, были области, где и не слышали о войне.

Кайнарджийский договор включал в себя двадцать восемь открытых и две секретные статьи (артикула).

Крымское ханство становилось полностью политически не­зависимым. В артикуле 3 говорилось: «Все татарские народы: крымские, буджатские, кубанские, едисанцы, жамбуйлуки и едичкулы без изъятия от обеих империй имеют быть призна­ны вольными и совершенно независимыми от всякой посторон­ней власти, но пребывающими под самодержавной властью собственного их хана чингисского поколения, всем татарским обществом избранного и возведенного, который да управляет ими по древним их законам и обычаям, не отдавая отчета ни в чем никакой посторонней державе, и для того ни российский двор, ни Оттоманская Порта не имеют вступаться как в из- брание и в возведение помянутого хана, так и в домашние, по­литические, гражданские и внутренние их дела ни под каким видом».

Однако турецкий султан оставался духовным главой крым­ских татар.

К России отошли ключевые крепости Керчь, Еникале, Кин-бурн и Азов. Россия получила всю территорию между Бугом и Днепром, Большую и Малую Кабарду. В договор было вклю­чено условие, в силу которого Россия приобрела «право зас­тупничества за христиан в Молдавии и Валахии».

Россия получила возможность держать военный флот на Черном море. До марта 1774 г. Екатерина требовала права сво­бодного прохода русским военным судам через Проливы, но турки решительно возражали, и в договоре проход через Про­ливы был разрешен лишь невооруженным торговым судам небольшого тоннажа.

Султан признал императорскую (падишахскую) титулату-ру русских царей.

ГЛАВА 24

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.