АКТИВИЗАЦИЯ ТРЕХСТОРОННЕГО ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА В РАМКАХ СТРУКТУРЫ: США-ЯПОНИЯ-РК

СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ПОЛИТИКИ США В ОТНОШЕНИИ КОРЕЙСКОГО ПОЛУОСТРОВА

На формирование основных характеристик и параметров современного состояния корейской проблемы, подходов США к ее урегулированию самое серьезное влияние оказывают кардинальные изменения, происходящие в мире после 1991 г., формирующие новые глобальную и региональные системы международных отношений, в которых очевидна лидирующая роль США, стремящихся закрепить свой монополизм на мировой арене, усилить влияние в стратегически важных районах мира, стать в них единоличным регулятором баланса сил и влияния.

С позиции зрения глобальных международных отношений ситуация на Корейском полуострове развивается ныне в новых условиях мира "после Косово", после агрессии НАТО против Югославии весной 1999 г., а также после того, как организация Северо-Атлантического договора в апреле 1999 г. приняла новую доктрину, названную мировым общественным мнением доктриной "ограниченного суверенитета" и приступила к ее внедрению во внешнеполитическую практику. Оба эти акта, нарушающие ряд общепризнанных базисных норм международного права и фундаментальных принципов международных отношений, зафиксированных в частности и в Уставе ООН, кладут начало новой эпохе, означающей отказ от международной системы, сложившейся после второй мировой войны, и установлению нового мирового порядка. Его отличительными чертами становятся попытки фактически поставить ООН под контроль США и НАТО, и, исходя из установок разработанной в последние годы, прежде всего англо-американскими политологами, концепции "нового интервенционизма".(выделено нами - V.V.)

В 90-е годы XX в. руководство США заявило о возрастании стратегической значимости Северо-Восточной Азии (СВА) и ценности их отношений с дальневосточными союзниками. С приходом в Белый дом демократов во главе с Б. Клинтоном государственный секретарь США У. Кристофер подчеркнул, что

"нынешняя администрация поставила Азию во главу угла своей долгосрочной внешнеполитической стратегии... Наш стратегический союз с Японией, а также с Южной Кореей и другими нашими союзниками, имеет необычно важное значение для безопасности и процветания Америки", и, что "наши политические узлы и военное присутствие на передовых рубежах помогают подавлять искушения, могущие возникнуть у какой-то региональной державы, стремящейся к гегемонии, и ограничивать их возможности на этот счет".

В списке десяти основных целей азиатско-тихоокеанской доктрины администрации Б. Клинтона, сформулированной в апреле 1993 г. и изложенной заместителем государственного секретаря по делам Восточной Азии Тихого океана У. Лордом. обозначены задачи в отношении Японии и Кореи:

"Созидание нового глобального партнерства, отражающего более зрелый баланс в распределении ответственности между США и Японией: сохранение существенного американского военного присутствия в Азии... Устранение ядерной угрозы и продвижение к примирению на Корейском полуострове. Будущее Корейского полуострова должно быть решено путем переговоров между Севером и Югом. США намерены содействовать этому процессу через консультации с Республикой Корея и многостороннюю дипломатию. Вашингтон готов к улучшению отношений с Пхеньяном, если последний пойдет на сотрудничество по фундаментальным вопросам" [3].

Главное внимание Белого дома сосредоточилось на использовании возникшего благоприятного для себя соотношения сил в регионе СВА с целью расширения собственного влияния на Корейском полуострове посредством различных тактических схем действий: от прямого силового давления в 1991-1994 годах до попыток приобретения функции посредника в отношениях между Пхеньяном и Сеулом в середине 90-х годов, в соответствии с чем можно выделить два этапа эволюции американской внешнеполитической активности в отношении двух Корей.

Этим этапам соответствовали и два сценария поведения Вашингтона в отношении КНДР: конфликтный и переговорный, которые, возможно, разрабатывались мозговыми центрами США одновременно и параллельно для применения сообразно быстро меняющейся обстановке.

КОНФЛИКТНЫЙ СЦЕНАРИЙ. "ЯДЕРНЫЙ КРИЗИС" 1993-1994 гг.

Реализация политики США в эти годы была значительно облегчена тем, что после распада СССР, который последовательно поддерживал КНДР, проводил активную политику противодействия американским планам на Корейском полуострове, во всей СВА, что сделало возможным развитие разряда международной напряженности в конце 80-х - начале 90-х годов, осуществление крупномасштабных советско-американских сокращений вооруженных сил (хотя асимметричных в пользу США), коснувшихся и юга Корейского полуострова * [4], в лице новой России американская дипломатия нашла партнера, который утратил собственный подход к решению корейской проблемы и фактически занял позицию, ориентированную на Вашингтон(выделено нами - V.V.).

* К 1991 г. вооруженные силы СССР на Дальнем Востоке были сокращены на 200 тыс. человек. Сухопутные войска - на 12 дивизий. Расформированы 1 1 авиаполков. Из Тихоокеанского флота выведены 16 боевых кораблей, в том числе 9 крупных надводных и 7 подводных. Тихоокеанский флот РФ в первой половине 90-х годов сократился в 2 раза, в том числе количество боевых кораблей с 335 до 140 единиц. В 1991 г. завершен вывод советских войск из Монголии общей численностью 50 тыс. человек, возвращено около 850 танков, 1100 боевых машин пехоты, 820 различных артиллерийских систем, 190 самолетов и вертолетов. В 1992 г. прекращено использование вооруженными силами СНГ вьетнамской бухты Камрань. По заявлению тогдашнего российского министра иностранных дел А.В. Козырева японской газете "Иомиури", русские ракеты с ядерными боеголовками в настоящее время больше не нацелены ни на Японию, ни на другие страны Азии. Вслед за этим, в начале 1990 г. США объявили о планах сокращения своего военного присутствия в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) на 12%, в частности, в Южной Корее на 7 тыс. военнослужащих до 1993 г. и выводе из нее ядерного оружия. - Торкунов А.В., Уфимцев Е.П. Корейская проблема. Новый взгляд, с. 93. 100.

Используя общее ослабление позиций России на Дальнем Востоке, резкое сокращение российско-северокорейских связей, США сделали упор на то, чтобы "дожать" КНДР, усиливая его международную полуизоляцию, используя методы военно-силового давления.

В результате Пентагон, осуществив первый этап трехэтапной программы сокращения своего военного присутствия в Южной Корее в 1990-1992 гг., вывел оттуда 5 тыс. военнослужащих сухопутных сил и 2 тыс. человек административного персонала ВВС и отказался от ее дальнейшей реализации. Председатель комитета начальников штабов вооруженных сил США Дж. Шаликашвили объявил в Сеуле в январе 1995 г., что новая стратегия США в АТР заключается в отказе от планов поэтапного вывода войск из Южной Кореи, в сохранении мощной американо-южнокорейской системы безопасности и американского военного присутствия в СВА численностью более 100 тыс. человек.

в 1990-1992 гг. успешно развивался межкорейский диалог, в частности, состоялись восемь встреч на уровне премьер-министров КНДР и РК, в 1991 г. были подписаны важнейшие документы: Соглашение о примирении, ненападении, обменах и сотрудничестве между двумя государствами, а также Совместная декларация о безъядерном статусе Корейского полуострова, что благотворно сказывалось на снижении военно-политической напряженности на полуострове и вокруг него. К сожалению, начиная с 1993 г. этот процесс прервался почти полностью, отношения между двумя Кореями откатились на уровень враждебности времен "холодной войны", в 1993 г. разразился так называемый "северокорейский ядерный кризис", едва не сделавший Корейский полуостров ареной военной операции типа "Буря в пустыне" в восточно-азиатском варианте.

АКТИВИЗАЦИЯ ТРЕХСТОРОННЕГО ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА В РАМКАХ СТРУКТУРЫ: США-ЯПОНИЯ-РК

В создавшихся условиях преобладания военно-политических подходов в стратегии США и их союзников к "корейской проблеме" вновь стали активизироваться процессы, характерные для политики времен "холодной войны", знакомые российским и зарубежным ученым.

В советских научных, политологических кругах длительное время рассматривался вопрос постепенного развития неформальной тройственной военно-политической структуры в составе США-Япония-Южная Корея. Нередко этот вопрос преподносился читателю излишне односторонне и эмоционально из политических потребностей той эпохи. Это длительный эволюционный, но вместе с тем объективный процесс трехстороннего сотрудничества, в котором военно-силовой аспект является одной и, нередко, не самой главной составляющей частью.

В последние пять лет эта тема стала не только не "модной", но в целом закрытой для читателя. Однако, как показали события самых последних лет, этот процесс не только не потерял актуальности, но даже активизировался. Во время северокорейского ядерного кризиса, хотя наличие результативной военной ядерной программы у КНДР документально не смогла подтвердить ни одна из многих международных ядерных инспекций, включая МАГАТЭ, сотрудничество в военной области между Вашингтоном-Токио-Сеулом стало нарастать.

В начале ноября 1995 г. в состоянии повышенной секретности проводились военно-морские учения ВМС США и Японии, максимально приближенные к территориальным водам КНДР. в которых со стороны Японии принимали участие почти все основные корабли ее ВМС (110 кораблей, 170 самолетов - всего 29 тыс. военнослужащих), а со стороны США - авианосец "Интерпрайс", 10 кораблей сопровождения, 160 самолетов с целью задержания потенциального судна-нарушителя, пытающегося пройти в КНДР в условиях возможной блокады этой страны. Также в ноябре 1995 г. более 650 американских самолетов с военных баз США, находящихся за пределами Южной Кореи, проводили учения ВВС вблизи границ КНДР.

Еще ранее, в апреле 1995 г. командование 7-го флота США в случае конфликта с КНДР предлагало Управлению Национальной Обороны Японии (УНО) направить к ее берегам японские минные тральщики и противолодочные самолеты, поскольку у берегов Северной Кореи предполагалось наличие мощных минных заграждений. УНО Японии тогда отклонило это предложение в виду конституционных ограничений своей страны, но предложило план широкого обеспечения тыловой поддержки и разработать схему подключения японских ВМС для ведения морской разведки, и разочарованным американским военным пришлось перебросить свои два тральщика на базу в Сасэбо [5]. Наличие таких планов позднее подтвердил и президент США [6].

Необходимость этих действий объяснялась, как и нередко в прошлом, возрастанием агрессивных намерений Севера, представители которого на переговорах с заместителем министра по национальному объединению РК Сон Ен Дэ в Пханмунджоме в марте 1994 г. угрожали "превратить Сеул в море огня" [7], а также сохраняющимся его военным превосходством. В опубликованной в 1995 г. "Белой книге по обороне 1995-1996" министерство обороны РК продолжало утверждать, что Северная Корея имеет преимущество над Южной по количеству военнослужащих и почти по всем основным видам вооружений от 1,2 до 13 раз [8].

Однако в 90-е годы XX в. большинство аналитиков в различных странах перестало воспринимать такие аргументы всерьез. Так, Д. Рой из австралийского национального университета утверждает, что "с точки зрения обычных вооружений у Северной Кореи нет реальных шансов победить Юг и при этом сопоставимая мощь ее вооруженных сил ежегодно деградирует" [9]. Лондонский международный институт стратегических исследований в книге "Военный баланс, 1995-1996" приводил цифры оборонных бюджетов Северной и Южной Кореи в 1995 г.: соответственно 2,2 млрд. долл. и 14,4 млрд. долл., что подтверждает превосходство Сеула над Пхеньяном по уровню военных расходов почти в 7 раз [10]. Эту же тенденцию отмечает и американский профессор С. Ким. утверждая, что в 1990-1993 гг. военные расходы РК ежегодно увеличивались в среднем на 13%, тогда как в КНДР они сократились суммарно на 58% [11]. Исследования же стокгольмского Института разоружения и мира показали, что в 1989-1993 гг. Южная Корея импортировала вооружений в 4,45 раза больше Северной [12].

В девяностые годы механизм трехстороннего партнерства превращался во все более значимый инструмент осуществления их политики как на Корейском полуострове, так и в СВА в целом. Его важность отметили Б. Клинтон и японский премьер Р. Хасимото в этапной "Японо-американской декларации о союзе безопасности на XXI век", принятой 17 апреля 1996 г. в Токио, в пункте 7 которой лидеры двух стран подчеркнули, что "стабильность на Корейском полуострове имеет жизненно важное значение для Японии и США и подтвердили, что обе стороны намерены и впредь делать все возможное для содействия обеспечению такой стабильности в тесном сотрудничестве с РК".

Военные аспекты стратегической установки на консолидацию трехсторонних усилий по обеспечению стабильности прояснил заместитель командующего американскими войсками в Южной Корее генерал-лейтенант Р. Айверсон, по мнению которого, переданному агентством "Рёнхап" 15 ноября 1996 г., объединенная южнокорейско-американская группировка"сможет сдержать нападение с Севера на несколько часов, необходимых для переброски подкреплений". При этом генерал был уверен, что в случае необходимости на Корейском полуострове "будет создана такая же ударная группировка ВМС и ВВС, которая была использована США в Персидском заливе... Все необходимые для этого силы находятся сейчас на японском острове Окинава и они могут быть здесь уже через несколько часов" [13].

Международная организация по содействию развитию энергетике Кореи (КЕДО), главное предназначение которой заключается в том, чтобы обеспечить замену имеющихся в КНДР АЭС на легководные реакторы, неспособные производить оружейный плутоний, возникла в результате усилий и в составе именно РК-США-Япония, к участию в деятельности которой затем были приглашены и некоторые другие государства. Всего ее членами в марте 1995 г. стали 23 страны.

Факты последних лет: разработки и рекомендации ведущих американских научных центров, таких как Институт мира США, высказывания ряда государственных деятелей, вовлечённых в дела Корейского полуострова, дают возможность наблюдать эволюцию задач и целей, которые Белый дом желал бы возложить на КЕДО или подобные ей структуры.

Идея организации многостороннего, под эгидой США, механизма воздействия на КНДР или ее "конструктивного вовлечения" в мировое сообщество, считается в Вашингтоне весьма продуктивной и уже не раз эффективно проявляла себя в отношении Ирака, Югославии, Ливии и других стран. В отношении Пхеньяна США в 1993 г. активно пытались создать широкую группировку государств с целью объединенного давления, подключить их и ООН к введению коллективных санкций.

Во второй половине 90-х голов наблюдались целеустремленные попытки расширить роль КЕДО и придать ей дополнительные функции, далекие от ядерной энергетики. Выдвигались предложения использовать многосторонние структуры организации для канализации программ осуществления в адрес КНДР международной гуманитарной, в частности, продовольственной помощи, развития образования. Предлагалось возложить на КЕДО задачи модернизации транспортной инфраструктуры Северной Кореи.

В середине 90-х годов регулярным стал институт трехсторонних межмидовских консультаций, на которых согласуются планы действий трех государств в отношении актуальных проблем Кореи. В феврале 1996 г. в Гонолулу представители внешнеполитических ведомств США, Японии и Южной Кореи выработали общий подход по острому вопросу оказания продовольственной помощи КНДР, пострадавшей от невиданного по масштабам наводнения, в мае того же года на острове Чеджудо обсуждали практические детали реализации идеи четырехсторонних переговоров по урегулированию корейской проблемы с участием Вашингтона, Пекина, Сеула и Пхеньяна опять же проблему продовольственной помощи, но решили при этом оставить в силе введенные Вашингтоном более 40 лет назад санкции против КНДР [14]. В ходе этих встреч стороны договорились придерживаться единой линии оказания Северной Корее дозированной гуманитарной помощи и содействия в рамках КЕДО, увязав их задачей побудить Пхеньян согласиться на участие в четырехсторонних переговорах, встать на путь внутренних реформ и внешней открытости, изменить свою политику в отношении Сеула [15].

Отражением того факта, что в сознании правящей элиты РК структурированное американо- японо- южнокорейское партнерство в отношении проблем Корейского полуострова уже воспринимается как объективно сложившийся и постоянно функционирующий трехсторонний механизм, может служить "Обозрение по проблемам объединения Кореи", подготовленное в ноябре 1996 г. исследовательским Институтом по национальному объединению, являющимися "мозговым центром" правительства РК по вопросу объединения. Авторы "Обозрения" для составления средне и долгосрочного прогноза развития ситуации на Корейском полуострове, среди 38 вопросов, предлагаемых для ответа ученым-корееведам различных стран, просят оценить эффективность сотрудничества Южной Кореи, США и Японии в их согласованной политике по отношению к Северной Корее.

Тогда при поддержке США качественные изменения произошли и в японо-южно-корейских отношениях, перспективы которых были широко раздвинуты в ходе двух встреч в верхах между президентом РК Ким Дэ Чжуном и премьер-министром Японии К. Обути в Токио в 1998 г. и в Сеуле в октябре 1999 г. Главной сферой двустороннего сотрудничества, развитию которой октябрьский саммит 1999 г. дал мощный импульс, стала военно-политическая. Низкий уровень взаимодействия между Японией и РК в этой области долгое время считался чуть ли не единственным фактором, сдерживающим оформление тройственных связей между Вашингтоном, Токио и Сеулом в официальные союзнические. В последние месяцы два дальневосточных соседа решили форсировать процесс ликвидации данного пробела и сумели в короткий срок вывести военно-техническое сотрудничество между собой на принципиально новый уровень.

Интенсифицировались военные обмены между представителями всех родов войск: в марте 1999 г. Южную Корею посетила группа из 20 офицеров сухопутных частей сил самообороны Японии, которые впервые занимались в РК непосредственной военной подготовкой. Ответный визит из корейских коллег запланирован на следующий год. Во время четырехдневного визита генерала Ю. Хираока, начальника штаба японских ВВС, в мае 1999 г. в Сеуле он договорился со своим корейским коллегой генералом Пак Чун Тэком расширить взаимные обмены и усилить взаимодействие между ВВС двух государств. И, главное, Токио и Сеул договорились провести в августе 1999 г. в районе острова Чучжудо первые в истории совместные двусторонние военно-морские маневры с участием авиации [16].

Ускорилось формирование организационной инфраструктуры военного сотрудничества: в 1999 г. были проведены первые консультации и подписано соглашение о сотрудничестве в области безопасности между силовыми структурами приморских провинций двух стран; в мае были одновременно установлены три линии горячей связи между министерством обороны РК и УНО Японии, командованием ВВС и ВМС двух стран на основе соглашения, достигнутого в ходе визита в Сеул главы японского военного ведомства в январе 1999 г. [17]

Характерно, что во всех упомянутых случаях при обосновании действий неизменно присутствовал тезис о необходимости более тесного координирования усилий двух стран в деле нейтрализации угрозы со стороны Северной Кореи, противодействия проникновению северокорейских подводных и надводных кораблей в воды Японии и РК. В апреле 1999 г. официальный Сеул с меньшей озабоченностью, чем это было ранее, встретил принятие нового билля японским парламентом, узаконивающего более широкую военную роль Токио в рамках новой редакции американо-японского союза, допускающей участие японских сил самообороны в ряде военных операций (использование минных тральщиков, разведывательные операции, тыловая поддержка) в случае возникновения конфликта на Корейском полуострове.

Значительно возросший уровень сотрудничества между Токио и Сеулом стал по-видимому, одной из необходимых предпосылок, сделавших возможным оформление ставших уже регулярными трехсторонних консультаций между США, Японией и Южной Кореей на уровне глав внешнеполитических, военных ведомств в более институциализированную структуру. Как сообщила газета "Kopea геральд" 27 апреля 1999 г., руководство трех вышеназванных стран на встрече своих высокопоставленных представителей в Гонолулу 23-25 апреля решило создать "Трехстороннюю Координационную Наблюдательную Группу" (ТСОА) с целью более систематической координации их "северокорейской политики", которая должна собираться на высоком официальном уровне не реже одного раза в три месяца. Такое решение представляется нам как важный практический шаг на пути окончательного оформления тройственного военно-политического союза в составе вышеупомянутых государств.

В целом, администрация Дж. Буша, а затем на первых порах и Б. Клинтона, в отношениях с КНДР предпочитали исключительно "нажимной" вариант действий, выдвижение предварительных условий, превратив ядерную деятельность Северной Кореи в главный объект давления на Пхеньян. В этих целях Белый дом подключил к своим действиям руководство МАГАТЭ, подтолкнул его к принятию антипхеньянской резолюции в феврале 1993 г., что КНДР ответила объявлением о выходе из Договора о нераспространении ядерного оружия, что было воспринято США с глубокой озабоченностью. В связи с этим пхеньянским шагом в Вашингтоне рассматривали варианты нанесения "ограниченного удара" по ядерным сооружениям КНДР, госсекретарь США У. Кристофер высказался за введение против нее экономических санкций - полное эмбарго на поставки нефти, промышленного сырья и продовольствия, - в начале 1993 г. были возобновлены американо-южнокорейские маневры "Тим Спирит" с участием 140 тыс. военнослужащих двух стран, в ходе которых состоялась крупнейшая высадка морской пехоты США и РК за всю историю этих учений, проводившихся в 1976 г. [18]

КНДР заявила, что ее "не запугать", обвинила Вашингтона в "открытом нарушении своих обязательств" по ДНЯО, в попытках диктовать свою волю другим странам и международным организациям, проявила твердость и способность противостоять давлению Запада, проводя политику "балансирования на острие ножа".

Однако, в целом, в неблагоприятно изменившихся в начале 90-х годов для КНДР условиях, Пхеньян был вынужден изменить антиамериканскую направленность своей политики, предпринял попытки налаживания контактов с США. Этому способствовал прогресс в межкорейском диалоге в 1990-1992 гг., когда состоялись восемь встреч премьер-министров двух стран, были подписаны Соглашение о примирении, ненападении, сотрудничестве и обменах между Севером и Югом, Декларация о де-нуклеаризации Корейского полуострова. Вашингтон снял запрет на официальные контакты с КНДР, и с 1992 г. такие встречи начались: в январе - секретаря ЦК ТПК Ким Ен Суна с первым заместителем госсекретаря США Кантором, в декабре - первого заместителя министра иностранных дел КНДР Кан Сек Чу с сенатором Смитом.

И администрация Б. Клинтона с середины 90-х годов внесла существенные коррективы в свою корейскую политику, в которой, наряду с силовым ее обеспечением, все большее внимание стало уделяться политико-дипломатическим средствам вовлечения Северной Кореи в переговорный процесс с США. Во время обмена весьма резкими взаимными обвинениями и упреками, связанными с "ядерным кризисом", Пхеньян подчеркивал, что США используют ядерную проблему с целью "ликвидировать северокорейский социалистический строй" и вместе с РК ведут линию на объединение Севера и Юга по германскому образцу и что все эти попытки обречены на провал, а Соединенным Штатам следует "освободиться от старой политики в отношении Кореи времен "холодной войны"" [19]. Были проведены несколько закрытых встреч в Пекине, подготовивших прямые северокорейско-американские переговоры.

Позиции сторон по задачам межправительственного диалога были весьма различны: для США главной целью было сохранение КНДР и ДНЯО и выполнение ею обязательств по соглашению о гарантиях с МАГАТЭ; для КНДР - улучшение северокорейско-американских отношений, гарантии Вашингтона об отсутствии на его базах в Южной Корее ядерного оружия и не использование угрозы применения силы против Пхеньяна, прекращение учений "Тим Спирит", политически нейтральный подход МАГАТЭ к КНДР. Но эти разногласия, как выяснилось, не оказались непреодолимыми.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: