Жизнь и разум во Вселенной. Проблема SETI

Следует отметить, что проблемы, связанные с космическими цивилизациями, и современные интерпретации природы НЛО – это не одно и то же. Мы подробно остановимся на проблеме НЛО ниже, памятуя, что НЛО – это не обязательно порождение внеземной цивилизации, а внеземная цивилизация совсем не обязательно проявляется в виде НЛО. Внеземные цивилизации (ВЦ) – это пока гипотетический объект, поиски которого ведутся (и есть соответствующие программы). Одна из интерпретаций связывает ВЦ
с аномальными неопознанными явлениями, в число которых входит и НЛО.

О самом термине астросоциология. Он обозначает раздел общественных наук, изучающий внеземные цивилизации (естественно, пока гипотетические). Интерес к такого рода объектам (внеземному разуму) существует едва ли не столько же, сколько существует земная культура (письменность, мифы, предания). Предположения о том, что существуют цивилизации, отличные от человеческой, встречаются в мифах, древних философских системах. Обзор всего этого исторического пласта мы делать не будем[185]. Констатируем лишь, что со времени возникновения рациональной философии человек предполагал, что он не один. Зачастую моделировался облик иной культуры, иного разума. Фактически до начала эры научного знания, до появления систематической науки эти предположения во многом носили характер фантазий, догадок. Лишь начиная с XVII-XVIII вв., в рамках систематической науки эти догадки стали привязываться к каким-то конкретным природным средам, условиям существования и возникновения жизни.

Прежде всего такие предположения возникли в русле философских и астрономических концепций. В конце XVI – начале XVII в. таким рубежным событием явилась концепция Дж. Бруно о множественности обитаемых миров. Дж. Бруно развивает концепцию Н. Коперника и дополняет
ее новыми фрагментами. По Н. Копернику, Птолемеевская система отрицается, в системе мироздания Земля – рядовая планета, однако предпочтение всё еще отдается положению Солнечной системы. У Дж. Бруно Солнечная система – рядовая звездная система, и в других звездных системах возможно существование миров, аналогичных земному. Отстаивая эту и ряд других идей, противоречащих освященным церковью положениям, Дж. Бруно поплатился жизнью. Учение Дж. Бруно – это попытка деидеологизации астрономического знания, его идеи в целом современны и сейчас. Во всяком случае, подсчеты возможного числа цивилизаций, подобные методике Ф. Дрейка, основаны на предположениях, ничем не отличающихся от предположений Дж. Бруно. Подобные рассуждения пронизывают всю последующую историю науки, причем со временем все более и более сужается число космических объектов, предрасположенных к развитию жизни и разума. Например, начиная с XVIII столетия, едва ли не все объекты Солнечной системы наделялись живыми и даже разумными существами. Известный астроном В. Гершель полагал, что даже Солнце может быть обитаемым, исходя из того, что наблюдаемые солнечные пятна – это какие-то разрывы в солнечной атмосфере, сквозь которые просматриваются куски твердой поверхности. Через эти разрывы-пятна обитатели Солнца могут наблюдать
и Космос. К началу XIX в. стало очевидным, что это не разрывы в атмосфере, а Солнце представляет собой гигантский раскаленный газовый шар, в условиях которого никакая жизнь невозможна.

Луна – это еще один объект, который очень долго «претендовал» на звание обитаемой планеты. Более двух столетий (вплоть до 20-х гг. XX в.) она не исключалась из списка обитаемых миров. Благодаря длительным и многочисленным наблюдениям на поверхности Луны был установлен ряд динамичных процессов, что почти сразу же и было интерпретировано как проявление жизни. Только сейчас становится ясным, что значительная часть интерпретаций имела под собой физиологические причины: усталость от длительных наблюдений порождает иллюзорные эффекты. Хотя есть
и объективные динамические эффекты, которые объясняются сейчас как истечение газов, удары метеоритов, обвалы и разрушения пород. Между тем к жизни это не имеет ни малейшего отношения. На подобных интерпретациях вплоть до начала XX в. были построены многие научно-фантасти­ческие произведения того времени (Г. Уэллс, Ж. Берн).

Разработка разносторонних объективных методов исследования исключила Луну из числа кандидатов в обитаемые миры, но с XIX в. резко возрастают шансы Марса. В 70-е гг. XIX в. началась большая серия наблюдений за его поверхностью в связи с открытием итальянским астрономом Скиапарелли феномена марсианских каналов. Вплоть до 50-х гг. нашего столетия тезис о жизни на Марсе большим сомнениям не подвергался.

Аналогичная логика развития просматривается и по отношению к объектам за пределами Солнечной системы. От мечтаний и во многом умозрительных предположений, высказываемых в свое время такими крупными учеными, философами, как Вольтер, Кант, Ломоносов, Гершель, уже
в 20-е гг. XX в. был осуществлен переход к экспериментальному поиску жизни во Вселенной. Именно тогда начались опыты по прослушиванию эфира и поиску регулярных радиосигналов из космоса (1924 г., США – первый массовый опыт). К этой проблеме активного поиска и попыткам передачи информации в космосе вновь вернулись в конце 50-х – начале 60-х гг., когда начались первые космические полеты. Именно в это время были заложены первые научно-технические программы поиска ВЦ, которые существуют
и в наши дни, хотя число энтузиастов заметно поубавилось.

Весьма усложнились критерии искусственного в возможных проявлениях ВЦ. К этому привело открытие ряда сложных космических объектов, чье искусственное происхождение поначалу казалось несомненным (квазары, пульсары). По существу же, мы все дальше и дальше уходим от надежды открыть космические объекты, где может обитать разумная жизнь. В конце концов в 70-е гг. прошлого века родилась концепция, которая первоначально шокировала – концепция уникальности земного разума, жизни. Один из ее основателей – известный астрофизик И.С. Шкловский. Противоречит ли тезис об уникальности земной цивилизации тезису о множественности обитаемых миров? На первый взгляд, да. Ведь если жизнь на Земле возникла закономерно и мы не знаем природных запретов на ее возникновение
в других частях Вселенной, то почему мы не обнаруживаем там ее признаков? Тем не менее жизнь – и особенно разум – весьма маловероятное событие, и самое главное, они могли возникнуть в процессе продвижения некоторого космологического фронта несколько миллиардов лет тому назад. В настоящее же время эта космологическая волна прошла, и такого рода явления не возникают, как не происходят, скажем, на Земле эволюционные процессы, порождающие простейшие формы живого. Не происходят и эволюционные процессы, ведущие к появлению разумных существ. Фронт эволюции уже прошел эти точки, и назад возврата нет. Такие рассуждения как раз и доказывают, что тезис уникальности и тезис о множественности друг другу не противоречат. Скорее всего здесь мы сталкиваемся с ситуацией, подобной той, что встретил Н.И. Лобачевский, сопоставляя V постулат геометрии Эвклида и противоположный ему –
с другими постулатами.

Может оказаться, что тезис Дж. Бруно и тезис Шкловского взаимно дополняют друг друга, хотя пока и не совсем ясно, как они стыкуются. Таким образом, развитие представлений о космических цивилизациях пошло как бы по двум руслам. С одной стороны, оно связано с пересмотром наших взглядов на эволюцию Вселенной, в рамках которого возник антропный принцип. Согласно этому принципу какие-либо расчеты относительно начальных условий существования Вселенной должны производиться с учетом возможности появления жизни и разума на позднейших стадиях, устанавливается взаимосвязь мировых констант с возможностями появления жизни. Другое русло связано с традиционным направлением, идущим от Дж. Бруно. И в его рамках продолжается поиск космических цивилизаций, разрабатываются концепции эволюции цивилизаций в космосе, строится классификация типов ВЦ и типов контактов между ними. В частности, весьма распространена классификация Н.С. Кардашева, который различает ВЦ по энергетическому критерию. В последние годы в число определяющих были внесены также экологические и информационные критерии.

Проблемой космических цивилизаций в настоящее время занимается довольно большое число специалистов. Проводятся международные симпозиумы и конференции.
В нашей стране одним из первых был проведен Бюраканский международный симпозиум по проблеме CETI (связь
с внеземными цивилизациями) в 1973 г. Проходили симпозиумы в Зеленчукской обсерватории, в Таллинне (1984 г.), Вильнюсе (1987 г.). Они вызывают интерес научной общественности, хотя и считается, что обсуждаемая проблема носит погранично-научный характер, поскольку изучаемые объекты пока еще не обнаружены. Тем не менее наука их не отрицает. Многие явления открываются, что называется, «на кончике пера». Вполне вероятно, что и здесь наработанный материал поможет сориентироваться в эмпирическом поиске, в вычленении среди наблюдаемых тех явлений, которые и сигнализируют как раз о существовании ВЦ.

В последнее время число подобных фактов значительно возросло. Почти все они привязываются к НЛО, а шире говоря – к большой группе так называемых аномальных явлений. Остановимся на этой проблеме подробнее. Аномальные явления в водной, воздушной среде на Земле особенно интенсивно проявляются в последние 50 лет. Во всяком случае, современную историю НЛО можно начать с 1947 г., когда американский бизнесмен Арнольд во время полета на своем самолете наблюдал в иллюминатор движение группы НЛО и сфотографировал их. Объекты очень отличались
от земных аппаратов, имея тарелкообразную форму.

За этим сообщением последовала масса других – будто открылись какие-то информационные шлюзы: то ли ранее люди стеснялись об этом сообщать, то ли мы столкнулись
с действительно новыми явлениями. В 1948 г. трагически погиб американский пилот, попытавшийся сблизиться
и атаковать крупный НЛО. Расследование катастрофы показало, что он мог принять за НЛО Венеру – самое яркое светило на земном небосклоне после Солнца и Луны. Забравшись на большую высоту в погоне за иллюзорным объектом, он, возможно, потерял сознание, в результате чего неуправляемый самолет потерпел аварию. Такой же степенью достоверности характеризуется и случай с разбившимся НЛО, на месте катастрофы которого были найдены останки «пилотов», вдвое уступавших людям в росте, к тому же имевших иное анатомическое строение. В свое время промелькнули сообщения о том, что в соответствии с одной из секретных научных программ в США был произведен неудачный запуск ракеты с обезьянами на борту. Возможно, ее обломки и были приняты за разбившийся НЛО, однако четкой идентификации этот случай не имеет, до сих пор порождая различные версии происшедшего.

Вообще говоря, в мире до сего времени накоплено несколько сот тысяч документированных наблюдений и сообщений об НЛО. Примерно каждый десятый американец сталкивался с НЛО, около 95% не сомневается в настоящее время в их существовании (для сравнения: в 1947 г. в НЛО верило примерно 5%). Есть детальные классификации объектов, наблюдаемых за последние полвека, видов НЛО.
В такой классификации более трех десятков различных по конфигурации объектов: тарелки, цилиндры, «лампочки», шары и т. д. На основе статистически обработанной информации об НЛО разработаны своеобразные тесты, основываясь на которые можно проверять достоверность новых сообщений (не являются ли они выдумкой, спекуляцией). Многие из сообщений об НЛО, впрочем, получают вполне земную интерпретацию. Однако где-то около 8–10 % не удается идентифицировать ни с явлениями технической деятельности человека (запуск ракет, шаров-зондов, испытания новой техники и устройств), ни с известными метеорологическими и астрономическими явлениями, ни с иллюзиями, психологическими феноменами. Во всяком случае, ничего необычного в последнем варианте не содержится, поскольку при определенных условиях люди, даже в массовом порядке, могут наблюдать иллюзорные объекты (миражи, например).

В объяснении наиболее загадочных явлений НЛО распространена версия о существовании «параллельных миров», скорее всего информационной природы (академик АМН СССР В.В. Казначеев). Здесь НЛО интерпретируются как результат контакта нашей психики с информационными голографическими «ямами», существующими в космосе и на Земле. В них «записана» информация о природных и исторических явлениях, хотя принадлежность ее к космическим цивилизациям проблематична. Как видим, такая интерпретация значительно шире и необычней традиционных толкований НЛО как проявлений ВЦ.

Как ведут себя НЛО? Они передвигаются по необычным, иногда изломанным траекториям, могут очень быстро изменять скорости движения. Наблюдаются необычные воздействия этих объектов на земные технические устройства: глохнут двигатели автомобилей и мотоциклов, перегорают электроприборы, изменяются показания магнитных приборов и т. п. Частота наблюдений НЛО во времени изменяется. По данным центров, накапливающих наблюдения об НЛО
в США, амплитуда частоты наблюдений сильно изменяется. Скажем, наибольшая частота наблюдений – до 1,5 тыс.
в год, а наименьшая – до 150. На Западе есть большая литература, посвященная этим явлениям. Вышло более 1000 книг, издается свыше 50 журналов в 15 странах. Подготовлен ряд серьезных аналитических докладов по заданию министерства обороны США, командования ВВС, изучающих, представляют ли НЛО угрозу национальной безопасности. Известны доклады и обширные исследования А. Хайнека,
Э. Кондона, Ж. Валле, в которых отмечается, что НЛО не угрожают национальной безопасности[186], но природа их не вполне ясна и нуждается в изучении. Современная научная методика мало приспособлена для изучения таких спонтанных, нерегулярных (в смысле конкретного времени и места появления) явлении. В местах, оборудованных для всесторонних наблюдений и замеров, НЛО появляются крайне редко. Поэтому хорошо и четко документированных кино-, фото-, теле- и других приборных сообщений и фиксаций НЛО совершенно недостаточно.

В последние годы появилось очень много сообщений
о подобных аномальных явлениях и из разных регионов нашей страны. Как правило, это результаты визуальных наблюдений, небольшой массив фотографий и зарисовок, есть результаты изучения нескольких так называемых посадок (следы воздействия посадок на окружающую среду). Сообщения приходят из разных регионов: Тбилиси, Киева, Москвы, Перми, Воронежа, Куйбышева, Ростовской области и др.

Изучая многочисленные публикации об НЛО в газетах, обрушившиеся на читателя, невольно задаешь вопрос
о причинах такого ажиотажа: то ли это следствие гласности, информационной открытости, то ли желание некоторых журналистов отвлечь нас от трудностей социального порядка, все чаще прибегая к сенсационным публикациям
об НЛО.

Знакомство с нашим и зарубежным опытом наблюдения и интерпретации НЛО позволяет выделить несколько основных концепций, пытающихся объяснить природу этих аномальных явлений. Они сводятся к следующим: необычные естественные явления, обусловленные космически-земными связями; проекции параллельного мира, пересекающегося с земным; скрытые контакты космических цивилизаций, изучающих землян и земной мир; психологические проявления, индуцируемые воздействием на человека каких-то малоизученных физических факторов. Зачастую
с явлениями типа НЛО переплетаются явления типа парапсихологических феноменов (попытки экстрасенсорного изучения мест посадок, установление телепатического контакта с НЛО и т. п.).

Шум вокруг НЛО вызвал бурное развитие нетрадиционных верований, неомистицизма. Появились группы верующих людей и соответствующие направления верований, связанные с «космическим разумом», «космическим богом», «сверхразумом». При этом, как правило, разговор начинается с необычных сообщений, а затем переносится на темы, связанные с «концом света», «тем светом», различными пророчествами и предупреждениями, которые восприняты избранными контактерами. Можно предположить, что новые «космические религиозные верования» заметно нарастают по мере роста напряженности, тревожности в обществе. Для распространения таких умонастроений возникает очень благоприятная почва. А квазинаучная, связанная с реалиями современной научной картины мира форма способствует их быстрому распространению среди самых разных слоев общества. Срабатывает компенсаторная функция человеческой психики: если в земном бытии что-то не ладится, не решается, не удовлетворяет, то способы утешения ищут за пределами этого бытия.

Темы докладов и рефератов:

1. Человек и космос: познание, освоение, гуманизация.

2. Геокосмический характер взаимодействия общества и природы.

3. Космизация современной науки.

4. Жизнь и разум во Вселенной. Проблема SETI.

Глава 17

ПОРЯДОК И БЕСПОРЯДОК В ПРИРОДЕ,
ХАОС, СИММЕТРИЯ, АСИММЕТРИЯ

Порядок и хаос в контексте
современного естественнонаучного
и философско-методологического анализа.
Источники хаосомности и типология хаоса

В современной постнеклассической научной картине мира огромное внимание уделяется таким понятиям, как: порядок, хаос, бифуркация, флуктуация, диссипация, странные аттракторы, нелинейность, неопределенность. Именно при помощи этих понятий современные философы науки, методологи и естествоиспытатели пытаются ответить на вопрос как происходит возникновение новых структур, как осуществляются процессы спонтанного структурогенеза. Поскольку данные понятия выделены в результате наблюдений за поведением всех типов систем: доорганизмических, организмических, социальных, а также деятельностных, этнических, духовных их наделяют категориальным статусом.

Приоритетное направление парадигмы современной науки – анализ нестабильных, неравновесных систем – сталкивается с необходимостью выявления причин и обстоятельств, в результате которых происходит потеря устойчивости и переход к хаосу. Источник хаосомности связывают не только с шумами, внешними помехами, возмущающими факторами. К обстоятельствам, обусловливающим хаосомность, относят прежде всего наличие многообразия степеней свободы, что может привести к реализации совершенно случайных последовательностей; принципиальную неустойчивость движения, когда два близких состояния могут порождать различные траектории развития, чутко реагируя на изменения истохастику внешних воздействий.

В постнеклассическую картину мира хаос вошел не как источник деструкции, разрушения и упадка, а как состояние, производное от первичной неустойчивости материальных взаимодействий, которое может явиться причиной появления новых образований, т.е. спонтанного структуро­генеза. В свете последних теоретических разработок хаос предстает не просто как бесформенная масса, но как сверхсложно протекающая последовательность, логика которой представляет значительный интерес.

Как же теоретически правильно ответить на вопрос, что такое хаос? Определение хаоса как нерегулярного движения с непериодически повторяющимися, неустойчивыми траекториями, где для корреляции пространственных
и временных параметров характерно случайное распределение – представляется эвристически значимым[187]. В этом определении заложено понимание универсальности данного процесса. Хаос – это иррегулярное движение, движение, лишенное регулярности, при котором как сами траектории движения, так и временные и пространственные координаты оказываются случайными.

В человекоразмерном бытии происходит некая социологизация категорий порядка и хаоса, что отзывается исключительной ориентацией на идеалы порядка и негативным отношением к хаотическим структурам. Социальная практика осуществляет экспансию против хаосомности,
неопределенности, сопровождая их сугубо негативными оценочными формулами, стремясь вытолкнуть за пределы методологического анализа. Последнее выражается в торжестве рационалистических утопий и тоталитарных режимов, желающих установить «полный порядок» и поддерживать его с «железной необходимостью». Эта трактовка вступает
в конфликт не только с реальным общецивилизационным процессом, но и с данными современной науки.

Современная наука делает шаг к конструктивному пониманию роли и значимости процессов хаотизации в современной картине мира. Якобы вредная и «бесцельная деятельность хаоса», определенного как нерегулярное движение
с неустойчивыми траекториями, переводит мир в состояние, характеризующееся все большей и большей вероятностностью. Хаос начинает пониматься как системообразующий фактор.

Между тем прозорливые представления, признающие хаос наряду с упорядоченностью универсальными характеристиками мира, обнаруживаются уже в древнейшей историко-философской традиции. Начиная от Гесиода, хаос мыслится как все собой обнимающее и порождающее начало. «Прежде всего, во Вселенной хаос зародился, а следом

Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный,

Сумрачный Тартар в земных залегающий недрах глубоких», –

писал Гесиод, намечая череду земных сущностей.

В интуициях античного мировосприятия безвидный и непостижимый хаос наделен формообразующей силой. «Хаос», этимологически означающий «зев», «зияние», первичное бесформенное состояние материи и первопотенцию мира, разверзаясь, изрыгает из себя ряды животворно оформленных сущностей. Хаос как беспорядочная материя, как слепое буйство стихий все раскрывает, развертывает, всему дает возможность выйти наружу. В этом качестве он выступает как нечто «живое, животворное, как основа мировой жизни». Исследователь античной культуры В. Иванов отмечал, что к такому пониманию в большей мере тяготела языческая Эллада, нежели Рим. «Рассудочные и устойчивые в вихре аффекта римляне не умели приобщиться к греческим экстазам»[188]. «Героев трагедии римлянина Сенеки хаос страшит. Он мрачен, слеп и алчен и всякий раз готов поглотить в разверстой бездне отчаявшихся и обезумевших. В Древней Греции хаос, олицетворенный культом Дионисия, жизнерадостный, жизнью упоенный и славящий вакханалии. Всеохватывающее неистовство и экстатическое состояние
в дионисском богослужении предполагают активное и равноправное участие всех поклонников. Бог животворящих восторгов никогда не является богом обилия как покоя
и достигнутой цели. Он бог бесчисленных возможностей, бесконечно разверзающихся в несказанной полноте и силе
и через миг исчезающих для новой смены», – такова блистательная характеристика дионисова культа, данная В. Ивановым.

Таким образом, хаос – это не только буйство слепых стихий, сумбур необузданных страстей и желаний, искушение абсурдным действием. Это еще и рождение новых возможностей, их спонтанная явленность в бурлящем и клокочущем вихре перемен. Слепой и алчный хаос делает непостижимой тайну хаоса творческого.

Впоследствии русский философ Н. Бердяев напишет: «Два противоположных начала легли в основу формации русской души: природная, языческая, дионисическая стихия и аскетически-монашеское православие». «В русской стихии всегда сохранялся и сохраняется и доныне дионисический, экстатический элемент»[189].

Философская мудрость, связывающая настоящее и далекое прошлое, призвана сделать человека зрячим, постигающим хаосомность не только как буйство слепых стихий, но и как лоно вечного становления. Видимо не случайно в поэтическом мировосприятии Марины Цветаевой Творец – это бездна состояний и изменений, весь творческий хаос. «Творению я несомненно предпочитаю творца... За пределами творения (явленного) еще целая бездна – Творец: весь творческий хаос, все небо, все недра, все завтра, все звезды – все, обрываемое здесь земной смертью»[190].

Понимание хаоса как принципа становления было утрачено в классической картине мира. И хоть хаотические явления давали о себе знать – например, Кеплер отмечал нерегулярности в движении Луны вокруг Земли, – на хаос досадовали как на помеху, препятствующую однозначному описанию явлений. (Впоследствии, в конце прошлого века, американский астроном Дж. Хилл объяснил отступление Луны от траекторий, рассчитанных по законам механики Ньютона, притяжением солнца.)

Однако постепенно стали обращать внимание на случайность как реальное свойство взаимодействий, от которой нельзя избавиться, даже изучив систему детально.
В 60-е годы обратили внимание на то, что даже в механических системах, в особенности в нелинейных колебательных системах, возможны случайные явления, которые не исчезают даже при уточнении начальных условий и исчерпывающем описании воздействий на систему. Ярким примером тому шарик в двух ямах разделенных барьером, при неподвижной подставке он имеет два положения равновесия, при колебаниях подставки он может перепрыгивать из одной ямы в другую.

Помимо случайности, порожденной колебательными движениями, на систему могут действовать некоторые случайные силы так называемого средового характера – даже при незначительной величине они могут накопиться и за длительное время привести к непредсказуемому поведению системы.

В ХХ в. чуждые лирике физики докажут: на микроуровне хаос выполняет функции генетического начала. Бесконечная пляска электронов во всем аналогична древнегреческому принципу спонтанного становления. Э. Шредингер придет к выводу о том, что «могущественный порядок точных физических законов возникает из атомной и молекулярной неупорядоченности»[191]. На вопрос, может ли хаос быть источником порядка, И. Пригожин и И. Стенгерс ответят: «Мы знаем, что вдали от равновесия могут спонтанно возникать новые типы структур. В сильно неравновесных условиях может совершаться переход от беспорядка, теплового хаоса – к порядку»[192]. Советские исследователи С.П. Курдюмов и А. Самарский поставят проблему инструментария исследования процессов, кажущихся хаотическими. Дело
в том, что «хаос может выступать как сверхсложная упорядоченность, а среда, предстающая перед нашим взором совершенно беспорядочным случайным скоплением элементов, на самом деле заключает в себе все необходимое для рождения огромного числа упорядоченных структур разного типа, сколь угодно сложных и законченных»[193]. Таким образом, хаос выступает как одно из состояний системы и условие возникновение порядка.

Спустя более чем двадцать веков по отношению
к древнегреческому истолкования хаоса как лона становления Дж. Глейн в работе «Хаос: создавая новую науку», заметит, открытие динамического хаоса – это по сути дела открытие новых видов движения, столь же фундаментальное по своему характеру, как и открытие физикой элементарных частиц, кварков и глюонов в качестве новых элементов материи. Наука о хаосе – это наука о процессах, а не о состояниях, о становлении, а не о бытии[194].

Современный уровень исследований приводит к существенным дополнениям традиционных взглядов на процессы хаотизации. Попытки создания теории направленного беспорядка опираются на обширные классификации и типологии хаоса. Последний может быть простым, сложным, детерминированным, перемежаемым, узкополосным, крупномасштабным, динамическим и пр. Самый простой вид хаоса – «маломерный», встречается в науке и технике и поддается описанию с помощью детерминированных систем. Он отличается сложным временным, но весьма простым пространственным поведением. «Многомерный» хаос сопровождает нерегулярное поведение нелинейных сред. В турбулентном режиме сложными, не поддающимся координации будут и временные, и пространственные параметры. Под понятием детерминированный хаос подразумевают поведение нелинейных систем, которое описывается уравнениями без стохастических источников, с регулярными начальными и граничными условиями[195].

Динамический хаос, например, замечателен тем, что за внешне совершенно непредсказуемым поведением системы кроется детерминизм, и все происходящие в системе процессы можно математически рассчитать.

Другая особенность динамического хаоса заключается
в том, что он может служить источником самозарождения строго упорядоченных структур. Так, например, за быстро плывущей лодкой в турбулентном потоке можно наблюдать так называемую «дорожку Кармана», т.е. устойчивые вихри.

Таким образом, в современной научной картине мира упорядоченность, структурность, равно как и хаосомность, стохастичность признаны объективными, универсальными характеристиками действительности. Они обнаруживают себя на всех структурных уровнях развития.

Нерегулярность, неустойчивость траектории или случайное распределение – признаки, характеризующие хаосомность. Методологи настаивают на разграничении понятий хаосомность и беспорядок. В силу того, что невозможно проследить движение каждой молекулы газа, Краузиус в свое время ввел «принцип элементарного беспорядка».

Современные ученые, например, Дж. Зейман, в попытках разграничить понятия «беспорядок» и «хаос» утверждают: «Беспорядок – это не только хаос, этот термин предполагает наличие испорченного порядка. Говоря о неупорядоченном состоянии, мы должны представить себе идеал порядка, который в данном случае не реализуется»[196]. В определении О. Рослера хаос – это «бесконечное число неустойчивых траекторий и несчетное число непериодически повторяющихся траекторий»[197].

Проблема иррегулярного поведения неравновесных систем в центре внимания многих научных дисциплин и, прежде всего, синергетики, сделавшей своим предметом выявление наиболее общих закономерностей спонтанного структурогенеза. Творец синергетикиГ. Хакен определяет хаос как нерегулярное движение.

Представляется очевидным, что две эволюционные ветви: организмическая и неорганическая – не допускают идентичных способов упорядочивания. Мир живого подтверждает уникальную способность производства упорядоченных форм, как бы следуя принципу «порядка из порядка». Стремлением косной материи является приближение
к хаосу, увеличение энтропии с последующим структурогенезом. В основе точных физических законов лежит атомная неупорядоченность. Главной эволюционной особенностью живого является минимальный рост энтропии.

Антитеза современного регулятива естествознания («достоверно то, что подавляюще вероятно») и поштучный анализ неожиданных, маловероятных (и, в силу этого, максимально информационно емких) событий в постнеклассическом обществознании позволяет говорить лишь с огромной степенью гипотетичности о приоритетах в разработке фундаментальных проблем на стыке философии и науки.
В одной из возможных интерпретаций постнеклассической картины мира указывается на такое состояние универсума, когда, несмотря на непредсказуемость флуктуаций (случайных возмущений и изменений начальных условий), набор возможных траекторий (путей эволюционирования системы) определен и ограничен. Cлучайные флуктуации и точки бифуркаций труднопредсказуемым образом меняют траекторию системы, однако сами траектории тяготеют к определенным типам – аттракторам – и вследствие этого приводят систему, нестабильную относительно мельчайших изменений начальных условий, в новое стабильное состояние.

Роль принципа энтропии

Современная наука располагает фундаментальными знаниям, позволяющими обнаружить и описать закономерности развития универсума. Для этих целей разработан специальный понятийный аппарат, который, как инструмент
в руках хирурга, позволяет точно описать современное состояние и динамику развития универсума. В условиях, далеких от равновесия, действуют бифуркационные механизмы. Они предполагают наличие точек раздвоения и неединственность продолжения развития. Результаты их действия труднопредсказуемы. По мнению И. Пригожина, бифуркационные процессы свидетельствуют об усложнении системы[198]. Н. Моисеев утверждает, что в принципе каждое состояние социальной системы является бифуркационным.
А в глобальных измерениях антропогенеза развитие человечества уже пережило, по крайней мере, две бифуркации. Первая произошла в палеолите и привела к утверждению системы табу. Вторая – в неолите и связана с расширением геологической ниши: освоением земледелия и скотоводства. «Духовный мир, рожденный вместе с разумом, – это результат бифуркации, куда более глубокой, чем мы себе представляем», – утверждал академик Н. Моисеев. Бифуркационные механизмы проявляют себя и в сфере этногенеза, «возникновение, расцвет и закат этносов, как и другие процессы самоорганизации, – это формирование из хаоса тех или других квазистабильных образований, которые однажды неизбежно распадутся, предоставив тем самым материал для нового этапа этногенеза»[199].

Можно сделать вывод, что понятие бифуркации уже принято в современном обществоведческом анализе. Поскольку общество предстает как сложная, далекая от равновесия система, его кризисы и переломные эпохи свидетельствуют о приближении к точкам бифуркации – точкам неединственного продолжения развития[200]. В более широком смысле понятие бифуркации употребляется для обозначения всевозможных качественных сдвигов.

Флуктуации в общем случае означают возмущения
и подразделяются на два больших класса: класс флуктуаций, создаваемых внешней средой, и класс флуктуаций, воспроизводимых самой системой. Возможны случаи, когда флуктуации будут столь сильны, что овладеют системой полностью, придав ей свои колебания, и по сути изменят режим ее существования. Они выведут систему из свойственного ей «типа порядка», но обязательно ли к хаосу или
к упорядоченности иного уровня – это особый вопрос.

Примечательно, что к идее флуктуации обращался
Ч. Дарвин, хотя отводил ей ничтожную роль. «Каждое слабое уклонение в строении, которое было бы почему-либо вредно, беспощадно уничтожалось. А продолжительное накопление благотворных вариаций должно было неизбежно привести к возникновению столь разнообразных, так прекрасно приспособленных к разным целям и так превосходно координированных структур, как те, какие мы видим у окружающих нас животных и растений»[201].

Система, по которой рассеиваются возмущения, называется диссипативной. По сути дела – это характеристика поведения системы при флуктуациях, которые охватили ее полностью. Основное свойство диссипативной системы – необычайная чувствительность ко всевозможным воздействиям и в связи с этим чрезвычайная неравновесность.

Понятие энтропии в общем случае указывает на меру хаотизации. Роль энтропии стала очевидной благодаря естественнонаучным открытиям, и в частности, вследствие установления связи между механическим и тепловыми явлениями, открытия принципа сохранения энергии и понятия необратимости. Постоянный обмен энергией, лежащий в основе всех процессов, заставлял задуматься как об ее источнике, так и об угрозе рассеивания. Больцман первым понял, что необратимое возрастание энтропии можно было бы рассматривать как проявление все увеличивающегося молекулярного хаоса, постепенного забывания любой начальной асимметрии. В основе порядка точных физических законов лежала атомная и молекулярная неупорядоченность. Можно было бы предположить, что энтропия свидетельствует о безостановочном соскальзывании системы к состоянию, лишенному какой бы то ни было организации, однако лауреат нобелевской премии И. Пригожин сформулировал теорему
о минимуме производства энтропии.

Из теоремы о минимуме производства энтропии следовало, что когда граничные условия мешают системе перейти в состояние равновесия, она делает лучшее из того, что ей остается – переходит в состояние энтропии, которое настолько близко к состоянию равновесия, насколько это позволяют обстоятельства. Иными словами, минимальный рост энтропии как стремление к наименьшей из всех прочих степеней хаотизации – одна из существенных эволюционных особенностей[202].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: