Оспаривание учетной стоимости облагаемого имущества. 13 глава

В данном блоке следует отметить и нормы–санкции, устанавливающие штрафы за опосредованно запрещенные ими деяния. Например, в силу п. 1 ст. 135 НК РФ неправомерное неисполнение банком в установленный НК РФ срок поручения налогового органа о перечислении налога, авансового платежа, сбора, пеней, штрафа влечет взыскание штрафа в размере одной стопятидесятой ставки рефинансирования ЦБ РФ, но не более 0,2 % за каждый календарный день просрочки;

– обязывающие нормы. Вследствие того, что основным способом правового регулирования в налоговом праве является позитивное обязывание, основной объем норм налогового права составляют именно обязывающие нормы. Согласно подп. 4 п. 1 ст. 23 НК РФ налогоплательщики обязаны представлять в установленном порядке в налоговый орган по месту учета налоговые декларации (расчеты), если такая обязанность предусмотрена законодательством о налогах и сборах. На основании п. 2 ст. 52 НК РФ в случае, если обязанность по исчислению суммы налога возлагается на налоговый орган, не позднее 30 рабочих дней до наступления срока платежа налоговый орган направляет налогоплательщику налоговое уведомление;

2. По методу правового регулирования можно выделить:

– императивные нормы (основной массив). Согласно ст. 57 Конституции РФ каждый обязан платить законно установленные налоги и сборы. В соответствии с п. 2 ст. 33 НК РФ должностные лица налоговых органов обязаны реализовывать в пределах своей компетенции права и обязанности налоговых органов;

– диспозитивные нормы. Согласно п. 1 ст. 45 НК РФ налогоплательщик вправе исполнить обязанность по уплате налога досрочно. Как следует из п. 1 ст. 145 НК РФ организации и индивидуальные предприниматели при соблюдении определенных условий имеют право на освобождение от исполнения обязанностей налогоплательщика, связанных с исчислением и уплатой НДС;

3. Исходя их позиции А.В. Демина^[364], действующие нормы налогового права могут быть разграничены на:

– материальные нормы. На основании п. 1 ст. 78 НК РФ сумма излишне уплаченного налога подлежит зачету в счет предстоящих платежей налогоплательщика по этому или иным налогам, погашения недоимки по иным налогам, задолженности по пеням и штрафам за налоговые правонарушения либо возврату налогоплательщику в порядке, предусмотренном данной статьей.

– процедурные нормы. В силу п. 6 ст. 78 НК РФ сумма излишне уплаченного налога подлежит возврату по письменному заявлению (заявлению, представленному в электронной форме с усиленной квалифицированной электронной подписью по телекоммуникационным каналам связи или представленному через личный кабинет налогоплательщика) налогоплательщика в течение одного месяца со дня получения налоговым органом такого заявления.

При этом часть процедурных норм, связанная с регламентацией юрисдикционной и иной охранительной деятельности властных субъектов, относится к процессуальным нормам. Как следует из п. 2 ст. 138 НК РФ акты налоговых органов ненормативного характера, действия или бездействие их должностных лиц (за исключением актов ненормативного характера, принятых по итогам рассмотрения жалоб, апелляционных жалоб, актов ненормативного характера ФНС России) могут быть обжалованы в судебном порядке только после их обжалования в вышестоящий налоговый орган в порядке, предусмотренном НК РФ;

4. Основываясь на классификации, предложенной В.К. Бабаевым[365], по функциям в механизме правового регулирования можно выделить:

– нормы–принципы. Большинство принципов налогового права прямо закреплены в НК РФ. Так, в соответствии с п. 7 ст. 3 все неустранимые сомнения, противоречия и неясности актов законодательства о налогах и сборах толкуются в пользу налогоплательщика (плательщика сборов);

– нормы–дефиниции. В силу п. 1 ст. 11 НК РФ институты, понятия и термины гражданского, семейного и других отраслей законодательства Российской Федерации, используемые в НК РФ, применяются в том значении, в каком они используются в этих отраслях законодательства, если иное не предусмотрено НК РФ.

Соответственно, термин «юридическое лицо» применяется в налоговом праве в том значении, в каком он определен в гражданском праве (ст. 48 ГК РФ), поскольку НК РФ специального определения этого термина не дает.

Наиболее известный пример собственной дефиниции в налоговом праве – определение налога в п. 1 ст. 8 НК РФ. Другие примеры: п. 2 ст. 11 НК РФ определяет недоимку, как сумму налога или сумму сбора, не уплаченную в установленный законодательством о налогах и сборах срок.

Термин «недоимка» интересен тем, что в п. 8 ст. 101 НК РФ есть принципиальное дополнение: в случае обнаружения в ходе налоговой проверки суммы налога, излишне возмещенной на основании решения налогового органа, в решении о привлечении к ответственности за совершение налогового правонарушения либо в решении об отказе в привлечении к ответственности за совершение налогового правонарушения указанная сумма признается недоимкой по налогу со дня фактического получения налогоплательщиком средств (в случае возврата суммы налога) или со дня принятия решения о зачете суммы налога, заявленной к возмещению (в случае зачета суммы налога). Соответственно, в некоторых случаях для уяснения смысла конкретного термина может быть недостаточно одной только его общей дефиниции.

В целях исчисления конкретного налога также могут даваться специальные дефиниции. Статья 346.27 НК РФ в целях исчисления ЕНВД дает следующее определение: вмененный доход – потенциально возможный доход налогоплательщика единого налога, рассчитываемый с учетом совокупности условий, непосредственно влияющих на получение указанного дохода, и используемый для расчета величины единого налога по установленной ставке.

Р. Кабрияк полагает, что право становится все более и более труднодоступным для простого человека, поэтому определения вносят свой вклад в решение задачи упрощения языка закона[366]. С точки зрения Ж.–Л. Бержеля, дефиниция какого–либо юридического концепта должна давать точное описание конститутивных элементов рассматриваемого концепта и характеризовать связи, объединяющие эти элементы; необходимо, чтобы конкретной дефиниции мог соответствовать только один концепт[367].

Как следует из постановления КС РФ от 23 декабря 2009 г. № 20‑П, предполагается наличие в налоговом законодательстве норм, реализация которых находится в зависимости от правового регулирования, содержащегося в иных отраслях законодательства (в том числе от гражданско–правового регулирования соответствующих отношений, в частности с точки зрения их налоговых последствий), и не исключается наличие норм, использующих понятия других отраслей законодательства в собственно налоговом смысле. Нормы налогового законодательства – исходя не только из публичных интересов государства, но и из частных интересов физических и юридических лиц как субъектов гражданских правоотношений – должны быть гармонизированы с носящими диспозитивный характер нормами гражданского законодательства. В определении КС РФ от 18 января 2005 г. № 24‑О разъяснено, что приоритет при уяснении значения налогового института, понятия или термина отдается налоговому законодательству. И только при отсутствии возможности определить содержание налогового института, понятия или термина путем истолкования положений налогового законодательства в их системной связи допускается использование норм иных отраслей законодательства с учетом того, что смысл, содержание и применение законов определяют непосредственно действующие права и свободы человека и гражданина (ст. 18 Конституции РФ).

Пример субсидиарного применения отраслевых дефиниций, не определенных непосредственно в НК РФ, содержится в постановлении Президиума ВАС РФ от 15 января 2008 г. № 10425/07. По мнению Суда, для уяснения понятия «площадь торгового зала» в целях ЕНВД в силу п. 1 ст. 11 НК РФ возможно использовать государственный стандарт Российской Федерации ГОСТ Р 51303‑99 «Торговля. Термины и определения», утвержденным постановлением Госстандарта России от 11 августа 1999 г. № 242–СТ.

С другой стороны, нормы налогового права зачастую не требуют использования дефиниций из других отраслей. Так, в постановлении Президиума ВАС РФ от 30 января 2007 г. № 10627/06 отмечается, что наличие в гл. 21 НК РФ правил, касающихся порядка исчисления и уплаты НДС лицами, обязанными осуществлять реализацию товаров, выполнять работы и оказывать услуги без НДС (п. 5 ст. 173 НК РФ), исключает необходимость применения к данным правоотношениям институтов гражданского законодательства Российской Федерации, как это предусмотрено п. 1 ст. 11 НК РФ.

Очевидно, что правовые последствия могут иметь именно нормативные дефиниции, а не созданные (применяемые) частными субъектами в собственных целях. В постановлении Президиума ВАС РФ от 29 октября 2013 г. № 6480/13 разъяснено, что введение обществом в свою договорную практику понятия «дебаланс» не может влиять на налогообложение, поскольку такое понятие налоговому законодательству неизвестно, а НК РФ не связывает с ним наступление каких–либо правовых последствий. Сходный подход имеет место и в постановлении Президиума ВАС РФ от 12 ноября 2013 г. № 8090/13, в котором отмечается, что гл. 26 НК РФ не предусматривает возможность изменения налоговых обязательств в зависимости от наличия или отсутствия «невязки металлургического баланса».

Более того, законодатель в разные периоды времени в принципе может устанавливать различные правила относительно использования в налоговом праве терминов (дефиниций, правовых конструкций) из иных отраслей права. Так, с 1 января 1999 г., исходя из п. 1 ст. 8, п. 2 ст. 11, ст. 19 НК РФ филиалы российских юридических лиц не являются налогоплательщиками, а налог формально может уплачиваться только денежными средствами, находящимися у самого налогоплательщика на праве собственности (хозяйственного ведения, оперативного управления). Однако в 1992 – 1998 годах российское налоговое законодательство рассматривало в качестве налогоплательщиков и филиалы российских юридических лиц (например – в подп. «б» п. 1 ст. 1 Закона РФ «О налоге на прибыль предприятий и организаций»), а требование об уплате налога только из денежных средств, принадлежащих налогоплательщику на указанных правах, отсутствовало. Подобный порядок не был признан незаконным (неконституционным), несмотря на то, что именно на эти годы приходится значительное число «революционных» актов КС РФ. Соответственно, все зависит от того, насколько подходит соответствующий термин (дефиниция, правовая конструкция) иной отрасли права для достижения тех целей, которые преследует законодатель в налоговом праве. В принципе, в налоговом праве законодатель может корректно урегулировать общественные отношения практически без привлечения терминов (дефиниций, правовых конструкций) из иных отраслей права, хотя налоговое право при этом и станет значительно более объемным за счет введения собственных дефиниций.

Впрочем, полностью исключить некоторые дефиниции и правовые конструкции гражданского права из налогового права не представляется возможным. Так, с современной точки зрения, налоги могут истребоваться государством и уплачиваться налогоплательщиком только в виде денежных средств. Очевидно, что деньги в налоговом праве не могут иметь принципиальных отличий от денег, как таковых. М.В. Карасева обоснованно отмечает, что цивилистический подход к деньгам как объекту финансового правоотношения объективно необходим в финансово–правовой науке, ибо правовое осмысление такого имущественного феномена, как деньги, традиционно следует цивилистической доктрине. Имущественная природа объекта финансового правоотношения может быть раскрыта только при опоре на правовую теорию имущественных отношений. Как известно, заслуга создания такой теории и ее воплощения в юридическую практику принадлежит цивилистике. На первый взгляд может показаться странным, что имущественную природу публично–правового отношения пытаются объяснить с помощью цивилистической, т.е. частноправовой доктрины. Однако в данном случае следует учитывать, что публично–правовой теории имущественных отношений до сих пор не создано, несмотря на то, что имущественные отношения регулируются конституционным, финансовым, земельным и другими отраслями публичного права. Между тем даже если бы публично–правовая теория имущественных отношений и существовала, то, различаясь в сущности с частноправовой теорией, она бы все равно использовала категориальный аппарат этой теории. Это объясняется тем, что за многие годы существования и развития цивилистической доктрины ее логика стала настолько отточенной и настолько вошла в правовую жизнь, что любой правовой анализ имущественных отношений неизбежно бы тяготел к описанию через частноправовые категории и понятия. В связи с этим начало построения публично–правовой теории имущественных отношений через финансово–правовой срез не может не базироваться на цивилистической доктрине[368].

Таким образом, стать полностью «автономным» налоговое право не сможет, да и в предположении о подобном развитии, это не принесло бы существенных положительных результатов. Указанное обстоятельство дополнительно показывает единство отечественного права и разделение его на отрасли исключительно в целях удобства изучения, совершенствования и применения.

Следует учитывать, что нормы–дефиниции принципиально отличаются тем, что их, вообще говоря, невозможно оспорить самостоятельно, вне связи с нормами – правилами поведения. Так, в ряде актов КС РФ (в т.ч. определения от 6 июня 2002 г. № 116‑О и № 120‑О, от 5 июля 2002 г. № 188‑О и № 189‑О) разъяснено, что данное в НК РФ в том периоде времени определение «индивидуальных предпринимателей» имеет специально–терминологическое значение, а содержащиеся в п. 2 его ст. 11 нормы–дефиниции предназначены для применения исключительно в целях налогообложения. Самостоятельного же регулятивного значения – как норма прямого действия – абз. 4 п. 2 ст. 11 НК РФ не имеет и не может нарушать прав и свобод заявительницы;

– определительно–установочные нормы. Согласно ст. 2 НК РФ законодательство о налогах и сборах регулирует властные отношения по установлению, введению и взиманию налогов и сборов в Российской Федерации, а также отношения, возникающие в процессе осуществления налогового контроля, обжалования актов налоговых органов, действий (бездействия) их должностных лиц и привлечения к ответственности за совершение налогового правонарушения;

– нормы – правила поведения (основной массив). В соответствии с подп. 10 п. 2 ст. 149 НК РФ не подлежит налогообложению НДС реализация на территории Российской Федерации услуг по предоставлению в пользование жилых помещений в жилищном фонде всех форм собственности. Как следует из ст. 344 НК РФ сумма НДПИ, подлежащая уплате по итогу налогового периода, уплачивается не позднее 25–го числа месяца, следующего за истекшим налоговым периодом.

А.В. Демин упоминает и более краткую классификацию: нормы–правила и специализированные нормы^[369].

В рамках иных известных классификаций выделяются нормы общие и специальные; нормы, действующие на всей территории России (субъекта федерации, муниципального образования), а также нормы, действующие только на части рассматриваемой территории; нормы перспективного действия, а также нормы с обратной силой и т.д.

Под источником права традиционно понимается исходящая от государства или признанная им форма выражения и закрепления норм права. Обычно выделяются такие источники права, как правовой обычай, судебный прецедент, нормативный правовой акт, договор нормативного содержания, правовая доктрина, религиозные тексты. В России в сфере налогообложения в качестве источников права используются нормативный правовой акт (в основном) и договор нормативного содержания. Кроме того, уже признаны в качестве источников права некоторые акты и разъяснения высших судебных органов.

Исходя из постановления Государственной Думы от 11 ноября 1996 г. № 781–II ГД «Об обращении в Конституционный Суд Российской Федерации» в действующем законодательстве пока отсутствует определение понятия «нормативный правовой акт». Вместе с тем в юридической доктрине принято исходить из того, что нормативный правовой акт – это письменный официальный документ, принятый (изданный) в определенной форме правотворческим органом в пределах его компетенции и направленный на установление, изменение или отмену правовых норм. В свою очередь, под правовой нормой принято понимать общеобязательное государственное предписание постоянного или временного характера, рассчитанное на многократное применение.

В п. 9 постановления Пленума ВС РФ от 29 ноября 2007 г. № 48 «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов полностью или в части» разъяснено, что существенными признаками, характеризующими нормативный правовой акт, являются: издание его в установленном порядке управомоченным органом государственной власти, органом местного самоуправления или должностным лицом, наличие в нем правовых норм (правил поведения), обязательных для неопределенного круга лиц, рассчитанных на неоднократное применение, направленных на урегулирование общественных отношений либо на изменение или прекращение существующих правоотношений. Сходная позиция изложена, например, в решениях ВАС РФ от 13 февраля 2003 г. № 10462/02 и от 26 января 2005 г. № 16141/04, в постановлении Президиума ВАС РФ от 25 марта 2008 г. № 9504/07.

Как следует из п. 1 постановления Пленума ВАС РФ от 30 июля 2013 г. № 58, по правилам гл. 23 АПК РФ рассматриваются дела об оспаривании актов, принятых органом государственной власти, органом местного самоуправления, иным органом, должностным лицом, содержание которых составляют правовые нормы (правила поведения), рассчитанные на неоднократное применение и влекущие юридические последствия для неопределенного круга лиц, либо нормы, которыми вводятся в действие, изменяются или отменяются действующие правовые нормы. Положения нормативного характера могут быть включены в утвержденные нормативным правовым актом приложения.

К договорам нормативного содержания относятся, в том числе, международные договоры, но не исключаются, например, договоры между Россией и ее субъектами. Так, в соответствии с Соглашением между правительствами Российской Федерации и Республики Татарстан от 15 февраля 1994 г. «О бюджетных взаимоотношениях между Российской Федерацией и Республикой Татарстан» в бюджете Татарстана оставлялись акцизы на спирт, водку и ликероводочные изделия, акцизы на нефть и газ, плата за землю, доходы от приватизации, специальный налог для финансовой поддержки важнейших отраслей народного хозяйства. Данное Соглашение было заключено на пять лет. Соответственно, получателем ряда федеральных налогов в полном объеме являлось публично–правовое образование – Республика Татарстан. Кроме того, теоретически могут существовать и иные внутригосударственные договоры нормативного содержания (например – между субъектами РФ). По мнению О.А. Борзуновой, внутригосударственные договоры на сегодняшний день не получили достаточного распространения. Но это не исключает их из источников налогового права[370].

В качестве одной из причин нераспространенности таких внутригосударственных договоров, как представляется, можно назвать существенно ограниченные федеральными законами полномочия органов региональной (местной) власти по регулированию налоговых правоотношений. По этой, а также и по иным причинам, анализируемым в литературе[371], формально федеративная налоговая система современной России может быть охарактеризована, как близкая к унитарной. На этом фоне заключение «горизонтальных» соглашений между органами региональной (местной) власти, во–первых, крайне редко будет иметь экономический смысл для их сторон, а во–вторых, может быть подвергнуто критике по основаниям отсутствия прямо предоставленного федеральным законом права на их заключение. «Вертикальные» же соглашения не актуальны для федеральной власти, поскольку в современной ситуации она является достаточно «сильной» и практически все, что представляет для нее интерес (в т.ч. объем прав на введение и регулирование региональных (местных) налогов, перераспределение налогов по бюджетам и др.) может быть легко и оперативно урегулировано федеральным законодательством по ее усмотрению.

В итоге, источник налогового права – исходящая от государства форма выражения и закрепления норм налогового права: в основном нормативный правовой акт и договор нормативного содержания.

В принципе, как единичный пример существования правового обычая в отечественном налоговом праве, можно привести постановление Президиума ВАС РФ от 26 июня 2012 г. № 1784/12. Суд признал право налогоплательщика на вычеты по НДС на основании сводного счета–фактуры, то есть документа, не указанного в НК РФ. Поскольку такое поведение налогоплательщика не было основано на НК РФ, но представляло собой относительно единообразную практику (что, в частности, подтверждается упомянутым в данном судебном акте письме Минфина РФ от 18 октября 2011 г. № 03–07–10/15), Суд фактически легитимизировал правовой обычай.

В Налоговом кодексе термин «налоговое законодательство» не применяется, но используются термины «законодательство о налогах и сборах» (ст. 1 НК РФ), «законодательство о налогах», «законодательство о сборах» (например, в ст. 5 НК РФ). Тем не менее, термин «налоговое законодательство» является общеупотребительным и применяется в иных нормативных правовых актах (например – в п. 1 Соглашения от 28 июля 1995 г. между Правительством РФ и Правительством Республики Белоруссия «О сотрудничестве и взаимной помощи по вопросам соблюдения налогового законодательства»).

Под налоговым законодательством понимается система источников права, регулирующих общественные отношения по уплате налогов и сборов, а также связанные с ними отношения.

Состав и система налогового законодательства следуют из Конституции РФ и из статей 1, 4, 7 и 12 НК РФ. Нормы НК РФ сформулированы с учетом правовой позиции КС РФ, выраженной в постановлении от 11 ноября 1997 г. № 16‑П: конституционное требование об установлении налогов и сборов только и исключительно в законодательном порядке представляет собой один из принципов правового демократического государства и имеет своей целью гарантировать, в частности, права и законные интересы налогоплательщиков от произвола и несанкционированного вмешательства исполнительной власти. Только закон в силу его определенности стабильности, особого порядка принятия может предоставить налогоплательщику достоверные данные для исполнения им налоговой повинности. Если существенные элементы налога или сбора устанавливаются исполнительной властью, то принцип определенности налоговых обязательств подвергается угрозе, поскольку эти обязательства могут быть изменены в худшую для налогоплательщика сторону в упрощенном порядке.

Система налогового законодательства может быть представлена в порядке убывания юридической силы источников. Как полагает А. Шайо, иерархия источников права отражает иерархию государственных органов[372]. Также следует отметить позицию В.А. Толстика: именно степень непосредственности выражения воли народа предполагает, что акты, принимаемые представительными органами, должны иметь приоритет перед актами, принимаемыми исполнительными органами соответствующего уровня[373].

– Конституция РФ. Нормы, прямо регламентирующие налогообложение, представлены в Конституции РФ достаточно скромно. По всей видимости, это связано с тем, что современная Конституция не может не нести на себе некоторых «отпечатков» предшествовавших отечественных конституций. При этом, по мнению Т.Н. Затулиной, советские конституции мало внимания уделяли положениям, относящимся к сфере налоговых, что объясняется социалистической системой хозяйствования. «Социалистические» конституции обычно не указывали среди основных обязанностей граждан обязанность уплаты налогов[374]. Указанные особенности Конституции РФ, следует полагать, предопределили мнение А.В. Демина о том, что вряд ли следует считать Конституцию РФ непосредственным источником налогового права, а точнее – элементом системы налогового законодательства. В лучшем случае речь может идти о признании ее источником налогового права в широком смысле, но только в том смысле, в каком этот основополагающий акт учредительного характера выступает источником любой отрасли права[375]. Однако, представляет интерес и следующая позиция: конституции, по общему правилу, ограничиваются требованиями неретроактивности и законноустановленности налогов^[376].

Тем не менее, в качестве примера «налоговых» норм Конституции РФ можно привести ч. 3 ст. 75: система налогов, взимаемых в федеральный бюджет, и общие принципы налогообложения и сборов в Российской Федерации устанавливаются федеральным законом. По этой причине НК РФ – федеральный, а не федеральный конституционный закон.

Несмотря на высшую юридическую силу Конституции России, нельзя забывать, что Конституция любого государства, исходя из позиции Л. Фридмэна, является всего лишь словами и фразами на бумаге. В Конституции нет ничего магического: важно отношение общества к Конституции; образцы поведения; институты, взращенные вокруг Конституции[377]. Еще Р.ф. Иеринг считал, что решающим моментом при оценке права является не абстрактное содержание законов, не справедливость на бумаге и нравственность на словах, а то, как это право объективируется в жизни, энергия, с которой все признанное необходимым исполняется и проводится в действительности[378]. Современные авторы также отмечают, что декларирование тех или иных ценностей в Конституции РФ не является достаточным условием для их реализации на практике^[379]. С точки зрения А.А. Тилле, закон – это только написанные на бумаге слова. Государственная власть делает его живым, меняет его содержание путем его применения и истолкования[380]. По мнению А. Шайо, силу и актуальное значение придают Конституции ее постоянное применение и судебная практика[381]. С.Г. Пепеляев полагает, что и сам текст Конституции РФ, и его толкование Конституционным Судом РФ или учеными – всего лишь плоды человеческого творчества. Они становятся легитимными не только из–за прохождения предписанных законотворческих или судебных процедур. Их должно «утвердить» профессиональное сообщество: одобрить, положительно оценить, принять для осознанного добровольного применения[382].

С учетом изложенных особенностей, прямое применение Конституции РФ возможно не всегда, в силу того, что закрепленные в ней нормы могут иметь достаточно общий характер. Так, общеизвестна ст. 57: каждый обязан платить законно установленные налоги и сборы. В этом плане справедливо мнение Е.В. Порохова: сам по себе факт конституционно–правового закрепления обязанности уплачивать налоги не означает возникновение этой обязанности у каждого с момента ее закрепления в Конституции[383]. Действительно, непосредственно в Конституции РФ не урегулирован ни один конкретный налог. Но является достаточно стандартной ситуация, когда обе стороны налогового спора в суде одновременно ссылаются на ст. 57 Конституции РФ (при этом каждая спорящая сторона полагает, что данная норма подтверждает именно ее позицию). Представляет интерес и подход Э.Х. Леви: писанная Конституция и должна быть неопределенной в своих общих выражениях[384].

А. Шайо обоснованно полагает, что сравнительно легко толкуются конституционные запреты; действие запретов является прямым, т.е. распоряжение, принятое вопреки предписаниям, нужно оставить без внимания при условии, что в данной конституционной системе существует судебный контроль[385]. С этой точки зрения обычно не вызывает существенных проблем применение в налоговых правоотношениях, например, ч. 3 ст. 15 Конституции РФ (любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения); ч. 1 ст. 54 Конституции РФ (закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет); ст. 57 Конституции РФ (законы, устанавливающие новые налоги или ухудшающие положение налогоплательщиков, обратной силы не имеют). Следует, однако, учесть, что приведенные нормы сформулированы непосредственно в виде запрета. Но по правилам логики значительное число норм может быть сведено к «простым» запретам, легко применимым на практике. Например, в силу ч. 1 ст. 51 Конституции РФ никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом. В ряде актов КС РФ (в т.ч. постановления от 20 февраля 1996 г. № 5–П, от 29 июня 2004 г. № 13–П; определение от 6 марта 2003 г. № 108–О) указанное положение рассматривалось, как запрет допроса лиц, обладающих свидетельским иммунитетом; как недопустимость любой формы принуждения к свидетельству против самого себя или своих близких.

Еще один случай «простого» применения высшего нормативного акта: Р.ф. Иеринг отмечал, что применение всех законов, содержащих определенное число (например, о ступенях возраста, давности, большом дарении, большой краже) весьма легко[386]. Соответственно, не может быть затруднений с применением, например, ст. 60 Конституции РФ (гражданин Российской Федерации может самостоятельно осуществлять в полном объеме свои права и обязанности с 18 лет); ст. 119 Конституции РФ (судьями могут быть граждане Российской Федерации, достигшие 25 лет, имеющие высшее юридическое образование и стаж работы по юридической профессии не менее пяти лет). В п. 2 «а» постановления Пленума ВС РФ от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» разъяснено, что суд, разрешая дело, применяет непосредственно Конституцию, в частности когда закрепленные нормой Конституции положения, исходя из ее смысла, не требуют дополнительной регламентации и не содержат указания на возможность ее применения при условии принятия федерального закона, регулирующего права, свободы, обязанности человека и гражданина и другие положения.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: