Возвращение к индивидуальной душе. Новой рассмотрение возможности. 4 глава

Итак, я могу, в принципе, не заниматься практикой, я либо обречен это сделать в будущем, либо мир меня уничтожит ( что еще лучше). Как должно быть в идеальном случае, если буддизм верен? Итак, по обе стороны от поверхности нахожусь я, как нелокальный субъект. Меня волнует не столько то, как мне оказаться под поверхностью, как то, что мне надо растворить «поплавок», потому что он вызывает страдания. При этом все поплавки – это я, у меня две задачи – агитация и практика. Но на первом месте, все же, практика. Чем быстрее я растворю поплавок, тем меньше боли будет испытывать нелокальный субъект и это отнимание вполне конечной величины страданий из общей ее массы. ( Пусть этот поплавок имеет несколько слоев, и растворение каждого из них переживается болезненно – от самой сильной боли при растворении наружного слоя до самой слабой - внутреннего, ближе к просветлению – меньше боли. В принципе, это не имеет значения большого для метафоры. )

Единственное, что я «теряю» в случае не принятия буддийской точки зрения – я увеличиваю своим бездействием страдание, но так ли это? Как я сказал выше, мое яростное сопротивление постигнет неудачу, рано или поздно, значит, если я или кто-то не верит в буддизм и не хочет посвящать жизнь практике, он имеет все основания так поступить, исходя из метафизики самого буддизма, ведь такая позиция появляется с необходимостью, как и любая другая, она является безусловным злом, если буддизм верен, но если он верен, она неизбежное зло, как и само устройство мира с его динамикой. Я могу поверить в доктрину буддизма как единственного пути для избавления от страданий и построить на этом свою жизнь, но тогда я пополню немногочисленные ряды тех, кто движется в правильном направлении, а если я останусь на своей позиции, то пополню ряды тех, кто движется от истины и ответственен за поддержания определенного уровня страданий в мире. Но загвоздка в том, что куда бы я ни пошел и какой поток не пополнил, кто-то поступит противоположным от моего решения способом и ничего не изменится в общей картине. Тогда буддист, даже убежденный, не говоря уже о сомневающемся человеке, может поступать и жить прямо противоположным от своих убеждений способом, ведь ничего не изменится от этого? Если все буддисты перестанут быть таковыми, разве они могут так кардинально изменить планы бытия? Рассмотрим такой вариант, что мир с момента отказа от буддизма будет существовать вечно или очень долго, значит ли это что «искушая истину» мы обречем себя на длительные страдания в сансаре? Если такого не может случиться, то буддисты скорее всего не понимают своего учения, то есть оно неверное уже потому, что они не видят такого искушения отказаться от него, чтобы как раз через этот отказ и доказать его истинность. Если такое может случиться, оно случиться обязательно, в этом мире или другом, теория вероятности непреложна, а значит, нам нет смысла не быть этим самым примером торжества теории вероятности. Следовательно, буддист должен отказаться от своей веры, если считает ее истинной. Проблема еще в том, что в буддизме существуют адские миры, принимая буддизм в целях уменьшения страданий в мире, мы из увеличиваем самим фактом его принятии, это поразительно бессмысленно, лучше уж оставить этот мир с его известными нам абсурдностью и болью.

Для метафизических целей бытия, для вечности, уровень наших страданий и то, как мы на него влияем, не имеет большого значения. Я, мы, не уничтожим бытие, если перестанем верить в буддизм. Стоит ли заниматься им, если речь только о том, насколько больно будет нелокальному субъекту? В принципе, не плохая мотивация. Однако мы будем добиваться той же цели, если пойдем более привычным и знакомым нам путем – оптимизируем свою жизнь на основе философии будущего – концепции открытого индивидуализма. Сама эта философия проще и ближе уму человека, чем практика буддизма. Во-первых, она имеет больше доказательств, во-вторых, применима уже здесь, без оглядки на то, прав буддизм или нет, есть нирвана или нет. Это более близкая, понятная, доступная цель. Ее осуществление снизит и количество страдания в мире. Вопрос в том, если не говорить о суициде, что эффективнее борется со страданием?

Быть может, что медитация и «погружение в нирвану» - хороший инструмент. Медитацию можно и нужно рассматривать как нужный для жизни инструмент, ее возможное метафизическое продолжение не должно заботить нас, хоть, как это ни парадоксально, согласно буддизму это ключевое звено жизни, «врата рая», трамплин для осуществления «цели бытия». Мы будем стремиться к счастью и избегать страданий, пробуя все известные средства, пренебрегать измененными состояниями сознания было бы неразумно. Согласно моей трактовки буддийского учения планетарный суицид – одно из решений, как и суицид каждого конкретного человека. Если это слишком «круто», есть медитация и тривиальное «делай все, что от тебя зависит». Метафизика остается в тени. Открытый индивидуализм это не метафизика, он не говорит о многих звеньях бытия, которые постичь можно лишь эмпирически и которые, естественно, навсегда останутся для нас не досягаемы ( хотя утверждать с априорной достоверностью это опять-таки нельзя, речь о сегодняшнем дне ). Я хочу отнять у буддизма его пассивно-агрессивный компонент и оставить практику лишь как инструмент для жизни, несмотря на возможную правдивость его постулатов. В рамках именно открытого индивидуализма, который «априорней» буддизма во много раз ( их нельзя сравнивать, метафизика буддизма – гипотеза, призванная объяснить феномен мозга – «выход в нирвану», открытый индивидуализм – строгая теория, при тщательном сравнительном анализе которой все ее мыслимые альтернативы проигрывают ), нас не должна заботить метафизика просветления, единственная задача – решить вопрос страдания всеми доступными способами. Как я говорил, вера обязана своему существованию страху…в случае буддизма – это страх не уничтожить страдания этого мира, а не боязнь смерти и состояний после смерти в других «сферах». Именно этот страх может показать более прямой путь – планетарный суицид, но суть в том, что это будет страх перед возможными страданиями, перед миром, который мы не понимаем. Это будет означать, что мы уничтожим то, что не понимаем, то, что мы боимся, потому что не понимаем до конца. Чем это «лучше» страха веры, когда мы верим, потому что боимся последствий неверия? Не трогать мир, не стремиться уничтожить его на «всякий случай», чтобы не страдать, углубляться и постигать его равноценно тому достоинству, которое мы находим в себе, чтобы не верить во что-то только из страха. Страх перед миром - тоже самое, что страх и перед иллюзиями, которые мы сами себе создаем. Страх, конечно, в каком-то смысле и наш «друг», ведь он нужен, чтобы избежать страданий, а это и есть наша цель. Но он не объективный друг, он не абсолютен, а если у него есть изъяны, то разумнее не руководствоваться страхом, как истиной в последней инстанции. Хотя он всегда будет «говорить» нам, что он и есть такая «истина», он словно злой дух, который уверен в своей доблести и святости, будучи зациклен на себе страх – как и жизнь – никогда не сможет усомниться в своей правоте. Но мы можем. Итак, рискуя «оставить» этот мир, не уничтожая его, не веря в буддийскую метафизику, мы рискуем умножить наши страдания. Как я и говорил, с точки зрения вечности это едва ли имеет значение. Но нам не надо верить в ту или иную метафизику, чтобы стремиться избегать страданий. Точно так же, как не надо нам быть религиозными, чтобы быть моральными и сострадательными.

Буддизм склоняет к практике именно метафизикой, кто захочет ею заниматься, если ее отклонить, как не достоверную? В рамках открытого индивидуализма буддизм может быть верен, тогда практикой занимались бы только те, кто решил взять на себя такую ответственность, это не отличалось бы оттого, как нашлись бы люди, которые без страха отправились бы на неизведанную территорию, чтобы найти новый дом для всего человечества ( имеется в виду вариант (6) ). Я против навязчивой необходимости каждому себя насиловать и заниматься тем, что ему не хочется. Любая религия всегда выдвигает доводы именно в таком ключе, буддизм не исключение. Я говорю, что его нет, мы свободны. Медитацию нужно оставить в первую очередь как средство для жизни в мире. Но иметь в виду ее возможный потенциал для «переселения» в нирвану нелокального субъекта. Именно в этом ключе я говорю, что этот мир и эта жизнь – на первом месте, потому что метафизика не однозначна, а нам нужно опираться на то, что мы знаем наверняка, открытый индивидуализм – это краеугольный камень философии свободы, первый рубеж, на который нам надо опираться.

Раньше от практики меня отделяла целая масса сомнений в отношении ее целесообразности. Теперь, вроде бы, я пришел к выводу, что медитация – это одно из направлений вполне себе «мирских», которым нет причин не воспользоваться. Однако, если желания нет к определенным вещам, то ничто не способно его вызвать. Особенно, если природная лень скажет свое слово. В случае не предрасположенности к медитации, она не станет частью жизни ни в случае ее прагматической целесообразности, ни в случае даже «доказательства» ее крайней метафизической необходимости. Если человек не захочет чего-то, ничто его не вынудит. Мне, как и многим другим людям, остаются другие способы «оптимизации» существования – познание особенностей своей психики и коррекция ее недостатков, поиск своего «места в жизни» и решимость делать все, что возможно сделать и изменить.

***

Я по-буддийски предлагаю «отпустить ситуацию», позволить происходить тому, что происходит, просто жить, воспринимать интегрально жизнь, а не убегать в концепции. Согласно восточному мистицизму, нет ничего более естественного, чем отдаться потоку жизни, и религиозная практика и мирская жизнь со всеми ее горестями – только части этого потока, выделение среди всего какой-то веры и судорожное стремление убежать от боли жизни через догмы этой веры не приведет к цели, даже в рамках этих самых догм. Даже в рамках буддизма стремление к нирване не может быть продиктовано желанием сбежать из жизни. Будда искал решение, потому что не видел другого достойного применения тому времени, которое ему было отпущено, он и не знал о нирване, пока не открыл ее. Страх едва ли лучший проводник в деле поиска истины. Поэтому прежде чем пускаться в путь, нужно признать дорогу и местность в качестве «друзей», а не врагов. Дорога и пункт назначения представляют собой одно целое. Как подножие горы и ее вершина. Поэтому необходимо принять жизнь и перестать воспринимать ее как злое божество, чью тиранию мы должны свергнуть.

Стоит особо отметить в метафоре про поплавки, что все это представимо, если работает концепция индивидуальной кармы, что я собственно, как мог, опроверг. Для Будды было очевидно, что избежать страданий, просто убив себя, не получится, все опять-таки потому, что он верил в карму, что после суицида он родится вновь и так далее, пока он полностью не «спроецируется» в нирвану. Однако, я более чем допускаю состояние нирваны, как еще одну дополнительную «степень свободы» нашего существа, но лишь в том контексте, что это «измерение» доступно в течение жизни, и лишь в контексте жизни только и имеет смысл. Смерть означает не только конец духовной эволюции, так как кармы не существует, но нирвана, как один из возможных самобытных элементов нашего существа, так же теряет всякие личные идентификаторы и «распадается» подобно грубой материи, если угодно. Состояние, достигаемое медитацией крайне ценно для жизни, но все имеет границы своей применимости.

Я могу «отправить в нирвану» свой страх, гнев, страсти, желание жить и т.д., это отличное состояние, которое дает трансцендентную, «не от мира сего» устойчивость перед жизненными бурями. Она в отношении всей каузальности «пуста», не знаю, насколько корректно так говорить, но нирвана чего-то, того же страха, должно быть, не выводится из каких-то линейных алгоритмов психики. Потому Будда и считал ее неким «дополнительным элементом», который пуст, в этом его преимущество, ему не нужно объяснять свое действие, так как оно заключается в отрицании такового. Если я все же по каким-то причинам решу уйти из жизни, то это не менее «правильнее», чем пребывать в нирване и просто уклоняться от жизненных невзгод. Но чаще всего дополнительным стимулом терпеть страдания является искаженная, на мой взгляд, метафизическая трактовка всей этой истории, поэтому нирвана хороша «до поры до времени», сама по себе она не имеет стоимости, только в контексте остальной жизни, но никак не ради «вознесения» после нее.

Желание жизни, ее неутомимую страсть можно «погасить», точно так же неприятие негативных сторон жизни вызывает только усталость, так как борьба с ней неэффективна и отнимает слишком много энергии, в смысле эмоциональной борьбы против самой ее не справедливости, бессмысленности, жестокости и т.д., поэтому, с другой стороны, требуется еще и погасить, остудить свой страх перед ней, наряду со страстью. Конечно, такое равновесие не возможно или очень трудно удерживать постоянно, так как эта «нирвана» пустотна, и такое ее свойство плохо совместимо с сознанием как таковым, но даже мимолетные попытки принесут свои плоды, дадут почувствовать эту необъяснимую непоколебимую пустоту внутри себя. Неизвестно, какова природа этой нирваны сама по себе, но для сознания она пуста. Именно в этом весь секрет, иначе мы словно шарик для пинг-понга, которые мечется между импульсами страха и страстными императивами.

Возвращаясь к поплавкам, без кармы получается, что смерть – естественное «освобождение» субъекта, а его «подводная» часть, конечно же, не может иметь никаких сдерживающих факторов и «принудительно» связываться с другим случайным существом, ведь все они равнозначны, без кармы нет никаких алгоритмов, развития и т.п. То есть, вообще, изначально нет оснований для индивидуации субъективного начала в «подводной части». Поэтому нирвана просто «заимствуется» нами, да так, что это происходит незаметно для нее. Она светит нам, словно звездное небо и даже «не догадывается» о нашем существовании, мы же в свою очередь, находим в ней отдушину от жизненных потрясений, сама же жизнь, то, что мы представляем из себя по большей части, по-прежнему была и будет зациклена на себе вечно. Будда по-своему логично поступил, что найдя такой, казалось бы, «неземной элемент», как нирвана, решил, что это единственная альтернатива выйти из колеса перерождений, то есть страданий, таинственность нирваны без сознания, а не ее проекция, еще больше добавляло интриги и вполне логично, если рассматривать концепцию кармы, было отправиться именно туда после смерти, сама жизнь потому что воспринималась как больное явление, некий нарыв, воспаление, а медитация «сбивала жар». С другой же стороны, разве просветление не преображает восприятие жизни? Само по себе, а не в смысле ложной надежды уйти навсегда из мира. Вопрос не в том, чтобы «земля стала небом», это нонсенс, вопрос в том, чтобы перестать смотреть себе под ноги без конца. Кажется, нирвана как состояние сознания дает нам отдых от жизни, но не разлучает с ней, в этом отпадает необходимость. В конце концов, если мы настроены по каким-то причинам против жизни, никто и ничто не заставит нас размножаться. Массовый отказ от размножения оставит огромное количество живых существ на нашей планете, который продолжат страдать еще как минимум 4 миллиарда лет, пока Солнце не превратится в красного гиганта. Так что в свете моего понимания буддийской философии, встает вопрос, пусть даже в теории, о самоуничтожении, ведь это, по сути, и есть краеугольный камень буддизма. С другой стороны, нирвана просто по природе своей не имеет внутренней мотивации к изменению внешних к ней вещей. Опираться на нирвану, как на сторонника разрушения сансары бессмысленно, она говорит жизни «ну и пусть будет», агрессия к жизни обусловлена, вероятно, конфликтом внутри нее самой, это аутоиммунная реакция. Но нирвана приходит как жаропонижающее средство. Само по себе оно не решает конфликт жизни, только сама жизнь может себя уничтожить, как это бывает, когда изначально защитная реакция становится разрушительной и фатальной. Нирвана даже сдерживает это, а не усиливает, как казалось бы должно происходить, ее будет правильней характеризовать не как «миронеприятие», а как «мироравнодушие». Такое вот отрешение может как следствие привести к гибели мира, как и жаропонижающее может стать ядом в сверх дозах. Но это будет следствие, а не причина. Агрессия к миру исходит из него же самого. По сути дела , жизнь должна сама себя уничтожить, в случае сильного конфликта, нирвана не должна выступать как фактор сдерживания, бессмысленно просто вводить себя в транс, это и не жизнь и не смерть. Метафизической цели все равно у этого нет. Нирвана всего лишь «симпотматическое» средство, которое полезно до поры до времени. Можно спрятаться в ней, говоря себе «все это не имеет ко мне никакого отношения», сознание будет просто в оцепенении ждать пассивно своей гибели без особых мук. С другой же стороны, оно может взять все в свои руки и «решить» конфликт – убив себя – это будет во многих смыслах более честное решение.

Меня злит не только христианство с его активной позицией «будете в аду гореть», но и буддизм с его пассивной агрессией «если не просветлитесь, навечно останетесь тут» ( то есть в аду). Будда, по сути, был одержимый псих, ушел из дворца, бросил жену и ребенка, чтобы постичь смысл жизни, и вот что замечательно - разве он мог его не «постичь», конечно, рано или поздно он нашел то, во что верил, но это была изначальная фанатическая предвзятость и не объективность. Нашел какое-то состояние, транс, и решил сделать из него «цель жизни»...чему тут удивляться? О его весьма вероятном заблуждении говорит то, что свои поиски он начал с брахманистской философии о карме и реинкарнациях, что само по себе бред сивой кобылы, он вырастил свое учение на бреде, соответственно, ничего кроме бреда и не могло получиться. Мистический транс не говорит ничего о его природе, это не предельная истина, есть варианты его трактовки и вариант, на который настаивал Будда, не имеет преимуществ, нет априорных и апостериорных данных о том, что есть нирвана вне сознания и как она связана с нашим миром. Безапилляционные утверждения, основанные на трансе - вот и вся «философия».

Что касается моего «гедонизма», который остается в случае принципиальной не осуществимости и ненужности метафизический задач, то он не так линеен, как может показаться :

1) удовольствие - это то, ради чего мир существует, это его единственный язык, это зацикленная на себе самоцель;

2) все мы одно существо, значит любовь - это фикция, это всего лишь синхронизированное получение удовольствия со своей копией в параллельном времени, я отрицаю всю эзотерическую чушь для женщин предбальзаковского возраста про "обмен энергий";

3) любовь - тот же секс, это желание быть с человеком, наслаждение им, это эмоция, а секс -разновидность этой эмоции. Другая часть любви - это «доброжелательность», или сострадание, - тоже эмоция, которая возникает благодаря зеркальным нейронам, которые создают модель психики другого человека внутри нашего мозга. Даже при условии, что я знаю, что «все - это я», не имей я этих эмоций, обусловленных конкретными материальными образованиями в моей голове, мне было бы глубоко наплевать на всех, и даже на самого себя;

4) можно отказаться от всего и уйти в небытие, жизнь не стоит того, чтобы причинять страдания кому-то ради удовольствия себе, и, конечно, она не стоит того, чтобы мучить себя просто так.

Если просветление - функция от мира, его любви, сострадания и т.п., оно не просветление, а нирвана не нирвана, а просто рай, лучший мир, утрированный этот, тогда не надо ни от чего отказываться, а просто «быть хорошим». Если же нирвана - качественно независимое и трансцендентное миру, то тем более нет смысла от мира «освобождаться», потому что нирвана и так свобода и существует сама по себе наряду с такой же вечной сансарой. Так как субъект один, то и перехода никакого нет. А есть, максимум только привнесение нирванического блаженства в страдающий мир, но это только временный, не метафизичный акт «обезболивания», который не имеет продолжения после смерти. Таково мое глубокое убеждение.

Представьте, что завтрашний день - это нирвана. Он все равно у вас есть, и вы знаете об этом, вы знаете, что он будет безумно счастливым. Попасть сегодня туда нельзя, разумеется, но можно потратить весь день, лишая себя всего приятного, на то, чтобы все-таки последние пару часов, и то, если повезет, как бы «перенестись» в переживание счастья завтрашнего дня. Зачем это делать? Варианты – вам просто плохо сегодня, и есть две альтернативы, кроме вышеперечисленной : 1) вколоть снотворное и проспать до завтра - это аналог суицида в этой метафоре, теряется и боль и нирвана; 2) все-таки прожить этот день максимально эффективным способом, уменьшая боль и увеличивая радость, импровизировать, проявлять творчество и т.п. - это то, что предлагаю я, если до суицида ситуация еще не ухудшилась настолько. Вот и все. А самый первый с нирваной, не как пониманием, а как именно переживанием, все очень сложно и ненадежно. Но, что-то подсказывает мне, что даже «понятийного просветления» достаточно, чтобы произошла «нирвана», то есть угасание большинства страданий. Может быть и нет никакого супер транса, а только это глубокое умиротворение и пофигизм, спад лихорадки и алчности, умение радоваться мелочам, незлобливость и т.п. и т.д. Нирвана это один из принципов, модусов бытия/сознания. Но так как она сама себя не создала из ничего, кроме нее реализуются другие смежные принципы/миры. Короче говоря, если вы идете, то идут и левая и правая нога, считайте одну ногу - нирваной, другую - сансарой.

Желание продолжения своей индивидуальности - это все равно, как если бы муха спрашивала, когда ей пообещали превратить в человека : «а будет ли у меня неограниченное количество говна на завтрак/обед/ужин?" Вы не нужны себе, чтобы быть в нирване...вы и есть сама нирвана! ( Как нелокальный субъект, конечно. )

Д. Колак называет буддизм пустым индивидуализмом. Надо разобраться, что это значит и чем он может отличаться от открытого. Никто не знает, что на самом деле думал Будда, мы имеем кучу школ и направлений, каждая со своей трактовкой, не знаю, совпадает ли моя хоть с одной из них. Насчет разницы пустого и открытого индивидуализма - она не такая уж и большая, скорее, условная.

Согласно пустому ин-му, идентичности нет вообще. Я спустя минуту, не я вообще и даже предложение это дописал другой человек, не тот, который начал. Это имеет ограниченный смысл. В конце концов, я не собираюсь этому своему «бенефициару» подкладывать свинью в будущем. Почему? Да потому что, если я исчезну через минуту, мне нет надобности создавать ситуации с негативными последствиями, это просто того не стоит. Так же я не должен воспринимать другого человека как средство, ведь спустя мгновение он и «будущий я» будут в равной степени не иметь ко мне отношения. Значит, я не должен выбирать свои выгоды и противопоставлять им чужие потребности/права. Если все же как-то действовать, то исходить опять-таки из золотого правила этики, другой – не менее достоин благ, чем я, так как все будут «другими» ( или я не более достоин благ, чем другой, без разницы). Пустой ин-м работает на отрицании, постоянно от него отталкиваясь. Открытый же – на утверждении, а именно на признании, что нас, как «будущего меня», так и любого другого человека, что-то все-таки связывает, и это «что-то» - нелокальный субъект. То есть работает формула : другой не менее достоин благ, чем я, так как «другой» - это всегда я и есть. Обе системы ведут к одним выводам.

Если понимать буддизм как пустой ин-м, то получается еще радикальнее : так хоть я говорю, что нирвана принадлежит S, а в пустом мы просто умрем и все, тотальный материализм, а в нирване...нирвана, мы можем только при жизни ее увидеть и исчезнуть, она не наша вообще, мы к ней не имеем никакого отношения, как вы ко мне, как я к себе спустя минуту и т.п. Полный хаос и разобщение. Но если понимать буддизм так, тогда тем более никакая практика не имеет смыла. Оба варианта - что пустой, что открытый, говорят, что вас не должно волновать, что после смерти, хотите освободиться от страданий сейчас - вперед, сделайте это сейчас для этой жизни.

Сознание ничем не ограничено, это потенциал, как вездесущее поле, каждое мгновение мой мозг обновляется, и спустя пару дней он будет уже другим, нельзя будет сказать, что с моим нынешним он будет принадлежать одному и тому же существу. Но сознание не меняется, оно так же присутствует и в этом и в том мозге, и в любом другом, как его ограничить? Как его привязать, замуровать? Это невозможно...оно бесконечно свободно, а значит и нирвана ему доступна, кто еще там, как не S? Да, это не я, как мозг, но это, естественно, не возможно, нельзя быть как мозг и тут и там.

В пустом ин-ме, если говорить не о светском ( материалистическом ) его понимании, а уже применить его к метафизике, религии, субъективность - как пространство или экран, каждая часть которого тождественна другой, и вопрос «кто я?» не имеет смысл. Но тут есть проблемы...это метафора и такой экран - гипостазированная материя все равно. Но это полезная метафора, которая говорит, что ты не замкнут, а свободен. Если говорить о сознании, то оно безразмерно, вне времени и пространства и прочее. А значит, невозможно отличить одно сознание от другого, все сходится в одно Я, больше просто некуда деваться! Если нет возможности две вещи отличить, значит, она одна. Так и с сознанием ( субъективность в широком смысле слова тоже ). Это уже открытый ин-м. То есть такое Я сжимается в точку и любое существо может сослаться на нее, как на себя. В пустом ин-ме так не получится, я могу сослаться на «метафизический экран», где каждая область тождественна другой. По сути, это две крайние метафоры. В пустом я эту бесконечно малую точку просто раздуваю до уровня бесконечно большого пространства, и ткнув в любую его область, я не ошибусь, это буду Я. То есть одна и та же область может обеспечивать поочередно нескольких существ сознанием, или разные области одно существо. В таком случае, я отождествляюсь со всем этим пространством...

Насколько я помню, Колак писал, что Парфит ( Reasons and Persons, автор пустого ин-ма ) не мог прийти к пониманию того, как субъект может быть в двух местах сразу, так же в этом отношении и буддизм «подтормаживает». Так что, если принять этот пункт, то уже можно считать себя открытым индивидуалистом, а не пустым и вообще снять все ограничения. Буддизм консервативен в большинстве своем и часто признает метафизическую индивидуальность...Стоит выбросить весь этот бред давным-давно. «Танец с бубнами, вызывающий рассвет» - вот метафора «метафизического просветления».

Планетарный суицид, за и против.

Я часто не могу найти причины, чтобы оправдать жизнь, как бы ни старался, вопрос не в том, чтобы принять свою судьбу и не жаловаться, это не так сложно, но думая о всех людях, не могу успокоиться, хочется порой разнести в щепки эту планету, уровень страдания зашкаливал и будет зашкаливать, может быть, всегда, и кроме планетарного суицида, как порой кажется, едва ли есть другой выход решения вопроса страдания. Животных тоже стоит уничтожить - хотел бы вы быть антилопой, которую едят заживо? Или львом, который вывихнул ногу, или которого порвал на флаг его более сильный сородич. Вся природа заключается в непрестанном пожирании друг друга, это просто отвратительно. Буддизм думает, что решает проблему «индивидуально», что каждый человек, пожелавший уйти с «вечеринки», собственно так и поступает, выпутываясь постепенно из липкой паутины привязанностей. Но стоит ему это сделать, он исчезает…Исчезая в забвении смерти, он остается в других существах, буддисты об этом не думают. ( Точнее, они фантазируют в своем стиле – про бодхисатв и т.п., просто замыливание проблемы нелепыми конструкциями. )

Речь о философии, которая откроет людям глаза, и они сами сделаю шаг в бездну, все вместе, этот шаг сделает каждая цивилизация в каждом мире при определенном уровне развития. Разве это не единственная разумная вещь, которую следует сделать с жизнью? Может быть, я не правильно поступаю, что экстраполирую свое миронеприятие на всех, но ведь я не без основания это делаю, несчастных людей гораздо больше, более того, один несчастный не окупается девятью счастливыми, как, скажем, час агонирующей боли не стоит девяти часов относительного благоденствия. То есть боль не окупается...Мы в огромном минусе очень давно. Никто не думает так, с «точки зрения небытия». Все думают, что жизнь – это безапелляционное самооправдание себя. Но как она себя оправдывает? Только тем, что существует исключительно благодаря самодовольству и бесконечному нарциссизму? Оправдать себя жизнь должна не просто заявлением «я такая, какая есть», а по факту, как на суде, она - преступник и не должна говорить ничего вроде «ну, это моя природа, ничем не могу помочь».

Смысл в том, что мы ничем не рискуем, убив себя, метафизических последствий у этого не будет. Никто и ничто не заметит этого исчезновения. Небытие не страдает. Конечно, мир будет и дальше себя творить, речь о том, чтобы понять весь бред и остановить процесс, когда появится такая возможность. Любая религия это делает, но неправильно, разумеется. Скучно никому не может быть там, в нирване, если она есть, то это самодостаточный и такой же самодовольный мир, как и наш, она ничего не знает о нас. Мы есть только у себя и для себя. Это как уборка, когда вы замечаете пыль, вы берешь тряпку и вытираете ее. Точно так же с сансарой - как только мы поумнели, мы устраиваем «big bada boom»...Мы замкнуты тут навечно, никто не войдет и не выйдет. Нирвана и все остальное стоит особняком. Решать надо имеющуюся проблему - наши жизни. Я вижу только один выход - небытие, это универсальное и абсолютное решение. Кристально чистое и безупречное.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: